– Сва эр ну комит мину мали![24] – резко сказал он на языке викингов.
Шимон остановил его движением руки и произнес куда мягче:
– Виль эк бьеда тер фост бредралаг.[25]
– Ну не знаю… – затруднился Валера.
Плющ вытаращился на него.
– Ты что?! Понял?
– Йаа, – ответил Бородин и усмехнулся, переводя взгляд на Щепотнева: – А надолго это ваше… развлекалово?
– Неделя или две, от силы, – быстро сказал Семен Семенович. – И тысяча долларов за вход.
– Сколько?! – вылупил глаза Бородин. – Ну не-ет! Я в такие игры не играю!
В полной тишине он облицевал оконную нишу, наклеил уголки – и полюбовался делом своих рук.
Все гладенько, ровненько, как на картинке.
Обернувшись, Валерий увидал Семена с Константином – те, оказывается, и не уходили вовсе.
– Да ты пойми, – вздохнул он, обращаясь к одному Щепотневу, – женат я. Ребенок маленький, опять же. И чё я, такие деньжищи от семьи отниму? Да и нечего мне особо отнимать. Кредит, что ли, брать? Так это вообще кабала…
– Но ты можешь прилично заработать! – сказал Щепотнев проникновенным голосом.
Валера настороженно засопел.
– И сколько?
– Мне говорили так: «Сколько сможешь унести!» Хоть миллион долларов. Там… э-э… бонусы.
– Точно? – подозрительно спросил Бородин.
Хозяин энергично закивал. Плющ переменил позу, упорно глядя в сторону.
– Давай так, – деловито сказал Семен Семенович. – Ты что-то там говорил про саблю прадедушки.
– Ну.
– Типа, золотое оружие.
– Не типа, а золотое. «За храбрость». Аннинское.
– Сабля у тебя?
– Ну.
– Тогда оставишь ее мне в залог. Я в железяках кой-чего смыслю, понял? В общем, я за тебя заплачу, ты подзаработаешь и вернешь должок!
Валера засопел.
Крутизны ему давно хотелось, не терпелось просто – жизнь на гражданке была скучной и пресной, но… А вдруг этот Щепотнев просто хочет саблю прадедушкину выманить и кинет потом?
Наверное, его мысли явственно отразились на лице, потому что Семен Семенович криво усмехнулся.
– Я человек оч-чень нехороший, Валера, – сказал он, – но слово держу.
– Да не-е… я ничего такого… – промямлил Бородин.
Тут он глянул на воспрявшего Костю, начинавшего сиять улыбкой первого космонавта, и разозлился.
– Ладно, – рубанул он. – Согласен! Я только домой смотаюсь за саблей и Верке денег с карточки сниму. Скажу, что командировка!
Плющ увял.
Глава 4Валерий БородинПортал
Вечерней электричкой они добрались до Владивостока и сошли на «Второй Речке». Еще полчаса пилили на автобусе, и столько же шли пешком, добираясь до полузабытого форта Морской крепости.
Попасть внутрь можно было лишь с крутого склона, и вот оно – сырое и неуютное нутро каземата.
Валера осматривался с любопытством и принюхивался с подозрением – уж больно аммиаком несло. Какое-то креативное быдло размалевало суровую бетонную стену нелепыми граффити, смысл которых сводился к тому, что «Rap жжот». Живописец хренов…
Люди строили, службу несли, а он все дерьмо из своей дурной головы – на стенку.
– Валера, мы на месте, – неожиданно серьезно и даже торжественно сказал Щепотнев. – Я обещал подробности, так слушай.
И Семен Семенович понес какую-то фигню про Интермондиум, про Хранителей, про попаданцев…
– Вы это серьезно? – перебил его Бородин.
– Абсолютно! Вот, это твой пропуск.
Валера повертел в пальцах шершавый листочек со своим именем и фамилией и стал накаляться. Они что, за лоха его держат?
– А бонусы? – выдавил он.
– Валера, там – Средние века, а мы – воины. Что с бою взято, то свято! Да не смотри ты на меня так! Я, думаешь, сам до конца во все это поверил? Но попробовать-то можно? А вдруг получится?
Бородин посмотрел на Щепотнева исподлобья и буркнул:
– Ладно. Пробуем.
– Тогда держи!
Шимон ловко выудил из рюкзачка пару ножей в чехлах.
Один он протянул Бородину, другой Плющу.
– Пока так, – сказал Щепотнев. – Со своим оружием в Интермондиум соваться не стоит, все равно отберут, но и безоружными быть нам не пристало. Верно?
– Ну, да… – вяло согласился Костя, взвешивая клиночек в руке.
– А ничего так ножичек, – оценил Валера.
– Будем резать, будем бить… – усмехнулся Семен, поправляя собственные ножны. – Валер, а ты убивал?
Бородин неприязненно посмотрел на Щепотнева, ощущая знакомый холодок в груди. Но не посылать же человека, раз уж тот тебя «облагодетельствовал».
– На войне не убивают людей, – сухо ответил Валерий, – там уничтожают вооруженную силу противника. Боевики по нам палили, мы открывали ответный огонь. Откуда я знаю, попал или нет? Только перед самым дембелем мне повезло – напоролся на бандоса в заброшенном ауле. Выскакивает, гад, с калашом наперевес – и на меня! Я смотрю на него, а палец будто сам на спуск давит. Помню до сих пор, как родного, – и бородавку на горбатом носу, и крошки в бороде, и засаленную чалму, или чё у него там на голове намотано было…
– Тошнило? – с интересом спросил Горбунков.
– Еще как… – вздохнул Валерка. – Всего выполоскало.
– И со мной та же фигня, – кивнул Семен. – Только всей разницы, что в Чечне контртеррористическая операция шла, а я в Афгане интернациональный долг исполнял. Это как в игре: подберите синонимы к слову «война»… А что было делать? Не убьешь духа[26] первым, сам станешь грузом 200. Или, не дай Бог, в плен угодишь. Духи такое с нашими творили… Даже пацифисты зверели.
– Варвары, они и в Афгане варвары, – солидно кивнул Бородин. – Мы раз одного поймали – рабовладельца. Наших ребят скупал у бандосов и на цепь сажал, чтобы они ему кирпичи лепили да обжигали – вели производственный процесс. Короче, судили его по закону гор…
– Суровые будни защитников Родины, – усмехнулся Плющ, как почудилось Валере, – глумливо.
Бородина точно подбросило. Он резко шагнул к Косте, сцапал его за куртяк и рывком воздвиг.
– Служил?! – гаркнул Валерий и встряхнул Мелиота. – Служил, чмо? Призвать бы тебя в ряды, с-студент! Хапнул бы экстрима – до усрачки!
А реконструктор поднапрягся и провел «ливерпульский поцелуй» – ударил десантника головой в лицо, чудом не сломав тому нос, – Бородин отстранился в последнее мгновенье.
Но удар был хорош – Валера растянулся на холодном цементном полу. Моментально вскочив разгибом вперед, припомнил армейские экзерсисы – врезал Косте кулаком, тут же добавив локтем. Плющ отлетел и повалился.
– Брейк! – спокойно сказал Щепотнев, разводя противников.
Рекон, правда, рванулся, отбрасывая руку Семена, – и мигом заработал укол пальцем, твердым, как отвертка. Задохнувшись, Костя согнулся в три погибели.
– Кончай! – жестко сказал Семен.
Валерий нарываться не стал.
– Порезвились в песочнице, – хладнокровно проговорил Щепотнев, – выяснили, у кого куличики красивше, и будя. Нам еще хоть недельку простоять надо, семь ночей продержаться.
Бородин не стал спорить, успокаивался он быстро. Поглядывая на Плюща, зверски выпячивавшего челюсть, где наливался кровоподтек, Валера ощутил себя удоволенным.
– За мной, – сказал Шимон, подхватывая рюкзачок. – Портал там, дальше. Фонари захватили?
– Захватили, – буркнул Валерий.
– Тогда шагом марш!
Туннель уводил их все дальше и дальше, глубже и глубже.
– Здесь! – сказал Щепотнев, наводя луч фонаря на неглубокую полукруглую нишу в стене. – Ежели Хранители нас не кинули, то скоро мы увидим другие страны! Валер, бывал за границей?
– Я только в Суньку[27] ездил раза два, – буркнул Бородин, – помогайкой.
– Костян! – окликнул Семен нахохлившегося рекона. – Катался за бугор?
– Я там родился, – подал голос Плющ.
– На Украине? – хмыкнул Щепотнев.
– В Германии, – без охоты сказал «сэр Мелиот». – В Дрездене. Была такая раньше страна – ГДР, а в ней наша ЗГВ[28]. Мой отец служил офицером-танкистом. Вот, я там… и появился на свет. Хотя не помню ничего – маленький был. Так, негатив отрывками. Горбачев же тогда всю Восточную Европу сдал…
Костя смолк – обида жгла. Больно не было, зато унижения хапнул – от и до. Конечно, может, он и зря понасмешничал, но поделать с собой ничего не мог – раздражал его Бородин.
Простотой своей, зацикленностью на реальном, житейской состоятельностью. Рядом с этим дембелем, работягой, мужем и отцом Плющ поневоле ощущал собственную неполноценность.
Ну вот кто он такой? Рекон, студент, программер. Игрун, короче.
Никакой ответственности ни за кого не несет, плывет себе по течению, с курса на курс переходит, и ни о чем голова не болит.
А Бородин даже в прошлое собрался за бонусами… Во-во. Это-то и самое обидное, что он кругом неправ. Стало быть, правильно ему по роже съездили?!
Ох, и паршиво…
– И что? – нетерпеливо сказал Бородин. – Так и будем стоять?
В это самое время серый бетон в нише поплыл – будто волнами пошел – и протаял, открывая проход в сумрачный зал с каменными стенами.
– Проходим! – гаркнул Щепотнев и первым шагнул в портал.
Валерка поспешил следом. Он все еще не верил происходящему, но…
Попытаться-то надо? А вдруг – бонусы?
Замешкавшись на самом пороге между мирами, Бородин пропустил вперед Константина и шагнул сам. Сделал он это на автомате – все, что происходило, было настолько невероятным, почти нереальным, что даже голова кружилась. Валера даже про бонусы забыл.
– Это башня, что ли? – сказал Шимон, запрокидывая голову, и его слова разнеслись гулким эхом. Или пещера?
Бородин оглянулся назад – за спиной была бронзовая, изрядно позеленевшая дверь, полуоткрытая в гулкую темноту. Потом он глянул наверх – стены едва заметно сходились, продолжаясь несколькими этажами кольцевых галерей, а еще выше кладку прорезали узкие стрельчатые окна.