В тесноте – в обиде!
В один очень холодный день группа дикобразов сгрудилась, желая согреться. Но длинные иглы больно кололись. Однако стоило дикобразам отодвинуться друг от друга, как их охватывал холод. Дикобразы поерзали-поерзали и в конце концов нашли оптимальное положение. Это расстояние они с тех пор называют вежливостью и хорошими манерами.
«Колумбиец или мексиканец часто находят, что североамериканец, с которым они разговаривают, держится холодно и отчужденно только потому, что североамериканец не любит, чтобы до него дотрагивались, и отступает назад как раз тогда, когда колумбиец считает, что он подошел достаточно близко, чтобы заговорить. Для американца удобным расстоянием при разговоре будет 75 сантиметров, но для мексиканца это слишком далеко…»
Этот абзац, взятый из статьи американского исследователя Э. Холла «Язык пространства», весьма многозначителен. Он не только подчеркивает, что «ФОРМЫ ЖИЗНИ» у разных народов имеют свои особенности, не только свидетельствует, что восприятие пространства неодинаково у людей разных национальных культур, тут еще неявно зашифрованы и признаки тех неудобств, которые несет с собой теснота.
«В ТЕСНОТЕ, ДА НЕ В ОБИДЕ!» – утверждает русская пословица. Но так ли это? Какое пространство, сколько его необходимо отдельному человеку? Как он будет чувствовать себя в условиях перенаселенности? Вообще, как давит на человека, как проявляет себя «МЕТРАЖНЫЙ» стресс? Об этом мы и поведем теперь рассказ.
4.1. Расплываясь подобно чернильной кляксе
Без сомнения, скученность людских масс в современных больших городах в значительной мере повинна в том, что в этой фантасмагории вечно меняющихся, накладывающихся друг на друга и стирающихся человеческих образов мы не можем больше разглядеть лик нашего ближнего. Наша любовь к ближнему настолько разбавляется массой этих ближних, притом слишком близких, что в конце концов даже следов ее невозможно обнаружить. Кто хочет испытывать сердечные и теплые чувства к людям вообще, должен сосредоточить их на небольшом числе друзей; как бы ни было правильно и этично требование любить всех людей, мы так устроены, что не можем его исполнить. Нам приходится поэтому делать выбор и тем самым в эмоциональном отношении «держать на расстоянии» множество других людей, несомненно, не менее достойных нашей дружбы.
К городам-государствам после древних Афин, Спарты относятся и нынешние Сингапур, Гонконг, Гибралтар, Ватикан (это самое маленькое на земле государство занимает несколько кварталов в Риме). Однако вовсе не они олицетворяют понятие «современный город», а сравнительно недавно появившиеся «мегалополисы».
Это, скажем, высокоурбанизированная полоса вдоль Атлантического побережья США от Бостона до Вашингтона, протянувшаяся на тысячу километров, где живет 40 миллионов горожан. Это индустриальная область Рура в Западной Германии. Токио, охвативший Иокагаму, Кавасаки и еще добрую сотню городов. Донбасс, вобравший вместе с шахтами, заводами десятки прежде отдельных крупных городов Украины.
Чтобы заселить 149 миллионов квадратных километров суши с плотностью 2 человека на 1 км2, потребовался 1 миллион лет, а чтобы увеличить эту плотность еще в 16 раз (4 удвоения!), считают, понадобится всего несколько десятков лет.
Если так будет продолжаться и дальше, не будет ли скоро вся суша Земли покрыта сплошным городом типа Москвы или Нью-Йорка?
Что гонит, привлекает людей в города? Прежде всего то, что здесь каждый может найти себя. Городу могут понадобиться и водолаз, и медик-логопед, выправляющий заикание, и художник-реставратор музейных ценностей, и цветовод-декоратор, и специалист по международному праву, и дегустатор вин, и египтолог, умеющий читать письмена на папирусе, и эксперт по почерку, и мастер по оформлению витрин.
А сколько тут профессий, связанных со сферой обслуживания и с так называемой нематериальной деятельностью! Режиссер на телецентре, продавец антиквариата, портной-модельер, психиатр высшей квалификации, переводчик с редких языков, стенографистка, музыкант-виртуоз, гравер… Действительно, город готов приютить, приголубить, дать занятие на самый изощренный вкус.
А развлечения? По оценке венгерских социологов, Будапешт, например, предоставляет молодежи 400 видов «времяпрепровождения» в часы досуга, в то время как средний по величине город Венгрии Мишкольц – 20, а села – лишь 2–3.
В начале XIX века (подсчеты французских географов) в мире насчитывалось всего 750 городов (к городам тогда относили населенные пункты с 5 тысячами жителей и более) а к 2020 году, полагают, все население Земли уже будет проживать в городах. Расплываясь, подобно чернильной кляксе, города захватывают все новые и новые территории, неудержимо стягивая человечество под свои крыши.
4.2. «Башни, где находишь жену, семью, граммофон и душу…»
То – Лондон, о мечта! Чугунный и железный,
Где стонет яростно под молотом руда,
Откуда корабли идут в свой путь беззвездный —
К случайностям морей, кто ведает куда!
Вокзалов едкий дым, где светится мерцаньем,
Серебряным огнем, скорбь газовых рожков,
Где чудища тоски ревут по расписаньям
Под беспощадный бой Вестминстерских часов…
Советский экономико-географ Вадим Вячеславович Покшишевский, чтобы ярче представить (словно бы со стороны) все своеобразие современного крупного города как биологической среды обитания людей, взял на себя роль автора фантастического романа на «космическую тему». Он сочинил донесение инопланетян о наших земных городах, обнаруженных на «третьей планете, обращающейся вокруг звезды МХ-328/75».
Инопланетные исследователи подробно описывают невысокие бугорчатые наросты над поверхностью планеты, имеющие ячеистое построение и представляющие собой скопления железа, меди, алюминия, кальция и других веществ. Излагают особенности проб воздуха (в сравнении со средним составом атмосферы на планете). Сообщают о высокий интенсивности циркуляции электрических токов внутри этих наростов, довольно мощном излучении электромагнитных волн, о скудности флоры и фауны…
Город, писал Покшишевский, – особая «МАШИНА В ДЕЙСТВИИ». По его видимым и невидимым артериям мчатся электроны и молекулы газа, движутся струи чистых и сточных вод, бегут автомобили, спешат пешеходы. И все это запускает и держит в безостановочном движении не только энергия всех видов, но и сам человек. Покинутый людьми город быстро стал бы свалкой строительного мусора и ржавого железа.
Деятельность горожан, их перемещения, контакты с «соседями» – все это напоминает знакомое по курсам физики броуновское движение мельчайших частиц. Толпы людей, собранные в цехах, школах, учебных аудиториях, кинозалах, вдруг рассыпаются, растекаются по городским пространствам. И только методами статистической физики можно подсчитывать, сколько горожан-«молекул» отправится в музеи, магазины, сколько их задержится в своих квартирах и какое число влюбленных пар будет бродить по вечерним улицам и бульварам.
О Покшишевском, замечательном российском географе, стоит рассказать более подробно. Дело в том, что он, его труды и достижения в географии, конечно же, большинству россиян малоизвестны. Однако в 2005 году достаточно широко отмечалось столетие со дня его рождения. И тогда появилось множество докладов, статей, воспоминаний о Вадиме Вячеславовиче. Воспользуемся этими сведениями, чтобы представить себе Покшишевского не только как выдающегося ученого-географа, но и как незаурядного человека.
ПОКШИШЕВСКИЙ (1905–1984) – классик отечественной социально-экономической географии, теоретик и полевик, педагог и популяризатор науки, Почетный член Географического общества, единственный среди экономико-географов удостоенный высшей награды – Большой золотой медали Географического общества СССР. Родился в семье инженера-железнодорожника в Москве. Детские годы прошли на Юге – в Одессе и Ростове-на-Дону. Учился на экономическом факультете Азербайджанского политехнического института (окончил в 1927 году).
Еще будучи в аспирантуре, Покшишевский проявил большой интерес к теоретическим проблемам размещения производства. Уже в 1927 году он выпустил свою первую книгу. За пять лет после окончания вуза из печати вышло несколько его книг, в том числе «Проблемы размещения промышленности», которая сразу привлекла внимание научной общественности.
В 1941 году защитил кандидатскую диссертацию на тему «Территориальные условия формирования промышленного комплекса Петербурга-Ленинграда». Участвовал в Великой Отечественной войне, сначала был рядовым добровольцем-ополченцем, а после окончания Ленинградского артиллерийского училища в качестве младшего лейтенанта воевал под Ленинградом.
После долгого лечения в Красноярском госпитале был демобилизован и зачислен в Институт географии, находившийся в эвакуации в Алма-Ате. Обстоятельно изучал процессы миграции населения в историко-географическом плане. Позже уже в Москве в МГУ защитил докторскую диссертацию «География миграций населения в СССР» (1949 год).
Вадим Вячеславович свободно чувствовал себя в своей безграничной («от геологии до идеологии») науке, понимал ее возможности и прозорливо видел необходимость «достройки» структуры географии.
Чувствовал, что это нужно для повышения потенциала науки, призванной способствовать столь важной в нашей огромной и разнообразной стране географизации практически всех без исключения видов деятельности, и особенно управления.
Покшишевский был одним из основателей советской географии населения. Он делом отозвался на горестный возглас географа Николая Николаевича Баранского (1881–1963): «Человека забыли!!!»
По мнению профессора Г.М. Лаппо, благодаря трудам Покшишевского и других создателей географии населения, география в целом обрела более гармоничное построение, стала целостным триединством: «природа – население – хозяйство».
Покшишевского отличали быстрая мысль и неутомимое легкое перо. Характерной чертой его письма была образность. Он часто прибегал к ней, понимая, что образность служит хорошим средством внедрения знания и понимания. Ему принадлежит крылатая фраза о том, что география – это наука, которая заведует территорией.
В течение многих лет Покшишевский заведовал научно-популярным отделом журнала «Вокруг света», работал в издательстве «Советская энциклопедия», для которой написал много статей. В последнем издании БСЭ есть его статьи «География», «Город», «География обслуживания» и другие.
