Тимофеев осекся. Он оглянулся назад, на мост. Зловещее сооружение вовсе не пропало вместе с туманом. Как и прежде, оно намертво сцепляло страшно близкий каменистый островок, над которым незыблемо высился гранитный склеп Кощеевой хоромины, и солнечный, беззаботный и такой беззащитный берег седьмого века.
– Кощей убрал темпоральную защиту, – обреченно сказала Вика. По ее щекам катились огромные жемчужины слез. – И освободил своих чудовищ. Сейчас они двинутся на человечество. И будут топтать, калечить, убивать и жрать все, что встретится на пути.
– Вот же крокодил… – пробормотал Фомин.
Из всех щелей хоромины на белый свет, один другого поганее, выползали динозавры. Их голодный рев, принятый Фоминым за сигнал боевой тревоги, далеко разносился над берегами Бурлана. Доисторические твари бестолково мотались по тесному для них островку, опасливо пробовали когтистыми лапами воду. Некоторые тут же затевали драку, надеясь утолить свой многовековой голод за счет соседей.
А самые смелые примеривались к скользким бревнам Калинова моста.
– Надо их остановить, – убежденно произнес Тимофеев.
– Как? – усмехнулся Фомин. – Повесить знак «Проход воспрещен»?
– Не знаю, – сказал Тимофеев. – Но я историк, и мне достоверно известно, что никаких динозавров в седьмом веке не было. Значит, они не прошли. А раз они не прошли, следовательно, их кто-то остановил. И вполне возможно, что это были мы.
– Чем же это мы их тормознули? – спросил Фомин с сарказмом. – Голыми руками?
– Да не знаю я этого, Коля! Но исключать такую вероятность нельзя. Быть может, в самый последний момент я что-то такое придумал…
– Тогда думай, – сказал Фомин. – Только, пожалуйста, побыстрее.
– Это наша вина, – произнесла Вика. – Мы изобрели эти несчастные ретромотивы, и вот к чему привела наша беспечность. Мы несем ответственность за смерть невинных людей. А вы здесь ни при чем. Возвращайтесь домой.
– Что ты можешь одна, Викушка? – вздохнул Фомин.
– Все, что смогу…
– Постойте, – сказал Тимофеев. – Кощей говорил, что Калинов мост – это связующее звено между прошлым и настоящим. Разорви его – и связь разрушится, его остров провалится в меловой период. Вместе с динозаврами… Надо уничтожить мост!
Фомин с ожесточением пнул здоровенную, в шесть обхватов, лесину, наполовину вросшую в такыр.
– Мину бы сюда, – проговорил он мечтательно.
– Нужна помощь, – кивнул Тимофеев и посмотрел на Вику.
– Нет! – воскликнула та. – Я останусь здесь! Это мы во всем виноваты…
– Ну вот, сейчас мы начнем считаться, где чья вина! – рассердился Фомин. – Не женское это дело – воевать с динозаврами! А ну, марш в двадцатый век за подмогой!
Вика попятилась, ее губы задрожали от обиды. Но ослушаться такого приказа было просто немыслимо.
– Я вернусь, – сказала она. – Немедленно! Вы только продержитесь немного…
– Одну секунду как-нибудь продержимся, – заверил ее Фомин.
И Вика исчезла.
– Какую секунду, Коля!? – улыбнулся Тимофеев. – Ретромотив работает совсем не так. Это он назад вернется с запозданием на секунду. А сюда, в наш с тобой момент времени, им надо будет еще прицелиться да попасть. И вспомни, где мы с тобой финишировали?
– На полянке, – ответил Фомин. – Там наиболее стабильная точка пространства.
– Вот-вот. А сколько мы добирались оттуда до Кощеевой Мороки?
– Часа четыре…
– Выходит, если они даже кинутся к нам на помощь сию же секунду, то доберутся до нас через несколько часов. Теперь тебе понятно, Коля, как крепко мы влипли?
Фомин поглядел на бесновавшихся возле моста ящеров.
– Это мне понятно, – согласился он. – И все же они не прошли. Мы должны продержаться эти часы. Давай попробуем расшатать эту лесину. Неужели мы, двое здоровых, правильных мужиков, с ней не совладаем?
Тимофеев встряхнул свой драгоценный чемодан, прикидывая, нет ли там чего подходящего на данный случай. Затем прислушался к себе, не мелькнет ли какая светлая и спасительная мысль.
– Давай, – сказал он медленно. – Что-то нужно делать… Ну-ка, разом – взяли!
29. Кто придет на помощь
Именно девушку Вику, растерзанную, перепачканную в пыли мелового периода мезозойской эры, и увидели на пороге комнаты Света и Тахион.
– Вика! – вскричал Тахион, вскакивая и опрокидывая табурет. – Бог мой! Вы живы, дитя мое? Но как вы сюда попали?..
– С помощью вашего ретромотива, – торопливо заговорила Вика, проходя в комнату. – Здравствуйте, Света. Я много слышала о вас, когда изучала биографию Виктора Тимофеева. Я очень рада знакомству с вами… Но все это после. Коллега Тахион, они остались в шестьсот двадцать четвертом году, чтобы вдвоем задержать стадо голодных динозавров, которое рвется на окрестные поселения протославян. Им нужна немедленная и эффективная помощь!
– Откуда в седьмом веке динозавры? – удивился было Тахион, но тут же оборвал сам себя: – Где ваш ретромотив?
– Он разрушен.
