— Что тут у вас? — поинтересовался ярл у Нарви.
— Он не понимает! — возмущенно ответил Нарви, и уставился на Хродвальда так, как будто тот должен был его поддержать в его возмущении.
— Значит, теперь нас двое, — ответил Хродвальд — потому как я тоже не понимаю, что он не понимает.
— Кеннинги, иносказания. — смущенно сказал Клепп — Я понимаю, но не все!
— Такое случается — сказал Хродвальд сочувствующе. Такое и в самом деле случалось. Некоторые кенинги были сложны для понимания, и над ними приходилось подумать.
— Нет, он совсем не понимает! — снова возмутился Нарви. — Вот сейчас, о чем они поют?
Тюленебои действительно все это время продолжали петь.
наш олень будет плотен и крутобок
он проскачет по склонам соленых дюн
самых злых штормов ниспошлет нам бог
он скользнет между ними, как тонкий вьюн…
— Ну?! — пытливо спросил у Клеппа Нарви — О чем они поют?
— Об олене — не уверенно ответил Клепп. Хродвальд спрятал улыбку в ладонь так быстро, что больно ударил себя по губам. И такое тоже бывает, когда ты слишком глуп, то ты не сможешь понять иносказание. Просто будешь понимать буквально.
— А склоны соленых дюн тебя не удивили? — продолжал допытываться Нарви.
— А я не знаю какие дюны на вкус! — начал злиться Клепп.
— Они поют о своем кнорре. Олень которой скачет по волнам, это корабль. Склоны соленых дюн, это волны. И они поют о том, что он сможет избежать опасности, проскользнет между ними. — тут же вклинился в разговор Хродвальд, и выплеснул свою кружку браги в занимающейся огонь ссоры — Кстати, у меня с собой немного эля. Предлагаю выпить, и по…
— Я понял! — рыкнул Клепп — Давайте еще раз!
Все невольно прислушались к песне:
…он пытливым разумом был зачат
из звенящих сосен на свет рожден
мирным родственником меча…
— Мирный родственник меча… — задумчиво повторил Клепп — Это топор. Они поют о постройке драккара!
— Молодец! — похвалил здоровяка Хродвальд — Ну, а теперь глотнем эля…
— Тише, — перебил его Клепп — Давайте дальше!
наш клинок, что пластает селёдью зыбь
мы прижались к смолистой твоей груди
глубоко дыши, слушай наш призыв:
на тебе одном в нижний мир уйти
Тюленебои зависели от своих кораблей даже сильнее рыбаков, ведь промышлять им приходилось в льдистом море. И обычно случалось что если гибло судно, то гибли и все кто был на нем, оттого тюленебои относились к своим кораблям куда с большим уважением чем остальные люди. Хродвальд задумался, как объяснить это Клеппу, но тот неожиданно сказал:
— Они оплакивают себя.
— Да. Пожалуй это тоже назвать кенингом — согласился Нарви — Я вижу ты уже поднаторел! Ну, а как тебе такой:
О береза священного мёда,
Отца воинов сласти неложной
В танце сына железного рода
устоять пред тобой невозможно
К дому боя что толку стремиться?
Лишь не стать бы валькирий заботой
Ветви серег наполнивши висой
В танце сына железного рода!
Клепп растерянно посмотрел на Хродвальда, но ярл только развел руками:
— Это сложное иносказание, тут надо подумать!
— Этой висой я завоевал сердце своей жены! Выходит она соображает получше вас обоих! — расхохотался Нарви, и выхватив у Хродвальда флягу с элем, начал пить из неё с видом победителя.
— Это не удивительно, она ведь женщина — проскрипела Бабушка. Хродвальд только сейчас заметил, что она лежала недалеко. В её возрасте было трудно долго стоять или сидеть на досках. К тому же ей постоянно было холодно. Поэтому большую часть времени она проводила буквально зарывшись в шкуры. Бабушка с кряхтением перевернулась на другой бок, так чтобы видеть говорящих, и сказала:
— Если ты, Зубоскал, еще и когда остаешься с женщиной голым наедине, так же хорош как в висах, то я бы на месте твоей жены никогда не отпустила тебя в поход! И ты разбередил во мне любопытство!
Нарви захлебнулся элем и закашлялся.
Тюленебои расхохотались. Бабушка, приглашающе откинула шкуры, и приглашающе похлопала рядом с собой.
— Ты уж извини, но в моем возрасте надо торопиться узнавать новое!
На счастье Нарви, отвечать ему не пришлось — с соседнего драккара закричали, привлекая внимание, и показали на берег. Там стояли всадники, в цветах короля Светы.
Хродвальд подумал, что на обратном пути надо будет спросить у Нарви совета, какие бы слова сказать Брунгильде при встрече. Ну и вообще…
Ярл постарался запомнить эту мысль, и пошел обратно на корму, попутно раздавая приказы. Следовало снять парус, и пристать на веслах к берегу. Надо узнать, что от них хочет король.
Глава 25. Легкий выбор
Битва началась неожиданно. Но молодой ярл уже достаточно пожил, чтобы знать, что так оно обычно и бывает.
Какие бы планы не строил король Света, или те кто на самом деле правил от его имени, но они пошли прахом. Потому и говорят люди — нельзя подготовиться ко всему, а значит, надо просто уже быть готовым ко всему.
Броды были захвачены. И если не вся армия врага, то уж точно большая её часть, переправилась, и теперь разбивала лагерь.
Подойти к бродам на кораблях было нельзя, впереди были пороги, и потому северяне высадились, и пошли туда, куда указывали высланные королем конные проводники.
По дороге им несколько раз встречались отряды всадников. Обычно это были всадники короля, но однажды встретился и отряд врагов. И о том что они враги, никто никогда не бы узнал, если бы эти всадники не обстреляли северян из арбалетов. Легковооруженные бросились в погоню, а лучники, из тех что оказались поближе, выпустили стрелы — но рослые южные лошади бегали куда стремительнее маленьких северных, и всадники легко ушли от мести.
— Жаль, что они напали так далеко — сказал Веслолицый — Думаю, если бы я был поближе к ним, я бы снял одного. И теперь у меня бы была лошадь.
Старому лучнику тяжело давался пеший переход. Впрочем как и остальным. Особенно тем, кто в доспехах. Клепп и вовсе посадил Алкину на плечо, ведьма совсем выбилась из сил. Хорошо что Торвальд взял с собой пару вооруженных рабов, и доспехи и щит Хродвальда сейчас тащил один из них.
— Можешь взять одну из тех что ближе, — проворчал Торвальд, и махнул рукой на сопровождавшего их южанина на кобылке, не лучше северной. Торвальд Большие Объятия устал и злился — Хотя люди короля и знают, что мы на их стороне, но я совсем не уверен что метнули в нас стрелы не люди короля.
— А где Айвен?! — встрепенулся Хродвальд. Он держал Айвена на виду во время высадки, но там началась такая кутерьма, что ярл едва себя не потерял. Люди прыгали в воду, тащили к берегу завернутое в кожу оружие, с кораблей кидали на берег канаты, чтобы вытащить драккары. Хродвальд едва нашел Торвальда, да и то, только благодаря белому флажку с черным вороном, который поднял на копье один из его хирдманов. Хродвальд решил, что в самое же ближайшее время, и он тоже обзаведется знаменем. Это удобно.
— Я его видел на высадке — отозвался Нарви — думаю плетется позади. Могу сходить поискать его.
— Подожди — Торвальд указал на приближающихся к ним всадников. Эти были куда величественнее тех, что их встретили на берегу. Все сверкали броней и все, кроме одного, держали знамена. — Это важные люди. Южные ярлы, что любят сражаться верхом. Тут их называют “кавалеры”, запомните, и назовите их по другому, когда решите оскорбить. Пойдемте, послушаем что за новости они нам привезли.
Знаменосные всадники остановились чуть впереди, и терпеливо дождались, пока настороженные северяне приблизятся к ним. Главным среди тих "кавалеров" оказался Гудфрид Заречный. Он выкрикивал предводителей северян, для передачи приказов короля.
— Когда он в такой богатой кольчуге и в этом шлеме, похожем на ведро, то он выглядит почти как мужчина — ворчал Торвальд, идя к Гудфриду. Он взял Хродвальда с собой. Возможно, даже не его, а Клеппа с его ведьмой. Все же Торвальд был человек осторожный, и не хотел бы оказаться в неприятной ситуации без пары умелых воинов за спиной. Когда они добрались, вокруг Гудфрида уже стояло человек сто, из которых только пять были ярлами. Правда, один из них был Хаконом Черным. И даже тут, куда он пришел один, без своих людей, все сторонились его, оставляя между ним и собой несколько шагов. Словно он обжигал их, как огромный костер. Хродвальд разглядывал отца Эгиля из безопасности толпы. Хакон Черный был похож на обычного человека. Лицо его покрывали татуировки рун, как было принято делать во времена его молодости. Длинная, снежно белая борода была вся переплетена кожаными шнурками с оберегами, и свита в косу, чтобы не мешать в бою. Простая, хоть и добротная секира, такие же броня, щит… Чудовище из саг он напоминал разве что черным шерстяным плащом.
Хродвальд вспомнил десятки историй про Хакона Черного, “худшего из людей”, и заглянув в лицо угрюмого старика, не нашел в нем ничего, что бы могло их подтвердить. Как однажды сказал Брагги “Люди любят видеть то, чего нет, но часто не замечают очевидного”. В Хаконе не было ничего странного и пугающего, кроме пустоты вместо сердца.
— Король велит вам проследовать прямо, вдоль реки, пока не увидите врага. Пока мы будет отвлекать его со стороны Великого Тракта, вы нападете на него с фланга. И не медлите! Уже начались первые стычки! Помните, король ждет от вас выполнения своих клятв!
Еще до того как Гудфрид договорил до конца, он и его всадники развернулись, и ускакали прочь. Последнюю фразу южанин крикнул, полуобернувшись.
— Мы не давали ему никаких клятв — начал было Торвальд — И уж точно не давали повод говорить с собой как с кухонным рабом!
Его неожиданно поддержал Хакон Черный. По своему:
— После этой битвы я убью этого Гудфрида, и всех, кто будет мне мешать, — с этими словами Хакон развернулся, и пошел прочь. Его плащ взметнулся за его спиной, как крылья ворона, садящегося на падаль. Люди некоторое время смотрели вслед Хакону.