Привлекали Покшишевского и вопросы истории географической мысли, особенно деятельность Александра Ивановича Воейкова (1842–1916), которому он посвятил несколько крупных работ. Еще в 1955 году он написал для старшеклассников увлекательную «Повесть о знаменитом русском географе А.И. Воейкове».
Значителен вклад Покшишевского в пропаганду и научную популяризацию географических знаний и идей советских географов за рубежом. Его книга «Путешествие по карте СССР» (1946 год), написанная по заказу Совинформбюро специально для зарубежного читателя, была издана в ряде стран большим тиражом. Покшишевский, владея несколькими иностранными языками, неоднократно достойно представлял советскую географическую науку на международных форумах.
Тема города как символа новой эпохи еще в конце XIX и начале ХХ веков (урбанизация тогда лишь пробовала свои силы) возникала в произведениях поэтов (к примеру, бельгийский поэт Эмиль Верхарн в 1895 году выпустил сборник стихов «Города-спруты») и прозаиков.
Городской пейзаж изображен и в романе австрийского писателя Роберта Музиля (1880–1942) «Человек без свойств». В нем дана запоминающаяся картина «сверхамериканского» города, где «все спешат или стоят с секундомером в руке».
«Воздух и земля, – пишет Музиль, – образуют муравьиную постройку, принизанную этажами транспортных магистралей. Надземные поезда, наземные поезда, подземные поезда, люди, пересылаемые, как почта, по трубам, цепи автомобилей мчатся горизонтально, скоростные лифты вертикально перекачивают человеческую массу с одного уровня движения на другой…»
Музиль иронизирует, создает сатиру (или точный портрет?) грядущей жизни землян:
«…едят на ходу, развлечения собраны в других частях города, и опять же в каких-то других стоят башни, где находишь жену, семью, граммофон и душу. Напряженность и расслабленность, деятельность и любовь точно разграничены во времени и распределены после основательной лабораторной проверки…»
Города. Они навязывают человеку свои строгие предписания, свой «СИМВОЛ ВЕРЫ», свою волю, законы, порядки, урезают, ограничивают его права и возможности.
4.3. Личное пространство
Что случится с людьми, вынужденными жить в помещениях, имеющих размеры клозета, мы не знаем.
Что есть дверь? Ответом на этот хитрый вопрос служит исследование уже упоминавшегося американского этнопсихолога Э. Холла «Скрытый параметр». Холл рассказывает, как его однажды попросили выяснить причины необъяснимых трений, возникавших в филиалах американских фирм, размещенных в ФРГ. Там под одной крышей работали местные сотрудники и специалисты, прибывшие из США. И тут оказалось, что камнем преткновения служат именно двери.
Американцы привыкли работать при открытых настежь дверях («американец на службе обязан быть в распоряжении окружающих», «ему нечего скрывать»!). Для немца же подобная привычка – воплощение самых жутких кошмаров. Для него распахнутая дверь символизирует крайнюю степень беспорядка.
«КАМЕРАМИ ОТЧУЖДЕНИЯ», «ФАБРИКОЙ НЕВРОЗОВ» окрестили стеклянные здания, которые начали строить в Западной Европе по американскому образцу. Небоскреб Фордовского фонда в Нью-Йорке, к примеру, целиком построен из стекла и просматривается насквозь. Здесь все – от директора до посыльного – постоянно на виду. Это создает у служащих вполне определенный стереотип поведения, вызывает у них ощущение, что «все сообща делают одно общее дело».
У европейца американизированные помещения вызывают чувство острой неудовлетворенности, усталости и угнетения. Этологи утверждают, что все это – следствие утраты защитного пространства.
Психология пространства, эта зародившаяся среди городских построек научная дисциплина, только начинает «проклевываться», создавая свои понятия и представления. Выясняется, например, что следует четко различать личное пространство и личную территорию. Различать уже хотя бы потому, что пространство индивидуума перемещается вместе с ним (к тому же оно невидимо!), тогда как личная территория занимает относительно постоянное место.
Американский исследователь из Калифорнии Р. Зоммер отмечает, что у большинства диких зверей имеется особая «ДИСТАНЦИЯ БЕГСТВА», вторжение за которую заставляет животное убегать. Ящерица убегает, если к ней приблизиться на несколько метров; для крокодила дистанция равна примерно 50 метрам.
«Насколько нам известно, – пишет Зоммер, – пока никто не исследовал, есть ли подобная «дистанция бегства» у человека. Но совершенно очевидно, что люди чувствуют себя неловко, если кто-либо другой находится слишком близко. Мне часто приходилось наблюдать, когда двое идут рядом и разговаривают; они неосознанно пользуются тем, что я называю «вальсированием». Сам я в такой ситуации невольно обгоняю своего спутника, в то время как он несколько замедляет шаг и отстает…»
Личное пространство. Священное, неприкосновенное. Оно столь же необходимо любому их нас, как и возможность (приобретаемая только в городе) «многоконтактности» (желание общаться с большим количеством людей).
Конечно, оно разное – личное пространство американца, немца, англичанина, русского. Однако, как бы они ни различались, при больших скоплениях людей человек будет испытывать вполне определенное неудобство.
В связи с этим возникает необходимость дать ответ на ряд фундаментальных вопросов (так считают Э. Холл, Р. Зоммер и другие исследователи). Какова оптимальная плотность городских, сельских и других людских групп? Какое личное пространство необходимо каждому человеку? Где наступает стесненность, оборачивающаяся разными неприятностями и даже болезнями»?
4.4. Травма городом
Воздух города делает человека свободным.
Жизнь современного человека в Большом Городе по большей части протекает на фоне борьбы за существование и достижение очень трудных целей. Напряженный труд на фоне сложной экологической обстановки, гиподинамия, плохое питание и всякого рода общественные катаклизмы и конфликты усугубляют состояние нервно-психической напряженности, именуемой стрессом. Но все это не главное. Если бы только жители больших городов знали, что большинство их бед (но, конечно же, не абсолютно всех), негативных переживаний, от депрессии до агрессии лежит в несовершенстве их личностной сферы, то есть в неумении позитивно мыслить, неумении разряжать свои негативные эмоции по мере их возникновения, признания необходимости преодолевать свою лень и искать смысл жизни в самых неимоверных по своей сложности социальных условиях и трудностях жизни, то их мироощущение, а следовательно, и здоровье, значительно бы было бы лучше.
Каждый человек, говорил Г. Селье, «должен тщательно изучить самого себя и найти тот уровень стресса, при котором он чувствует себя наиболее “комфортно”, какое бы занятие он ни избрал; кто не сумеет изучить себя, будет страдать от дистресса, вызванного отсутствием стоящего дела, либо постоянной чрезмерной перегрузки».
Индустриальный город. Смесь камня, асфальта, изрыгающих ядовитые дымы машин. Вечно спешащие люди, не имеющие ни минуты истинного покоя, ни радости безмятежного общения с природой, в суете и заботах забывшие о ней.
«В этом городе, – сказал о Нью-Йорке один приехавший из Аравии шейх, – люди далеки от цивилизации, они живут, как муравьи. Здесь солнце никогда не показывается на улице».
Одним из древнейших видовых признаков человека, полагают некоторые исследователи, является его приспособленность к жизни небольшими группами, каждый член которой лично знает всех остальных. Время от времени, но не очень часто он испытывает потребность в многолюдных сборищах, значительно чаще предпочитает оставаться наедине с собой. Его реакция на неуклонно растущую гипертрофию социальной структуры общества принимает форму различного рода расстройств, депрессивных состояний, агрессивного поведения и страхов, быстро развивающихся в настоящие неврозы.
Человек в огромном городе обезличен. Он становится абстракцией, мифом, неким малореальным понятием.
В США был проделан следующий эксперимент. Исследователи на три дня оставили на улице две машины (незапертые, без номера). Одну – в Пало-Альто напротив Стэнфордского университета, другую – неподалеку от Нью-Йоркского университета в нижнем Манхеттене.
В Пало-Альто, городе с населением в 50 тысяч человек, машина осталась в целости и сохранности. Когда пошел дождь, какие-то сердобольные прохожие даже затолкали ее под навес. Зато в Нью-Йорке машине были нанесены первые повреждения уже после того, как она простояла на улице всего 7 минут. К концу третьего дня от машины не осталось ничего, кроме обшарпанного кузова.
Исследователи объясняют все случившееся тем, что калечившие машину ньюйоркцы не были знакомы с ее владельцем и знали, что никогда уже не увидят тех прохожих, которые были свидетелями их деяний…
Уже введен в науку термин «ТРАВМА ГОРОДОМ». Считается, что она выражается главным образом в повышенном возбуждении нервной системы горожанина. Кино, радио, реклама, витрины и другие «раздражители» затрагивают не только сферу интеллекта или органы чувств – они распространяются на всю область душевной жизни человека в ее совокупности.
Но главная опасность для человека в городе, полагают западные исследователи, – сами люди, слишком много людей. В огромной толпе невозможно свободно передвигаться, не сталкиваясь с множеством других двигающихся людей, не мешая им и не вызывая взаимного раздражения. Тогда по меньшей мере половина толпы должна состоять из психиатров, чтобы лечить другую половину от неврозов!
Наша цивилизация (мы продолжаем цитирование) совершает победный марш от инкубаторов для кур к человеческим инкубаторам. Все это не может пройти безнаказанным. Человеческая терпимость по отношению к другим людям может оказаться превышенной. Эти пределы установились в процессе эволюционного развития, длившегося миллионы лет. Их нельзя изменить за короткий период жизни нескольких поколений. Здесь неминуемы серьезные нарушения внутренней гармонии вида хомо сапиенс.
В 2004 году в России вышла оригинальная книга под названием «Неврозы большого города». Ее автор – врач-психотерапевт Валентин Иванович Петрушин. Он пишет:
«Большой Город – удивительное создание человеческой цивилизации. Он воплощает в себе, как сказал про него Аристотель, «единство разных». Действительно, самые разные люди объединяются под небом Большого Города, чтобы максимально ощутить в нем всю полноту своей жизни.
Во все времена Большой Город всегда служил приманкой для огромного количества людей, желающих реализовать в нем свои способности. Париж и Лондон, Вена и Рим, Мадрид и Стокгольм, Москва и Петербург – эти большие города прославились тем, что в них жили и творили, общаясь с себе подобными, большие ученые и изобретатели, философы и поэты, артисты и художники, архитекторы и музыканты. Живой обмен мнениями, опытом, знаниями, идеями привел к тому, что во всем мире большие города стали центрами культуры и цивилизации.
