чал и принялся отбиваться, но противник оказался тяжелее, к тому же у него было преимущество — внезапность. Дубина обрушилась на висок Ворчуна, и тот начал проваливаться куда-то в темноту, которая набегала, как волны прилива на прибрежный камень. Ворчун почувствовал, что ему связывают руки и заворачивают тело в нечто похожее на рыболовную сеть.
— Если бы только не глухота, — подумал он, погружаясь все глубже в темноту, — если бы не глухота, я, быть может, услышал бы их и успел предупредить Рига и Джаспера. Тут сознание покинуло его, и он впал в забытье.
— Человек? — спросил самый маленький из людоедов, указывая на Ворчуна.
Маглор наклонился, чтобы получше рассмотреть пленника:
— По крайней мере наполовину. Ничего, он подойдет, — вынес свой приговор вожак. — Ступайте вниз. Приведите других.
Маглор подхватил Ворчуна и поволок к фальшборту. Там вожак перекинул свою ношу через борт Наковальни, а снизу ее принял другой людоед и, особенно не церемонясь, бросил на дно баркаса. Окинув взглядом бухту, предводитель убедился, что и на другие лодки грузят опутанных сетями пленников. Маглор заулыбался, обнажив ряд острых черных зубов.
— Шторм над Ансалоном останется доволен, пробормотал Маглор и, похлопав пустой мешок, висевший у него на поясе, нырнул. в трюм, чтобы посмотреть, нельзя ли там чем поживиться помимо людишек.
Менее чем через час флотилия Маглора вышла из Бранкальского залива. Лодки тяжело осели в воде, на груженные связанными пленниками.
— Это не человек, — заметил Маглор, указав на бесчувственного гнома, лежавшего на дне лодки.
— Виноват, — извинился молодой людоед.
Если поместить гнома в центр загона, может, зверюги ничего и не заметят, — подумал Маглор.
Лодки держали курс на северо-восток, к холмам; где людоеды-великаны строили свои жилища. Как только они достигнут берега, то отнесут лодки в свой лагерь. На берегу не останется ни следа, ни зацепки — на тот случай, если кто-то из пленников окажется жителем Палантаса и его родные решат предпринять поиски.
В пустыне
К полудню следующего дня путники совершенно выбились из сил. Они изнемогали от усталости и жажды, животы сводило от голода. Ферил попробовала было заикнуться об охоте, но Дамон решил, что сейчас для них более важен отдых. Он нашел небольшой холм со скудной растительностью, дарившей хоть какую-то тень, в которой можно было укрыться от беспощадно палившего солнца.
Шаон рухнула на песок, уронив сетчатую сумку к ногам. Дикий растянулся рядом с ней и уставился на крошечное существо, пялившееся на него сквозь отверстия в зеленой сетке.
Мореплавательница поморщилась, когда потянулась, чтобы погладить волка. Рука, которую прошлой ночью обожгло молнией, горела так, словно на нее наложили клеймо. Наверное, останется длинный уродливый шрам.
— Зачем только я потащилась сюда? — прошептала она волку. — Неужто я и вправду решила, что сумею ускорить события? Или помочь им? А может, мне просто хотелось, чтобы Риг какое-то время поскучал без меня?
Она снова вспомнила морехода, терзаясь мыслями о том, что он сейчас делает, думает ли о ней.
Шаон закрыла глаза, откинулась назад и представила, будто лежит на палубе Наковальни. Как только она вернется, то сразу заменит дурацкое название, несмотря ни на какие протесты Джаспера. Все равно гном скоро сойдет с корабля.
Дамон присел рядом с эльфийкой. Ферил попыталась заняться следами от копей на его спине, но воин лишь отмахнулся. Воды, чтобы промыть раны, у них не было, а сделав новые бинты, они совсем лишились бы одежды. Меньше всех пострадала Блистер — то ли благодаря своему росту, то ли везению. Ей лишь опалило пучок волос на макушке. — Дамон, как ты думаешь, сколько нам еще идти до Одинокой обители?
Воин пожал плечами:
— Не знаю. Может, и несколько дней… если повезет. Карта осталась в сумке на моей лошади, а та теперь где-то далеко-далеко отсюда. Жалеешь, что пошла с нами?
Ферил заулыбалась, качая головой:
— Мы найдем Обитель. А я немного погодя раздобуду нам всем поесть. Я хорошая охотница. Наверное, возьму с собой Дикого. Интересно, он умеет охотиться? Или, живя среди людей, он утерял свои повадки?
— Интересно, где мы сейчас находимся? — задумчиво перебила ее Блистер.
Ферил посмотрела на кендершу, которая, бормоча себе что-то под нос, ходила взад и вперед, время от времени останавливалась, рыла носком башмака песок или рисовала каблуком круги. Она была так погружена в свои мысли, что оттопырила нижнюю губу и беспорядочно размахивала руками. В это утро на ней были серые холщовые перчатки с какими-то странными приспособлениями — пуговицами с крючками на больших пальцах и большими пуговицами на ладонях.
— О драконидах мне известно все, — бормотала Блистер, ни к кому не обращаясь. — Я где-то о них читала. Они бывают медными, бронзовыми, латунными, серебряными и золотыми. Они не бывают синими. По крайней мере раньше таких не было. Значит, это какие-то новые. Эй! Дам он, смотри! Там какое-то сооружение!
