В это время погода стала портиться. С севера над морем появилась огромная черная туча и стала быстро приближаться к берегу. Случилось это после полудня. Скоро туча закрыла все небо и пошел град. Все, кто там был, увидели, как засверкали молнии, и услышали раскаты грома. Йомсвикингам приходилось сражаться лицом к граду. А град и ветер были такими сильными, что люди едва держались на ногах. И если днем из-за жары они сбросили с себя одежду, то теперь, когда погода изменилась, они мерзли. Но они продолжали храбро сражаться.
Говорят, что Хавард Рубака, спутник Буи, первым заметил Хёрдабруд среди воинов Хакона-ярла. Многие люди, владевшие даром ясновидения, тоже ее заметили; видели ее и те, кто этим даром не владел. А когда град поутих, стало видно, что из каждого пальца этой великанши вылетает стрела и поражает насмерть всякого, кто перед ней оказался. Они рассказали об этом Сигвальди и другим своим товарищам. Тогда Сигвальди обратился к ним и сказал, что Хакон-ярл со своими людьми никогда так не теснили их, как с той поры, когда начался этот град, и все то время, пока он продолжался.
– Сдается мне, что сегодня нам пришлось биться не с людьми, а скорее с ужасными троллями. Трудно бывает людям справиться с этими существами. Ясно одно – мы должны сражаться как можно храбрее.
Говорят, что когда Хакон-ярл увидел, что град ослабел и уже не бьет с прежней силой, он снова изо всех сил воззвал к Торгерд и ее сестре Ирпе и напомнил им, сколь многим они ему обязаны, так как он пожертвовал им своего сына ради победы. Тут в другой раз кругом потемнело от града. И когда разразилась эта буря, Хавард Рубака увидел на корабле Хакона-ярла уже двух женщин, и они делали все то же самое, что одна из них делала прежде. Тогда Сигвальди сказал:
– Теперь я намерен спасаться бегством, и пусть так же поступят все мои люди. Дела наши хуже, чем прежде, когда я говорил с вами об этом, потому что против нас уже две великанши, а не одна, и долго нам не продержаться. Но если мы и отступим, то не перед людьми – ведь мы не давали клятвы биться с троллями.
Сигвальди развернул свой корабль и крикнул Вагну и Буи, чтобы те плыли назад как можно быстрее. В тот момент, когда Сигвальди покидал со своими кораблями боевой строй и звал Буи и Вагна следовать за ним, Торкель Мидланг перепрыгнул со своего корабля на корабль Буи и нанес ему удар. Это произошло неожиданно. Он отсек Буи подбородок вместе с губами, и все это упало на палубу. От удара зубы вылетели у Буи изо рта. Когда Буи получил эту рану, то сказал так:
– Похоже, датчанка, что осталась на Боргундархольме, не захочет поцеловать нас, если мы вернемся назад.
Затем Буи нанес Торкелю ответный удар. На корабле было скользко от крови, и когда Торкель попытался увернуться от удара, то упал на рею, к которой крепились щиты. Удар пришелся ему в поясницу и разрубил его пополам у борта корабля. После этого Буи схватил в каждую руку по сундуку с золотом и прыгнул с ними за борт. Больше люди не видели ни его, ни этих сундуков. Некоторые говорят, что когда Буи еще стоял на борту и собирался прыгнуть в воду, как потом и сделал, он сказал так:
– За борт все люди Буи!
После этого он прыгнул.
Теперь надо рассказать о Сигвальди. Когда он покидал боевой строй, то еще не видел, что Буи прыгнул в воду, и продолжал кричать Вагну и Буи, чтобы они отступали вслед за ним. Тут Вагн сказал ему в ответ такую вису:
Сигвальди подставил
Всех нас под дубину.
Сам труслив, корабль свой
В Данию направил.
Думает, что скоро
Там жену обнимет.
Через борт широкий
Буи храбро прыгнул.
Рассказывают, что Сигвальди замерз во время этой бури и сел на весла, чтобы согреться, а у кормила сел другой человек. Когда Вагн сказал эту вису, то метнул в него копье, так как думал, что это Сигвальди сидит у кормила. Но Сигвальди был тогда на веслах, и копье поразило кормчего. Когда Вагн бросал копье, то сказал о Сигвальди, что тот поступает как самый ничтожный человек.
Торкель Высокий, брат Сигвальди, сразу повернул назад, когда Сигвальди обратился в бегство. У него было шесть кораблей. Так же поступил и Сигурд Плащ, потому что его брат Буи прыгнул за борт и ему нечего было больше ждать. Торкель и Сигурд решили, что исполнили свои обеты, и плыли, пока не добрались до Дании. С ними вернулось два десятка и четыре корабля. А с оставшихся кораблей все люди перебрались на корабль Вагна и храбро защищались там до темноты. Тем и закончилась битва, хотя на корабле Вагна оставалось еще много воинов. Хакон-ярл и его люди из-за темноты не могли осмотреть корабли и проверить, есть ли там живые или раненые, что еще могут выжить. Они выставили стражу, чтобы ночью никто из йомсвикингов не спасся, и сняли с кораблей все весла.
Когда это было сделано, Хакон-ярл со своими людьми поплыл к берегу. Они разбили шатры и решили, что можно праздновать победу. Потом они взвесили градины, чтобы испытать, насколько сильны сестры Торгерд и Ирпа, и им показалось, что испытание прошло удачно. Говорят, каждая градина весила один эйрир, а они взвешивали их на весах.
После этого воинам перевязали раны, а сам Хакон-ярл и Гудбранд из Долин не спали всю ночь.
