– А теперь, жена, мы хотим, чтобы ты истолковала эти сны, потому что всем будет занятно это послушать.
Она ответила согласием.
– То, что из моря на берег вышли три белых быка, – это к трем снежным зимам. Снега выпадет так много, что по всей Дании будет недород. А когда на берег вышли еще три быка, бурые, – это к трем малоснежным зимам, но и они будут худыми. А то, что на берег вышли три черных быка, это значит – быть трем зимам таким суровым, что никто не припомнит подобных, и недород будет такой, какого еще не бывало. Длинные рога у быков – это к тому, что многие люди лишатся своего добра. А тот сильный грохот, что ты слышал, когда море хлынуло на берег, – к тому, что между знатными людьми в этой стране начнутся распри, и это будут твои родичи. И если бы тебе привиделось в первую ночь то, что ты видел в последнюю, это предвещало бы, что те распри случатся при твоей жизни, и тогда я не пошла бы за тебя замуж. Но я могу кое-что сделать, чтобы отвратить голод.
После этого пира Горм-конунг и его жена Тюра отправились домой в Данию. Они велели нагрузить много кораблей зерном и другим добром и отвезти все это в Данию. Так они делали каждый год, пока не случился недород. И тогда они ни в чем не имели нужды, как и те люди, что там жили, потому что они щедро делились запасами с жителями своей страны. Тюру считали самой мудрой женщиной, какая появлялась в Дании от века, и прозвали ее Спасительницей Дании.
У Горма-конунга и его жены Тюры было два сына. Старшего звали Кнут, а младшего Харальд. От обоих многого ожидали в будущем, но Кнут всем казался более мудрым. Он воспитывался у ярла Клакк-Харальда, своего деда. Ярл очень привязался к нему, и все его люди тоже. Харальд рос дома у своего отца, и его смолоду там невзлюбили.
Горм-конунг послал своих людей к Харальду-ярлу – звать его на йоль к себе на пир. Ярл обещал, что приедет, и послы конунга вернулись назад. Ярл собрался в путь, и они ехали благополучно, пока не добрались до Лимафьорда. Там они увидели небывалое дерево: на нем были цветы и маленькие зеленые яблоки, а на земле лежали большие и старые яблоки, что поспели здесь летом. Они очень дивились этому, и ярл сказал – думается ему, то великое знамение. Надо, мол, повернуть назад. Так они и сделали. Эту зиму ярл провел у себя дома.
Конунг удивился тому, что ярл не приехал. Следующей зимой конунг послал своих людей с таким же приглашением, и ярл обещал приехать. И вот ярл со своими людьми добирается до Лимафьорда. На корабле с ними было много собак, и тут они услышали, как щенки залаяли в сучьих утробах. Ярл сказал, что это великое знамение и что надо повернуть назад. Так они и сделали.
Эта зима миновала, а на третью зиму конунг снова послал своих людей к ярлу звать того на йоль, и ярл снова обещал приехать. Он ехал, пока не добрался до Лимафьорда. Тут они увидели, как одна волна поднялась внутри фьорда, а другая снаружи, и обе они устремились навстречу друг другу, так что вода забурлила. И когда волны встретились, то сшиблись между собой, и все море стало красным как кровь. Тогда ярл сказал:
– Это великое знамение, и мы должны вернуться.
Ярл провел и этот йоль у себя дома.
Горм-конунг сильно разгневался на ярла, оттого что тот ни разу не принял его приглашения, и задумал напасть на него, чтобы отомстить за такое бесчестье. Но когда жена конунга Тюра узнала об этом, то сказала, что не стоит этого делать, и добавила, что у нее есть план получше. Конунг сделал так, как пожелала его жена. Он отправил послов к ярлу, чтобы узнать, отчего тот не приехал. Ярл сразу же пустился в путь. Конунг принял своего тестя как подобало. После этого конунг и ярл удалились в отдельный покой. Конунг спросил ярла, почему тот ни разу не приехал, – ты, мол, нанес мне обиду тем, что пренебрег моим приглашением.
Ярл ответил, что не хотел нанести обиду конунгу и что у него были другие причины. И он рассказал о тех дивных вещах, что они видели.
– И если мне будет позволено, я готов объяснить – что, как мне думается, они предвещают.
На это конунг ответил согласием, и ярл начал так:
– Сперва мы увидели в середине зимы дерево с зелеными яблоками, а старые и большие яблоки лежали рядом на земле. Я думаю, это предвещает смену веры в стране. Красивые яблоки знаменуют новую веру, которая здесь процветет, а старая вера, как старые яблоки, будет оставлена и обратится в пыль. Второе диво было то, что щенки залаяли в сучьих утробах. Это предвещает, что молодые люди станут сами принимать решения, не слушая советов старших, и совершат безрассудные поступки. Скорее всего, они будут поступать по своему разумению, хотя старшие мудрее их. Я думаю, они еще не родились на свет, ведь щенки были во чревах у сук. Еще мы увидели, как волны поднялись друг на друга с великим шумом и окрасились кровью. Это предвещает вражду между знатными людьми в этой стране, и она приведет к жестоким битвам и большой войне. И может статься, та война начнется в этом фьорде.
Конунг со вниманием выслушал слова ярла, и они показались ему мудрыми. Тогда конунг перестал на него гневаться. А раньше он приказал своим людям напасть на ярла, если ему покажется, что тот пренебрег его приглашением. На этом они закончили разговор. Ярл провел здесь столько времени, сколько пожелал конунг, а потом уехал домой.
