Тогда Пальнатоки сказал:
– Наши законы не позволяют нам принимать к себе таких юных мужей. Ты еще моложе, чем предписывают наши законы.
Вагн ответил:
– Я не стану просить вас, чтобы вы нарушили свои законы ради меня. Однако их и не придется преступить, если я буду вести себя так, как и любой из тех, кого вы уже приняли в свои ряды, пусть даже я и младше их. Мне кажется, что ваши законы не будут нарушены, потому что я не уступлю никому из ваших людей, пусть даже тому будет восемнадцать лет или еще больше.
Тогда Пальнатоки сказал:
– Не настаивай больше на этом. Я отправлю тебя в Бретланд к Бьёрну Бретландцу и, помятуя о нашем родстве, дам тебе половину того государства, которое принадлежит мне.
Вагн ответил:
– Это достойный дар, однако, я не хочу принимать твое предложение.
Тогда Пальнатоки спросил:
– Чего же ты хочешь, родич, если тебя не устраивает мое предложение?
– Я готов объявить сейчас всем то, чего я хочу, – ответил Вагн. – Я предлагаю Сигвальди, сыну Струт-Харальда, выйти против нас из крепости, взяв два корабля и сотню людей. Мы померимся силами и тогда узнаем, кто из нас окажется сильнее, а кто отступит, и если они отступят, пусть это станет знаком того, что вы примете нас. Однако, если мы обратимся в бегство и потерпим поражение, то мы уйдем отсюда прочь. Я решительно настаиваю на том, чтобы Сигвальди сразился с нами, если он человек храбрый и не трус, и в нем дух мужа, а не суки.
Пальнатоки сказал:
– Неужели, Сигвальди, ты можешь слушать, что говорит этот человек, и терпеть то, как дерзко он ведет себя с тобой. Я надеюсь, что ты испытаешь свои силы в бою с этим молодцем, и поскольку Вагн уже наговорил много всего, я не стану отговаривать тебя от нападения на них. Причини его людям столько вреда, сколько сможешь. Однако если ты одержишь победу, то я хочу предостеречь тебя и прошу не причинять вред Вагну, поскольку это не принесет вам пользы по причине моего родства с ним. Схвати его и приведи ко мне. Я думаю, что и в этом случае ты проверишь свои силы.
После этого Сигвальди приготовил своих людей к битве. Они вышли из Йомсборга и поплыли на Вагна. Когда они сошлись, сразу завязалось сражение. Говорят, что Вагн и его люди сперва обрушили на Сигвальди и его воинов такой сильный град камней, что тем не оставалось ничего другого, как прикрыться щитами. Когда камни закончились, Сигвальди и его людям не пришлось долго ждать, пока Вагн и его товарищи станут метать в них копья и пускать стрелы. И они опять ничего другого не могли сделать, как только прикрыться щитами. А когда закончились копья и стрелы, то они стали храбро рубиться мечами. Случилось так, что Сигвальди отступил на берег и захотел взять камней. Вагн и его люди последовали за ним. Теперь они столкнулись на суше, и Сигвальди пришлось развернуться ему навстречу, хотел он того или нет. Снова между ними завязалась битва, еще более жестокая, чем раньше. В этой битве Сигвальди и его людям пришлось нелегко.
Пальнатоки и другие йомсвикинги стояли на башне и наблюдали за битвой. Пальнатоки увидел, как идут дела, и сказал, что они должны прекратить битву.
– Сигвальди не выдержит больше, – сказал Пальнатоки. – Ваше испытание пора заканчивать. Вот мое решение. Мы примем Вагна в свои ряды, хотя он и младше по возрасту, чем предписывают наши законы. Однако можно надеяться, что Вагн станет отважным воином, и мне кажется, что его товарищи тоже будут прекрасными воинами.
Они сделали так, как предложил Пальнатоки, и прекратили битву. Теперь стало ясно, кто из них сильнее. Они приняли Вагна. Отныне он и все его люди вошли в число йомсвикингов по решению и с согласия всех йомсвикингов.
Говорят, что в том бою Сигвальди потерял сорок человек, а Вагн двадцать. С обеих сторон было много раненых. Вагн стал жить с йомсвикингами, и, как говорят, он стал таким спокойным и тихим, что не было в Йомсборге другого столь же сдержанного человека. Каждое лето Вагн отправлялся в поход из Йомсборга, как и другие йомсвикинги, и Пальнатоки поручил ему командовать большим отрядом. Хотя Вагн был еще очень молод, во всех походах не было человека более решительного и отважного, чем он, и не было воинов лучше Вагна и его товарищей. Вагн был храбрейшим воином.
Шло время, и Вагн ходил в походы вместе с остальными йомсвикингами. Каждое лето они совершали много великих подвигов, хотя о каждом из них здесь нельзя рассказать. Они одерживали победы над всеми народами. Люди не хотели воевать с ними, если была возможность выбора, и сами переходили под их власть вместе со всем своим имуществом. Йомсвикинги получали все, что хотели, куда бы ни приходили, а слава их разнеслась по всей Северной половине земли. Они превосходили всех других воинов и каждую зиму проводили дома в Йомсборге.
Говорят, что Вагн провел четыре лета и три зимы у йомсвикингов. И вот наступила четвертая осень. Они вернулись в Йомсборг, и спустя немного времени Пальнатоки заболел. Вагну исполнилось тогда пятнадцать лет. Когда Пальнатоки заболел, они пригласили Бурицлейва-конунга в Йомсборг. Пальнатоки сказал конунгу:
– Я чувствую, государь, что это моя последняя болезнь, и ничего странного в этом нет, если вспомнить о моем возрасте. Я советую вам назначить нового человека на мое место. Пусть он будет хёвдингом в Йомсборге и делает то, что прежде делал я.
