– подумал стрелок, – снова в путь». Не обращая внимания на укоризненный взгляд Керси, он придвинул к себе бокал, наполнил его вином и предложил налить Лассау.
Отворилась дверь.
– Угощаетесь? Прекрасно. – Кокс, успевший причесаться и надеть рубашку и брюки, дружески кивнул Шарпу. – Капитан. Капитан Лассау. Чем могу быть полезен?
От удивления Шарп оторвался от спинки кресла. Выходит, Кокс в неведении? Шарп и Лассау переглянулись, затем посмотрели на Керси, но майор сидел, плотно сжав губы.
Шарп поставил бокал на стол.
– Вам известно про золото, сэр?
Кокс кивнул. Тень скрывала выражение его лица, но Шарп решил, что оно сдержанное.
– Известно, капитан.
– Оно у нас, сэр. И мы обязаны доставить его в Келорико. Мы хотим накормить коней, отдохнуть, а на рассвете двинуться в путь. С вашего позволения, сэр, мы бы вышли через западные ворота. Нельзя ли отворить их за час до рассвета?
Кокс кивнул, склонился над столом и налил себе вина в маленький бокал.
– Чье это золото, сэр?
На плечи Шарпа вновь навалилась огромная тяжесть.
– У меня приказ лорда Веллингтона, сэр. Приказ требует доставить золото ему.
У Кокса подскочили брови.
– Отлично! Позвольте взглянуть на приказ, сэр.
Шарп взглянул на Керси, тот покраснел и кашлянул, прочищая горло:
– Приказ уничтожен, сэр. Случайно. Не по вине капитана Шарпа.
Казалось, надежда Кокса частью развеялась. Он поднял взгляд от бокала на Керси.
– Вы его видели? Что там было сказано?
– Всем офицерам надлежит оказывать помощь капитану Шарпу, – ровным голосом ответил майор.
Кокс кивнул.
– И Шарп везет золото лорду Веллингтону, не так ли?
Шарп кивнул, но Керси не дал ему ответить.
– Этого в приказе не было, сэр.
– Черт подери, сэр! – взорвался Шарп.
Кокс хлопнул по столу ладонью.
– В вашем приказе было уточнение насчет золота?
– Нет, сэр.
Проклятый Керси с его дурацкой честностью, выругался про себя Шарп. Если б не он, рота уже через несколько часов шла бы к своим.
Пальцы Кокса барабанили по столу.
– Я в затруднении, джентльмены. – Он придвинул к себе кипу бумаг, что-то пробормотал насчет точности, поднял тяжелый лист пергамента с кружком сургучной печати и помахал им перед свечой.
– Наши союзники, правительство Испании, обратились с просьбой, чтобы золото не проходило через руки англичан. Чертовски странно, не правда ли?
Лассау кашлянул.
– Странно, сэр?
Кокс кивнул.
– Приезжает нынче молодец при полном параде, и от него я впервые узнаю о золоте. С ним эскорт для доставки золота испанцам. Парня зовут Жовелланос.
– Жовелланос? – Шарп взглянул на Керси. Тот знал разгадку.
– Эль Католико. – Керси развернул пергамент, подержал печать у свечи и только после этого прочитал. – Это приказ, сэр. Настоящий.
– Да как такое может быть, черт подери! – Правая кисть Шарпа сжалась в кулак. – Он же бандюга! Жулик! Он сам написал эту чертову бумажку! Сэр, у меня приказ генерала. Лорда Веллингтона. И я привезу золото в Келорико.
Кокс, пребывая в добродушном настроении, улыбнулся Шарпу:
– Не вижу причин сердиться, капитан Шарп. Полковник Жовелланос здесь, у меня в гостях.
– Но, сэр, – вмешался Лассау, сочувственно взглянув на Шарпа, – капитан Шарп говорит правду. Мне было сказано, что золото необходимо доставить в штаб армии. Лорду Веллингтону, сэр.
Кокс набрал полную грудь воздуха и медленно выдохнул, постукивая шлепанцем по полу.
– Черт побери, джентльмены! Войдите в мое положение! Со дня на день начнется осада, французские пушки – на виду, Массена окапывается, а тут еще вы!
– У меня приказ, сэр, – упрямо повторил Шарп.
– Это вы так говорите. – Кокс снова поднял пергамент. – Есть в Кастилии хунта?
Керси кивнул.
– Да, сэр.
– И Иоахим Жовелланос – ее уполномоченный?
Керси снова кивнул.
– А золото – испанское?
Опять кивок.
Бумага упала на стол.
– Мне генерал приказов относительно золота не давал.
Шарп вздохнул. Мало английскому бригадиру, командиру португальского гарнизона, своих забот – на него еще, как снег на голову, свалились испанский полковник, английский капитан, немецкий кавалерист и испанское золото. И никаких приказов из ставки.
У Шарпа родилась идея.
– Сэр, а телеграф работает?
Лассау восхищенно щелкнул пальцами. Кокс хмуро поглядел на немца.
– Да, капитан. У реки есть промежуточная станция. В Пинеле.
– Когда можно отправить первую депешу?
Кокс пожал плечами.
– Все зависит от погоды. Обычно через час после рассвета.
Шарп нетерпеливо кивнул.
– Вы не будете против, сэр, если мы попросим генерала подтвердить распоряжение насчет золота?
Кокс посмотрел на него и опять пожал плечами.
– Конечно. Утром первой депешей?
– Если возможно, сэр.
Кокс встал.
