Все болото вокруг них вздымалось и сотрясалось. Сейбл с Дамоном погрузились в сень леса, затем снова поднялись. Земля дрожала. Создания территории Сейбл — естественные и неестественным образом видоизмененные — в панике выли.
«Теперь», — произнес Рагх, настойчиво шепча.
Вместе они в Ферил с усилием, потребовавшим всех их остававшихся сил, надавили на чешуйку, ломая ее. Они посмотрели в небо.
Дамон бросился на Сейбл, нанеся удар, от которого та кувырком полетела к озеру. Она в последний момент раскрыла крылья и спланировала. Дамон, истекавший кровью от дюжин ран, снова нанес ей удар, со всей силы обрушившись сверху, всем своим весом сбивая ее вниз, под воду.
Вода взорвалась, взметнулся пар, и воздух наполнился серой. Все остававшиеся в озере существа всплыли, раздувшись, на поверхность. Окаймлявшая берег трава пожухла и потемнела, а деревья вдоль берега погибли.
Рагх с Ферил попятились от озера, когда сформировался огромный пузырь, а затем лопнул, в последний раз извергнув в небо Дамона с Сейбл. С обоих драконов летела кровь и чешуя. Небо окрасилось в цвет темной крови.
Два дракона сражались часы или минуты. Сейбл была крупнее, но теперь было очевидно, что слабее. Ее движения стали медленными и отрывистыми, и ей приходилось прилагать усилия, чтобы просто держаться в воздухе.
Один раз, как заметили Рагх с Ферил, она попыталась ускользнуть, но Дамон сомкнул пасть на ее горле и распорол ей низ живота. Его хвост обвился вокруг нее, чтобы крепко держать драконицу, а крылья яростно били, чтобы удерживать их обоих в воздухе. Его крылья выглядели потрепанными парусами, местами висевшими клочками. Тем не менее, он продолжал драться.
Кровь и чешуя лились дождем. Мир наполнился ужасным шумом и ядовитым дыханием и жуткими криками драконов. Сейбл шипела и плевалась, извиваясь и выгибаясь, изо всех сил стараясь отбросить Дамона.
Ферил схватила Рагха за руку. «Они убивают друг друга».
«Молись», — ответил Рагх. — «Мы можем лишь наблюдать и молиться».
Над пологом леса начали подниматься Лунитари и Нуитари.
Сейбл оглушительно завопила, в последний раз отчаянно лягнув. Затем они с Дамоном, неистово стиснув друг друга, рухнули в озеро. Они упали на мелководье, тело великой драконицы смягчило Дамону падение.
Рагх с Ферил, спотыкаясь, двинулись к двум драконам, которые медленно подергивались, почти автоматически распутав объятия. На теле великой драконицы были сотни порезов, блестевших в лунном свете кровью. Драконид с кагонестийкой вошли в воду, чтобы встретить устало выползавшего на берег Дамона.
«Мертва», — заявил Дамон, в его глазах читалось потрясение. — «Сейбл больше ничего не испортит». С его зубов и пасти капала кровь. Его нижняя губа обвисла, а из огромной глубокой раны сбоку головы в воду лилась густая кровь.
Ферил забралась ему на морду и с беспокойством заглянула в его крупные глаза. «Дамон, ты великолепен. Не такой, как другие драконы. Мы с Рагхом теперь знаем, как работает заклинание! С помощью чешуек Сейбл мы можем сделать тебя человеком!»
Он покачал головой, едва не сбросив ее.
«Нет!»— завопила она, гладя дрожащими пальцами небольшие чешуйки вокруг его глаз.
В тот же миг Рагх увидел, что его друг был смертельно ранен. Его черная кровь продолжала выливаться в озеро, его дыхание ослабевало.
«Я могу вылечить тебя!»— Ферил поискала внутри себя искорку. Из ее груди стало быстро подниматься тепло и изливаться по рукам в пальцы. — «Будь сильным. Будь…»
Дамон посмотрел на нее долгим и твердым взглядом. Она на краткий миг увидела видение в его огромных глазах. Это было лицо, которое она так хорошо помнила по давним временам — заостренное, красивое, с пшеничного цвета волосами и искрящимися глазами. Затем большие драконьи глаза закрылись, и последнее бледное облачко вырвалось из его ноздрей.
«Во имя всех богов, нет!»— От муки и гнева закричала Ферил. — «Нет! Милостью Хаббакука, нет!»
Рагх стянул ее вниз и обнял, по его лицу на ее плечо струились его собственные слезы.
Глава 25
Они оставили труп Сейбл гнить на мелководье озера. С рассветом выжившие во время битвы драконов гигантские аллигаторы вернулись, чтобы попировать поверженной великой драконицей.
«Дамон знал, что это будет стоить ему жизни, выступить против Сейбл», — печально произнес Рагх. — «Мы с тобой ничего не могли поделать, чтобы спасти его, когда это началось. Он не боялся погибнуть таким образом. Лучше, чем жить, неся на себе проклятие дракона».
Ферил была бледной и слабой от рыданий. У нее ныло в груди, когда она преклонила колени на топком грунте и говорила с землей, уговаривая ее сделать глубокую яму и поглотить дракона, бывшего Дамоном Грозным Волком. Его могила была далеко от трупа великой драконицы, все еще видневшегося в грязной воде. Не самое любимое место Дамона, но так получилось.
Еще одно Озеро Смерти на Кринне, сказала себе Ферил.
Солнце будет касаться могилы утром, но росшие вокруг деревья будут затенять ее и хранить прохладу в самые жаркие дни. Хорошо, подумал Рагх, что большую часть времени могила Дамона будет в тени.
«Если бы я не была марионеткой Сейбл…»— начала Ферил.
«Это не имело бы значения», — прервал ее Рагх. — «Сейбл нашла бы другой способ сразиться с Дамоном. Это была судьба. Он понял это. Никто не может винить тебя. Я тоже в конце мало, чем помог ему».
Рагх помог утрамбовать землю, затем отступил, когда Ферил заставила лианы подняться и накрыть огромную могилу. Сивак на несколько минут склонил голову, затем в одиночестве ушел в сень деревьев. Когда он чуть позже вернулся, Ферил сидела на могиле, погрузив пальцы в землю, ее губы шевелились.
Он подождал, пока она закончит то ли заклинание, то ли молитву. У него в горле пересохло, грудь стиснуло от муки. У него никогда прежде не было настоящих друзей, так что эта потеря была для него большой. Даже дыхание давалось с трудом.
Когда она подняла взгляд, и их глаза встретились, он протянул свою находку. Это был маленький кустик аронии, которая всегда нравилась Дамону, и теперь, с помощью Ферил, он посадил его в изголовье могилы своего друга. Ферил воспользовалась своей магии, чтобы укоренить растение.
«Я любила его», — просто сказала эльфийка, удивляясь своим собственным словам. — «Не знаю, говорила ли я ему это когда-либо».
«Тебе и не нужно было. Он знал», — ответил сивак, не менее удивленный, что эльфийка доверилась ему, — «и он всей душой любил тебя. Только из-за тебя он оставался в болоте; ты всегда была в его мыслях».
«Он всегда будет здесь», — сказала она, указывая на свое сердце и затем на голову.
Сивак кивнул. «Хороший человек, мой друг Дамон».
Они оставались у могилы до заката, пока над озером не поднялись две луны. Они мало говорили, всего лишь несколько слов грусти. Они ушли, когда полетели ночные птицы, и большие рогатые совы разлетелись в поисках добычи.
«Куда ты направишься?»— Осторожно спросила Ферил. — «Не хочешь пойти со мной?»
«Что, искать тех квалинестийских эльфов, что покинули лес?»
Она кивнула. «Искать старую эльфийку по имени Илалэйдж. Мне нужно рассказать ей о ее брате Обелае. Он тоже был другом Дамона до конца». — Она все еще полными слез глазами посмотрела на Рагха. — «Кто знает? Мы можем держаться вместе. Я уверена, что у тебя найдутся истории, чтобы поведать о прошлом, и у меня тоже есть, что рассказать тебе о Дамоне в прежние времена».
Ричард КнаакНочь крови
Хроника истории минотавров
(Выдержки из Палантасского архива)
…Хотя раса минотавров всегда неохотно делилась историями своего прошлого с посторонними, некоторые записанные фрагменты позволяют нам говорить о насыщенных событиями временах правления великих королей, полных переворотами, падениями и возвышениями, крахом одних династий и рождением других. Несмотря на бурное прошлое, минотавры процветали и развивались, хотя историки до сих пор спорят об их подлинном происхождении.
Большинство полагает, что во времена заката могущества высшей цивилизации эрдов они попали под неотвратимое воздействие некоего могущественного артефакта. Скорее всего, это была Серая Драгоценность, ужасная вещь, имевшая силу необратимо и без ограничений искажать все вокруг. На эрдов Серая Драгоценность повлияла ужасно: они чудовищно изменились, и более четверти этой расы до сих пор живёт в болотах в виде отвратительных рогатых чудовищ. Минотавры, напротив, великолепно сложены и прекрасно выглядят, но исключительно благодаря вмешательству одного Бога — Саргаса. Приняв вид гигантского кондора, он спас самых достойных, унеся их на край Ансалона. Здесь минотавры начали все заново, навсегда отмеченные и защищённые знаком своего Божества.
Первые сведения о минотаврах, зафиксированные историками, появились за три тысячи лет до Первого Катаклизма. Эта раса заселяла восточное побережье Ансалона, называя свой дом Митандрусом — Землёй Быка. С самого начала мечта об империи не оставляла минотавров — слишком велики были влияние и красота достижений предков, щедро разбавленные собственными верованиями.
Но минотавры совершили грубую ошибку, начав свои завоевания с вторжения в Кэл-Тхакс — земли гномов, которые не прощают подобных обид. Войско гномов стёрло Митандрус с лица земли, уведя тысячи рабов на рудники. На двести лет минотавры стали расой рабов, влача жалкое существование в глубинах шахт, изнывая под кнутом надсмотрщиков.
Лишь когда от государства гномов в результате гражданской войны откололось королевство Торин, два лидера минотавров, Амбеутин и Белим, смогли поднять восстание. Освобождённые рабы уничтожили Кэл-Тхакс, перебив всех гномов. Белим пал в сражении, а Амбеутин увёл остатки своего народа на родину, заслужив вечную память и восхищение потомков.
Но и тогда страх за судьбу минотавров не покинул Амбеутина, и он вознёс молитву к Саргасу, прося защитить их. Саргас явился Амбеутину в виде огромного огненного минотавра, сидящего на троне, вырезанном в жерле потухшего вулкана. Бог поднял Амбеутина в воздух, и великий вождь задрожал в потоках ветра как осенний лист.