– Значит, есть только мой… Но как они очутились в седьмом веке? Если бы они и сумели привести мой ретромотив в действие, то неизбежно вернулись бы к точке старта, то есть в наш тридцатый век!
– Об этом вы расспросите лично Виктора Тимофеева, – жестко произнесла Вика. – Этот человек может все. Больше я ни на один вопрос не отвечу, потому что промедление гибельно для них обоих.
– Справедливо, – согласился Тахион. – И если я попытаюсь нырнуть за помощью в наше время, мы потеряем еще несколько часов. Пока поднимется темпоральная тревога, пока зашевелится спецгруппа по темпоральным акциям…
Света внезапно поднялась.
– Я сейчас вернусь, – решительно сказала она. – И пусть ваш ретромотив будет наготове. У кого-нибудь найдется две копейки?
– Две… чего? – переспросил Тахион. – Ах, да… – Он порылся в кармане фрака и достал мелкую монетку с двуглавым орлом. – Попробуйте, быть может, подойдет.
Света исчезла за дверями.
– Присядьте, Вика, – сказал Тахион. – Нам нужно с вами очень быстро и точно рассчитать момент финиша в шестьсот двадцать четвертом году, чтобы не опоздать.
– С упреждением на четыре часа, – произнесла Вика. – Именно столько потребуется спасательному отряду, чтобы добраться до Калинова моста.
– С упреждением, – повторил Тахион задумчиво. – Но вы отдаете себе отчет в том, что вас в качестве проводника с нами не будет? Вам закрыт доступ в то время, ибо вы уже физически присутствуете в нем?
– Верно, – вздохнула Вика, и на глазах у нее снова заблестели слезы. – Правило уникальности темпонавта, из Кодекса. Никто не может синхронно существовать более одного раза в один и тот же период времени… Все очень просто! – вдруг оживилась она. – Делаем упреждение не на четыре, а на шесть часов, и спасатели прочесывают лес в поисках Кароги. Это пожилая женщина, которая имеет личные счеты с Кощеем. Впоследствии она войдет в русский эпос под именем Бабы-Яги, хотя ее поступки будут превратно истолкованы сказителями. Она и укажет верный путь на Калинов мост. Я оставила ей пароль, отзыв на который знает любой квалифицированный темпонавт.
– Но позвольте! – запротестовал Тахион. – Спасатели окажутся в шестьсот двадцать четвертом году раньше Тимофеева и Фомина. Не возникнет ли причинно-следственных деформаций?
– Не возникнет, – уверенно сказала Вика. – Они не встречались. Вероятно, к моменту финиша наших ребят спасатели еще блуждали в лесу.
– Как вы это сказали, – заметил Тахион. – Наши ребята…
– А чьи же? – спросила Вика.
И тут в дверь трахнули с такой силой, что посыпалась штукатурка. Тахион резво поднялся и открыл. На его лице возникла счастливая улыбка.
В коридоре стоял огромный слесарь-сантехник Антей, смоля бутафорскую «беломорину» и перекатывая желваки под якобы трехдневной щетиной. Он был настроен весьма решительно – хотя бы потому, что заржавленная труба на его плече подозрительно напоминала бластер. А за его необъятной спиной маячили немыслимо громоздкие для тесного коммунального коридорчика фигуры других сотрудников спецгруппы по темпоральным акциям, закамуфлированных под электрика, газовика, страхового агента и даже массовика-затейника из службы быта.
– А стояк я тебе все ж таки перекрою, – объявил Антей, пялясь куда-то поверх головы Тахиона.
– Антей, голубчик, – промолвил тот. – Вы как нельзя кстати. Сколько с вами ретромотивов?
– Четыре, – сказал лжесантехник, моментально перестраиваясь. – Дело в том, что появление этих сорванцов у нас в Институте встревожило дирекцию, и мы были вынуждены… Соля, ты ли это?! – воскликнул Антей, заглянув в комнату через голову Тахиона.
По коридору прошло шевеление, и теснота сделалась просто-таки невыносимой.
– Посторонитесь, граждане, – сказал Дима Камикадзе, легко оттирая Антея чугунным плечом и пропуская вперед девушку Свету. – Я слышал, тут нужна грубая физическая сила?
– Может, кому по фейсу врезать? – с надеждой спросил маломощный, но задиристый Лелик Сегал.
– Да сколько же вас?.. – поразился Тахион.
– Сколько надо, столько и будет, – произнесла Света деловито. – Там на лестнице еще человек восемь историков, да сейчас юристы с экономистами на автобусе подъедут… – повернувшись, она ухватила опешившего Антея за рукав пятнистой спецовки. – Ну-ка, повторите, как вы назвали Вику?
– Соля… – пробормотал тот. – Соля Антонова, кому как нравится – тот так и зовет…
– Сольвик Антонова, девяносто семь процентов соответствия! – засмеялась Света. – Ну конечно же! Они-то искали какую-нибудь там Викторию – и просмотрели…
Девушка Сольвик, сидя на диване, от счастья улыбалась и плакала одновременно. Хотя ничего и не понимала из Светиных слов.
30. Как разрушить Калинов мост
– Полезли, – сказал Фомин, с ненавистью глядя на осмелевших динозавров. – Обрадовались… А один в воду плюхнулся. Уйдет, должно быть. Тимофеич, много там было водоплавающих?
– Не очень, – отозвался Тимофеев, дуя на содранные до крови ладони. – Тот, что уплыл, не злой. Он в Шиш-озеро направился.