В скором времени Харальд-ярл передал свои владения своему воспитаннику Кнуту, а сам уехал из страны, принял крещение на чужбине и больше не возвращался назад. Между Гормом-конунгом и его сыном Харальдом пошли раздоры, едва Харальд возмужал. Харальд взял несколько кораблей и каждое лето стал ходить в походы, а зиму он проводил в Дании.
В ту пору в Энгланде был Адальстейн-конунг. Он был хорошим конунгом, но уже состарился. В конце его правления в Энгланд пришло датское войско, а предводителями его были сыновья Горма-конунга Кнут и Харальд. Они разорили весь Нордримбраланд и подчинили себе многие земли. Они объявили эти земли своими владениями, потому что прежде они принадлежали сыновьям Лодброка и другим их предкам. Адальстейн-конунг собрал большое войско и выступил с ним против обоих братьев. Он встретил их к северу от Кливленда и убил много датчан. После сыновья Горма пришли к Скардаборгу, вступили с ним в битву и одержали победу. Потом они отправились на юг, к Йорвику, и все люди перешли под их власть. Они ничего не опасались. И вот однажды, когда ярко светило солнце и было жарко, оба конунга и их люди плавали между своими кораблями. Вдруг какие-то люди выскочили на берег и пустили в них стрелы. Одна стрела поразила Кнута и он умер. Они подняли его тело на корабль. А когда местные жители узнали об этом, то быстро собралось несметное войско, пришел Адальстейн-конунг, и все люди, что прежде перешли под власть Кнута, снова ему подчинились. Там собралось такое большое войско, что датчане не смогли высадиться на берег и поплыли назад в Данию.
Горм-конунг был тогда в Йотланде. Харальд сразу отправился туда и сообщил своей матери, что случилось. Горм-конунг поклялся, что умрет, если узнает о смерти своего сына Кнута, и тот, кто принесет ему эту весть, тоже должен будет умереть. Тогда его жена велела завесить стены в палатах серыми полотнищами. Когда конунг сел пировать, все, кто был палатах, молчали. Конунг спросил:
– Почему все молчат? Что случилось?
Тогда жена его сказала так:
– Государь, у тебя было два ястреба – один белый, а другой серый. Белый улетел далеко в пустынные места. Там на него напало много ворон, и они ощипали его, так что вырвали все перья. И теперь белый ястреб мертв, а серый вернулся назад и будет убивать птиц для вашего стола.
Тогда Горм-конунг сказал:
– Дания печалится так, будто мой сын Кнут мертв.
Жена конунга ответила:
– Вы сказали сущую правду, государь.
И все, кто был в палатах, подтвердили это. В тот же день Горм-конунг занемог, а на следующий день умер в этот самый час. Он правил сто лет. В его честь насыпали высокий курган. Тогда Харальд был объявлен конунгом над всеми землями, что прежде были под властью его отца. Потом он справил по отцу тризну, и некоторое время все было спокойно.
В ту пору в Норвегии правили Харальд Серая Шкура и его мать Гуннхильд. Ярл Хакон Сигурдарсон бежал из страны. У него было десять кораблей, и он отправился в поход. А осенью он приплыл в Данию и предложил Харальду-конунгу свою дружбу. Конунг принял это предложение. Там он провел зиму с сотней своих людей. У Кнута, сына Горма-конунга, был сын по имени Харальд, а прозвали его Золотым Харальдом. Он вернулся из похода вскоре после Хакона. У него было десять кораблей и богатая добыча. Он тоже отправился к Харальду-конунгу. Этой зимой конунг Харальд Гормссон и Хакон-ярл составили заговор против Харальда, норвежского конунга, и Гуннхильд, матери Харальда. Весной они обманом заманили его в Лимафьорд, и, как рассказано в Книге о конунгах[22], Золотой Харальд убил Харальда, а Хакон-ярл велел повесить Золотого Харальда. После этого Хакон-ярл стал самовластно править в Норвегии и обязался платить дань датскому конунгу.
В скором времени из Саксланда в Данию пришел Отта-кейсар с большим войском, и Олав Трюггвасон явился к нему на помощь. Они заставили Харальда-конунга и Хакона-ярла принять крещение. Тогда была крещена и вся Дания. Но когда Хакон-ярл приплыл назад в Норвегию, то вернулся к языческой вере и больше не платил дань.
Был человек по имени Токи. Он жил в Дании, в хераде, что зовется Фьон. Его жену звали Торвёр. У него было два сына. Старшего звали Аки, а младшего Пальнир. А самым старшим был Фьёльнир, сын от наложницы. В то время Токи был уже стар, он занедужил и умер. Вскоре после того умерла его жена Торвёр. Оба брата, Аки и Пальнир, получили наследство. Фьёльнир спросил своих братьев, что они дадут ему из этого наследства. Они сказали, что дадут ему треть всего добра, а земли не дадут, и им казалось, что они поступают щедро. Но он требовал для себя треть всего имущества, словно он был законный наследник, и братья отказали ему. Фьёльниру это совсем не понравилось, он уехал к Харальду-конунгу и стал его дружинником и советником. Он был человек мудрый, хитрый и злобный. Он стал порочить своего брата Аки в глазах конунга. В то время в Дании не было такого человека без высокого звания, кто превосходил бы Аки Токасона. Каждое лето он ходил в походы и почти всегда возвращался с победой. Фьёльнир говорил Харальду-конунгу, что пока будет жив Аки Токасон, он не может считать себя в Дании единственным конунгом. Он так оклеветал Аки перед конунгом, что посеял между ними раздор.