Но одновременно с этим жизнь в Большом Городе приобрела много сложностей, а не только хорошие условия для профессионального и личностного роста. Она создает для живущего в нем много дополнительных проблем, которых не знают жители небольших городов, поселков и деревень».
Существует множество книг о КАТАСТРОФАХ. Скажем, очень популярная в 90-х годах в Москве была книга журналиста Анатолия Гостюшина «Энциклопедия экстремальных ситуаций». Там говорилось о том, как в случае внезапных напастей – землетрясение, пожар, различные аварии – следует вести себя человеку. Как реагировать, как защищаться в случае ВНЕШНЕЙ угрозы.
Так вот Петрушин в своей книге как бы вывернул ситуацию наизнанку. Он захотел показать, как в условиях непростой жизни в Большом Городе следует бороться со стрессами и сохранять при этом хорошее расположение духа вопреки всем трудным обстоятельствам жизни. Здесь проблема выживания исследуется уже как бы ИЗНУТРИ. И книга Петрушина учит горожан жить по принципу: «Чем хуже снаружи, тем крепче внутри».
На эту тему Петрушин в 2000–2004 годах в Центральном лектории Политехнического музея прочел населению Москвы цикл лекций на тему «Маленькие неврозы Большого Города». Рассказывал, как можно оказывать психологическую помощь самим себе и своим близким, испытывающим стресс-трудности.
Книга Петрушена очень интересна. В ней почти все главы носят такие довольно оригинальные названия:
«Терапия ощущениями и восприятием»; «Терапия вспоминанием и забыванием»; «Терапия воображением и представлением»; «Терапия размышлением»; «Терапия покоем и внушением»; «Терапия мужеством и стойкостью»; «Терапия рыданием и плачем»; «Терапия радостью и смехом». И так далее.
4.5. Терапия любовью
Одно из самых больших упущений, которое можно наблюдать в современных учебных планах образовательных учреждений, – отсутствие такого учебного предмета, который бы готовил молодого человека к жизни самым непосредственным образом. Выпускник школы или вуза может обладать обширными познаниями в области литературы и истории, химии и физики, математики и географии, но он, по большому счету, не обладает теми знаниями, которые помогли бы ему ориентироваться в своей собственной судьбе. Беспомощность при планировании своей деловой карьеры и личной жизни, неумение разбираться в себе и в окружающих, равно как выявлять и разрешать разного рода конфликты – все эти и многие другие знания, необходимые для самостоятельной жизни, выпускник ни школы, ни вуза за годы своего учения не приобретает. Как результат и следствие из всего этого – множество проблем, которые молодой человек имеет при вхождении в самостоятельную жизнь. Отсюда – неудовлетворенность жизнью, ведущая к невротическим отклонениям и компенсируемая потреблением алкоголя, наркотиков и курением. По потреблению этих допингов наша страна занимает сегодня, к сожалению, далеко не последнее место.
Большой Город (особенно столицы) – это еще и Большая Витрина всякой страны, ее состояния и достижений, – пишет в своей книге Петрушин. В больших городах живут выдающиеся деятели искусства, спортсмены, миллиардеры, люди, добившиеся успеха во многих областях. Простой ординарный массовый человек, видя высокие образцы, которые демонстрирует элита, также мечтает (и старается) взобраться повыше на жизненной лестнице.
Однако желающих много, а вакантных мест гораздо меньше. Возникает конкуренция, необходимость требующего немалого времени основательного образования, напряженнейшей работы – так возникают порой и мелкие, но частые каждодневные и немалые стрессы, этот жестокий бич для основного населения Большого Города.
Многие тревоги и беспокойства, конфликты, страх не справиться с многочисленными обязанностями, дефицит времени и, как следствие, суета и спешка, тревожность и беспокойство ведут к учащенному сердцебиению, потере аппетита, головным болям, бессоннице и многим другим неприятностям.
Скрытая тревожность проявляет себя в переедании, пристрастии к алкоголю и усиленному курению, к бессмысленным покупкам («шопингу»), к пустой болтливости, к страхам «кабы чего не вышло», к мелочной опеке окружающих. Все это сигналы: надо сделать передышку, иначе все закончится плохо.
Следствием всех малых и больших стрессов, которые в изобилии имеются в Большом Городе, стало и то явление, которое Петрушин называет СИНДРОМОМ ХРОНИЧЕСКОЙ УСТАЛОСТИ (СХУ, если сокращенно). СХУ медики окрестили новой чумой ХХ века.
Этим заболеванием (данные США, Германии и других стран, включая нашу) поражены в мире десятки, если не сотни миллионов людей. Любопытно, что вначале предполагалось, что тут виноваты особые вирусы, неблагоприятная экология, но в конце концов было решено: корень этой напасти – чрезмерные нагрузки на организм, а попросту говоря – хронический стресс.
По своим симптомам СХУ на физиологическом и психологическом уровнях очень схож с простудным и инфекционным заболеванием. Поэтому синдром хронической усталости получил еще и другое название – «грипп молодых карьеристов». Понятно, в Большом Городе амбициозных молодых людей имеется в изобилии.
Житель Большого Города должны уметь бороться со стрессами, а это предполагает умение правильно дышать, питаться, правильно расслабляться и не пренебрегать движением. Необходимо многое другое и, в частности, нужна личностная зрелость, которой, к сожалению, не всем удается достичь. И в трудной жизненной ситуации бывает временами полезным обратиться за помощью к психотерапевту. Чем он может помочь, как раз и обсуждается в книге Петрушина.
В частности, он пишет в Заключении:
«Большинство проблем, с которыми приходится сталкиваться сегодня психотерапевту в Большом Городе, связаны с неверием его клиентов в свои силы и недостатком любви к самому себе, застенчивостью и заниженной самооценкой, завистью и ревностью, стремлением превзойти своих ближайших соперников и агрессией, тревогами и депрессией. Все эти негативные переживания закрывают перед человеком те большие возможности, которые предоставляем ему Большой Город для счастливой жизни. Открыть их заново – благородная задача практикующих психологов и психотерапевтов».
И вот еще на этот счет авторитетное мнение американского психотерапевта Джеймса Бьюдженталя. «Психотерапия, – говорит он, – есть ускоренный образовательный процесс, направленный на то, чтобы достичь зрелости, задержавшейся на двадцать, тридцать и более лет из-за попыток жить с детским отношением к жизни».
Петрушин в книге перечисляет многие виды терапий, помогающих при стрессах. Есть тут и достаточные тривиальные советы. Скажем, оздоровляться голоданием. Платон принимал в свою школу, считается, только тех учеников, которые могли выдержать семидневное голодание.
И в мировых религиях – христианстве, исламе, буддизме – голодание рекомендуют для духовного просветления и лечения разных болезней. Суть голодания – желание очистить организм от внутренних шлаков и ядов. Наши органы – желудок, печень, кишечник, железы внутренней секреции, да и весь организм в целом – нуждаются в периодическом отдыхе.
Поголодать время от времени? Многие так и поступают. Английский писатель Бернард Шоу не сомневался, что успеху своих сочинений он обязан благотворному влиянию голода, который он часто практиковал. И, возможно, из-за этого Шоу славился своей худощавостью.
Правильно питаться и временами голодать, дышать чистым воздухом и много двигаться. Это все достаточно понятные вещи. Однако Петрушин предлагает еще и букет необычных терапий. Например, ТЕРАПИЯ ЛЮБОВЬЮ.
И начинает он эту главу словами:
«В 1970-е годы прошлого века знаменитый английский ансамбль «Битлз» пел свою популярную песню «Все, что нам нужно – это любовь!». И действительно, если бы все мы в этой жизни были окружены настоящей любовью, заботой и вниманием, то мир бы был значительно добрее, а у большинства из нас не было бы того столь драматического переживания стрессов, которых, как мы уже знаем, в любом Большом Городе всегда в избытке».
Петрушин называет виды любви по именам.
ПРАГМА – любовь по расчету. Материальное положение и социальный статус при выборе партнера по браку оказываются решающими.
СТОРГЕ – любовь-дружба, основанная на взаимной симпатии, в которой может и не быть эротической подоплеки. Важна общность духовных интересов, способность к сопереживанию.
ЛУДУС – любовь-игра, основанная на флирте и на ухаживании, без далеких последствий. Скажем, курортные романы во время отпуска.
МАНИЯ – любовь, замешанная на сплаве страсти и ревности. Партнеры то сближаются, то снова расстаются, но обойтись друг без друга не могут…
Делить виды любви можно и уж совсем простым способом. Любовь? Она бывает двоякого рода: любовь к собственному Я и любовь к ближнему. Первое обычно именуется эгоизмом и осуждается, второе проявляется в жизни обычно как-то «смазано», поэтому, должно быть, настоящих альтруистов можно буквально пересчитать по пальцам.
А вот что по этому поводу пишет Петрушин:
«Практика показывает, что большое количество людей, живущих в Большом Городе, редко по-настоящему любят самих себя. Если бы горожане по-настоящему любили себя, то они не портили бы свое здоровье вредными привычками, не изнуряли бы себя ради карьеры работой, не смотрели бы бесцельно часами телевизор и не попадали бы в результате всего этого в клиники неврозов».
Дальше Петрушин говорит о природе любви:
«Подлинная любовь предполагает выражение созидательности, она предполагает заботу, уважение, ответственность и знание. Это – активная борьба за развитие и счастье любимого человека. Но эгоистичный человек чувствует удовлетворение не тогда, когда он отдает, а когда берет. Он рассматривает мир с точки зрения его полезности для него и поэтому он в принципе не способен любить не только другого человека, но и самого себя».
Итак, эгоист – плохо, альтруист – хорошо? Не спешите, Петрушин добавляет:
«С другой стороны, человек, лишенный “всякого” эгоизма, думающий только о других и живущий только их заботами, на самом деле несет в себе симптом невроза, а его отношения с окружающими при ближайшем рассмотрении оказываются неудовлетворительными».
