Позади нее раздался голос Рига, который тоже просил факел, чтобы сжечь останки чудовища.
— На тебе! — донесся возглас полуэльфийки, которая увидела ногу тролля с дергающимися пальцами, поддала ее, отправляя поближе к Фионе, и занялась тем, что принялась сгребать остальные части туши, громко жалуясь каждый раз, когда какой-нибудь из кусков начинал шевелиться.
— Сюда! — завопил Несун. — Смотрите сюда! — Кобольд указал вниз, прямо под колонну, на которой сидел. Мимо нее к выходу из пещеры катилась голова одного из троллей, словно пытаясь спастись.
— Сейчас уладим! — откликнулся Риг. Он подбежал к колонне и занес ногу, намереваясь вышвырнуть голову из пещеры.
— Стой! — крикнул Дамон. Он поспешил к мореходу, ткнул факелом в голову тролля и поморщился, когда та открыла рот и завизжала.
— Я слышал, что любая отрезанная конечность тролля может вырастить себе новое тело.
— С каких это пор ты веришь всему, что услышал? — насмешливо бросил мореход и отправился на подмогу к Фионе.
На то, чтобы разрубить тела троллей и сжечь их останки на большом костре, ушло не меньше часа, и теперь вся пещера насквозь пропахла горелой плотью.
— Я не уверен, что мы уничтожили все части тел, — сказал Дамон Фионе, когда они приблизились к выходу из пещеры, чтобы подышать свежим воздухом. Грозный Волк то смотрел на костер, догорающий внутри, то переводил взгляд на стены и колонны, изображения гномов на которых теперь были видны более отчетливо.
Тем временем Мэлдред и Риг кружили вокруг костра, не позволяя ему угаснуть окончательно, и то и дело подталкивали остриями мечей обратно в огонь пальцы н ноги, которые пытались уползти.
Дамон осмотрел щеку Фионы.
— Скорее всего, останется шрам, — сказал он соламнийке, промывая рваную рану крепким пойлом из бурдюка. — Но Угрюмый Кедар, ну тот целитель из Блотена, просто чародей. Может быть, он сможет тебе помочь.
— Заживет и без его помощи.
— Щека пропорота до кости. Я думаю, все же надо, чтобы он тебя посмотрел. Не хотелось бы, чтобы ты подцепила какую-нибудь заразу. Зачем рисковать? Когти троллей нельзя назвать чистыми.
— Удивительно, что тебя заботит мое здоровье.
— Меня-то оно не заботит, — решительно заявил Грозный Волк, — Но, уверен, твое здоровье может очень озаботить Мэлдреда.
— А… Ну тогда ладно. Когда мы вернемся в Блотен, я обязательно навещу Угрюмого Кедара.
К ним подошла Рикали:
— Дорогой, а я сомневаюсь, что это надо делать. Мне кажется, шрам придал бы лицу леди-рыцаря больше мужественности. — И полуэльфийка быстро отбежала, прежде чем Фиона нашлась что ответить.
Дамон подавил смешок.
Несун, наконец, позволил уговорить себя слезть с колонны. Пока кобольд не убедился, что все тролли мертвы окончательно и больше не воскреснут, спускаться он наотрез отказывался.
— Разве нельзя было сделать это снаружи? — спросил Несун, указывая на груду тлеющих углей, принюхиваясь и отгоняя ладошкой дым от лица. — Это же пахнет даже хуже, чем я.
— Ну, это спорно, — сказал Риг. — Снаружи все еще идет дождь, так что там мы их сжечь никак бы не смогли. Кстати, большое тебе спасибо, что ты нам так хорошо помог управиться со всем этим, — резко добавил мореход, указывая на прогоревший костер.
— Обращайтесь в любое время, — рассеянно бросил кобольд, отправляясь осматривать алтарь, на котором восседала Рикали. Он с минуту глазел на свое отражение в отполированной поверхности камня, строя рожицы, потом заскучал и скрылся в одной из ниш в поисках чего-нибудь интересного.
— Значит, это и были те самые великаны, которые докучали жителям деревни, — сказал Риг через несколько минут тишины. — Мы их сожгли, не взяв ничего, чем могли бы доказать Доннагу, что действительно разобрались с неприятностями Облачного Холма. — Он испытующе посмотрел на силача: — Людоеду достаточно будет нашего слова?
— Меня больше интересует, сдержит ли он свое, — вставила Фиона.
— Он сдержит, — ответил силач, вглядываясь в темно-серое небо. Вокруг царила темнота — солнце село около часа назад. — Либо тролли были заперты в этой пещере как в ловушке и вышли, когда трещина открылась. Либо они жили здесь всегда, но охотиться на коз были вынуждены после того, как их привычная еда разбежалась или была смыта этим проклятым дождем.
— А это имеет значение? — спросила Рикали, — Твари мертвы, дело сделано. Остается выковырять из колонн драгоценные камни и уходить. А еще мы…
— Здесь наверняка были великаны! — Из ниши появился Несун, таща за собой скелет козленка. — Там столько костей… и какая-то лестница. Но я один не спускался. — Он передохнул и положил находку на пол. — На всякий случай… Вдруг там еще тролли.
Мэлдред подошел к Фионе и выдернул из ее заплечного мешка еще один факел.
— Мы должны убедиться, что там нет еще троих, — сказал он и добавил тише, только для нее: — Ты действительно великая воительница, леди-рыцарь. Я наблюдал, как ты управлялась с клинком. Я знаю, что любой мужчина был бы рад взять тебя в жены.
— Какая разница, трое или больше. Плохо, если они вообще там есть, — сказал Грозный Волк, поджигая факел от углей. — Но чтобы ты был доволен, Мэл, я возьму на себя правый проход.