Дамон вскочил, открыв рот от удивления. Блистер оказалась права! В полумиле от них возвышалась башня с четкими очертаниями. Неужели она там была еще минуту назад? Он не мог бы поручиться. Он ведь смотрел в этом направлении.
— А вдруг это мираж? — рассуждала вслух Блистер. — Я слышала, от жары бывает такое помутнение в мозгах.
— Нет, ответил Дам он. Он протянул руку, чтобы помочь подняться эльфийке, но та сама вскочила и сразу пошла к башне.
— Для миража еще недостаточно жарко, — сказала Ферил. — Во всяком случае я так думаю. Башня отбрасывает тень, а у миражей тени не бывает. Уверена, что это магия. — Она бросила лукавый взгляд на Дамона:
— Некоторые из нас все же верят в магию.
Шаон очнулась от грез о галиоте, названном в ее честь, подхватила кошель с потомком внутри, пихнула волка и последовала за остальными.
— Шевелитесь, Блистер, Дикий — прикрикнула она. — Если это не мираж, то я окажусь там через несколько минут и набью себе брюхо всем, что найду съестного.
Башня была построена из гладкого камня простого серого гранита. Массивного сооружение, отбрасывавшее длинную тень на их пути. По подсчетам Дамона, в ней было восемь или девять этажей, а может быть, и под землей имелось несколько уровней. Неужели она стояла здесь все это время и только сейчас им было позволено ее увидеть благодаря какой-то магии? Остановившись в нескольких ярдах от входа, Дамон предостерегающе вытянул руку в направлении своих спутников. Возможно, именно отсюда вылетели синие твари. Вокруг строения не было видно ничьих следов. Но если в нем жили летающие существа, то следов и не должно было быть.
Тут дверь бесшумно распахнулась, и на пороге выросла фигура, облаченная в черные с серебром одежды. Просторный капюшон скрывал лицо, а рукава висели ниже кончиков пальцев. Кто угодно мог скрываться под таким нарядом — и человек, и призрак, и даже драконид.
Фигура жестом пригласила их войти внутрь, но Дамон велел своим спутникам оставаться на месте.
— Вы, должно быть, посланники Золотой Луны, раздался из-под капюшона тихий скрипучий голос. — Я Хозяин Башни. Палин внутри. Он вас ждет.
— Это и есть Одинокая Обитель? — взволнованно спросила Блистер. Она только сейчас догнала своих длинноногих спутников и первой сделала шаг вперед.
Дамон внимательно всматривался в фигуру в черно-серебристых одеждах, терзаясь недоверием.
— Прошу вас, входите. Нечего стоять на жаре.
Я скажу Палину, что вы пришли.
— Ну, я не знаю, — забормотала Блистер. — А может, он убил Палина. А может, он только притворяется, что Палин внутри. А может, он задумал и нас убить, но хочет это сделать под крышей… где, вероятно, прохладнее. А может, он — сами знаете кто… Шторм над Ансалоном.
К двери проплелся Дикий и обнюхал фигуру, а потом, помахав рыжим хвостом, скрылся внутри.
— Думаю, все в порядке, — прошептала Ферил.
Дамон кивнул, но рука его невольно потянулась к рукояти меча. Он вошел в здание, а следом устремились Ферил и Шаон, стараясь не отставать от воина. Дверь начала закрываться, только тогда Блистер в последний раз нервно оглядела песчаные просторы и тоже поспешила внутрь.
В большом просторном помещении, где они оказались, было прохладно и уютно. Центр холла устилал толстый ковер; когда Блистер ступила на него своими усталыми ножками, ей сразу стало легче.
Стены были увешаны гобеленами и чудесными картинами с изображением красивых пейзажей, лиц знаменитых людей, кораблей, единорогов и пустынных морских берегов. в конце холла начиналась лестница с гладкими каменными ступенями, вдоль которой тоже висели превосходно выполненные полотна.
По лестнице спустился высокий человек, одетый в темно-зеленые рейтузы и светло-зеленую тунику. На поясе у него был повязан шарф, вышитый красно-черным узором. У него были длинные каштановые волосы с проседью, усталые, но проницательные глаза, худое лицо, поросшее щетиной.
Блистер решила, что он примерно ее возраста, может, чуть старше, и если так, то сохранил отличную форму. Он шел твердым шагом, высоко держа голову и расправив плечи. По ее мнению, он был красив и загадочен. Она сразу прониклась к нему симпатией.
— Посланники Золотой Луны, — объявил Хозяин Башни, широким жестом указав на Дамона и его друзей. — А это Палин Маджере, — тихо добавил Хозяин. — Он вас ждет.
В холле повисла тишина. Дамон не знал, с чего начать, а Ферил была слишком занята, озираясь по сторонам. Тогда вперед выступила Блистер и приветственно кивнула, однако руку не протянула, опасаясь, что он пожмет ее и причинит ей боль.
— Рада познакомиться. Мне о вас все рассказал Джаспер Огненный Горн. Ну, может, не все, но кое-что. Джаспера, правда, с нами нет. Он остался на корабле — в Палантасе. Наверное, побоялся, что корабль уйдет без него, если он сойдет на берег. Разумеется, ничего бы этого не случилось, даже если бы он пошел с нами. А так он нас ждет. Меня зовут Блистер.