Забавно, но проблему «любовь к себе и ближнему» в своем романе в стихах «Евгений Онегин» ставил наш великий русский поэт Александр Сергеевич Пушкин. В 4-й главе он, перебрав достоинства любви к друзьям, родне, к «красавицам нежным», полушутливо итожит:
Кого ж любить? Кому же верить?
Кто не изменит нам один?
Кто все дела, все речи мерит
Услужливо на наш аршин?
Кто клеветы про нас не сеет?
Кто нас заботливо лелеет?
Кому порок наш не беда?
Кто не наскучит никогда?
Призрака суетный искатель,
Трудов напрасно не губя,
Любите самого себя,
Достопочтенный мой читатель!
Предмет достойный: ничего
Любезней, верно, нет его.
Петрушин считает, что глубокий анализ чувства любви дал немецкий социолог, философ Эрих Фромм (1900–1980) в эссе «Искусство любви». Фромм призывает осознать, что любовь – это искусство, такое же, как искусство жить, и ему надо учиться точно так же, как и любому другому искусству – музыке, живописи, столярному делу, врачебному или инженерному искусству.
Главная трудность в овладении искусством любви? Фромм об этом пишет так:
«Вопреки глубоко коренящейся жажде любви почти все иное считается едва ли не более важным, чем любовь: успех, престиж, деньги, власть. Почти вся наша энергия употребляется на обучение достижению этих целей, и почти никакой – на обучение искусству любви».
Свои рассуждения о любви Петрушин заканчивает словами:
«Статистика многих стран подтверждает, что люди, состоящие в браке, дольше живут, меньше болеют и более оптимистично смотрят на жизнь, чем одинокие, разведенные или же овдовевшие. Человек, находящийся в состоянии эмоционального подъема, вызванного переживанием любви, действительно лучше себя чувствует и меньше болеет. Любовь и хорошие сексуальные отношения активизируют иммунную систему, а это всегда благотворно влияет на самочувствие. Если смотреть на чувство любви шире, то оказывается неважно, любим ли мы мужчину или женщину, свою работу или свое увлечение, своих детей или чужих. Многие творческие люди признают, что они больше любят свою работу, нежели жену, или мужа, или любовницу. Самое важное в этом чувстве оказывается выход за пределы узкоэгоистического существования, забота о чем-то или о ком-то, что лежит за пределами нас самих.
Отметим, однако, что наибольшую психологическую устойчивость человеку дают религия и любовь к творчеству в общественно полезном деле. Эти два вида любви не зависят от окружающего мира и будут с человеком всегда, при любых обстоятельствах, пока он жив».
4.6. Терапия обретением смысла жизни
Сказанное по-новому заставляет нас понимать мысль Достоевского о том, что красота спасет мир. Если каждый из нас спасет свою душу при помощи высоких идеалов, то тем самым могут спастись и многие. Для этого оказывается важным питать свою душу высоким искусством, которое поднимает человека к вечным общечеловеческим ценностям. Можно вести растительный образ жизни, читать незамысловатую бульварную литературу и желтую прессу, смотреть боевики и слушать примитивную музыку. Но в час испытаний такой человек окажется беззащитным перед ударами судьбы. И только искусство высоких и тонких энергий, которые содержатся в произведениях великих классиков – Шекспира и Толстого, Бетховена и Чайковского, Рембрандта и Дали может помочь человеку выстоять в сложной жизненной ситуации. Настоящая драма обитателей больших городов заключается в том, что в Больших Городах, по образному выражению известного московского издателя Владимира Лизинского, пасутся огромные стада внутренних эмигрантов. Это те, которые не пользуются ничем из того, что составляет их гордость – театры, дворцы, галереи, библиотеки, им чуждо преклонение перед талантом. Не имея в своем жизненном багаже опоры на духовные силы прошлых поколений, они оказываются беззащитными перед сложностями жизни в Большом Городе.
Среди описанного Петрушиным реестра «терапий» особо выделяется «терапия творчеством и обретением смысла жизни». Но если с творчеством как-то все более или менее понятно (смотри хотя бы эпиграф к данному разделу), то слова ОБРЕТЕНИЕ СМЫСЛА ЖИЗНИ требуют многих пояснений. Вот что пишет об этом Петрушин:
«Ключевая роль в защите от стрессов и сопутствующих им неврозов играет осознание смысла своей жизни, своих жизненных целей и соотнесение с ними конкретных жизненных ситуаций. Человек, сделавший главный, смысловой жизненный выбор, в значительной мере предрешил все свои дальнейшие решения и тем самым избавил себя от колебаний и страхов. Его жизнь становится свободнее и проще. Попадая в трудную жизненную ситуацию, он соотносит ее значение с главными жизненными ценностями и своевременность подобного взвешивания нормализует его состояние. В этом случае критическая ситуация рассматривается не в сравнении с другими событиями, а оценивается на фоне общей перспективы всей жизни и общечеловеческих ценностей».
В подтверждение своих слов Петрушин приводит и мнение Ганса Селье, который писал:
«Чтобы придать смысл нашей жизни, мы должны поставить перед собой сложную и своевременную задачу. Нам следует стремиться к цели, достижение которой требует напряженной работы. Отсутствие же таковой цели – один из самых сильных стрессов, вызывающих язву желудка, инфаркт, гипертонию или просто обрекающих человека на безрадостное прозябание».
Идеологию «смысла жизни» породил и неустанно делами и пером пропагандировал философ Виктор Франкл. Смысл своего существования он нашел, как сам говорил, в том, чтобы ПОМОГАТЬ ДРУГИМ ЛЮДЯМ увидеть СМЫСЛ СВОЕЙ ЖИЗНИ. Вот очень краткая летопись его жизни, нравственных подвигов и основ разработанной им оригинальной философии.
ФРАНКЛ (1905–1997) – психиатр и психолог родился в Вене в еврейской семье, его отец был австрийским чиновником. В юном возрасте у Виктора проявился горячий интерес к психологии. Вначале Франкл формировался под влиянием Зигмунда Фрейда (1856–1939) и Альфреда Адлера (1870–1937), позднее он отошел от их воззрений, выбрав свою философскую дорогу.
В1923 году Франкл начал изучать медицину в Венском университете, где специализировался в области неврологии и психиатрии. Особо его интересовала психология депрессий и самоубийств. К концу 1930-х годов Франкл заложил основы нового метода, назвав его логотерапией.
В 1933–1937 годах Франкл возглавлял отделение по предотвращению самоубийств в одной из Венских клиник. Пациентами Франкла стали свыше 30 тысяч женщин, подверженных риску самоубийства.
После поглощения Австрии Германией в 1938 году карьера Франкла прервалась. Ему запретили лечить арийских пациентов по причине его еврейского происхождения.
В сентябре 1942 года Франкл, его жена и родители были депортированы в концентрационный лагерь Терезинштадт (он находился неподалеку от Праги). Незадолго до ареста Франкл, как высококлассный специалист, получил визу на въезд в США. Но он решил остаться в Австрии, чтобы поддержать своих престарелых родителей, которые уехать с ним не могли.
В лагере Франкл встретил доктора Карла Флейшмана. Вместе с ним он начал создавать организацию по оказании психологической помощи вновь прибывающим заключенным. Задача службы состояла в преодолении первоначального шока и оказании поддержки на начальном этапе пребывания. Франкл организовал, в частности, службу информации, и, когда кто-нибудь выражал суицидальные мысли или проявлял действительное намерение покончить с собой, Франклу тут же сообщали об этом.
Франкл считал, что в человеке можно увидеть не только стремление к удовольствию или волю к власти, но и стремление к смыслу. Именно от обращения к смыслу существования зависел результат психотерапии в лагере. Этот смысл для человека, находящегося в лагере в экстремальном состоянии, должен был быть безусловным смыслом, включающим в себе не только смысл жизни, но также смысл страдания и смерти.
Большинство лагерников задавались двумя вопросами: «Переживем ли мы лагерь?» и «Имеют ли смысл эти страдания, эта смерть?». По наблюдениям Франкла, шансы выжить имели не те, кто отличался наиболее крепким здоровьем, а те, кто был крепок духом, кто имел смысл, ради которого стоило жить.
С 1942 года и до конца войны Франкл прошел через четыре концлагеря, в том числе страшный Освенцим, где пропала рукопись его книги «Врачевание души», посвященной логотерапии (Франкл восстановил позднее ее по памяти). В апреле 1945 года Франкл был освобожден американскими войсками. Из членов семьи Франкла выжила только его сестра.
После освобождения Франкл вернулся в Вену, был директором Венской неврологической поликлинической больницы, по образцу которой были созданы подобные лечебные заведения в других странах. Франкл был приглашенным профессором многих американских университетов, читал лекции в разных университетах мира, в том числе в Московском университете (1986 год).
Франкл написал около 30 книг (переведены на 20 языков), среди них: «Психолог в концлагере» (1946 год, о лагерном опыте Франкла, в США это произведение пять раз объявлялась «книгой года»). На русском языке вышел сборник работ Франкла «Человек в поисках смысла» (1990 год). Позднее у нас были изданы книги: «Доктор и душа» (1997), «Воля к смыслу» (2000), «Сказать жизни «Да!» (2013).
Логотерапия Франкла основана на идее, что поиск и реализация смысла жизни являются у человека врожденными: смысл может быть связан с творческим трудом, с отношением к другому человеку или к своей собственной судьбе. Логотерапия учит, как искать и найти смысл своей жизни. Однако недостаточно найти смысл жизни, его необходимо реализовать, и это тоже большая проблема.
Виктор Франкл: «Все можно отнять у человека, за исключением одного: последней частицы человеческой свободы – свободы выбирать свою установку в любых данных условиях, выбирать свой собственный путь».
Три года. С 1942 по 1945 год, Франкл провел в концлагерях нацистов. Наблюдал, как природа человека проявляет себя в чрезвычайных обстоятельствах. Если человек не видел смысла в чем-то вне себя, его выживание было бесцельно и бессмысленно. И человек погибал.
Однако несколько человек превратили свои трагедии в триумфы. И Франкл сделал из этого главный принцип своего учения: «Тот, кому есть для чего жить, может перенести почти любое».