Тогда Бурицлейв-конунг спросил:
– Как ты думаешь – кто лучше всех подходит, чтобы здесь править? Пальнатоки ответил:
– Здесь много храбрых людей и великих воинов, но вам может показаться хвастовством то, что я вам сейчас скажу. Я думаю, что всем им чего-то не хватает, чтобы стать такими, каким был я. Буи и Вагн превосходят всех, кто здесь находится, своей силой и искусствами. Они отличаются всеми достоинствами, однако они не обладают таким характером, какой, по моему мнению, должен быть у человека, который будет здесь править. Буи молчалив, и у него тяжелый нрав. Вагн тоже неразговорчив. Самый мудрый здесь Сигвальди. Он обладает больше других теми качествами, которые необходимы настоящему хёвдингу. Мне кажется, что благодаря своему уму и способности находить удачные решения он больше всего подходит для того, чтобы выносить приговоры по тем спорам, которые здесь могут возникнуть.
Бурицлейв-конунг ответил:
– Ты часто давал нам полезные советы, поэтому пусть будет так, как ты хочешь. Это будет на пользу всем нам. Однако мы опасаемся, что недолго осталось нам слушать твои советы, и потому мы должны исполнить твою последнюю волю. Вы оказали нам огромную помощь, и с тех пор наше государство избавлено от нападений чужеземных народов.
Говорят, что Сигвальди не выказал нежелания, и с согласия Бурицлейва-конунга, Пальнатоки и всех йомсвикингов принял на себя эту власть. Пальнатоки дал Вагну то государство, которое ему принадлежало в Бретланде, чтобы он владел и управлял им вместе с Бьёрном Бретландцем. Пальнатоки просил своих людей позаботиться о Вагне и говорил об этом долго и красноречиво. Этим он показал, как ему важно, чтобы они хорошо относились к Вагну. Вскоре Пальнатоки умер. Все сочли его смерть тяжелой утратой, поскольку казалось, что в то время не было никого равного ему.
После смерти Пальнатоки Сигвальди стал править в крепости. Самыми главными хёвдингами в Йомсборге были Вагн Акасон, Буи Толстый, Торкель Высокий и Сигурд Плащ. Вскоре после того, как Сигвальди стал править в Йомсборге, нравы в крепости изменились по сравнению с тем, как было во времена Пальнатоки. Женщины проводили в крепости больше двух ночей подряд, да и люди уходили из крепости также на больший срок. Иногда в крепости совершались разбойные нападения, и дело дошло даже до убийств.
Когда это стало происходить, Сигвальди покинул крепость и отправился к Бурицлейву-конунгу. У Бурицлейва-конунга было три дочери, имена которых называются в этой саге. Старшую звали Астрид. Она была умна и красива. Среднюю звали Гуннхильд, а младшую Гарта. На ней женился Олав Трюггвасон. Когда Сигвальди приехал к Бурицлейву-конунгу, то предложил ему выбрать одно из двух: либо он отказывается от власти над Йомсборгом и не будет больше управлять этой крепостью, либо конунг должен выдать за него свою дочь Астрид. Конунг ответил:
– Я думал, что выдам ее за более знатного человека, чем ты, Сигвальди. Однако мне нужно, чтобы ты остался в крепости. Сейчас мы должны вместе решить, как лучше всего поступить.
Потом конунг пошел к своей дочери Астрид и спросил, что она думает о браке с Сигвальди.
– Я хочу, – сказал ярл, – чтобы мы приняли хорошо обдуманное решение и сделали так, чтобы Сигвальди не уехал из Йомсборга, поскольку я очень нуждаюсь в нем для защиты своих владений.
Астрид ответила:
– Я никогда не хотела выходить замуж за Сигвальди. Однако вы не должны отказать ему. Он получит мою руку, если сделает одно большое дело. Он должен освободить Виндланд от податей, так чтобы его жители никогда не платили подати датскому конунгу. Кроме того, он должен доставить сюда Свейна, датского конунга. С ним не должно быть много людей. Он должен быть полностью в вашей власти. Пусть он сделает все это, прежде чем ляжет со мной в одну постель.
Бурицлейв-конунг объявил эти условия Сигвальди. Сигвальди молча выслушал его и понял, что выполнить эти условия будет непросто. Спустя некоторое время он сказал:
– Это очень трудная задача, государь. Как мне это сделать?
Конунг ответил:
– Не узнаю я твою смекалку и хитрость, если ты не знаешь, как это сделать.
И поскольку Сигвальди хотел жениться на Астрид, то, как говорят, он согласился на эти условия. После этого они скрепили свое соглашение клятвами. А исполнить его нужно было до наступления третьего йоля. Однако если все не будет сделано, как они условились, то этот договор будет считаться расторгнутым.
Той же самой весной Сигвальди уехал из страны. У него было три корабля и три сотни воинов. Он плыл до тех пор, пока не добрался до Сьоланда. Он расспросил местных жителей и узнал, что Свейн-конунг сейчас находится на пиру с шестью сотнями своих людей, и пируют они недалеко от того места, куда приплыл Сигвальди. Когда Сигвальди решил, что он раздобыл верные сведения о Свейне-конунге, то поставил свои корабли у одного мыса. Поблизости не было других кораблей. Свейн-конунг со своими людьми пировал недалеко от этого места. Сигвальди развернул свои корабли носами в открытое море, привязал один корабль к штевню другого и велел вставить все весла в уключины. После этого Сигвальди послал двадцать людей, на которых он мог положиться, к Свейну-конунгу и велел передать конунгу, что хочет встретиться с ним. Потом он сказал так: