— Трудно же тебе, если ты хочешь исследовать ночью то, что немногие осмеливаются в полдень; пылающий огонь разгорается там, когда заходит солнце.
Хервард сказал, что ему необходимо узнать, где находятся эти курганы. Пастух ответил:
— Я вижу, что ты храбрый человек, хотя и глупый; но я дам тебе своё ожерелье, если ты последуешь за мной домой.
Хервард сказал:
— Даже если ты дашь мне всё, что у тебя есть, не сможешь меня задержать.
А когда село солнце, на острове раздался громкий шум, и из курганов вырвалось пламя; тогда пастух испугался, и пустился бегом. Он помчался в лес так быстро, как только мог, и больше его не видели. Вот стих согласно их беседе:
Встретила дева
в Мунарваге
на солнца закате
мужа при стаде.
Кто одинокий
на остров пришёл?
Скорее иди
ночлега искать!
Я не пойду
ночлега искать,
ибо не знаю
жителей острова;
скажи мне скорей,
пока не уйдёшь,
где здесь курганы,
владение Хьёрварда?
Про это не спрашивай,
ты неразумен,
викингов друг,
трудно тебе;
быстро идём,
как нам ноги позволят,
всё здесь снаружи
людям ужасно.
Ожерелье предложим
за дело в уплату,
будет воинов друга
нелегко удержать.
Не дадут мне столько
ценных сокровищ,
колец прекрасных,
чтоб не пошла я.
Тогда пастух стада
бросился в лес,
спеша от речей
девы подобной;
но непреклонный
дух лишь сильней
оттого возрос
в груди у Хервёр.
Мне кажется, глуп,
кто станет бродить
здесь в одиночку
в тёмные ночи;
вздымается пламя,
курганы открыты,
горят топь и твердь,
уходим скорее!
Испугать не надейся
сопеньем подобным,
пусть даже по острову
огни загораются;
нас не позволим
воинам ушедшим
враз устрашить,
будем беседовать.
Тут она увидела огни над курганами и обитателей курганов, стоявших снаружи. Она бесстрашно пошла туда и проходила сквозь огонь как сквозь дым, пока не пришла к кургану берсерков. Тогда сказала она:
Глава 5. Висы
Проснись, Ангантюр,
тебя будит Хервёр,
единая дочь
ваша с Товою;
отдай из кургана мне
острый свой меч,
что для Сваврлами
сковали дверги.
Хервард и Хьёрвард,
Храни, Ангантюр,
бужу я вас всех
под корнями леса
в шлеме, кольчуге,
с острым мечом,
щитом и сбруей,
копьём окровавленным.
Совсем рассыпались,
сыны Арнгрима,
потомки зловредные,
в горстку праха,
речей раз никто
из сынов Эйвуры
со мной не ведёт
здесь, в Мунарваге.
Хервард, Хьёрвард,
[Х]рани, Ангантюр,
всем между рёбер
будет вам так,
словно чахнете вы
в муравьиных кучах,
коль клинок не дадите,
что Двалин сковал,
не должно драугам[32]
меч добрый таить.
Тогда Ангантюр ответил:
Хервёр, дочь,
почему кричишь так,
пагубы полная?
Поступаешь во зло себе;
с ума ты сошла,
стала безумной,
сбитая с толку,
будишь ты мёртвых.
Ни отец схоронил меня,
ни другие родичи;
имели Тюрвинг
двое, что жили,
но стал владельцем
один в итоге.
Она ответила:
Говори мне лишь правду,
и как ас оставил
тебя невредимым
в кургане, и как
с тобою нет Тюрвинга;
не желаешь ты
наследство оставить
чаду единому.
В это время вокруг курганов, что стояли открытыми, не было видно ничего, кроме огня. Ангантюр сказал:
Решётка Хель спущена,
курганы открыты,
весь острова край
до моря в огне;
люто снаружи
вокруг оглядеться,
дева, коль сможешь,
спеши к кораблям.
Она ответила:
Таких не зажечь
вам костров в ночи,
чтоб я огня
устрашилась вашего;
не дрогнет девы
души ограда,
хотя драуга видит
при входе стоящего.
Тогда сказал Ангантюр:
Скажу тебе, Хервёр,
наклонись покуда,
мудрая дочь,
о том, что случится:
этот же Тюрвинг,
поверь, коли сможешь,
род твой, дева,
полностью сгубит.
Сына родишь,
что будет затем
Тюрвинг носить
и поверит в силу;
Хейдреком люди
его назовут,
под палаткой светила
самым могучим.
Она сказала:
Я так закляну
мёртвых мужей,
что будете вы
все вместе лежать
в могиле гниющие,
мёртвые с драугами;
отдай, Ангантюр;
мне из кургана
щитам угрозу,
убийцу Хьяльмара.
Он сказал:
Не назову тебя, дева;
я людям подобной,
ты по курганам
ночами бродишь
с резным копьём
и с готов металлом,
в шлеме, кольчуге,
пред дверью палаты.
Она сказала:
Считала себя я
смертной и прежде,
чем в ваши чертоги
прийти решила;
дай мне из кургана
доспехов губителя,
двергов труды
довольно уж прятать.