– Хорошо, считаем, что дело улажено. Завтра я предупрежу полковника Жовелланоса, так что можете спать спокойно. Если понадобится, я дам прочесть ответ генерала. Боже! – Он рассматривал плечо Шарпа. – Вы ранены?
– Заживет, сэр. – Шарп допил вино. Будь он проклят, если ради вежливости откажется от такого удовольствия! И будь проклят Веллингтон – если б командующий не прижимал все время карты к груди, Кокс, достойный, в сущности, офицер, не оказался бы в таком дурацком положении.
– Сэр.
Кокс обернулся в дверном проеме.
– Слушаю вас, Шарп.
– Сколько людей в эскорте полковника Жовелланоса?
– Двести. Сказать по правде, не хотел бы я с ними встретиться в темном переулке.
«И я», – подумал Шарп. Он встал и подождал, пока выйдет командир гарнизона. Где сейчас Эль Католико? Спит наверху? Или подсматривает в темное окно?
Лассау угадал его мысли.
– Этой ночью караул – мой.
Шарп благодарно улыбнулся.
– А завтра?
Немец пожал плечами и надел высокий кивер с пером.
– Раз уж нам не выйти на заре, дружище, подождем до сумерек.
Из-за дверного косяка вынырнула голова Кокса:
– Забыл! Прошу извинить. Вы не останетесь, джентльмены? Слуги найдут для вас кровати.
Керси согласился, капитаны сказали, что предпочли бы ночевать со своими людьми. Кокс пожелал им спокойной ночи и проводил до парадной двери, как радушный хозяин – дорогих друзей, загостившихся допоздна.
– Спите спокойно, – напутствовал он их. – Как рассветет, отправлю депешу.
Снаружи ждали Ноулз, Харпер и двое немцев, из них один – маленький и коренастый, как бочонок, сержант – заухмылялся, узнав, что в городе партизаны.
Лассау перевел взгляд с Харпера на своего сержанта.
– Два сапога пара.
– Я ставлю на ирландца, – добродушно сказал Шарп, и Лассау расхохотался.
– Все! Спать.
Ноулз заслуживал похвалы – он разыскал большой необитаемый дом, с просторными конюшнями, вместившими всех лошадей Лассау, а на втором этаже, за громадной полированной дверью, оказалась спальня с пуховой периной, с балдахином над кроватью, с коврами и запахами старого дерева и свежих простыней. Шарп затворил дверь, отгородясь от своих солдат, что распивали вино с немцами, и взглянул на девушку.
– Эль Католико здесь.
Она кивнула.
– А чего ты ожидал?
Стрелок снял портупею, развязал выцветший красный пояс и обнаружил, что рука слишком плохо гнется и здорово болит – не раздеться толком. Заметив это, Тереза откинула покрывало, и Шарп увидел, что она обнажена. Девушка подошла к нему, помогла раздеться и повела к огромной мягкой постели. Шарп рухнул на белоснежные простыни, Тереза легла рядом.
– Что он задумал?
– Потом, – сказал Шарп. – Потом. – Правая рука действовала исправно, он обнял ею Терезу, перевалил на себя; по обе стороны лица рассыпались черные локоны. Тонкие пальцы уже ощупывали шрамы у него на спине. Девичьи губы приблизились к его уху.
– Можно, я оставлю себе винтовку?
– Она твоя, – сказал Шарп. – Твоя.
Глава девятнадцатая
Палец прижался к рубцу.
– Кто это сделал?
– Человек по фамилии Моррис. И сержант – Хейксвилл.
– За что?
Шарп пожал плечами.
– Оболгали.
– Ты их убил?
– Пока нет.
Она медленно кивнула.
– Убьешь?
– Убью.
Еще не рассвело, но небо уже серело, предвещая скорый восход солнца, а Шарп собирался прийти на телеграф пораньше. Ужасно не хотелось шевелиться, расставаться с теплым женским телом, однако в доме шумели, пробуждаясь, солдаты, и во дворе вдруг грянул петушиный крик, заставив Шарпа рывком сесть на постели.
Он снова вытянулся на простыне, решив полежать еще пять минут, и привлек к себе Терезу.
– Харди тебя хотел?
Она улыбнулась и что-то произнесла по-испански. Наверное, спросила, не ревнив ли он.
– Нет.
Она тряхнула головой, чуть заметно пожала плечами.
– Да. Он меня хотел.
– А ты?
Она рассмеялась.
– Нет. Иоахим всегда был чересчур близко.
Иоахим, проклятый Иоахим Жовелланос, Эль Католико, полковник и мошенник. Ночью, когда они лежали в поту на широкой постели, девушка рассказывала о своем отце, об Эль Католико, о том, как трудно выжить в горах, где со всех сторон враги, где нет законов и правительства. Отец, сказала она, добрый, но слабый.
– Слабый? – Шарп поморщился, приподнимаясь на локте.
– Он был сильный. – Английские фразы давались Терезе не без труда. Она беспомощно пожала плечами.
Шарп решил помочь.
– А Эль Католико?
Девушка улыбнулась, откинула волосы с глаз.
– Он хочет все на свете. Людей моего отца, земли, денег, меня. Он сильный.
Где-то скрипнули старые дверные петли, чьи-то шаги пересекли двор. Пора вставать, напомнил себе Шарп.
– А ты?
Ее руки ощупывали шрамы.
– Мы будем драться: Рамон, я, отец. Иоахим думает лишь о том, что будет после.
– После?
– Когда наступит мир.
– А ты? – От ее волос пахло женщиной. Ладонь Шарпа остановилась на узкой мускулистой талии.