— Жители Кендермора, — нараспев произнес он, — как мэр города, я считаю, что нам надлежит прислушаться к словам этого молодого человека, даже невзирая на то, что он так недостойно обошелся с моей дочерью. Если у него есть план, пускай он поделится им с нами. И даже если выйдет так, что на деле у него нет никакого плана, мы всегда сможем удрать в последний момент. Как говорится, нет такой опасности, чтобы не бывало еще хуже. С этими словами он повернулся к Тасу и взял его за руку.
Как только Тас обрисовывал вкратце свой план, сборище кендеров у ратуши решило, что он имеет все шансы сработать. Приволокли несколько ящиков, на которые и водрузили Таса. Во-первых, он мог следить за продвижением работы и вносить коррективы, и, во-вторых, так его легче было расслышать. — Дядюшка Трапспрингер, Дамарис и мэр Метвингер, — отдавал распоряжения он, — отправляются за подкреплением. Мы не справимся, имея в распоряжении всего дюжину кендеров.
— Вудроу и Винсинт, возьмите двух-трех из собравшихся кендеров и начинайте разбирать завалы, оставленные смерчем у тех домов на дальней стороне площади. — Есть здесь кто-нибудь, умеющий пилить дерево?
Дюжина пальцев указала на кендера, внимательно рассматривающего Тассельхоффа. — Ты плотник? — спросил Тас. Кендер молчал. — Или работаешь на лесопилке? Ответа не было. — Да что с ним такое?
Вперед проскочила маленькая девочка и выдернула из ушей старого кендера парафиновые затычки.
— Он хочет знать, плотник ты или лесоруб, папа, — колокольчиком отозвался ее звонкий голос. Кендер засиял.
— И тот, и другой, — ответил он. Затем забрал парафиновые затычки у дочки и вновь засунул их в уши. Тас сложил руки рупором и крикнул что есть силы: — Тогда иди с Финесом строить желобы!
И снова кендер смотрел на него и радушно улыбался. Тас кивнул девчушке, та снова извлекла из ушей парафин.
— Он хочет, чтобы ты следовал за этим человеком и построил несколько желобов, — пересказала она отцу. — Хорошо, — согласился кендер, усмехаясь. — Чем смогу помогу. Когда он приблизился к Финесу, лицо его еще больше просветлело. — Доктор Ушник! — закричал он. Финес содрогнулся.
— Это же я, Семус Лесоруб! Я точно следую вашим указаниям, и вот чудо! Каждый раз, когда я вынимаю из ушей эти пробки, мой слух улучшается тысячекратно!
По толпе прокатился шумок узнавания. Финес успел сделать шаг назад, и тут со всех сторон его окружили кендеры с протянутыми руками. Он пытался освободиться, но кендеры подступали вновь, и дюжины ручонок молотили его по бокам, щипали, толкали туда-сюда, и наконец… он оказался в воздухе, и эти же ручонки бережно подбрасывали его над головами. Сердце Финеса чуть не разорвалось на части, пока он не понял, что кендеры просто счастливы видеть его, счастливы узнать в нем своего любимого доктора!
— Несите его на склад древесины! Будем делать желобы! — пытался перекричать апплодисменты Тас. — Да поднимите его повыше! Он же волочит по земле ноги…
Вскоре на площадь устремились другие кендеры, направленные сюда Трапспрингером и обоими Метвингерами. Тассельхофф оставил нескольких кендеров на площади, чтобы они направляли опоздавших, а сам повел пополнение по следу недавнего смерча, а затем свернул к водонапорной башне.
Три кендерморские водонапорные башни были результатом внедрения проекта, утвержденного городским советом четырьмя годами ранее. На этот раз мэр и советники единодушно решили, что строительство водонапорных башен заметно облегчит жизнь горожан, которые живут далеко от городского колодца и вынуждены ежедневно бегать туда за водой. Вместо того, чтобы тягать воду вверх, можно позволить ей стекать вниз.
К несчастью, инженеры не предусмотрели в конструкции башни даже подобия крана, и еще печальнее, что обнаружилось это после того, как команда водолеев убила несколько недель, чтобы заполнить только что выстроенные башни водой. Очевидно, устранить дефект конструкции можно было единственным способом — проткнуть дыру у дна бочки, выпустить всю воду, а уж потом приделать кран. Однако при мысли о том, что вся их многонедельная работа обратится в ничто из-за глупости какого-то кретина, водолеи расторгли контракт с городскими властями.
Эта история вызвала большой резонанс среди жителей города, а рейтинг проекта упал столь низко, что даже ребенку было ясно: если строительство все-таки завершат и приделают краны к башням, не найдется ни одного желающего на ныне пустующие должности обслуживающего их персонала. Пожалуй, самым трезвым решением во всей ситуации оказалось заключение совета, что пустые башни с кранами столь же бесполезны, как и наполненные под завязку водой, но без кранов. На том и порешили. Вот потому-то водонапорные башни так и простояли четыре года: полные, но без кранов.
Ко времени, когда закончилось сооружение желобов, под самой крупной из водонапорных башен собралось больше сотни кендеров. Среди обломков зданий скакали языки пламени, каждую минуту грозя перекинуться на ратушу и обширную часть города, почти не тронутую огнем, которая располагалась по другую ее сторону.