— А я — левый, друг мой.
— Стойте! — Риг обежал их и широко раскинул руки, преграждая Дамону и Мэлдреду путь. — Я согласен с полуэльфийкой. Мы выполнили условие Доннага. Мы их убили, а волков, великанов или еще кого — разницы, никакой, называйте как хотите. Теперь пора вернуться в Блотен и посмотреть, выполнит ли Вождь Доннаг свою часть сделки. Он обещал Фионе полный сундук сокровищ и воинов, чтобы охранять ее на пути в Такар. Давайте не будем брать на себя лишнего, а?
Рикали ухватила Дамона за руку:
— Давай посмотрим вместе, дорогой. Я согласна, если только не надолго. Вдруг там найдутся какие-нибудь украшения для моей очаровательной шейки. — Другой рукой девушка похлопала Рига по плечу: — Мы можем возвратиться в этот проклятый грязный Блотен чуть позже, после того, как на минуточку заглянем вниз. А потом, прежде чем отправляться к Доннагу, я еще хочу вытащить ониксы из глаз тех гномов, — указала она на колонну. — А ты пока побудь здесь, если уж не хочешь идти с нами. — Она потянула Дамона к нише, и через мгновение оба исчезли внутри.
— Я не доверяю им! — прорычал Риг.
— Ну, тогда иди вместе с ними, — ответил Мэлдред.
— Нет. Мы с Фионой останемся здесь. — Мореход поджал губы в ответ на пристальный взгляд соламнийки. В его глазах ясно читалось, что силачу он тоже не доверяет.
— Со мной все будет хорошо, — успокоила его Фиона. — А Мэлдред сказал правильно. Иди с ними и приглядывай за Дамоном.
Мореход отвернулся от них и направился к нише, где скрылись Грозный Волк и Рикали, но было видно, что его мысли остаются с Фионой и Мэлдредом.
— Три часа — самое большее, — крикнул силач вслед Ригу. — Постарайся следить за временем. Встречаемся здесь через три часа. Дольше твой факел просто не будет гореть. — Фионе Мэлдред сказал намного тише: — А нам налево, любовь моя. — Он нес факел, уводя соламнийку в темноту неизвестности. — Несун! — окликнул силач уже от самой ниши. — Сиди здесь и жди нас.
Кобольд нахмурился — ему не понравился тон друга, — но послушно сел, воззрившись на тлеющие угли, которые еще мерцали в груде пепла.
Глава 10Забытые лики
Несун ворошил концом хупака пепел, оставшийся от троллей, и ворчал:
— Несун, сделай то. Несун, сделай это. Несун, принеси. Несун, оставайся здесь. Несун, от тебя пахнет, когда ты промокаешь. Несун, следи за огнем. Несун, Несун… — Он топнул ногой по мозаичному полу. — А мое имя — Илбрет!
Красные глазки кобольда пылали в сумраке пещеры, как два раскаленных уголька. Он перевел взгляд на ближнюю колонну, которую украшали изображения жрецов и храмовых воинов.
— И раз уж на Илбрета никто не смотрит, почему бы Илбрету не позаботиться хоть немножко о себе.
Кобольд смело подошел к колонне, оглянулся на ниши, чтобы удостовериться, что Мэлдред и Дамон пока не возвращаются, и полез наверх. Добравшись до первого жреца, он запустил острые коготки в деревянные глазницы и вырвал оттуда кусочки оникса. Внимательно осмотрев добычу, Несун улыбнулся — камни были большими и гладко отполированными. Поднявшись немного выше, он обнаружил жемчужины, служившие зрачками другому мрачному лицу. Они тоже были довольно крупными. Кобольд прополз вокруг колонны и на другой стороне обнаружил еще несколько шариков золота и меди, которые просто сами просились в руки.
Только две колонны из шести были украшены драгоценностями и обе стояли ближе всего к алтарю. Несун предположил, что остальные колонны кто-то обобрал до него и по какой-то причине был вынужден покинуть пещеру, не добравшись до остальных сокровищ, или… но другой причины, почему на двух последних колоннах остались украшения, он придумать не мог. Только в четыре пары глаз были вставлены драгоценные камни, в остальные — драгоценные металлы. Кобольд подозревал, что, скорее всего, камни и металлы добыты гномами прямо в этой самой горе. Отполированные шарики приятно побрякивали в его кармане, и Несун принялся развлекаться тем, что совал руку внутрь и пытался определить, из чего сделан очередной шарик — из золота, серебра или бронзы, а потом вытаскивал его, чтобы подтвердить или опровергнуть свою догадку. Но играл он так недолго — как и все остальное, кобольду это занятие быстро наскучило.
Так пролетело около часа. В пещере становилось все темнее, и барабанная дробь дождя по камням снаружи стала казаться Несуну чуть ли не угрожающей. Он чувствовал себя как перепуганный кролик, забившийся в глубокую, темную нору, и вообразил, что капли дождя — это шаги троллей, пастухов из Облачного Холма или гномов из Долины Хаоса, которые пришли, чтобы отнять у него драгоценные глаза, украденные с деревянных лиц.
— Не люблю, когда так темно, — пробормотал кобольд себе под нос. Несмотря на свое необыкновенно острое зрение, позволявшее видеть в любой темноте, Несун терпеть не мог ночь. Ему казалось, что, когда солнце садится, в любых вещах пробуждается новая, жуткая сущность. — Надо развести огонь, — решил кобольд. — Я разведу костер, и сразу станет тепло и уютно. А еще он осветит эту ужасную пещеру, — Он поежился и подумал, что, даже несмотря на непривычно жаркое лето, высоко в горах все равно холодно. — Тепло, уютно и светло… — повторил Несун.