В книге «Человек в поисках смысла» Франкл отмечал:
«Стремление найти смысл – первичная сила в жизни человека. Люди нуждаются в том, ради чего стоит жить… Огромную психотерапевтическую и психологическую ценность имеет убеждение человека в том, что ему есть ради чего жить… ничто так не помогает человеку преодолевать объективные трудности и переносить субъективные неприятности, как сознание того, что перед ним стоит важная жизненная задача…
Если рассматривать жизнь с точки зрения присущих ей жизненных задач, нельзя не прийти к заключению, что жизнь всегда тем более осмысленна, чем труднее она дается. Почему бы нам не использовать трудности повседневной жизни для того, чтобы проверить собственный характер и развивать в себе силу и мужество?»
4.7. И коровам надо загорать
А теперь – вновь о тяготах переуплотненности всего живого.
Проблемы «метражного», «городского» стресса у людей еще только ставятся наукой. Здесь пока много неясностей. Однако для животноводов стресс от переуплотнения давно стал, как говорится, «экспериментальным фактом».
В конце 60-х годов прошлого века свиноводству США был нанесен огромный ущерб. Заболевшие свиньи вели себя точно так же, как ведут себя люди на грани психического истощения, вызванного длительным эмоциональным перенапряжением. Животные погибали при погрузке в автомашины от легкой «размолвке» с соседями и других раздражающих факторов. У них наблюдалось резкое учащение сердечных сокращений, длительная транспортировка вызывала язвы желудка.
Стресс был вызван переходом животноводства на промышленную интенсивную основу, что сопровождалось увеличением скученности животных в помещениях.
От скученности страдают не только свиньи, но и коровы, домашняя птица. Ведь нынче птичником, где в одном здании кудахчут сотни тысяч кур, уже никого не удивишь.
Интенсификация животноводства и птицеводства – максимальное использование площадей, механизация и автоматизация производственных процессов, унификация комбикормов – все это, значительно повышая экономическую эффективность соответствующих отраслей, привело к новой беде – стрессу.
Вслед за врачами, работавшими над жизнеобеспечением космонавтов, моряков-подводников, полярников и представителей других опасных и уникальных профессий, термин «жизнеобеспечение» ввели в свой лексикон и… ветеринары.
Родились здесь и свои открытия. Так, ученые установили зависимость здоровья и привесов животных от длительности светового дня. Если свиней держать в полной тьме, они быстрее толстеют. А у подсвинков (свинок-двухлеток) нарушается фосфорно-кальциевый обмен и другие функции. Ничего хорошего не получилось и при попытках держать свиней круглосуточно на свету. Оптимальными стали двенадцатичасовой день и такой же длительности ночь. Такая ежедневная смена света и тьмы дала наилучшие результаты.
Для того чтобы как-то компенсировать негативные последствия необычной, не знаемой в природе переуплотненности животных, в животноводческих комплексах принимаются различные меры. Следят за свежестью воздуха в курятниках. Даже добавляют в него легкие отрицательно заряженные ионы (аэроионизация воздуха). Зимой регулярно облучают коров ртутно-кварцевыми лампами. Словом, как бы обеспечивают их путевками на курорты, расположенные среди гор у солнечного моря.
4.8. «Альфа», «бета», «омега»
Борьба между животными различных видов есть общая черта: здесь вполне ясно, какую пользу для сохранения вида получает или «должен» получить каждый из участников борьбы. Но и внутривидовая агрессия – агрессия в узком и собственном смысле этого слова – тоже служит сохранению вида. В ее отношении тоже можно и нужно задать дарвиновский вопрос «для чего?». Многим это покажется не столь уж очевидным; а люди, свыкшиеся с идеями классического психоанализа, могут усмотреть в таком вопросе злонамеренную попытку апологии жизнеразрушающего начала, или попросту зла. Обычному цивилизованному человеку случается увидеть подлинную агрессию лишь тогда, когда сцепятся его сограждане или его домашние животные; разумеется, он видит лишь дурные последствия таких раздоров. Здесь можно увидеть поистине устрашающий ряд постепенных переходов – от петухов, подравшихся на помойке, к грызущимся собакам, к тузящим друг друга мальчишкам, потом к парням, разбивающим о головы друг друга пивные кружки, потом к отчасти уже политически окрашенным трактирным побоищам и, наконец, войнам и атомным бомбам.
Ученые изучают последствия переуплотненности животных и на глубоком биологическом уровне.
В начале ХХ века датский психолог Т. Шьельдеруп-Эббе занимался странным с житейской точки зрения занятием. Он изучал повадки кур. Долгие часы провел исследователь на птичьем дворе, наблюдая драки заносчивых хохлаток и кичливых петухов. В 1922 году Шьельдеруп-Эббе открыл ЗАКОН ИЕРАРХИИ.
Поверхностному наблюдателю все куры в птичнике кажутся, если можно так выразиться, на одно лицо. Не так-то просто догадаться, что отношения кур между собой сложны и загадочны. Эти отношения оформляются в ходе драк. Драки на птичьем дворе – явление обычное. Дерутся все: и молодые, только что оперившиеся петушки, и умудренные жизнью клуши. В драках строго соблюдаются определенные правила. Членовредительство не допускается. Ни в коем случае нельзя клевать в глаза, для этого существует гребень и уши.
Шьельдеруп-Эббе проделал такой опыт. Он изменял внешний вид одной наседки, загибая ей гребень или перекрашивая его. И – удивительное дело! – куры не узнавали наседку. Они яростно набрасывались на нее, словно это был чужак, которого следует заклевать до смерти.
А теперь про закон иерархии. В птичнике, словно в армии, каждый петух и каждая курица имеют определенный чин. Есть там и свой «ГЕНЕРАЛ» – курица А. Она может безнаказанно клевать других кур. Все они беспрекословно признают ее превосходство. Курица Б – «ПОЛКОВНИК». Она подчиняется курице А, убегает от нее, уклоняется от драк с ней, но зато господствует над остальными. Курица В, в свою очередь, подчиняется курам А и Б, но безжалостно чинит расправу над всеми прочими. Эта иерархическая шеренга тянется вплоть до последней курицы, которая – увы! – может властвовать лишь над самой собой.
Не следует думать, что закон иерархии действует только среди кур. Ему подчиняются все позвоночные, живущие стадами или группами. Взять хотя бы крыс. Эти грызуны живут большими сообществами. Их искусственную колонию можно создать и в лаборатории. Все крысиные самки равны, зато самцы делятся на три типа: альфа, бета и омега.
«АЛЬФА» снуют, не замечая других самцов. Их движения проворны, шкура лоснится от довольства и сытости. Они хозяева колонии. «БЕТА» тоже неплохо выглядят, но при приближении «альфа» быстро ретируются или принимают позу, долженствующую убедить «альфа», что они целиков в их власти. «Бета» ложится набок, полузакрыв глаза. В других случаях подползает под «альфу», тыча голову «начальству» под брюхо. Иногда «бета» начинает даже чистить шкурку «альфе».
Третий тип самцов – «ОМЕГА». Уже само название (омега – последняя буква греческого алфавита) показывает, что это парии крысиного общества. «Омега» обречены на гибель. Их мех грязен, они худы, движутся бесшумно и избегают встреч с другими крысами. Как правило, каждый новичок в колонии становится «омегой».
Крыса-самец принимает тот или иной статус после многочисленных «дуэлей» с остальными членами колонии. Исследователи в деталях проследили все основные стадии сражения двух норвежских крыс. Вот более агрессивная выгибает дугой спину, скрежещет зубами и поворачивается к сопернику боком. При этом бойцы испускают воинственные крики (правда, человеку они не слышны: лежат в области ультразвука).
От взаимных угроз скоро переходят к рукопашной. Крысы наносят удары передними лапами. Иногда в ход идут и задние. Драка продолжается, пока одна из крыс не свалится на землю. Чаще всего этим борьба и заканчивается. Побежденная крыса удирает или принимает одну из поз подчинения. Следовательно, и здесь есть определенный ритуал, правила: дуэлянты редко калечат друг друга.
Другое дело схватка между местным «альфа» и пришельцем из соседней колонии. При появлении незнакомца «альфа» обнюхивает его, затем, приняв угрожающую позу, семенящими шагами обходит противника. Шерсть «альфы» стоит дыбом, зубы щелкают. Иногда этими формальностями пренебрегают, и «альфа» сразу же набрасывается на чужака и начинает кусать его лапы, уши и хвост. Собственно, это избиение трудно назвать борьбой, так как новичок не сопротивляется. Он только попискивает и старается удрать. Его загадочная пассивность и непротивленчество обрекают его на гибель.
Причины смерти таинственны. Ведь никаких серьезных ран или увечий нет: шкура и волосяной покров у крыс толсты, их укусы не смертельны, и тем не менее спустя некоторое время чужак погибает. Видимо, губит его все тот же стресс!
4.9. Кошка, гулявшая сама по себе
Собака была дикая, и Лошадь была дикая, и Корова была дикая, и Овца была дикая, и Свинья была дикая – и все они были дикие-предикие и дико блуждали по Мокрым и Диким Лесам.
Но самая дикая была Дикая Кошка – она бродила, где вздумается, и гуляла сама по себе.
Крысы – тема мрачная и малопривлекательная. Поговорим лучше о кошках.
Кошку приручили еще древние египтяне. Их так поразила способность кошек ловить мышей и крыс и охранять тем самым запасы зерна, что они обожествляли их в образе богини Пахт – полуженщины-полукошки. Египтяне верили, что кошки после смерти отправляются на одно из двух небес. Кошки-аристократы – на верхнее, остальные – на нижнее. Жители дома, в котором умерла кошка, должны были сбрить брови и носить траур.
Европейцы в средние века скорее считали кошку сестрой дьявола, союзницей ведьмы. По-видимому, виной тому был ее строптивый характер. Отсюда и тянутся суеверия о том, что черная кошка приносит несчастье. Но и европейцы ценили кошек за умение расправляться с грызунами. Один из принцев Южного Уэльса издал в защиту кошек особый указ. Закон назначал за каждого только что родившегося, еще слепого котенка вознаграждение в один пенс. Два пенса получал хозяин, когда у его питомца открывались глаза, и четыре пенса, если котенок уже поймал свою первую мышь. За убийство же кошки полагался большой штраф: столько зерна, чтобы засыпать тело покойной, молочную овцу и ягненка.
Кошки – давние спутницы человека. Но, положа руку на сердце, можем ли мы утверждать, что кошка животное домашнее? Конечно нет! Эти таинственные создания степенно расхаживают по комнатам, трутся о наши колени. Но спустя несколько минут вдруг бросаются на вас, царапаются, кусают и кричат, как дикий зверь.
Кто не читал чудесную сказку английского писателя Редьярда Киплинга (1865–1936) про своевольную, своенравную, мудрую и дикую Кошку, которая гуляла сама по себе? Женщина приручила Мужчину, Дикого Пса, Дикого Коня, Дикую Корову, которые до того блуждали по Мокрым и Диким Лесам. И только Кошка так и осталась неподвластной!
Для нас кошки интересны вот почему. Они животные одиночные, равно как и их ближайшие родственники: львы, тигры, пантеры и леопарды. Общественная жизнь стадных животных подчиняется закону иерархии. А как ведут себя одиночки?
У каждой кошки есть своя территория. На ней она царь и бог. Она не признает над собой никаких властей. Всякий случайный прохожий или интервент того же вида безжалостно изгоняется вон. На своей территории кошка проявляет чудеса храбрости. Но стоит ей выйти за пределы вотчины, как она попадает в положение интервента по отношению к непримиримому в территориальных вопросах соседу.
Такой способ жизни не лишен преимуществ. У стадных животных почти каждый член сообщества выступает то в роли угнетателя, то в роли угнетенного. То он треплет, то его дубасят. Кошка же не признает никакого господства. Она сама по себе. Получив трепку на чужой территории, она возвращается домой, спокойно зализывает раны и восстанавливает былую уверенность и самоуважение.
Не следует, однако, думать, что кошки отпетые индивидуалисты и эгоисты. Порой они проявляют своеобразный коллективизм. Коты-соседи образуют кошачье «БРАТСТВО». После нескольких территориальных стычек они привыкают друг к другу и становятся друзьями. Когда у тебя есть свой дом-крепость, когда ты полон самоуважения и ни от кого не зависишь, то отчего же и не пообщаться с соседями? Живущие рядом коты иногда собираются вместе, играют, чистят друг друга, затем степенно расходятся. Встречаясь, они приветствуют друг друга вполне уважительно.
4.10. Бурная жизнь шотландских куропаток
Так отчего же у кур так развито чинопочитание? Почему крысы – завзятые дуэлянты? Зачем хозяева крысиной колонии «альфа» держат рядом с собой, казалось бы, лишних «бета» и так яростно преследуют «омег»? Отчего кошке так дорога ее территория?
Сравнительно недавно английский ученый Винн-Эдвардс выдвинул гипотезу, удовлетворительно объясняющую все эти факты.
Человек – единственное существо на Земле, продолжающее неуклонно наращивать число своих сородичей. Животные же год за годом, десятилетие за десятилетием удерживают примерно постоянный уровень «населения».
В чем же причина? Может быть, виноваты болезни, преследование хищников, голод? Нет, дело не в болезнях, не в голоде, отвечает Винн-Эдвардс. Животные сами поддерживают постоянную плотность населения. При этом они проявляют чудеса благоразумия и дальновидности.
Человек чрезмерно расточителен. Некогда тучные пастбища превращаются в сухие и бесплодные степи. Исчезают леса. Уже уничтожены странствующие голуби, гренландские киты. Уменьшается число котиков, морских черепах.
Не так ведут себя животные. Многие птицы, к примеру, осенью кормятся ягодами и семенами растений. Пищи вдоволь. Можно, казалось бы, прокормить миллионы ртов. Но не останется семян – не будет и урожая на следующий год! И вот здесь-то в роли главного координатора выступает сама природа: количество особей в стае строго ограничено. Оно математически точно соответствует ресурсам этой местности. Птицы не занимаются калькуляцией, не колдуют с помощью вычислительных машин, не устраивают бесконечных совещаний, клевать рябину или нет, не ведут статистику птичьих ртов. И все-таки они знают, какой политики им следует придерживаться.
Несколько лет в Шотландии ученые наблюдали поведение красной куропатки. Эти птицы живут в торфяных районах, покрытых зарослями вереска. Весной самцы начинают делить территорию. Их индивидуальные наделы разбивают общины на отдельные ячейки.
Дуэли самцов разгораются при первых лучах солнца. Борьба идет яростная, свирепая. Соперники забывают обо всем. Глаза налиты кровью, летят пух и перья. Со стороны может показаться, что они дерутся не на жизнь, а на смерть. Однако это не так. Дело обходится без каких-либо увечий или повреждений. Ведь единственная цель таких дуэлей – это выявить сильнейшего, который, захватив территорию, даст более здоровое потомство. И действительно, спустя два-три часа после восхода сражение затихает. Бывшие соперники дружелюбно кормятся бок о бок.
В результате баталий часть самцов изгоняется с общинных земель. В чужой незнакомой местности без обычной пищи они быстро слабеют и становятся добычей хищников. Жестоко? Безусловно. Но только так куропатки могут справиться с угрозой перенаселенности.
И вот еще что любопытно. В сообществе куропаток остается несколько самцов-холостяков и «незамужних» самок. У них нет своей территории. Они образуют резерв (вспомните «бета» у крыс!): запас колонии на тот случай, если природные условия станут более благоприятными. Однако с наступлением зимы или ухудшением пищевых ресурсов эти «резервисты» безжалостно изгоняются. Таким образом, раздел территории и закон иерархии обеспечивают соответствие между количеством населения общины и пищевыми ресурсами местности.
4.11. «Вертеп»
Человек культурен настолько, насколько он способен понять кошку.
В ясные осенние вечера огромные стаи птиц закрывают небо. С тревожными криками носятся они над сетью телеграфных проводов, над крышами домов, над осенними полями. Наблюдая эти массовые маневры, не один поэт, вдохновленный таинственностью и грандиозностью этого явления, сложил трогательные строки о печали скворцов, об осенней неприкаянности грачей, об африканских далях, которые сулят разлуку и отчаяние!
На самом деле все гораздо прозаичнее. Пернатые устраивают смотр, перекличку. Эти полеты дают возможность судить, сколь велика стая. Если птиц слишком много или слишком мало, спешно принимаются эффективные меры, чтобы восстановить равновесие.
По той же причине на рассвете горланят петухи, кричат обезьяны-ревуны, гомонят певчие птицы. С той же целью в сумерках устраивают небольшие перелеты дикие утки, надрываются лягушки, без умолку трещат цикады и кузнечики.
Ну а что, если стадных животных подвергнуть, так сказать, искусственному уплотнению? Стеснить их свободу? Связать их тесными рамками очень ограниченного пространства?
Ученые поселили множество норвежских крыс на небольшой территории. Для беготни хватало места. Еды, питья было предостаточно. Но стройная, согласованная жизнь крыс нарушилась. Наступила анархия. Ученые назвали ее выразительны словом «ВЕРТЕП».
Во-первых, резко возросла агрессивность крыс. Их сражения теперь уже нельзя было назвать дуэлью, поединком по каким-либо правилам. Они превратились в самые настоящие драки, избиения и разбой. По колонии носились возбужденные, агрессивные самцы. В одиночку и группами они нападали на самок, кусали их. Наиболее агрессивные самцы даже пожирали крысят!
Во-вторых, резко возросло число крыс типа «омега». Они прятались по углам, и только когда остальные члены колонии спали, выползали и отправлялись к кормушке.
Несколько самых сильных крыс устроили гаремы. Они захватывали лучшие участки территории и жили там припеваючи. У каждого было по шесть-семь самок. Эти «СУЛТАНЫ» безжалостно расправлялись со всяким, кто осмеливался переступить границу их владения.
Но наиболее странно вели себя крысы-мамаши. Материнский инстинкт, который мы, люди, считаем самым благородным, был извращен.
В обычных условиях крыса, готовящаяся стать матерью, вместе с самцом строит для будущего потомства уютное, мягкое гнездо. Она ищет подходящий материал (в условиях опыта таким материалом были многочисленные листки бумаги, разбросанные на территории колонии), носит его кусок за куском к гнезду и там делает воронкообразное возвышение. Там она позднее устраивает крысят, кормит их, чистит, охраняет.
В перенаселенной колонии крыса строит гнездо, как говорится, «спустя рукава» и никак не может его закончить. Она рассеянная, возбуждена, кажется, что ее мысли заняты совсем не этим делом. Вот она тащит бумажку к гнезду, несколько раз останавливается, топчется на месте и вдруг бросает ее и ввязывается в драку.
Обычно крыса перетаскивает крысят с места на место, прячет их. В условиях же «вертепа» она бросает их где попало, и те становятся добычей взрослых самцов-каннибалов. Неудивительно, что 96 процентов крысят гибнет.
Ну а как перенесут уплотнение вольнолюбивые одиночки-коты? Что, если киплинговскую Кошку поставить в такие условия, в которых она не сможет «убежать в чащу Дикого Леса, или влезть на мокрые Дикие Деревья, или взобраться на мокрые Дикие Крыши и дико махать своим диким хвостом?»
Немецкий ученый П. Лейхаузен держал кошек и котов в тесных ящиках. Они сидели, тесно прижавшись друг к другу. И тут даже эти ярые противники тирании и иерархии не выдерживали.
Обычно одно из животных, преимущественно самец, становилось всемогущим владыкой и повелителем, а один-два других – париями, отщепенцами. Они не могли даже хвостом пошевелить. На них тотчас набрасывались их раздраженные соседи.
Но и тут природа кошек, органически не переносящих угнетения и насилия, проявляла себя. И хоть киплинговская Кошка не могла «повернуться и уйти», они все-таки поступала по-своему, по-кошачьи.
За исключением забитых парий все остальные коты и кошки не выказывали даже признаков какого-либо чинопочитания; закон иерархии бы для них не писан! Это было все то же кошачье «братство», только в новых условиях, в условиях, когда два-три соседа удобно расположились на твоем хвосте!
Забавно наблюдать за животными в такой момент. Из деревянного ящика торчат несколько пушистых мордочек. Блестят зеленые глаза. Тесно? Да. Но на усатых физиономиях как бы написано: «Да, конечно, тесновато! Но что делать? Надо ведь как-то жить!»
4.12. Аналогии неубедительны, но…
В Африке есть поверье, будто бы обезьяны куда умнее, чем об этом думают европейцы. У них есть свой «обезьяний язык», свои обычаи и законы. Но они скрывают все это, боясь, что люди заставят обезьян работать и платить налоги. Судя по всему, все идет именно к этому, к тому, чтобы другие существа стали работать на людей. Кто будет обслуживать человека будущего – роботы или послушные ему разумные животные, решит диалог физиков и биологов, – так считает известный американский футуролог О. Тоффлер.
Много-много тысяч лет назад люди жили небольшими группами и занимались охотой. Пищи не хватало. Поэтому в те далекие времена человек создал систему запретов, табу. Они поддерживали количественный состав племени в определенных пределах.
Суровые племенные традиции требовали жертвоприношений. Жизнь самых прекрасных юношей и девушек отдавали ненасытным богам. Устраивались набеги на соседние племена, и подчас единственной добычей были головы врагов. В некоторых местах процветал каннибализм.
Но вот 8-10 тысяч лет назад произошел переворот. Человек впервые засеял клочок земли и собрал первый урожай. Он стал хлебопашцем, землевладельцем, обеспечил себе достаточно пищи. Больше не было причин сдерживать размеры племени. Наоборот, самые многочисленные племена стали и самыми богатыми. Старые ограничения были постепенно отброшены и забыты. Отныне каждый член общества сам решал судьбу своего потомства. Так фактически продолжается и до сих пор.
Человек и животное – ставить знак равенства между ними конечно же не следует. И тем не менее, пытаясь обнаружить факты, которые позволили бы пролить дополнительный свет на структуру человеческого общества, человека сравнивали со всеми видами животных, ведущих «общественный» образ жизни, – от обезьян и волка до пчелы и муравья.
Какие делались выводы? Самые различные. Немецкий этолог П. Лейхаузен пишет: «Проведя в лагерях военнопленных около пяти лет, я понял, что поведение людей в условиях скученности до малейших подробностей повторяет поведение волков, кошек, коз, мышей, крыс или кроликов, помещенных в аналогичные условия…»
Другие исследователи выражаются более осторожно: Р. Зоммер: «Я далек от мысли, что человеческое существование можно уподобить жизни животных. Однако я не удивлюсь, если некоторые факты из области «животные – пространство» окажутся в какой-то степени применимы к области «люди – пространство».
Подобные заявления исследователи подкрепляют и конкретными экспериментами. Так, к примеру, крысы в опытах доктора биологических наук И. Бородина были помещены в «городские» условия. Ночь они проводили в тесных клеточках с плохой звуко- и запахоизоляцией. А весь «рабочий» день – к клетке, имитирующей ситуацию в переполненном автобусе (на 40 стоячих мест), который никуда не движется. Крысы в этой ситуации вели себя вполне по-человечески: очень нервничали, «кричали» друг на друга, толкались. «Ну да вы знаете, – пишет Бородин, – как это бывает, когда битком набитый автобус останавливается».
Третья категория ученых возмущена. Как? Проводить параллели между человеком и животными? Ересь! Чушь! Из всех живых существ человек обладает наиболее высокой способностью применяться к любым обстоятельствам.
Слова верные. Но они требуют оговорки. Человеку действительно доступно многое. Но как раз в силу сложности своей организации, в силу утонченности ее «КОНСТРУКЦИИ» человеку и требуется неизмеримо больше, нежели животному!
Жить, как крыса?! Куропатка?! Кошка?! Нет, человеку необходим не только «метраж», краюшка хлеба, кусок тряпки, чтобы прикрыться, – ему необходима вся Вселенная, с ее мириадами звезд! 10 миллиардов нейронов мыслящего мозга не удовлетворит каморка с крохотным окошечком. Человеку необходимы все континенты нашей планеты, ему нужны Марс, Венера и все величие Солнечной системы!
Личное пространство человека (понимаемое в широком смысле) очень неопределенно. С развитием цивилизации оно неудержимо расширяется, но тот же научно-технический прогресс, одаряющий столь многим, одновременно ставит и ряд препон, «давит» на человека.
4.13. Мнение Конрада Лоренца
Этологи давно поняли, что в истории человечества шла своеобразная эскалация агрессивности, которая была обусловлена растущей свободой ее проявления. Человек не обладает ни рогами, ни мощными клыками – сам по себе он существо слабо вооруженное. Но! Сначала человек использовал против человека каменное или деревянное орудие – орудие стало оружием. Потом появилось оружие, действующее на дистанции, – дротики, стрелы. Теперь не надо было сходиться с недругом лицом к лицу, а это важный психологический момент, позволяющий с меньшим усилием, напряжением переступить барьер запрета «Не убий себе подобного». Наконец, когда в древних коллективах возникла иерархическая организация, один человек – вождь – получил возможность посылать другого против врага: теперь вождь вообще не присутствовал при сцене насилия, что, безусловно, облегчало принятие решения. («В наш слабонервный век приговор умеет подписать каждый. Труднее найти человека, который приведет его в исполнение», – Александр Крон.) Ну и так далее, вплоть до межконтинентальных ракет.
А еще тут полезно послушать мнение о человеке такого крупного знатока поведения животных, каким был Нобелевский лауреат (1973 год) Конрад Лоренц.
ЛОРЕНЦ (1903–1989) – выдающийся австрийский учёный, один из основоположников этологии – науки о поведении животных. Отец Конрада был известным венским врачом. Семья жила в Альтенберге под Веной. Рядом был Дунай с пойменными лугами и лесами. Дома – просторный сад, где постоянно жила разная живность. Большим любителем и знатоком животных был дед Конрада: на прогулки тот всегда шел в сопровождении ручной гиены. И неудивительно, что, когда Конрад был гимназистом, директор венского зоопарка отдавал ему на лечение больных животных.
Лоренц получил хорошее образование. В одной из анкет он писал: «Пять лет народной школы, восемь лет гимназии, пять лет медицинского университета, два года изучения зоологии». Окончив медицинский факультет Венского университета, он получил диплом врача, но не занимался медицинской практикой, а посвятил себя исследованию поведения животных.
В 1920-е годы Конрад прошёл стажировку в Англии под руководством известного английского биолога, и философа Джулиана Хаксли (1887–1975). Затем приступил к самостоятельным исследованиям в Австрии. Он начал с наблюдений за поведением птиц. Открыл, что звери передают друг другу приобретенные знания путем обучения. В 1930-е годы Лоренц уже имел учеников и сотрудничал со своим другом, голландцем Николасом Тинбергеном (он, кстати, в отличие от Лоренца, был участником Сопротивления и узником фашистского концлагеря), с которым в 1973 году и разделил Нобелевскую премию за «исследования социального поведения животных».
После оккупации Австрии гитлеровской Германией Конрад остался фактически без работы. Он занимал в качестве профессора престижную кафедру Канта в Кёнигсбергском университете, но возможности работать с животными у него не было.
Любопытно то, что в 1938 году Лоренц добровольно примкнул к нацистам, заявив письменно: «Как немецкомыслящий и естествоиспытатель я, разумеется, всегда был национал-социалистом» («Ich war als Deutschdenkender und Naturwissenschaftler selbstverständlich immer Nationalsozialist»).
Во время войны Лоренц был мобилизован и работал врачом сначала в тыловом госпитале в Польше (в Познани), затем, уже ближе к передовой, в военном госпитале в Белоруссии. В июне 1944 года, при отступлении немецкой армии, Конрад попал в плен под Витебском. И в итоге попал в лагерь для военнопленных в Армении, где провел четыре года.
Позднее он вспоминал, что, конечно, жизнь в лагере была не сахар, но начальство, утверждал Лоренц, не воровало, и можно было выжить. Белковой пищи было маловато, и Конрад (его называли «профессор»), к ужасу конвойных и солагерников ловил скорпионов и съедал в сыром виде их жирное брюшко. Он-то знал, что у скорпионов ядовит только хвост!
В плену Лоренц отрёкся от своих нацистских убеждений. Много позднее в одном из интервью Лоренц говорил: «Конечно, я надеялся, что что-то хорошее может прийти от наци. Люди, лучше, чем я, более интеллигентные, верили этому, и среди них мой отец. Никто не предполагал, что они подразумевали убийство, когда говорили «селекция». Я никогда не верил в нацистскую идеологию, но подобно глупцу я думал, что я мог бы усовершенствовать их, привести к чему-то лучшему. Это была наивная ошибка».
В Армении же Конрад начал работу над своей первой, ставшей позднее знаменитой, книгой. В послесловии к изданной у нас книги Лоренца «Оборотная сторона зеркала» А.И. Федоров, рассказывает об этом этапе жизни Конрада так:
«За неимением лучших средств он писал гвоздем на бумаге от мешков из-под цемента, пользуясь марганцовкой вместо чернил. Окружающие относились к его занятиям с пониманием. «Профессора» (его рост был 1 метр 83 сантиметра – Ю.Ч.), который был старше других пленных, уважало также и лагерное начальство. Когда ему пришло время уезжать (1948 год – Ю.Ч.), он попросил разрешения взять с собой свою «рукопись». Офицер госбезопасности, от которого это зависело, предложил Лоренцу перепечатать книгу, дав для этого машинку с латинским шрифтом и бумагу. Когда «профессор» это сделал, офицер попросил автора дать честное слово, что в рукописи ничего нет о политике, и разрешил взять ее с собой. Более того, он дал Лоренцу «охранную грамоту», чтобы рукопись не отбирали на этапах!..»
Усталый, но полный энтузиазма и замыслов Лоренц наконец возвратился в Альтенберг, к своей семье. В 1963 году выходит его книга «Так называемое зло». Она была переведена на многие языки и принесла Конраду мировую славу. Австрийская академия наук организует для его Институт сравнительного изучения поведения. Лоренц выступает с популярными лекциями о биологическом положении в современном мире. Эти лекции позднее были опубликованы под названием «Восемь смертных грехов цивилизованного общества».
Широко известной стала книга «Человек находит друга». Эта серия рассказов выходит далеко за пределы разговора об этологии и зоопсихологии, а также за рамки простого описания поведения собак. Кстати, Лоренц являлся не только ученым высочайшего ранга, но и действительным членом Немецкой ассоциации писателей.