Тассельхофф вскарабкался на самую верхушку башни. Отсюда он мог видеть все, что творится вокруг, и в то же время все кендеры могли видеть его. Он осмотрел несколько ключевых позиций, и, удостоверившись, что все готово, крикнул:
— Винсинт! Ты среди нас самый большой и сильный! Ты будешь в основании пирамиды, прямо подо мной. Кто-нибудь еще, взбирайтесь на Винсинта!
Сотня кендеров всех возрастов рванулась выполнять распоряжение и принялась карабкаться огру на плечи, перепрыгивая друг через друга. Четверки кендеров покрупнее формировали основание, на них забирались кендеры полегче. Всего получилось три ряда в высоту. Верхние держали над головами желобы, высеченные Семусом. Сложенные вместе, они образовали живой водопровод, призванный отводить от башни воду в нужном направлении. Шеренга кендеров с желобами над головой растянулась почти на восемьдесят ярдов вдоль разрушенной полосы, получившей название "Аллея Смерча".
Трапспрингер, занявший свое место почти в конце водопровода, уже чувствовал, что от жары начинают съеживаться волосы на руках и брови.
Построив водопровод, Семус поудобнее перехватил топор и, еще раз примерившись к громадине башни, принялся выбивать в толстенном дереве дыру. Летели секунды, секунды складывались в минуты… Стена обломков уже пылала вовсю, опаливая Трапспрингеру тунику, занялось несколько зданий по ту сторону Аллеи Смерча. Топор Семуса, поначалу окалывавший от башни при каждом ударе куски дерева размером с кулак, нынче бестолково бился о внутренние слои дерева, влажные и эластичные.
Стоявший под Трапспрингером кендер упал в обморок от жары, и передний край водопровода уткнулся в землю. Несмотря на то, что пламя едва не лизало щиколотки, следующая колонна изо всех сил пыталась удержать свои желобы вверху. Тассельхофф, стоящий на верхушке башни, сложил ладошки рупором и что есть мочи закричал единственное, что пришло ему в голову: морскую песенку, которая так славно сработала в случае с овражными гномами. Если ты живешь у моря, если дух твой молодой, Расцелуй свою красотку и айда за мной! Натянули паруса да подняли якоря, Полетели вслед за ветром через Балифор в моря.
Один за другим кендеры подхватывали песню. Из-под топора Семуса брызнула тонкая струйка воды. После второго удара вода заструилась, а третий пробил в стене башни брешь, из которой потоком хлынула вода и с размаху врезалась в подставленные желоба. Кендеры, их державшие, шатались и раскачивались, но продолжали стоять и петь песню.
Когда вода достигла последних желобков и полилась далее, ввысь устремились огромные тучи пара, а Аллею Смерча устлал горячий туман. По все ее длине горящие обломки и балки, раскаленные уголья шипели, трещали, постепенно затухая. Вода растекалась во все стороны, порождая новые и новые облака пара, и распостранилась даже дальше, чем мог увидеть Тас со своей водонапорной башни.
Через пятьдесят минут после появления первой струйки водонапорная башня наконец опорожнилась. Изможденные кендеры роняли желобки и валились с ног. Из куч шевелящихся тел один за одним выползали желающие полежать в сторонке, на курящейся теплой земле. Тассельхофф утер лицо рукавом и с удивлением обнаружил, что рукав стал черным от сажи. Он медленно слез с башни и отправился на поиски друзей. — Тассельхофф! Тассельхофф! Вот же он!
Тас с Вудроу оторвались от кружек теплого пенящегося пива, которое они попивали у таверны, только что переименованной в "Обожженного скорпиона". Держась за руки и сгибаясь от ветра, к ним приблизились Трапспрингер и Дамарис.
— Тас, мой возлюбленный племянник! У меня для тебя чудесные новости, — начал Трапспрингер. — Разумеется, если ты не станешь возражать, — игриво подмигнул он Дамарис.
— Дамарис Метвингер, с которой ты был помолвлен, и я собираемся обручиться, и чем скорее мы поженимся, тем лучше. Да не смотри ты так! Ну?! И что скажешь на это?
Несколько минут Тассельхофф молча смотрел на дядюшку и предназначенную ему в жены девушку. Вудроу показалось, что он уловил сквознувшую в его взгляде печаль, однако с таким же успехом это выражение можно было отвести и на счет накопившейся за день усталости. Потом Тас встал, накрыл ладошкой их соединенные руки и громко возвестил: — Вскрывайте еще бочку. Мой дядюшка наконец женится!
Глава 25
За ночь смерчи и молнии покинули земли Гудлунда, и следующая заря над Кендермором занималась на безоблачном, чистом, как слеза, небе.
В полдень Трапспрингер Лохмоног и Дамарис Метвингер обвенчались в комнате кендерморского Совета. Церемонию провел отец невесты, мэр Мерлдон Метвингер.
Дамарис нарядилась в ярко-желтое платье, великолепно гармонирующее с ее светлыми волосами. Платье украшали крохотные зернышки жемчужин вперемешку с кремовыми бусинами кошачьего глаза. В хохолок, разделенный на шесть прядей, которые, в свою очередь, она заплела в косички, были пропущены ленты с золотыми нитями, а венчало все это великолепие нежнейшее перышко небесного цвета. Ее тоненькие ручонки сжимали букет из цветов клевера, яблоневых веточек и нежнолиловых шаров чертополоха.