Полярный синдром
Это где-то на севере, где, я не знаю,
Это где-то на полюсе, в мире стальном,
Там, где стужа когтями скребется по краю
Селитренных скал, изукрашенных льдом
И как бы тут не стыло льдище,
Как на ветру не свищет снег,
А Север все чего-то ищет,
Он все в пути,
Который век.
…Морозная дымка окутывала все вокруг. Даже без термометра было ясно: стужа далеко за сорок! Внезапный порыв ветра больно хлестанул по щекам, зазмеилась поземка, а потом белая круговерть поглотила окрестности. Через секунду ураган бушевал уже не на шутку. Вой ветра, снежные заряды напоминали об Антарктиде, о свирепых тамошних бурях…
Такими словами корреспондент одной из газет описал испытания, которым можно подвергнуть человека в установке искусственного климата, созданной специалистами японской фирмы «Торэй». Названная «Текнорамой», она представляет собой специальную камеру, в которой можно воспроизвести и холод Гималаев, и жару Сахары, и муссонные ливни Бенгалии, и многое другое.
Возможно, в устройствах такого типа целесообразно проверять людей на стрессоустойчивость. Во всяком случае, такие испытания были бы крайне важны для зимовщиков, для строителей в районе БАМа, для нефтяников, собирающихся вести добычу нефти и газа в северных районах Западной Сибири.
5.1. Нужны ли России ее просторы?
Власть шири над русской душой порождает ряд русских качеств и русских недостатков. Русская лень, беспечность, недостаток инициативы, слабо развитое чувство ответственности с этим связаны. Ширь русской земли и ширь русской души давили русскую энергию, открывая возможность движения в сторону экстенсивности. Эта ширь не требовала интенсивной энергии и интенсивной культуры. От русской души необъятные русские пространства требовали смирения и жертвы, но они же охраняли русского человека и давали ему чувство безопасности.
«СТРАНА БЕЛОГО БЕЗМОЛВИЯ», «ЛЕДЯНАЯ ПУСТЫНЯ», «ЗАБЫТЫЙ БОГОМ КРАЙ» – так еще в начале прошлого века называли Север нашей страны. Сейчас же в ход пошли иные слова: «богатая кладовая природы», «главный резерв народного хозяйства», «край мужественных людей».
Российский Север – это около 65 процентов площади бывшей РСФСР. Если исходить из того, что природные ресурсы Земли располагаются равномерно, то в арктической зоне должно быть сосредоточено около половины всех наших богатств. Но если учесть (мнение российского ученого-экономиста академика Абела Аганбегяна) особенности формирования залежей (геологические данные), то станет ясно: природных богатств на Севере значительно больше.
На Севере немало месторождений, которые по запасам и качеству сырья не имеют себе равных. Взять хотя бы медно-молибденовые руды Норильска или оловянные клады Якутии и Чукотки. На Таймыре открыты обширные апатитоносные провинции.
На зоны Сибири приходится большая часть добычи алмазов, золота, вольфрама. Тут обнаружены уникальные кладовые нефти и природного газа. Сосредоточено более одной трети лесных ресурсов страны, основные запасы гидроэнергии (стоки великих северных рек – Оби, Енисея, Лены).
Необходимо, однако, отметить, что «СЕВЕР» – понятие все еще не очень устоявшееся. Каковы его границы – вот вопрос! Выясняется, что сколько наук, столько и понятий о территории Севера. У климатологов – границы одни, у географов – другие, у строителей – третьи, у экономистов – четвертые, а у транспортников и вовсе отдельные для каждого вида транспорта.
Известный советский северолог (в 20-30-е годы прошлого века существовала даже такая особая ветвь науки – «СЕВЕРОВЕДЕНИЕ») Григорий Абрамович Агранат полагал, что установление южных границ высоких широт территории СССР – важнейшая народнохозяйственная задача, все еще ждущая своего решения.
АГРАНАТ (1919–2007) – доктор географических наук, в течение ряда лет работал в Институте географии Академии наук СССР, член научного совета Российской академии наук по Арктике и Антарктике. Почетный полярник. Автор десяти монографий и сотен статей и брошюр. Широко сотрудничал с научно-популярными и образовательными изданиями.
Опираясь на зарубежный опыт, Агранат критиковал советскую систему использования природных ресурсов, затратные и негибкие способы освоения Севера. Выступал за федеральную политику, направленную на устойчивое развитие, а если надо – за фактическое содержание северных территорий и был против «клондайкского пути».
Более 60-ти лет изучал Григорий Абрамович Север, но в конце жизни утверждал, что вопрос, что такое Север, до сих пор не имеет четкого ответа. Напоминал, что греки и римляне холодным Севером считали таврические степи. Что проблема делимитации Севера (определение его южной границы) однозначно не решена. Вновь и вновь североведы взвешивают комбинации давно известных признаков – вечная мерзлота, июльская изотерма, Полярный круг, возможности земледелия, граница леса, стали говорить еще и об учете степени «комфортности жизни» для человека. Так что до сих пор, где этот «Север», каков он, остается не очень ясным. А это пагубно для формирования политики и практики в этих холодных краях.
Многие важные темы затрагивал Агранат в своих статьях. Скажем такую. В мировом постиндустриальном обществе, в эйфории от прихода новейших технологий, инноваций, «хайтеков», все чаще раздаются голоса, что «интеллект становится важнее сырья. Что богатство природными ресурсами, территорией отходит будто бы на второй план. Неверно это, писал Агранат, да и такое случается (экономисты такие случаи именуют «голландской болезнью»), но в целом основой жизни любого общества всегда будет нечто материальное, вещное, природное.
А природного на Севере, что называется, навалом. Арктика, прежде всего шельф Северного Ледовитого океана, содержит необъятные резервы углеводородного сырья. Десятки, если не больше, гигантских и супергигантских месторождений. Через 10–15 лет Арктика может стать главным мировым источником нефти и газа.
А «экологический ресурс» российского Севера? Мы загрязняем атмосферу много меньше, чем Европа и США. Значит, Россия «очищает мир». На международных конференциях уже возникали предложения о том, что Запад должен платить России как экологическому донору за «перерасход природы» миллиарды долларов.
Что нам готовит будущее? Какие сюрпризы? Возник термин «экономика пространства». А что, если Север станет местом перевода из пострадавших по каким-то причинам стран и регионов производств и даже населения? И, чувствуется, очень скоро Север и Сибирь, из бесчисленные реки и озера, станут мировыми источниками быстро дорожающего ресурса – пресной воды.
Григорий Абрамович автор книг: «Зарубежный Север» (1957), «Новая техника и освоение зарубежного Севера» (1960), «Использование ресурсов и освоение территории зарубежного Севера» (1984), «Освоение Севера: мировой опыт» (1988), «Возможности и реальности освоения Севера. Глобальные уроки» (1992).
Еще Агранат писал: «В последнее десятилетие в научной печати широко распространяется кажущийся на первый взгляд очень странным тезис о том, что наличие в России огромных неосвоенных или слабоосвоенных территорий – скорее зло, чем добро. Тезис этот проник и в среду высокопоставленных чиновников, формирующих политику развития страны. А значит, и территорий, о которых идет речь, они занимают до 70–80 % площади России – Сибирь, Дальний Восток и особенно Север. Не раз такие высказывания подвергались критике, и довольно жесткой. Однако они по-прежнему весьма громко звучат, более того, набирают новых сторонников».
В 2000 году в журнале «География» Агранат обсуждает важный вопрос: Нужны ли России ее просторы? Он сводит вместе полярные мнения на этот счет. Естественно, «западники» готовы отказаться не только от Севера, но и от Сибири, Дальнего Востока и Курильских островов. Те же, кого можно условно назвать «славянофилами», ратуют за хозяйственное овладение Севером и Востоком России, они видят в этих отдаленных территориях главное богатство России.