Волей-неволей, наблюдая поведение животных, Конрад Лоренц начинал задумываться и о том, а как же живут и ведут себя люди. В книге «Восемь смертных грехов цивилизованного человечества» Лоренц приводит критику современного ему капиталистического общества с позиции естествоиспытателя. Он выделяет 8 основных тенденций, отличающих индустриальное общество от традиционного и делающих его неустойчивым и противоестественным для жизни человека.
К ним относятся: перенаселение, опустошение жизненного пространства, высокий темп жизни, навязанный всеобщей конкуренцией; возрастание нетерпимости к дискомфорту, генетическое вырождение, разрыв с традицией, индоктринируемость (унификация взглядов) и угроза ядерного оружия.
Лоренц указывал на то, что человек, приспособленный эволюцией для выживания в небольшом коллективе (что видно уже из того, что трудно запомнить более двух-трёх десятков людей и поддерживать с ними близкие отношения) в условиях мегаполиса не может без дополнительной психической нагрузки сдерживать свою природную агрессивность.
В качестве примеров двух крайностей приводится гостеприимность людей, живущих вдали от городов и взрывоопасная нервозность концлагерей, где неосторожный взгляд может привести к драке. Концентрация людей в городах обычно сопряжена с уничтожением природы, что приводит к эстетической и этической деградации жителя. Аэрофотоснимок города внешне похож на гистологическую картину раковой клетки, что свидетельствует об утрате разнообразия в обеих системах.
Главным мотивом бизнеса, писал Лоренц, является получение мгновенной финансовой выгоды. Таким образом общество и, следовательно, каждый человек теряет долгосрочные цели и вынужден трудиться значительно интенсивнее, чем это требуется для выживания. Этот процесс ничем, кроме трудоспособности человека не ограничивается, так что он приводит к «бегу наперегонки с самим собой», который сопровождается рядом хронических болезней у самых активных граждан.
Высокоорганизованные же организмы характеризуются способностью ставить отдалённые по времени цели, достижение которых связано с дискомфортом. По мнению Лоренца, современная медицина и бытовые условия лишают человека привычки терпеть, что подрывает названную способность.
Средства массовой информации вырабатывают у людей привычку к некритическому восприятию информации, которая ранее компенсировалась наличием традиционных убеждений. Многие из них, несмотря на их возможное противоречие научным взглядам, сложились эволюционно, то есть доказали свою незаменимость для общества и поэтому, согласно Лоренцу, не могут быть безнаказанно забыты.
Сострадание, которое современный цивилизованный человек обязан выражать ко всем без исключения людям (в том числе криминальным элементам) ослабляет неукоснительно действовавший прежде естественный отбор и ведёт к генетическому вырождению.
Любопытно, что Лоренц обозначает ядерное оружие как менее опасную из всех приведённых проблем, поскольку для предотвращения ядерной войны достаточно не пользоваться ядерным оружием, между тем борьба с остальными сильно затруднена. Ситуация усугубляется тем, что указанные «заболевания» капиталистических и прочих обществ существуют в комплексе, так что они поддерживают друг друга.
4.14. Третье измерение Москвы
Как сделать город «БЕЗОПАСНЫМ» для людей – актуальная тема размышлений ученых.
Жизнь человека в городских условиях должна указать те пределы, за которыми психическому здоровью индивидуума уже угрожает опасность, ту грань, где происходит «СЛОМ». Однако сам город непрерывно меняется, развивает свои формы, размеры, обличье. Его эволюция полна противоречий и неопределенности.
Оптимальный город, каков он?
Платон (427–347 до новой эры), древнегреческий философ, утверждал без всяких колебаний, что «лучший город тот, где живет 5 тысяч и 40 человек». Ни больше и ни меньше.
Правда, человеком для Платона был только свободнорожденный или вольноотпущенник. А рабы? Их желательное количество Платон также установил – по 5 «штук» на каждого свободного человека. Таким образом, идеальный античный город должен был насчитывать ровно 30 240 человек.
В наши дни таких категоричных суждений о городе уже не встретишь. Ведь споры – какому городу быть? – ведут не только философы, но и архитекторы, социологи, психологи, транспортники, врачи, энергетики…
Чтобы сделать город максимально удобным для человека, чтобы снять напряжения, возникающие из-за тесноты и толчеи, предложено, например, о «ПОДЗЕМНОЙ УРБАНИСТИКЕ».
Предлагают вот что. Снять с поверхности земли все транспортные потоки (в США даже обсуждался проект вакуумного тоннеля через Американский континент, от Лос-Анжелеса до Нью-Йорка, для сверхскоростных поездов с электромагнитным двигателем; полагали, что это будет более дешевое, быстрое и безопасное сообщение, чем самолет), упрятать в подземное пространство все склады и многие виды производств, освободить город от свалок, гаражей и прочего – всего того, что поглощает сейчас массу земельных участков.
Всемерно развивать третье измерение планируется и в Москве. Десятки научно-исследовательских и проектных институтов занимаются этим делом. Под землю хорошо было бы упрятать ателье, почтамты, ломбарды, кинотеатры, спортивные залы, бассейны, рестораны, рынки объекты гражданской обороны. Сделать все, чтобы горожанину досталось больше солнца, зелени, воздуха, чтобы личное пространство человека всемерно расширилось.
Заманчиво! Хотя и требуются немалые деньги – миллиарды рублей, миллиарды долларов, но они, считается, должны окупиться позднее. Так за чем же дело стало?
А затем, что под землей будет находиться не так-то просто.
Эта проблема уже чисто психологического порядка. Оказывается, очутившись под «горизонтом», человек зачастую испытывает чувство дискомфорта, хотя, казалось бы, никаких причин для этого нет.
Вопрос тщательно изучали медики. Они обнаружили наличие определенного «психологического барьера». Его преодоление потребует от архитекторов, строителей, гигиенистов определенных конструктивных решений. Главное, что необходимо сделать, максимально приблизить подземные условия к наземным. Видимо, в подземных помещениях придется создавать фальшивые окна, имитировать солнечный свет, предусмотреть дворики с естественным освещением, обеспечить безукоризненную вентиляцию и кондиционирование воздуха.
Придется сделать и еще многое другое (расходы соответственно возрастут!), что способно оказать положительное влияние на психику человека, попавшего («подземный стресс»?) в непривычную обстановку.
4.15. Город мечты
Бог создал деревню, а человек построил город.
Город будущего? Полвека назад в воображении западных проектировщиков рисовались гигантские супергорода, покрывающие огромные регионы и даже ценные континенты.
Пророчили, что дома-башни будут подпирать небо. Прерванная великим кризисом начала 30-х годов прошлого века «ВЫСОТНАЯ ДРАМА» американских городов вновь развернулась в конце 60-х.
Высота знаменитого «Эмпайр стейт билдинг» в Нью-Йорке (год постройки – 1931), достигшая рекордной отметки в 381 метр (кстати, вознесшаяся «до неба» Вавилонская башня имела «рост» всего около сотни метров), была превзойдена. В Чикаго выстроили колосс «Сирс Тауэр» высотой в 443 метра.
Расчеты делают возможным и дома в 2,5 километра высотой. Но нужны ли они? Опыт США показал, что здания выше 60 этажей экономически нецелесообразны, а регулярные рейсы на сверхскоростных лифтах выше 200-метровой отметки отрицательно влияют на здоровье людей. СУПЕРНЕБОСКРЕБЫ Америки – это прежде всего борьба за престиж, рекламу и международную известность.
Нужно ли городам будущего обязательно «становиться на цыпочки»? Этот вопрос ныне все более ставится под сомнение. Во всяком случае, в США «СРЕДНИЙ КЛАСС» американцев стремится (из-за «транспортного тромбофлебита», отравленный газами атмосферы, изнуряющего шума, преступности и вспышек расовых бунтов) жить в пригородах.
Сверхурбанизацию, строительство супердомов подстегивал «ДЕМОГРАФИЧЕСКИЙ ВЗРЫВ». Простейшие расчеты, казалось бы, убедительно доказывали, что вскоре жителям земли можно будет только стоять плотной толпой на всей ее поверхности – сесть будет просто некуда.
Так полагали прежде, но теперь взгляды начинают меняться.
Дело в том, что темпы роста народонаселения планеты постепенно замедляются. Начинают срабатывать тормоза как в социальных механизмах, так, возможно, и в самой биологической системе человека. Видимо, опасность перенаселения Земле не грозит.
Возникли и новые технологические тенденции, делающие сверхурбанизацию излишней. Повышение производительности труда, автоматизация технологических процессов ослабляют нужду в сверхскоплениях людей в городе.
Совершенствование и развитие средств передачи энергии подкрепляют эту тенденцию. Размещение многих производств уже не привязывается к определенному месту. Телефон, телеграф, телексная связь, телевидение – все это значительно ослабляет потребность в личных контактах между людьми.
Развитие средств передачи информации снимает необходимость концентрации многих видов труда. Архитектор А. Анисимов выдвинул идею библиотеки будущего – «ИНФОРМАТЕКИ» – универсального хранилища информации любого рода, информации, закрепленной книгами, микрофильмами, магнитофонными и видеозаписями, перфокартами и прочим. Сердце информатеки – универсальный преобразователь информации, который способен передавать ее абонентам на любое расстояние.
Для людей ряда профессий в будущем станет целесообразным соединения жилья и рабочего места. А автоматизация сократит потоки рабочих, направляющихся к промышленным предприятиям.
«Башня в тысячу этажей высотой, быть может, так же нелепа, – писал доктор архитектуры Андрей Владимирович Иконников (1926–2001), – как самый большой в мире транзисторный приемник». По его мнению, город будущего, город мечты, даст возможность вернуть нарушенную сегодня в больших городах близость человека с природной средой, а в малых населенных пунктах – создать все условия для приобщения к сокровищам культуры и источникам информации.
«Город будущего в моем сегодняшнем представлении, – считает Иконников, – прежде всего, спокойная гармония ландшафта, соединяющего в органичном единстве природу и искусственные сооружения, новое и унаследованное от прошлого. Здесь нет драматических нагромождений гигантских масс, масштабов, подавляющих восприятие. Здесь человек – мера всех вещей».