Теперь надо рассказать о Вагне и Бьёрне Бретландце. Они стали думать, что им предпринять. Вагн сказал:
– У нас есть два выхода. Мы можем оставаться на этом корабле до утра, и тогда нас возьмут в плен. Но я думаю, так поступают ничтожные люди. Есть и другой выбор: мы можем добраться до берега и причинить им как можно больше вреда, а потом постараться спастись.
Они все единодушно решили, что возьмут с корабля мачту и поплывут на ней к берегу. Их было восемь десятков человек. Они поплыли на этой мачте в темноте, надеясь так добраться до берега. Когда они оказались на какой-то шхере, то подумали, что это и есть берег. Многие из них обессилели, а десять человек умерли этой ночью от ран. Их осталось семь десятков человек. Многие совсем обессилели и не могли плыть дальше. Там они провели ночь.
Теперь надо рассказать о Сигвальди. Когда он обратился в бегство, то град, гром и молнии прекратились. Ветер стих и похолодало. Так было всю ночь, пока Вагн и его люди сидели на шхере. Наконец, рассвело и наступил день.
Рассказывают, что ранним утром люди ярла еще перевязывали свои раны. Они занимались этим всю ночь после того, как сошли на берег, потому что очень многие были ранены. Когда они закончили, то услышали, как на одном из кораблей зазвенела тетива. С корабля Буи вылетела стрела и попала под руку Гудбранду, родичу ярла, так что большего ему уже не потребовалось, и он сразу умер. Ярлу и всем его людям его смерть показалась большой потерей. Они убрали его тело, как сочли нужным, потому что ничего другого им не оставалось. Говорят, что один человек стоял у входа в шатер. Когда Эйрик входил в этот шатер, то спросил у него:
– Почему ты стоишь тут? У тебя такой вид, будто ты скоро умрешь. Может, ты ранен, Торлейв?
Торлейв ответил:
– Мне ли не знать, что вчера Вагн Акасон слегка задел меня острием меча, когда я ударил его дубиной.
Тогда ярл сказал:
– Большое горе постигнет твоего отца в Исландии, если ты сейчас умрешь.
Эти слова услышал Эйнар Звон Весов, и сказал вису:
И когда заметил
Метки жара раны,
Молвил ярл норвежский
Кормчему коня волн:
Твой отец, мы знаем,
Горе испытает,
Если ты погибнешь,
Кормчий коня моря[21].
После Торлейв Скума рухнул замертво.
Утром, когда рассвело, ярл со своими людьми отправился осмотреть корабли. Они поднялись на корабль Буи, потому что им очень хотелось разыскать того, кто ночью пустил стрелу. Они решили, что этот человек должен понести страшную кару. Поднявшись на корабль, они нашли там одного человека. Он еще дышал. Это был Хавард Рубака, спутник Буи. Он был жестоко ранен, обе ноги у него были отрублены по колено. Свейн Хаконарсон и Торкель Глина пошли к нему. И когда они приблизились, Хавард спросил:
– Эй, парни, не прилетала ли вам ночью на берег весточка с этого корабля?
Они ответили:
– Прилетала, а не ты ли ее послал?
Он сказал:
– Скрывать не стану – послал ее я. А причинила ли она какой-нибудь ущерб?
Они ответили:
– Тот, кто оказался на ее пути, умер.
– Это хорошо, – сказал он. – Но кто же это был?
– Гудбранд Белый, – ответили они.
– Не удалось мне сделать то, чего я больше всего желал, – сказал Хавард. – Я хотел сразить ярла. Но придется довольствоваться тем, что на ее пути оказался тот, чья потеря кажется вам значительной.
– Хватит на него смотреть, – сказал Торкель Глина. – Убьем поскорее эту собаку.
Потом он нанес ему удар. Тотчас подбежали другие и стали рубить Хаварда, пока он не испустил дух. Но сначала они спросили его имя и он сказал все как есть. Покончив с этим делом, они отправились на берег и рассказали ярлу, кого убили. Они добавили, что он был не обычным противником, и, как можно было понять из его слов, исправить его нрав все равно не удалось бы. Потом они увидели на шхере много людей. Ярл велел своим людям плыть туда, взять всех в плен и доставить к нему. Он сказал, что сам будет решать их судьбу. Люди ярла взошли на корабль и поплыли к этой шхере. Из тех, кто там был, только немногие сохранили силы. Они были ранены и закоченели. Не говорится о том, чтобы кто-то из них сопротивлялся. Люди ярла доставили всех пленных на берег к ярлу. Их было семь десятков человек. После этого ярл велел отвести Вагна и его товарищей подальше от берега. Им заломили руки за спину и крепко связали друг с другом одной веревкой. Ярл и его люди достали припасы и стали есть. Ярл решил в этот день без спешки казнить всех йомсвикингов, что были взяты в плен.
Но прежде чем приняться за еду, они вытащили на берег корабли йомсвикингов вместе со всем их добром. Они снесли его к древку стяга, и ярл со своими людьми поделили оружие и все остальное. Они решили, что одержали великую победу, потому что захватили все добро и одних йомсвикингов взяли в плен, а других прогнали прочь, при этом большинство их перебили. Теперь они ликовали вовсю. Когда ярл и его люди поели, то покинули свой лагерь и отправились к пленным. Говорят, что Торкелю Глине поручено было всех их казнить. Но вначале они завели разговор с йомсвикингами и стали спрашивать у них, такие ли они отважные, как о них идет молва. Неизвестно, отвечали им йомсвикинги или нет.