Достаточно взвешенную в этом споре дал российский политолог Николай Алексеевич Косолапов (российский политолог, родился в 1942 году), попытавшийся объективно взвесить все «за» и «против». Да, Россия волею судеб наделена огромными пространствами, с которыми она справлялась с большим трудом. Но они создавали, к случаю, ко времени, оказывающиеся нужными резервы развития, резервы безопасности страны. Пугающие своим безбрежием пространства от Балтийского моря до Тихого океана служили символом величия России, упреждающим мечом в мировой борьбе.
5.2. Небескорыстные отношения
Не верится, что серьезных ученых могут манить эпатажные, красивые лозунги типа «сжатие освоенного пространства», принадлежащие, кажется, географу Ю.Л. Пивоварову, самому яростному противнику Севера, беспощадному по отношению к его защитникам. Или, что еще «круче»: «Если бы у восточных склонов Урала плескался океан, то Россия давно бы стала высокоразвитой страной».
Агранат в своих многочисленных статьях и книгах подробно анализирует тему «Север». Вот цитаты:
«Для чего нужен Север? – пишет Григорий Абрамович. – Данный вопрос может показаться странным, некоторые утверждают, что Север – обуза. Значит, следует меньше вкладывать в него деньги, отдавая их обжитым промышленным областям, и вообще нужно "сжимать освоенное пространство". В силу явной неувязки с насущными нуждами страны этот неоднократно раскритикованный лозунг не стал руководством к действию. Но он негативно влияет на принятие управленческих решений».
Второе соображение:
«Продолжающееся увеличение населения планеты, стремительный рост природных, техногенных и антропогенных катастроф усиливают значение Севера как территориального резерва. Он может стать социальным прибежищем, как были в прошлом свободные территории России, Северной Америки, Австралии (новейший пример – появление беженцев на российском Севере). Конечно, по своим эколого-географическим характеристикам Север несравним с этими былыми просторами. Однако научно-технический прогресс, новые средства коммуникаций облегчают управление, производство и жизнь людей в отдаленных краях. Надо учесть также возможность возникновения новых отраслей хозяйства и сфер деятельности, требующих больших пространств (солнечная и ветровая энергетика, наземные объекты космонавтики)».
И вот еще важное замечание Аграната:
«Геополитическая и военно-стратегическая роль Севера всегда была заметной, но ныне из-за глобальных изменений в структуре мировой политической и экономической мощи резко повысилась. Арктика как буфер между основными мировыми центрами – США, Западной Европой, Россией, Японией, Китаем – становится полигоном территориальной, ресурсной и военно-стратегической игры. Разрушение СССР и политика НАТО заставляют серьезно переосмыслить место Арктики в системе нашего военного базирования. Интересам России теперь вряд ли соответствует призыв советского правительства к демилитаризации Арктики, прозвучавший в октябре 1987 г. в Мурманске».
Агранат считал, что Север – это последний резерв свободных территорий в стране, наши последние географические рубежи. Север не только источник минеральных ресурсов, но и пресных вод, кислорода. И об этом не следует забывать, хотя до окончательного освоения гигантских пространств нашей великой державы все еще очень и очень далеко.
Небескорыстные отношения связывают человека с Севером. Взять уголь, нефть, газ, минеральное сырье очень заманчиво, но и крайне трудно. Природа – морозы, метели, полярная ночь – словно бы охраняет свои богатства, отпугивая добытчиков. Большинство регионов Сибири, Крайнего Востока, Севера, Заполярья расположены в экстремальных климатических зонах, человеку тут приходится нелегко.
В зоне БАМа, например, летом у людей уменьшается количество лейкоцитов и эритроцитов, снижается кровяное давление. А в пору зимних муссонов, наоборот, артериальное давление повышается, меняется формула крови. Количество лейкоцитов и эритроцитов увеличивается настолько, что, не зная особенностей региона, можно заподозрить какое-либо заболевание.
Итак, сокровища Севера несметны, но их добыча трудна и чревата большими потерями.
5.3. На работу – самолетом
Каким наиболее простым, экономичным, наименее безболезненным способом добыть богатства Севера? Научные споры об этом идут давно.
Канадцы выбрали такую систему освоения высоких широт. Молодые, очень здоровые мужчины работают безвыездно в суровых условиях; им создаются минимальные удобства. Но зато через 5–6 лет, заработав изрядные деньги, они навсегда покидают Арктику.
«Отхожие промыслы» – они были широко распространены раньше в России. По сути, дело это сейчас продолжают и рыболовецкие суда-рефрижераторы (скажем, китобойная флотилия «Слава» так действовала), и строители газопроводов или линий электропередач в удаленных (горных или пустынных) районах страны, и студенческие строительные отряды, занятые сезонной работой.
Подобную деятельность можно называть по-разному: «десантный способ», «экспедиционно-вахтенный метод», но смысл всюду один: человек живет в одном месте, а работает (две-три недели, месяц, сезон) совсем в другом, удаленном от первого на тысячи километров, в суровых климатических условиях.
Осваивать Север нелегко и потому, что возникают трудности доставки туда материалов и оборудования. Ведь, скажем, для того чтобы пробурить скважину глубиной в 3,5 тысяч метров, нужно завести на буровую 5–7 тысяч тонн различных грузов. Единственная же дорога в болотистых районах западносибирской тундры – зимник…
Освоение новых районов Севера «традиционным» способом (вербуются рабочие, для них и их семей строятся жилые дома и возводится или доставляется все необходимое для нормальной жизни) требует огромных затрат (строительство в Якутии по сравнению с центральными районами страны обходится в 4–5 раз дороже) и больших сроков (период строительства на Севере увеличен в 3–4 раза). Оттого-то, должно быть, все чаще в этих местах звучит слово «ВАХТА».
Мысль такова: не строить, скажем, в тундре благоустроенный, рассчитанный на постоянную здесь жизнь поселок, а возвести поселение, приспособленное лишь для холостяцкой, а не семейной жизни, для жизни наездами.
Значит, не нужны школы и детские сады, не нужно думать о работе для жен. Дети и жены будут жить где-то в Тюмени и пользоваться всеми благами большого города. А в тундру (добывать нефть или газ) прилетает «вахта»: буровики, монтажники, строители, водители… Отработав здесь две или три недели (в зависимости от специфики работы), они затем возвращаются домой, к семьям, где отдыхают неделю или две до следующего «десанта».
Для научного изучения вахтенного метода работы в районах Севера учеными Сибири была еще в советское время создана особая научная программа «Вахта». Исследования многих научных подразделений Сибирского отделения Академии наук СССР тогда возглавил Институт физиологии, где был создан координационный совет (руководил им член-корреспондент Академии медицинских наук Владимир Александрович Матюхин).
Были получены важные результаты: опробованы методы отбора людей, годных для работы вахтовым способом, изучено, как организм «летающего» человека переносит физиологические напряжения, связанные с длительными перелетами, с передвижениями вдоль часовых поясов, с переброской из одних географических и климатических зон в другие.
5.4. Бананы в Заполярье
Тундра – справа, тундра – слева,
Тундра рядом и вдали.
Край суровый. Крайний Север.
Крайний пост моей земли.
Самолет – хорошо, а олени, как поется в одной песенке, лучше! Вахтенный метод работы на Севере, несомненно, имеет свои достоинства, но все же, по многим причинам, оказывается, что Север нам надо осваивать прочно и надолго.
Аргументы здесь таковы. Ушло время, когда считалось, что временное пребывание человека на Севере надо сокращать до минимума. Медики, физиологи теперь полагают иное: даже вахтовики должны находиться на работе не менее 14–20 дней. Иначе частые перемещения на дальние расстояния будут приводить к большим нарушениям в организме, чем длительное пребывание на одном месте в суровых условиях.
А вот мнение экономистов, плановиков. Они утверждают: всю стратегию освоения Севера надо менять в корне. От первоначальной позиции, которая в недалеком прошлом оказалась самой приемлемой – взять подешевле, побольше, поближе к освоенным трассам, – пора переходить к позиции научно обоснованного хозяйствования.
Брать Север надо не «времянками», а с помощью промышленных узлов, городов, в которых необходим высокий уровень техники, энерговооруженности, вплоть до создания предприятий безлюдных, с дистанционным управлением.