Ангантюр сказал:
У меня под плечами
убийца Хьяльмара,
весь он снаружи
огнём укутан;
не знаю я девы
нигде на земле,
что б меч посмела
тот в руки взять.
Она сказала:
Я сохраню,
и в руки возьму
острый клинок,
коль смогу получить;
я не боюсь
огня горящего,
пламя стихает,
если я гляну.
Он сказал:
Глупа ты, Хервёр;
сильная духом,
раз с глазами открытыми
в пламя бросаешься;
но лучше отдам
клинок из кургана,
юная дева;
не могу отказать тебе.
Она сказала:
Хорошо ты поступишь,
викингов родич,
коли отдашь мне
клинок из кургана;
лучше сейчас мне,
Будли потомок,
чем если б Норвегией
всей завладела.
Он сказал:
Не знаешь ты,
в делах несчастливая,
коварная женщина,
чему будешь радоваться.
Она сказала:
Я возвращусь
к скакуну прибоя,
в добром духе
княжая дева;
мало страшит меня,
ловдунгов[33] родич;
как мои сыновья
позже поспорят.
Он сказал:
Ты будешь владеть
им в радости долго,
храни под покровом
убийцу Хьяльмара;
лезвий не тронь,
яд на обоих,
эта погибель
болезни хуже.
Прощай, моя дочь,
дал тебе бы немедля
дюжину жизней,
поверь, коли сможешь,
выносливость, силу,
хорошее всё,
что Арнгрима сыны
по себе оставили.
Она сказала:
Пребудьте вы все,
мне хочется прочь,
невредимы в кургане;
стремлюсь я отсюда;
казалось мне ныне
между мирами,
что вкруг меня
пламя пылало.
Потом Хервёр пошла к кораблям. Когда рассвело, увидела она, что корабли ушли, викинги испугались грохота и огней на острове. Она раздобыла судно, но про её путешествие ничего не рассказывается, пока она не пришла в Гласисвеллир к Гудмунду. Она перезимовала там и снова называла себя Хьёрвардом.
Глава 6
Однажды, когда Гудмунд играл в шахматы, и его игра была почти проиграна, он спросил, не может ли кто-нибудь дать ему совет. Тогда Хервард подошёл и некоторое время подсказывал, пока положение Гудмунда не стало лучше. Тут какой-то человек поднял и обнажил Тюрвинг. Хервард увидел это, выхватил у него меч, убил его и затем вышел вон. Люди захотели бежать за ним. Тогда Гудмунд сказал:
— Успокойтесь! Возможно, не так просто отомстить этому человеку, как вы думаете, ведь вы не знаете, кто он. Эта женщина вам дорого обойдётся, прежде чем вы отберёте у неё жизнь.
Потом Хервард долгое время был в походе и одержал много побед. Когда ей это надоело, она отправилась домой к ярлу, отцу своей матери. Там она преуспела, как и другие девушки, в занятиях ткачеством и рукоделием. Хёвунд, сын Гудмунда, узнав об этом, поехал, посватался к Хервёр, женился и привёз её домой. Хёвунд был мудрейшим из людей и таким справедливым, что никогда не вершил правосудие с пристрастием, касалось ли дело жителей страны или иноземцев, и по его имени в любом государстве хёвундом называют того, кто судит дела людей.
У них с Хервёр было двое сыновей, одного звали Ангантюр, а другого Хейдрек; оба они были высокие и сильные мужи, мудрые и красивые. Ангантюр был похож нравом на своего отца и хотел добра всем людям. Хёвунд очень любил его, как и весь народ, но чем больше он делал добра, тем больше зла делал Хейдрек. Его очень любила Хервёр. Воспитателя Хейдрека звали Гицур. Как-то раз, когда Хёвунд устроил пир, в его государство пригласили всех хёвдингов, кроме Хейдрека. Ему это не понравилось, и, тем не менее, он отправился туда и сказал, что должен сделать им что-нибудь плохое. Когда он пришёл в палату, Ангантюр поднялся ему навстречу и попросил сесть рядом с собой. Хейдрек был невесел; он долго засиделся вечером. Потом Ангантюр вышёл. Тогда Хейдрек обратился к людям и так тут повёл себя, что те, кто сидел рядом с ним, начали угрожать друг другу. Когда же Ангантюр вернулся, то приказал им замолчать. Во второй раз, когда Ангантюр вышел, Хейдрек напомнил им об их речах, и вышло так, что один ударил другого. Тут Ангантюр опять вернулся и помирил их до утра. И в третий раз, когда Ангантюр ушёл, Хейдрек спросил у того, кого ударили, почему он не посмел отомстить за себя, и так повёл свои увещевания, что тот вскочил и убил своего товарища. Тогда вошёл Ангантюр и выразил недовольство этим поступком. Узнав об этом, Хёвунд велел Хейдреку или немедленно покинуть его государство, или же принять смерть. Хейдрек вышел вон и с ним его брат. К ним пришла его мать и отдала ему Тюрвинг. Тогда Хейдрек сказал: