Рейстлин окончил свое письмо и ждал, когда высохнут чернила. Удар в дверь поразил их обоих.
— Ты ждешь кого-то, Карамон?
— Нет, — сказал воин, вытаскивая меч из ножен. — А ты?
— Нет. Войдите! — позвал Рейстлин.
Посыльный вместо того, чтобы открыть дверь, просунул что-то в щель между дверью и полом. Шаги быстро удалялись прочь от комнаты. Маг поднял послание, ломая печати с громким треском. Повернувшись к свету окна, он держал пергамент двумя руками, читая.
— Что это? — спросил воин, все еще держа меч.
— Это письмо от леди Шавас. Она ждет вас внизу, — сказал Рейстлин ровным тоном.
Карамон видел, что золотые руки брата дрожали.
— Что-нибудь еще?
Рейстлин смял послание в комок.
— Здесь говориться, что я могу воспользоваться библиотекой члена совета сегодня вечером.
— Я очень рада, что вы смогли принять мое предложение на этот вечер, Карамон. — сказала член совета Мереклара.
Они сидели в личном экипаже Шавас, управляемой ее личным возчиком.
— С удовольствием, — Карамон запнулся, пристально глядя на свою спутницу, через проход, который проходил между их сиденьями.
На Шавас было платье, похожее на то, в котором спутники увидели ее в первый раз, только сейчас плечи у нее оставались обнаженными. Она накинула на них черный шелковый платок, обшитый тесьмой с висящими по краям концами. С ее шеи свисал кулон.
— Вам не холодно, моя леди? Вы можете взять мой плащ, — сказал Карамон, думая, что поступает по-джентельменски. Прежде, чем Шавас смогла ответить, он расстегнул на шее свой черный плащ и неуклюже накинул ей на плечи. Расправляя складки, он коснулся шеи женщины. Ее кожа была столь же мягкой, как тонкие облака. Он чувствовал тепло и потоки жизни под своими пальцами.
— Извините, — он принес извинения и, краснея, вернулся на место.
Шавас улыбнулась, заворачиваясь в плащ. Красная внутренняя подкладка плаща, заставляла казаться ее чарующей и блестящей как три луны Крина.
«Я настоящий болван, точно как и сказал Рейстлин», — подумал Карамон с огорчением. «Почему я не могу расслабиться рядом с нею? Я никогда не ощущал подобного рядом с любой другой женщиной. Это потому что она — истинная леди. Самая красивая из тех, кого я когда-либо видел. Такая же, как и королевские женщины в историях о рыцарях Соламнии. Стурм, старый друг, что бы делал ты? Как рыцарь ведет себя с леди?».
Карамон не осознавал, что уставился на нее, пока не увидел, как Шавас опустила голову, ее щеки слегка покраснели.
— О, мне очень жаль. Я знаю, что веду себя как идиот, но ничего не могу поделать с этим. Вы так прекрасны! — Карамон запнулся.
— Спасибо, мой храбрый воин, — сказала Шавас. Обращаясь к нему почти застенчиво, она позволила себе провести пальцами по его руке. Он задрожал от прикосновения. — Я так рада, что вы согласились сопровождать меня сегодня вечером. Вы поможете мне забыть о… о… — женщина задрожала, ее лицо стало бледным.
— Не говорите об этом, — твердо сказал Карамон.
— Да, вы правы. Я не буду, — Шавас смело подняла голову. — У меня нет причин бояться чего-то. Не с вами на моей стороне!
— Я скорей бы умер, чем позволил кому-то причинить вам вред, леди Шавас.
Член совета снова улыбнулась от искренности, прозвучавшей в словах великана. Она обхватила ладонью его сильные пальцы.
— Спасибо, — сказала она, — но я предпочитаю вас живым!
Желание вспыхнуло в Карамоне. Его кровь пылала. Все мысли о королевских женщинах исчезли из его головы. Она была женщиной, и теперь он точно знал, что надо делать. Он попробовал притянуть Шавас ближе, но внезапно она убрала руку. Откинувшись назад, она вяло посмотрела из окна. Карамон молча боролся со своей страстью, думая, что ему лучше сделать то же самое.
Огни города сияли, как обычно — яркие звезды на улицах. Немногие люди ходившие по тротуарам снимали шляпы и кланялись, когда они проезжали. Карамон видел улыбку Шавас и ее поклоны горожанам в свою очередь. Но он видел, что улыбка казалась напряженной.
Повозка повернула на другую улицу в большой открытый парк, окруженный большими деревьями. В одном конце парка стояло маленькое здание.
— Это то, куда мы едем? — спросил Карамон, сердце его зачастило. Место казалось пустынным.
— Если вам не нравиться, мы можем отправиться в другое место, — сказала Шавас прохладно.
— О нет, оно великолепно, ответил воин.
Экипаж остановился рядом со зданием и Карамон, спрыгнув, предложил ей руку. Он подхватил Шавас за тонкую талию, прижимая ее теплое тело к себе, и опустил на землю. Черный платок трепетал подобно крыльям.
— Спасибо, Карамон, — сказала она, задерживаясь возле него на мгновение.
— Добрый вечер, член совета Шавас. Я так доволен, что вы прибыли вовремя, — произнес чей то тонкий голос.
Пораженный Карамон хлестнул вокруг взглядом. Позади него стоял худой мужчина в черном пальто. Он был явно возбужден, бросая пристальный взгляд вверх и вниз по улице.