Григорий Абрамович Агранат твердо был уверен, что важнейший элемент освоения Севера – целенаправленное формирование инфраструктуры. Необходимо прежде всего создавать коммуникации. Транспортные, энергетические индустрии. Инфраструктура должна выступать как категория стратегическая, позволяющая целенаправленно, эффективно, с наименьшим ущербом для природы вести освоение. Все это не только удешевит производство, но позволит включать в хозяйственный оборот все новые и новые ресурсы сразу с высокой отдачей.
Системный подход, считает Агранат, вот что должно лежать в основе современного североведения. Без этой науки Север будет многие десятилетия «брать огромные пошлины» за право пользования его богатствами.
Осваивать Север надолго – это значит прежде всего строить там крупные города.
В районах зарубежного Полярного круга (Канада, Аляска) крупных городов нет. Потому-то население Советского Севера в десятки раз превышало население Севера зарубежного. Только за Полярным кругом в СССР насчитывалось 60 городов и сотни поселков. Тут воздвигнуты такие крупные города, как Якутск (с населением более двух сотен тысяч человек), Магадан (100 тысяч человек), Мурманск (300 тысяч), один из самых северных и крайне своеобразных городов мира Норильск (100 тысяч).
Город металлургов – заполярный Норильск был заложен в 1935 году. Еще жив, говорят, человек, который пас оленей на месте центральных площадей современного Норильска. Арктическая зона планеты не знает второго такого промышленного комплекса и такого большого города, как Норильск. Здесь на вечной мерзлоте построены тысячи капитальных зданий и инженерных сооружений.
Норильск – это гигантский горно-металлургический комбинат. Шахты и рудники (сырьевая база этого района Севера уникальна, тут есть никель, кобальт, медь и другие ценные металлы, природный газ), металлургические заводы и обогатительные фабрики, ТЭЦ и мастерские.
Почти все многотысячное население Норильска – специалисты десятков профессий. Люди всех возрастов (правда, в основном здесь все же живут люди молодые), мужчины и женщины – все работают на разных фронтах комбината, и все испытывают северные «ПЕРЕГРУЗКИ».
НОРИЛЬСК расположен на севере Красноярского края, к югу от Таймырского полуострова, примерно в 90 километрах к востоку от Енисея. Один из самых экологически загрязненных городов в мире. Аналогов промышленного района «Норильск» (включая город) нигде в мире больше нет. Норильск получил своё название от той местности, где расположен: недалеко от города протекает река Норильская (Норилка), сам город расположен у Норильских гор.
О реке Норильской и Норильских горах (Норильских Камнях, как тогда говорили) упоминали в своих отчетах полярный исследователь Харитон Прокофьевич Лаптев (1700–1763), основоположник мерзлотоведения Александр Федорович Миддендорф (1815–1894), геолог Фридрих (Федор) Богданович Шмидт (1832–1908).
О наличии в районе современного Норильска полезных ископаемых (теперь известно, что здесь расположены самые крупные в мире месторождения медно-никелевых руд) людям было известно ещё в бронзовом веке. Вблизи озера Пясино обнаружена стоянка людей бронзового века, там найдено примитивное оборудование для плавки и литья, а также сырьё – шарики самородной меди.
В XVI–XVII веках медь норильских месторождений уже использовали жители Мангазеи, города, располагавшегося за Полярным кругом на реке Таз, статус города этот заполярный посёлок получил в 1603 году. Мангазея была торговым и ремесленным центром.
При раскопках Мангазеи в 1972–1975 годах Михаилом Ивановичем Беловым (1916–1981) был обнаружен обширный литейный двор. В остатках медных изделий, найденных в Мангазее, присутствовали платиноиды, что говорит о том, что руда для плавки привозилась именно из норильских месторождений.
Упадок Мангазеи во второй половине XVII века связан с распоряжением царя Алексея Михайловича о запрете ходить в Мангазею морским путём. Мера была вызвана опасениями за целостность сибирских границ, так как Северный морской путь привлекал государства Западной Европы (Англия, Голландия) как возможный путь в Индию. По распоряжению российских властей морской путь в Мангазею был закрыт: на Ямальском волоке был поставлен стрелецкий кордон.
Изучение норильского района связано со многими славными именами российского прошлого, но важнейшими тут стали изыскания Николая Николаевича Урванцева (1893–1985). Они подтвердили (экспедиции 1919–1926 годов) наличие богатых месторождений каменного угля и полиметаллических руд в восточных отрогах плато Путорана. В 1921 году для Урванцева была построена деревянная изба, считающаяся первым домом Норильска (дом сохранился до нынешнего времени, теперь это музей – «первый дом Норильска»).
В конце 20-х годов прошлого века судьба Норильска все еще оставалась неясной. Новой власти медь, никель и кобальт пока особо были не нужны. В норильских рудах привлекали лишь вкрапления драгоценных металлов, особенно платины. И все же в 1930 году на XVI съезде ВКП (б) было принято решение о создании новой угольно-металлургической базы в восточных районах СССР. В частности, тогда возникла мысль и о необходимости строительства в Норильске большого горно-металлургического комбината.
Толчком к его созданию стало то, что в 1933 году оборонная промышленность СССР ощутила острейшую нехватку никеля. В марте 1935 года в Политбюро состоялось совещение по никелевой проблеме в присутствии Сталина. Вот тогда-то и началось активное строительство «Норильскстроя» силами заключенных ГУЛАГа.
Большую роль в создании гигантского Норильского комбината сыграл Авраамий Павлович Завенягин (1901–1956,) куратора сначала советской металлургии и позднее атомного проекта, генерал-лейтенант МВД. В 1938 году он был заместителем наркома тяжелой промышленности.
Дело пошло споро. В феврале 1939 года в Норильске вступила в строй электростанция ВЭС-2 и Малый металлургический завод, в марте 1939 года были получены 75 тонн первого норильского медно-никелевого штейна. И уже в июне 1939 года – первый файнштейн (немецкое слово: «чистый камень» – промежуточный продукт в фазе получения никеля и меди). В 1942 году страна имела норильский никель (анодный, катодный). Первая тонна стратегического металла на самолете улетела в Красноярск, этого никеля могло хватить на 25 танков.
Норильчане не видели войны, город не подвергался бомбардировкам, однако их жизнь (лозунг был для города только один: «Металл – фронту!») в условиях беспрецедентного всеобщего дефицита в СССР была не легче фронтовой. Помощи с «материка» ждать не приходилось. И, к примеру, исписанную бумагу обесцвечивали в хлорке и таким образом снова получали бумагу писчую…
До 1951 года поселок Норильск и промплощадка Норильского комбината располагались у северного подножия горы Шмидтиха, там, где Урванцевым был построен первый дом (Нулевой пикет). В настоящее время это так называемый «старый» город, жилых домов там сейчас нет. В конце 1940-х годов началось проектирование, а в 1951 году – строительство «нового» города на восточном берегу озера Долгого. Строительство города также начинали заключенные ГУЛАГа (Норильлага).
После смерти Сталина летом 1953 года произошло Норильское восстание (точнее сказать, забастовка) – выступление заключенных Горлага. В том же году поселок Норильск получил статус города.
Вехой в дальнейшем развитии норильского района стало открытие в 1966 году Октябрьского месторождения медно-никелевых руд, расположенного в 40 километрах к северо-востоку от Норильска.
Тогда же был основан город горняков Талнах. Для обработки сырья новых месторождений в 15 километрах к западу от Норильска в 1971 году был заложен и к 1981 году построен Надеждинский металлургический завод. Так начинался рост «Большого Норильска», в который теперь входит вся раскинувшаяся на многие-многие километры территория Норильского промышленного района – агломерат многих поселков и промышленных предприятий.
Морозы, шутят местные жители, приходит сюда вместе с арбузами. Отопительный сезон – 310 дней в году. Но хотя природа и климат здесь суровы, в городе, расположенном на 69-й параллели, дети ходят в школы и плавательные бассейны, женщины одеты по последней моде, работают институты и стадионы, дома просвещения и лектории.
Город, заложенный всего десятки лет назад, живет полнокровной цивилизованной жизнью, что не может не удивлять тех, кто наслышан о враждебности Севера к человеку.
Однажды в Норильске побывала канадская делегация. Канадцы, попав в один из профилакториев для рабочих, были несказанно удивлены, увидев в оранжерее настоящие банановые деревья, пальмы, многолетние цветы.
Один из дотошных гостей, рассказывают, смущаясь, но твердо следуя правилу «не верь глазам своим», ножичком даже поскоблил ствол банана. Поскоблил и только развел руками: «Настоящие!».
5.5. Человек в высоких широтах
В Арктике шансы всегда против исследователя. Незримые хранители тайны обладают неисчерпаемым количеством козырей, которые они предъявляют смельчаку, дерзнувшему вступить с ними в игру. Жизнь там – собачья жизнь. Но работа достойна настоящего человека.
Рекордные северные морозы порождают ряд необычных явлений. Так, в условиях антициклона в неподвижном воздухе вслед за идущим человеком образуется и сохраняется в течение 3–4 минут полоса взвешенных в воздухе мельчайших кристалликов льда. Она образуется из водяного пара, выдыхаемого человеком. Примерно так же, как на больших высотах возникает облачная полоса за летящим самолетом.
«Шепотом звезд» называют якуты странный звук, напоминающий шуршание пересыпаемого зерна, который можно услышать, когда температура воздуха опускается ниже минус 50 градусов по Цельсию. Причина этих звуков та же – столкновения кристалликов льда, образующихся при дыхании…
Для человека, впервые попавшего на Север, все здесь кажется непривычным и… недоброжелательным. И климат, и природа, и необычная продолжительность дня и ночи, и рацион питания.
Первое, что приходит в голову, когда начинаешь размышлять о жизни на Севере, – действие на человека холода. Люди здесь испытывают «ХОЛОДОВУЮ УСТАЛОСТЬ». Постоянные неприятные сигналы, поступающие от замерзших лица и рук, увеличивают напряжение нервной системы.
Холодовый стресс, считают исследователи, приводит к тому, что человек утрачивает способность к сложной психической деятельности и многие операции, легко выполняемые в теплом жилье, становятся для него недоступными.
А теперь поговорим о лютости северного ветра.
В Норильске улицы располагаются перпендикулярно направлению ветров. Сделаны дополнительные перепады осей улиц для ослабления силы ветра. Сплошная застройка образует замкнутые дворы, защищенные от снежных заносов. И все же ветер на Севере, даже в городе, наносит здоровью человека большой ущерб.
Шведский ученый Г. Богман ввел в науку термин «жесткость погоды». Выведенная им формула учитывает совместное погодообразующее действие температуры воздуха и скорости ветра.
Вот эта формула «жесткости», или суровости, погоды:
S = (1–0.04 t) (1 + 0.272 v),
где t – температуры, v – скорость ветра в метрах в секунду на высоте флюгера метеостанции (9 метров над поверхностью земли).
Считается, что полюс суровости находится в Антарктиде, в зоне господства ураганный стоковых ветров, разгоняющихся до бешеных скоростей на тысячекилометровом скате ледникового щита.
Если ураган со скоростью 50–60 метров в секунду обрушивается на антарктических зимовщиков при температуре воздуха минус 60 градусов по Цельсию, то им предоставляется возможность испытать на себе действие погоды жесткостью 58–60 баллов.
В средней полосе России суровость погоды едва дотягивает до 1–2 баллов. Москвичи ужасно недовольны, когда при двадцатиградусном морозе ветер разгоняется до 10 метров в секунду, а ведь тут «жесткость погоды» всего 6–7 баллов!
Морозы, ветры – это еще не все. Немаловажна и влажность воздуха. Один и тот же мороз в Санкт-Петербурге переносится значительно труднее, чем в Москве.
Все «три кита» погоды были учтены учеными в так называемых эквивалентно-эффективных температурах – ЭЭТ. Этот показатель важен (исследования велись в Институте общей и коммунальной гигиены имени Сытина), если, скажем, заняться разработкой одежды для различных климатических зон.
Холодно – сыро – ветрено – не только от этих факторов страдает человек на Севере, гораздо больнее бьют по нему частые в тех местах резкие перепады погоды, постоянная климатическая «болтанка».
Атмосферное давление, к примеру, в том же Норильске может значительно колебаться уже не по дням, а по часам. Вот это и есть настоящее ненастье!
«Мороз, пурга, когда шапку с голов уносит, – жалуются норильчане, – все законные трудности, с ними справляемся. А вот когда сразу после мороза потепление этак градусов на тридцать – вот тогда действительно тяжко».
Человек в высоких широтах должен бороться с союзом мороза и ветров, полярной ночи и магнитных бурь, вечной непогоды и авитаминоза. Здесь стресс (со стрессорами самого разного сорта и калибра) подстерегает на каждом шагу. Тут, как говорится, куда ни кинь – всюду стресс.
Тягости, практическая непереносимость условий существования в высоких широтах – все это вызов для людей смелых, сильных духом и телом. Покорить Северный полюс, добраться до него пытались в начале прошлого века многие. Мы помним имена американцев Фредерика Кука и Роберта Пири, их спор о приоритете. В этих отважных попытках принял участие и норвежский полярный исследователь Фритьоф Нансен.
НАНСЕН (1861–1930) – океанограф, общественный деятель, иностранный член Петербургской Академии наук (1898) родился близ Осло, его отец был юристом. В юности пристрастился (мать Фритьофа устраивать лыжные походы) бродить по горам и лесам Норвегии, стал искусным лыжником и конькобежцем Став взрослым он 12 раз подряд выигрывал различные национальные состязания в лыжных гонках.
По окончании Норвежского университета (факультет зоологии) в Кристиании (ныне Осло) Нансен в 1883 совершил путешествие в воды Гренландии на зверобойном судне «Викинг», а год спустя был назначен куратором отдела зоологии в музее города Берген.
Нансен решил пересечь на лыжах ледниковый покров Гренландии с восточного побережья до западного и, несмотря на критические замечания в адрес этого замысла, организовал-таки такую экспедицию. Вместе с пятью товарищами ему удалось пробиться сквозь льды (временами морозы здесь доходили до 45 градусов), добраться до побережья Гренландии и отправиться на лыжах через неизвестную территорию. Так состоялся первый переход через льды Гренландии.
По возвращении Нансен в 1897 получил должность профессора. Рассматривая доказательства наличия течения, которое может подхватить вмерзшее в лед судно и перенести его от побережья Сибири в центральные районы Арктики, Нансен задумал пересечь на этот раз еще и Северный Ледовитый океан.
Построил на средства, полученные от норвежского правительства, корабль «Фрам» (что в переводу с норвежского значит «Вперед»), специально сконструированный так, чтобы во время дрейфа по течению противостоять давлению движущихся паковых (толщиной не менее 3 метров) льдов. Фритьоф придал кораблю округлую форму: при сжатии корабль выталкивался наверх и оставался невредимым.
Начав плавание от берегов Норвегии в июне 1893 года, корабль обогнул мыс Нордкап, прошел вблизи берегов Сибири и в сентябре 1894 года «Фрам» осторожно вошел в опасные паковые льды. Убедившись в прочности «Фрама», в марте 1895 года Нансен сошел с корабля и решил продвинуться на санях как можно ближе к Северному полюсу. Поход на север оказался чрезвычайно тяжёлым: постоянно дули встречные ветры, скрадывая за счёт дрейфа льда пройденное расстояние (в среднем путешественники преодолевали от 13 до 17 км в день), при этом слабели и не могли спать собаки, шерстяные костюмы напоминали ледяные доспехи.
Нансен и его спутник Фредерик Йохансен неоднократно проваливались сквозь молодой лёд, обмораживали пальцы на руках. Температура постоянно держалась между −40 °C и −30 °C. Наконец, 8 апреля 1895 года Нансен принял решение прекратить борьбу за полюс: достигнув 86°13′36′′ северной широты. До Северного полюса оставалось всего каких-то около четырех сотен километров. В августе, съев всех собак, Нансен вместе с Йохансеном достигли Земли Франца-Иосифа и зазимовали в построенной ими там землянке.
На следующее лето, через несколько дней после возвращения Нансена в Норвегию, «Фрам» освободился от ледовой блокады и в августе 1896 года благополучно пришел в Норвегию. Блестяще проведенная экспедиция, вернувшаяся с богатыми научными материалами, поставила Нансена в ряд выдающихся полярных исследователей.
Несколько лет Фритьоф занимался обработкой результатов экспедиции, особенно в области океанографии, написал несколько крупных научных работ. Так было доказано, что в Ледовитом океане имеются глубины более 3 тысяч метров, что на глубинах 800 метров проходит мощное теплое течение из Атлантики, которое определяет климат полярных районов севера Европы…
В 1905 Нансен был вовлечен в события, которые привели к разрыву шведско-норвежской унии, и оказал помощь в переговорах, увенчавшихся возведением датского принца Карла на норвежский престол в качестве короля Хокона VII. Нансен стал первым послом независимой Норвегии в Англии (1906–1908).
Стоит отметить еще, что в 1913 году по приглашению русского правительства Нансен совершил путешествие по России, которое затем описал в книге «Через Сибирь» (1914 год).
Не прекращая океанографических исследований, Нансен энергично занялся общественной деятельностью. В конце Первой мировой войны был представителем Норвегии в США, в 1920–1922 – верховным комиссаром Лиги наций по делам репатриации военнопленных из России.
В 1921 по поручению Международного Красного Креста создал комитет «Помощь Нансена» для спасения голодающих в России. В следующем году стал верховным комиссаром по делам беженцев и учредил Нансеновское паспортное бюро.
Паспорт Нансена – международный документ, он удостоверял личность собственника, как правило, беженца, не имеющего гражданства. Вначале он выдавался россиянам, а впоследствии и другим беженцам. В 1942 году этот документ признали правительства 52 государств. По этому паспорту люди во всем мире жили долгие годы.
В 1922 Нансен был награжден Нобелевской премией мира «за многолетние усилия по оказании помощи беззащитным». Большую часть полученной денежной премии Нансен отдал на создание двух показательных сельскохозяйственных станций на Украине и в районе Волги. Оснащены они были по последнему слову техники. Стоит отметить еще и то, что в 1923 году Нансен одним из первых обратился со страстным призывом ко Льву Троцкому не расстреливать патриарха Тихона.
Когда Лига Наций отказала в деньгах (она не хотела помогать красному режиму), Фритьоф обратился к частным лицам, к различным организациям, неутомимо выступал на митингах и в итоге собрал невероятную по тем временам сумму – больше сорока миллионов франков. Считается, что от голодной смерти тогда в России было спасено 6,5 миллионов человек.
В 1938 Нобелевской премии мира было удостоено Нансеновское международное агентство по делам беженцев (в Женеве), основанное в 1931 для продолжения дела Нансена.
Умер Нансен в Осло в своей квартире, переутомившись после лыжной прогулки.
5.6. Как рыба в аквариуме
…Человек в пургу должен не только поддерживать кровообращение… но и бороться против онемения мозга и отупения рассудка.
Прошли времена, когда на Север шли одиночки, личности незаурядные, долгие годы готовящиеся к этому подвигу. В наше время работа в экстремальных условиях становится массовой и будничной.
Взять хотя бы зимовщиков. Первые русские полярные станции появились в Арктике в 1882 году – в первый Международный полярный год. Станции были сооружены на Новой Земле и в устье Лены. В 30-е годы прошлого века их было уже более двадцати. Ныне – свыше сотни.
Небольшие изолированные группы людей, работающие в суровых местах – пустынях, горах, тайге, – разбросаны сейчас по всем краям нашей обширной страны. Их трудно пересчитать: многие сотни отрядов, если не тысячи. И всегда перед медиками, физиологами, психологами, отбирающими людей, возникает один и тот же вопрос: что посоветовать человеку, чтобы он сберег в коллективе свою индивидуальность, свое здоровье и одновременно не досадил другим?
Скажем, полярная станция. Обычно это одноэтажное здание, где размещены и жилье, и метеостанция, и радиорубка. Тут же и кают-компания (она же библиотека и столовая), и кухня, и подсобки. Чуть поодаль от дома – холодный склад, дизельная, баня. Метрах в пятидесяти – метеоплощадка.
Всего на такой станции обычно живет несколько (от 4 до 7) человек: начальник станции, двое техников-гидрометеорологов, радист, механик, повар.
Мало людей, но – удивительно! – они чаще страдают не от ограниченности общения, а потому, что нет никакой возможности побыть наедине с самим собой. «Первейшее и важнейшее дело в жизни – найти самого себя, а для этого человеку нужно одиночество и размышления …хотя бы изредка», – говорил Фритьоф Нансен (1861–1930), норвежский полярный исследователь, основатель новой науки – физической океанографии.
Участники антарктический экспедиций – а они становятся все более многолюдными – обычно жалуются на полную невозможность в нужную минуту уединиться – «погулять на улицу» ведь не пойдешь, когда захочешь, и помещений лишних нет.
Оптимальные людские сообщества? Специальные обследования показали, что люди предпочитают работать парами в 71 проценте случаев, тройками – в 21 проценте, четверки составляют 6 процентов, пятерки – 1,5 процента. Очевидно, желанию человека больше всего отвечает работа в условиях микрогруппы.
Жизнь на антарктической станции подобна жизни под микроскопом. Условия ее таковы, что люди и их образ действий могут быть подвергнуты детальному изучению.
Находясь в большом городе, человек со странностями, с шероховатостями в характере, зараженный предрассудками или имеющий какие-либо слабости, может легко избежать неприятных, напряженных ситуаций, просто обходя их. Можно, в конце концов, спрятаться в подходящую нишу, «уйти в подполье». На далекой же зимовке такие возможности сильно ограничены и человек почти совершенно не в состоянии скрыть свои слабости и недостатки.
И, кроме того, у него даже исчезает желание скрывать их.
Люди на зимовке просматриваются со всех сторон, как рыбы в аквариуме, и поэтому им приходится быть в постоянном напряжении, все время контролировать себя даже в самых мелких мелочах. А это не может не действовать на психику.
И вот – человек практически здоров, но с ним уже что-то случилось. Это как слегка расстроенный рояль. Играть на нем можно, не музыкант и не услышит явной фальши, но человек с тонким слухом уже морщится.
Врач-клиницист, доктор медицинских наук, участник нескольких антарктических экспедиций И. Рябинин как-то за «круглым столом» рассказывал, что тут-то (по ничтожной психологической «ФАЛЬШИ») он улавливает самые первые признаки возникновения болезней.
Конкретные признаки? О, они очень тонки. Самые первые «ласточки» – тревожность или мнительность, скрытность или, наоборот, чрезмерная откровенность. Затем начинает нарастать интравертированность поведения. Человек выказывает подчеркнутую необщительность, отсутствие свойственной молодости жизнерадостности. На него временами накатывают внезапные, совершенно не отвечающие ситуации вспышки, казалось бы, беспричинного гнева.
Психический разлад выказывает себя и в чисто биохимических показателях – эмоции меняют аминокислотный состав крови. Нарушение соотношений между аминокислотами говорит о том, что в организме идет «аминокислотный стресс». Уже как бы видится маленький огонек, предвещающий большой пожар. Лампочка зажглась где-то очень глубоко, но сигнал этот однозначен: человек находится в нервно-эмоциональном напряжении, в стрессе.
5.7. Третье состояние
Если бы была возможность количественно оценить параметры здоровья человека в древние века, в средневековье, в новое время, то полученные оценки существенно бы различались. То, что сейчас считается нормой, в предыдущие эпохи порой считались бы патологией, и то, что ранее – патологией, сейчас – нормой.
Принято желать человеку кавказского долголетия, сибирского здоровья.
Понятие «СИБИРЯК» традиционно связывается в нашем представлении с человеком крепким, выносливым, неприхотливым. Таким сделали его суровые условия жизни и работы, в которых всегда выживали сильнейшие. Десятки и даже сотни лет продолжалось приспособление переселенных из центральных районов России крестьян к жизни в трудных краях. Сибиряку действительно необходимы повышенная крепость здоровья, его солидный запас.
Однако, по данным медиков, сибиряки сегодня – не самые здоровые люди нашей страны. Заболеваемость в Сибири выше, чем в центральных районах России. Что же случилось? А то, что настоящих, коренных сибиряков остается все меньше. Курс на ускоренное развитие восточных районов страны привлекает сюда десятки, сотни тысяч людей из разных климатических зон.
Западно-Сибирский нефтегазовый комплекс собрал почти полмиллиона приезжих. На БАМе трудились и все еще трудятся десятки тысяч посланцев всех республик Советского Союза. Постоянно обновляется, сменяется, пополняется население северных районов. Вот и остались истинные сибиряки в абсолютном меньшинстве.
Как же в такой ситуации относиться к понятию «здоровье сибиряка»? Чтобы отвечать на этот вопрос, прежде всего необходимо было бы определить, что считать «нормой» здоровья человека. Увы, такие определения еще не сформированы наукой.
Что есть здоровье, болезнь – мы не знаем. Твердо установлено лишь одно: между здоровьем и болезнью нет резких границ. Между ними – огромная полоса переходных состояний, которые, собственно, не являются ни здоровьем, ни болезнью. Античный (римский) медик Гален (130–200) еще около двух тысяч лет назвал эту полосу «третьим состоянием».
Людей, находящихся в третьем состоянии, очень много, – вероятно (мнение доктора медицинских наук Израиля Ицковича Брехмана), больше половины населения земного шара. Состояние это длится годами и десятилетиями, а иногда и всю жизнь.
Третье состояние может принимать разные формы и обличья. Те, которое оно приняло в Сибири и на Севере, принято именовать «СИНДРОМОМ ПОЛЯРНОГО НАПРЯЖЕНИЯ» или просто «полярным синдромом».
Это важное понятие в 1974 году ввел в Новосибирске академик Академии медицинских наук Влаиль (от слов Владимир Ильич) Петрович Казначеев (родился в 1924 году в Томске в год смерти Ленина), понимая под ним сложный комплекс метаболических, физиологических, нейроэндокринных и других изменений, возникающих у человека при попытке приспособиться к обстоятельствам жизни, которые условно можно назвать северными.
Это, по сути, все тот же стресс, однако вызванный не преходящими обстоятельствами, а длительной жизнью в нелегких природно-климатических условиях, при непрерывном воздействии ряда субэкстремальных факторов.
КАЗНАЧЕЕВ – российский учёный в области медицины, биофизики, экологии, социологии, педагогики – в человековедении, если в целом, академик медицины. Родился в Томске. В 1942 г. окончил школу Новосибирске. Планировал поступать в консерваторию по классу вокала. В том же году был призван в ряды Красной Армии. Курсант Ярославского интендантского училища в Омске.
В 1942–1945 годах участвовал в боевых действиях: был заведующим спецотделом Генштаба Красной Армии, начальником секретного подразделения Ярославского военного училища, заведующим отделом штаба полка, командиром батареи 1776-го зенитного полка 3-го Украинского фронта.
В 1945 году демобилизован по ранению в шею: на этом о карьере певца можно было забыть. Поступил в Новосибирский медицинский институт. После его окончания остался в родном институте. Был ректором Новосибирского мединститута. Инициатор создания и первый руководитель Сибирского отделения Российской академии медицинских наук.
В короткий срок были созданы лаборатория полярной медицины в Норильске (1973), Институт медицинских проблем Севера в Красноярске (1976), Институт гигиены и профессиональных заболеваний в Новокузнецке (1976), позже – Международный институт космической антропоэкологии в Новосибирске (1994). Казначеев – автор 800 научных работ, в том числе 52 монографий, 15 изобретений и открытий.
Он сформулировал концепцию «СИНДРОМА ПОЛЯРНОГО НАПРЯЖЕНИЯ», в рамках которой удалось определить комплекс изменений, возникающих в организме человека при воздействии на него экологических факторов Заполярья. Получил премию Хилдеса по северной медицине (1978 год). Издательство «Международный биографический центр» (Кембридж, Великобритания) присвоило Казначееву звание «Международный человек года» (1997–1998) и звание «Международный человек тысячелетия» (1999 год).
Являясь истинным продолжателем идей Русского Космизма (особый духовно-теоретический феномен, возникший в России в конце ХIХ – начале ХХ веков) – идей Н.Ф. Федорова, К.Э. Циолковского, В.И. Вернадского, А.Л. Чижевского и Н.А. Козырева, Влаиль Петрович вносит новые идеи и положения, значительно опережающие время и не имеющие аналогов в мировой культуре.
Философские взгляды Казначеева нашли выражение и в его поэтическом творчестве. В 1994 году была издана первая книга его стихов «Что истина?». В 1999 году увидел свет второй сборник, названный «Надежда». В 2004 году – третий сборник «Между прошлым и будущим». В 1991 году в Новосибирске вышла книга Казначеева «Феномен человека: космические и земные истоки».
В самом конце прошлого века Казначеева заинтересовала новая проблема естествознания – КАТАСТРОФИЗМ. Ее важнейшим аспектом является принципиальный отказ от концепции актуализма, которая гласит, что событие непременно произойдет в данных условиях, если оно происходило при таких же условиях в прошлом.
Этот старый постулат в новых условиях, как полагает Казначеев, не работает. Hалицо новое состояние планеты: она засорена химическими, биологическими, радиационными, микроэлементными токсинами. Меняется бактериальная, вирусная, грибковая флора внутри и вне организма человека. Идут межвидовые «горячие» и «холодные войны». Быстро изменяется чувствительность организма человека и животных к обычным, казалось бы, нетоксичным веществам, возникают аномальные формы непереносимости, которые все еще диагностируются как иммунные дефициты.
К катастрофам, выводящим индивидуальное и даже общественное сознание из привычного, более или менее стабильного в прошлом состояния, относятся и многочисленные «паранормальные» инциденты, манифестации HЛО, другие неординарные явления. Подобно тому, как различного рода атмосферные, геофизические феномены типа плазмоидов и HЛО объединяются сейчас в класс непознанных астрофизических явлений, можно выделить и непознанные психобиологические феномены.
Они были известны и раньше, но фиксировались в статистически слабом виде. Сегодня частота их регистрации возросла многократно, что также указывает на вхождение земного сообщества в кризисную зону неустойчивости.
Зреет поколение и совершенно новых катастроф. Они еще не имеют названий, это будут химеры из синергетических эффектов от множества доселе разрозненных явлений. Собирается букет невиданных катаклизмов, многие из них не могли бы привидеться человеку и в страшном сне.
Общий вывод, который сделал Казначеев, – формирование в настоящее время СИНДРОМА УТОМЛЕНИЯ ПЛАНЕТЫ ЗЕМЛЯ, проявляющегося в форме острых и хронических катастроф различной природы. Порог глобальной безопасности существенно уменьшен. Возможности защитного реагирования человека, популяции, социума, био- и геоценозов, всей планеты снижены. Поэтому ожидается, что в ХХI-м веке состояние катастрофизма (самый сильный пункт в прогнозе Казначеева) окажется ПЕРМАНЕНТНЫМ.
Другими словами, катастрофы станут явлением каждодневным, заурядным и рутинным. Встав утром, ты будешь уверен, что где-то – на другом конце Земли, в соседнем квартале? – сегодня ОБЯЗАТЕЛЬНО случится что-то ужасное, сопряженное с гибелью людей, разрушениями etc.
Вернемся к обсуждению термина «полярный синдром». Это иной уровень функционирования всех систем организма, особое состояние гомеостаза. Это еще не патология, еще не болезнь. Но при определенных условиях – в случае, если качественные изменения, накапливаемые в клеточных и иных структурах, достигают критической величины, – может быть «расчищен» путь и к болезни.
Как ее предотвратить? В одном из своих публичных выступлений Казначеев (он тогда был в Новосибирске директором Института клинической и экспериментальной медицины Сибирского филиала АМН СССР) говорил так:
«Греческое «нозос» значит – «болезнь». Нас интересует донозологический диагноз, а именно вот что: человек здоров, но в организме уже появились сдвиги, идет накопление изменений, ведущих к болезни.
Задача здравоохранения – своевременно распознать это промежуточное состояние. Тогда можно, не прибегая к лечению, изменить что-то в условиях жизни, в режиме работы, отдыха, питания человека – и предотвратить болезнь. Вооружить практическую медицину такими возможностями, опирающимися на принцип донозологии, – долг медицинской науки.
Сибирский филиал АМН организовал в Норильске лабораторию полярной медицины, и мы надеемся, что работы этой лаборатории помогут нам еще более сблизить медицинскую науку и практику в решении задач комплексной темы “человек на Севере”.
Хотел бы я дожить до того дня, когда будет принято решение о создании Сибирской Академии Человека».
5.8. Биологический капитал
Страна вырабатывает нефть, бензин, металл, машины, в меньшей степени – продукцию сельского хозяйства, но ведь страна вырабатывает и человека. И человек в деятельности государства при любых политических взглядах является главным «продуктом». Какая организация в правительстве, в Думе, в Кремле несет ответственность за этот продукт в целом?
Человек учится сегодня жить и работать в космосе, в океанической среде, он вынужден приспосабливаться к постоянному ускорению темпов научно-технического прогресса.
Академик медицины Влаиль Петрович Казначеев считает адаптацию проблемой века (и ХХ, и ХХI). Адаптация – оборотная сторона стресса. Так же как и стресс, она одно из фундаментальных качеств живой материи, ее непременный атрибут.
Способность к адаптации есть, по существу, и мера индивидуального здоровья. Выдающийся советский физиолог академик Большой и Медицинской академий Василий Васильевич Парин (1903–1971) определял «НОРМУ ЗДОРОВЬЯ» как «оптимальное состояние живой системы, при котором обеспечивается максимальная адаптивность».
Адаптация – широчайшая проблема. У нее масса аспектов. Например, биологический. Вот как она протекает у пингвинов, живущих в лютых условиях Антарктиды. Они – единственные существа, пережившие оледенение. У этих забавных созданий все поражает. Пингвины, скажем, пьют морскую воду. Старые перья выпадают у них (холода!) не раньше, чем вырастут новые: каждое новой перо сидит непосредственно под старым и при росте выталкивает его…
Проблема адаптации, оказывается, связана даже с… искусством. Известный советский литературовед, культуролог и семиотик Юрий Михайлович Лотман (1922–1993) в книге «Структура художественного текста» пишет о том, что мир, окружающий человека, говорит многими языками, и свойство мудрости – научиться их понимать.
Человек окружен потоками информации, жизнь посылает ему свои сигналы. Но они останутся не услышанными, информация – непонятой, замечает Лотман, и важные шансы в борьбе за выживание упущенными, если человечество не будет поспевать за все возрастающей потребностью эти потоки сигналов дешифровать и превращать в знаки, обладающие способностью коммуникации в человеческом обществе.
«Искусство, – заключает Лотман, – является великолепно организованным генератором языков особого типа, которые оказывают человечеству незаменимую услугу…»
Проблема адаптации многолика, и практическая значимость ее очень велика. Воздействие человека на природу в эпоху НТР (научно-технической революции) настолько возросло, что сейчас надо точно знать, к каким последствиям это может привести.
Важно помнить и то обстоятельство, что прошли времена, когда на человека смотрели как на природное благо, существующее в избытке. Ныне всеми признается: человек есть абсолютно необходимый элемент производственного процесса. «ОБМЕН» и «АМОРТИЗАЦИЯ» его должны быть тщательно изучены, как это делается по отношению ко всем хозяйственным ценностям. И в целях подъема производительности труда в «биологический капитал» должны быть вложены такие же суммы основного капитала, какие вкладываются в каждый вид промышленности.
Особенно важны эти мысли (их еще в 30-е годы прошлого века высказывал советский исследователь, специалист в области социальной гигиены Сергей Аркадьевич Томилин, 1877–1952) для регионов, которые мы условно называем северными.
5.9. Природный биотрон
Я ставлю вопрос, как ставил вопрос Сергей Петрович Боткин – величайший российский клиницист: сколько должен жить человек активной творческой счастливой жизнью? Когда я ставлю диагноз и назначаю лечение, главное для меня определить, будет ли человек при таком лечении жить долго и счастливо, или я его с помощью гормонов или антибиотиков на два года поставлю на ноги, а потом он станет хроником и уйдет из жизни преждевременно.
Ученые единодушны в оценке громадного значения для науки тех процессов, которые идут сейчас на гигантских просторах Севера и Востока России.
Новосибирский профессор, доктор медицинских наук, автор книги «Биохимические механизмы стресса» Лев Евгеньевич Панин (родился в 1935 году):
«Сегодня Азиатский Север нашей страны представляет уникальный полигон для изучения механизмов адаптации человека к суровым условиям внешней среды, так как здесь одновременно встречаются популяции, сохранившие многовековой уклад своих предков, популяции, испытывающие уже на себе существенное влияние цивилизации, и вновь прибывшее население. Все это позволяет учесть роль как социальных, так и генетических факторов в адаптации человека на Севере…»
Член-корреспондент Академии медицинских наук России В.А. Матюхин:
«Район, избранный для длительного наблюдения процессов адаптации, может рассматриваться как природный биотрон – гигантская климатическая камера с неповторимым разнообразием природных условий и сезонно-суточной ритмики».
Природный биотрон. Он позволяет изучать действие на человека субэкстремальных условий не только кратковременно (вахтенный метод работы) или даже в гораздо более продолжительные сроки (многолетняя жизнь в Норильске или каком-нибудь другом северном городе), тут открывается для науки уникальная возможность: изучать приспособляемость людей в течение жизни нескольких (и даже многих!) поколений.
«Не будет ошибкой сказать, – как-то заметил по этому поводу академик Академии медицинских наук СССР Оганес Вагаршакович Бароян, – что в капиталистических странах этой стороной проблемы явно пренебрегают, так как работодатель заинтересован лишь в конечном результате труда наемного работника. Работа должна быть сделана, и при этом в кратчайшие сроки, а как это отразится на здоровье работника и тем более на здоровье его потомства, хозяев предприятий не интересует».
На Севере как бы обнажаются скрытые в средних широтах некоторые слабые звенья защитных механизмов человеческого организма. Поэтому подобные медико-биологические исследования для современной медицины можно определить как естественный гигантский «ИСТОРИЧЕСКИЙ ЭКСПЕРИМЕНТ» на выживаемость человека в особых условиях внешней среды.
Недооценка результатов этого «эксперимента» может стоит человечеству очень дорого.
5.10. «Спринтеры» и «стайеры»
Не только в спорте, но и в обыденной жизни человек ведет себя либо как спринтер, либо как стайер. В чем стратегия спринтера? Быстро прореагировать на вновь возникшую ситуацию, резко изменить уровень функционирования организма, чтобы обеспечить скорейшее преодоление возникших трудностей. Но если преодолеть не удается, спринтер выдыхается.
Через некоторое время (оно зависит от ситуации, индивидуальных особенностей и т. п.) спринтер будет либо победителем, либо побежденным. А стайер? Он медленный, не сразу адаптируется к новому, дольше врабатывается, труднее переносит начальный этап воздействия новой ситуации, но зато потом, достигнув определенного уровня функционирования, может его поддерживать неограниченно долго. Если он не побежден в самом начале, если его функциональных (физиологических и психических) возможностей хватило на то, чтобы выжить в период перестройки, он непобедим.