— Вы уверены, что хотите ужинать здесь сегодня вечером, моя леди? Слуги отказались приходить сюда после наступления темноты, и…
— Спасибо, Робер, все будет хорошо, — мягко прервала его Шавас.
— Показать вам дорогу, мадам? — спросил Робер, сведя руки вместе.
Член совета покачала головой и улыбнулась:
— Нет, я думаю, мы сможем найти свой собственный путь.
— Очень хорошо, мадам, — ответил Робер. Он повернулся на каблуках и оставил их.
— Не ждите, — сказала Шавас кучеру экипажа.
— Когда мне вернуться за вами, моя леди?
Шавас глянула на Карамона уголком глаз.
— Завтра утром, — сказала она мягко.
Карамон думал, что стук сердца может оглушить его.
Вдвоем они обошли вокруг здания, которое он посчитал, из-за запаха, кухней. Они подошли к тому, что могло быть входом в парк. Глаза силача приспособились к темноте. Он увидел расстеленные скатерти и понял, что она собирается ужинать на открытом воздухе. Он огляделся тревожно. Какое хорошее место для засады. Воспоминания о трупе. Который он видел вчера вечером, чуть не заставили его повернуться и бежать. Шавас скользнула своей рукой по его и они пошли рядом.
— Это одно из моих любимых мест. Оно позволяет быть мне более… смягченной, чем дома, — шепнула она в ухо Карамона, придвигая свою мягкую щеку к его.
Когда они прибыли, место было готово. Робер положил несколько черных подушек, разместив их в удобных положениях вокруг белой скатерти. Два серебряных подсвечника стояли посередине, душистые свечи горели теплым светом. На тарелках и подносах лежали свежие фрукты и теплое мясо. Два хрустальных бокала были заполнены красным вином и ждали, когда ими насладятся.
Шавас подвела Карамона к скатерти. Отпуская его руки, она села на подушки напротив него, располагая удобно свое гибкое тело.
— Пожалуйста, сядьте, — сказала она, изящно указывая на насыпь подушек.
Силач неуклюже сел, подложив под себя ноги в скрипящих ботинках.
— Вы выглядите роскошно, Карамон, — комплимент Шавас вызвал прилив крови к щекам.
— Мм, спасибо, — сказал он, неуверенный, должен ли он возвратить комплимент или просто изящно принять.
— Вы выбрали очень хорошее место. Оно очень… мм…
— Личное, — женщина закончила за него. — Как Члена совета Мереклара, я постоянно нахожусь предметом внимания общества. Но даже у меня есть потребности, и одна из них — уединение.
— Это звучит так, будто у вас очень занятая жизнь, — сказал Карамон, пригубив вино.
— Да, очень занятая и очень… одинокая.
Шавас опустила глаза. Ее ресницы бросали длинные тени, и одинокая слеза скатилась по щеке. Карамон хотел заключить ее в объятия, но не знал, как обойти расставленные тарелки на земле.
Уставившись на свой стакан, Шавас поднесла его к пламени свечи. Член совета внезапно мигнула и нахмурилась, будто пробуждаясь от какой-то мечты.
— Тост, — сказала она ясно. — За вас и вашего брата.
— И за успех нашей миссии, — добавил Карамон громко.
Это, казалось, застало женщину врасплох.
— Конечно, — сказала она. — За… успех.
Карамон опустошил бы свой стакан одним движением, если б не заметил, что его спутница оставляет свой почти полным.
— Вы голодны? — спросила член совета. Она нагнулась над скатертью, беря тарелку воина. Не дожидаясь ответа, она начала наполнять тарелку воина, выбирая мясо, плоды и рыбу.
Карамон поискал вилки и ложки, но, не найдя ничего, очень обеспокоился — вдруг он опять что-то пропустил. Шавас заметила его беспокойство.
— Ешьте руками, Карамон. Никто не наблюдает! Мы полностью, абсолютно одни.
Женщина взяла пальцами ягоду и медленно поднесла ее ко рту, слизывая капли сока. Он хотел есть до того, как они сели, но теперь спрашивал себя, а смог бы он есть в полный рот. Он никогда в жизни не хотел так женщину, как хотел эту. Они не разговаривали во время еды. Оба, казалось, с нетерпением ждали, чтобы ужин закончился.
Когда они закончили, Шавас вытерла пальцы шелковой салфеткой. Робер появился, по-видимому из ниоткуда, и начал убирать тарелки.
— Когда закончите, можете уходить, — сказала Шавас, не сводя пристального взгляда направленного на Карамона.
— Спасибо, моя леди, — сказал Робер с явным облегчением.
— Теперь, Карамон, — сказала Шавас, — о чем поговорим?
— Поговорим, — сказал Карамон пораженный и разочарованный. У него на уме были другие идеи. — Ну я не знаю. О чем бы вы хотели поговорить?
Шавас налила себе второй стакан вина.
— Расскажите о себе. Расскажите об одном из ваших приключений.
Силач подумал о тех историях, которые он обычно рассказывал в тавернах — о крови, о кишках, о холодной стали. — Я сомневаюсь, что любой из рассказов, которые я знаю, заинтересовал бы вас, — пробормотал он, почти опрокидывая свое вино. Подхватив его, он опустошил стакан в один глоток.
— Вы можете удивиться, — сказала Шавас. — но если вы не хотите говорить о сражениях. То расскажите мне о своем брате. О Рейстлине.