Эти две стратегии отчетливо предстали перед врачами и биологами во времена развитого социализма, проходящие под знаком освоения новых регионов, расположенных в крайне трудных природных условиях. Нефтяники Тюмени, первопроходцы БАМа своим опытом и примером доказали реальность двух стратегий адаптации человека к сложным условиям. Какая из этих стратегий лучше? Обе лучше, обе важны: первая – для тех, кому осуществлять десант, вторая – для тех, кому обживать и благоустраивать новые места.
Ученые Сибири и Дальнего Востока активно включились в исследования, имеющие невиданный размах и длительность. Уже долгие годы (Институт клинической и экспериментальной медицины в Новосибирске) ведется работа в рамках программы «Адаптация человека к различным климатическим, географическим и производственным условиям». Кроме Сибирского отделения Академии медицины в ней участвуют еще пять десятков медицинских и медико-биологических учреждений России.
Другая обширная программа научных работ – «Север – экология человека». Если программа «Адаптация» направлена на исследование возможностей здорового человека в момент, когда он испытывает разнообразные стрессы, то программа «Север» предусматривает изучение влияния геомагнитных, метеорологических, биологических, микроэлементных и других экологических факторов на возникновение различных нарушений в состоянии организма, создание методов лечения экологической патологии. Руководит всей этой работой Красноярский институт медицинских проблем Севера.
В экспериментальном порядке в Норильске была в советское время организована «пятилетка здоровья». Идея – предупредить заболевания, изменяя условия труда, быта, отдыха норильчан.
Городские власти Норильска вступили с медиками в своеобразный диалог. Что нужнее, спрашивал медиков штаб исполкома пятилетки здоровья, что прежде всего надо строить на Севере: поликлиники или больницы? Медики ответили: лучше всего держать курс на профилактику. И норильчане получили дополнительно три новые поликлиники.
Ученые помогают хозяйственникам вводить в жизнь разработанную ими систему жизнеобеспечения. Оптимальную, научно обоснованную организацию жизни людей, учитывающую все главные особенности того или иного региона.
Помогают исследователи и отбирать людей, годных для жизни на Севере и в Сибири. В основу отбора легла введенная в 1975 году Влаилем Петровичем Казначеевым концепция о «СПРИНТЕРАХ» и «СТАЙЕРАХ».
Известно: мастерство и совершенство атлета – результат многих слагаемых, в том числе, конечно, и упорных тренировок. Но, как показали физиологи, спринтеры от рождения имеют в своих мышцах особую пропорцию разных мышечных волокон, и если она не соблюдена, бегун никакими тренировками не добьется в спринте выдающихся результатов.
Кто вы – спринтер или стайер? Определить это можно, зная устройство мускулов ваших ног. Способны ли вы прожить в Сибири долгие годы или такое пребывание таит опасность для вашего здоровья? Здесь ответ не столь прост.
Исследователи делят людей на два типа. Первый обладает способностью к мощным физиологическим реакциям в ответ на значительные, но кратковременные колебания внешней среды. Человек этого типа способен полностью выложиться, отдать все свои силы, но, понятно, долго такое продолжаться не может. Это – «спринтер» (терминология перекочевала из спорта).
Второй тип: организм менее устойчив к кратковременным значительным нагрузкам, ему не по силам мощные стрессы, но зато этот тип обладает свойством выдерживать умеренные физиологические напряжения длительное время. Это – «стайер».
5.11. Не покорять, а понимать Север!
Роль Севера для России XXI века не ограничивается его собственно экономическим потенциалом, хотя 20 % ВВП при 8 % населения говорят, что называется, сами за себя. Но суть проблемы не столько в объеме экономических и природных ресурсов, сколько в неясности способов капитализации и использования этого ресурса. Северный сырьевой сектор является основным, если не единственным источником средств для модернизации всей национальной экономики и, следовательно, для подвижек в социально-политической архитектонике страны. Прочтение Севера, таким образом, имеет двойственный характер: традиционное – как сырьевого придатка и не всегда эффективного сектора формирования добавленной стоимости, и вторичное – как источника структурных преобразований, и в частности, опережающего формирования инновационной экономики. Эта двойственность, предполагающая различные формы перераспределения прибыли между сырьевым и несырьевым секторами, может стать причиной конфликтов между представителями разных экономических и политических элит… Речь, таким образом, идет о конфликте интересов между сторонниками «северной ренты», позволяющей получать сверхприбыль за счет роста цен на глобальных рынка сырья, и теми, кто мыслит Север как опорный (инновационный, опережающий) мега-регион России.
Природа высочайших широт – тончайший инструмент, отлаженный тысячелетиями эволюции. Человек, вооруженный современной техникой, способен мгновенно нарушить это равновесие: уничтожить мерзлоту, растительный покров лесотундры, оставить «лунный ландшафт» после горных выработок…
Ученые подсчитали: для восстановления экологического равновесия, если его нарушить, на островах Ледовитого океана потребуется не менее десяти тысяч лет!
Бережного отношения требует и человек, живущий на Севере. Даже простейшие вопросы тут необходимо решать на особый, северный лад.
Скажем, проблема отпуска. Где отдыхать? В Сочи, Гаграх? Так и поступают многие северяне, соскучившиеся по солнышку и теплу за долгую полярную ночь. Нежатся на Кавказе, а затем возвращаются в края, где уже трещат морозы и метет и воет пурга. И вот жестокая северная погода с удвоенной силой обрушивается на легкомысленного курортника.
Теперь врачи советуют северянам не соваться в сочинское пекло. Лучше провести отпуск в средней полосе (так, впрочем, обычно поступают люди, имеющие солидный полярный стаж), а уж если ехать на Черноморье, то с обязательной остановкой в полосе умеренного климата для постепенной акклиматизации к югу.
Ну а лучше всего пользоваться своими – сибирскими, дальневосточными курортами…
Не покорять, а понимать Север! Яркий тому пример – проблема северного питания.
Учеными установлено, что переключение энергетического обмена в организме человека, приехавшего на Север, с «УГЛЕВОДНОГО» на «ЖИРОВОЙ» является очень важным фактором адаптации к суровым климатогеографическим условиям высоких широт.
Воздействие различного рода стрессовых факторов сопряжено с необходимостью дополнительных энергетических трат. Их в состоянии восполнить только «жировой» («липидный», он более энергоемок, чем «углеводный») тип питания (так же как рабочий в горячем цеху должен есть более калорийную пищу, нежели человек умственного труда). Тем самым энергетический гомеостаз (вспомним Уолтера Кеннона) человека переводится на новый, более высокий уровень.
В наше время заболевания сердечно-сосудистой системы, и прежде всего склероз, широко распространены. Называя причины, чаще всего говорят о неправильном питании; пища современных людей слишком обильна мясом и жирами, сахаром, а растительных компонентов мало – все это нарушает правильный обмен веществ, в крови накапливается холестерин, отлагается на стенках сосудов, мешает нормальному кровообращению…
Однако известны народы, издревле употребляющие в основном мясную и жирную пищу и почти не знающие растительной, а между тем атеросклероз у них редкость.
На Крайнем Севере Красноярского края живут нганасаны. Это пастухи, круглый год кочующие по тундре со стадами оленей. Их традиционная пища – мясо оленя и рыба. Хлеба и овощей они употребляют мало. И что же? Обследования показали: в крови нганасанов холестерина очень мало. А дело в том, что у народов Крайнего Севера выработался своеобразный защитный механизм: фермент, переваривающий жиры – липаза, обладает гораздо более высокой активностью. Это и уменьшает шансы заболеть атеросклерозом.
Учитывая этот «опыт», поставленный самой природой («северный метаболический тип»), исследователи из лаборатории биохимии Института клинической и экспериментальной медицины (Новосибирск) разработали сбалансированные рационы, которые были названы «северным азиатским типом питания».
Рекомендуется переводить новоселов на питание, «отработанное» поколениями коренных сибиряков. В частности, использовать в рационах мясо и жир оленей, морских животных, рыб, обитающих в северных реках и озерах…
Да, север поддается не грубой силе, а умелому с ним обхождению. Он открывает двери лишь тем, кто знаком с его тайнами, кто хорошо изучил и чтит обычаи этой диковинной страны.