настоящий мастер паркура.
Правда, тут же выяснилось, что прыжки, кувырки, кульбиты и прочее входят в базовую подготовку датского тинейджера из хорошей (читай – военной) семьи. То есть на подобные трюки парня натаскивали лет с трех.
Чуть сложнее оказалось с движениями назад. Кувырок с выходом в стойку у Скиди вышел с первого раза, а вот задний кульбит мы с ходу дожать не смогли. Ничего. С такими данными он у меня у меня через месяц сальто сделает.
Спросите, зачем боевому фехтовальщику (не каскадеру) сальто?
Отвечаю. В жизни всякое бывает. В бою – тем более. А владение собственным телом оттачивается именно на трюках. Да, высокие киношные удары ногами в прыжке, с разворотом и прочей экзотикой, в реальном поединке практически не используются. Поэтому при ускоренной подготовке бойцов их никто не отрабатывает. Десять – пятнадцать простых приемов, усвоенных до автоматизма, – вполне достаточно.
Но если ты – мастер, то должен уметь всё. А ситуация, в которой уход от вражеского удара требует выхода на задний мост, – очень даже реальна. Так что будет у меня Скиди сальто делать. Будет.
Тем более что координация и чувство равновесия у парня оказались просто фантастические: минуту простоял на бревне, поджав правую ногу. С закрытыми глазами. И даже не пошатнулся.
Нет уж, для таких «подвигов» одного только обучения маловато. Здесь еще и генетика поучаствовала. Естественный отбор. Когда в Скандинавии первые воины появились? Веков пять назад, никак не меньше. Следовательно, десять – пятнадцать поколений прошло через сито естественного отбора. Мне бы такой генотип, я бы в своем времени олимпийским чемпионом стал.
Убедившись, что имею дело с отличным материалом, проверку я прекратил. И поставил моему ученику практическую задачу: изготовление рабочих снарядов. Нарисовал угольком на куске кожи несколько схемок, перечислил предметы, которые Скиди следовало сделать. Проверил, как усвоена информация. Усвоена. У местных – отличная память. Поэму из двадцати строф запоминают с первого раза.
Затем я сконтактировал Скиди с Хавчиком, которому велел обеспечить парня всем необходимым.
Сам я в процессе участвовать не собирался.
Во-первых, рукодельничает Скиди намного лучше меня, а природные материалы они все тут просто «чувствуют». Например – расположение волокон в дубовой ветке.
Тоже понятно: без этого «чутья» викингам никогда бы не построить такие замечательные корабли. А Скиди – из этой породы.
Во-вторых, после обеда я собирался отправиться в гости к Рунгерд. Соскучился. Да и Полбочки я обещал заручиться ее поддержкой в борьбе с йети.
Отъехать планировал дня на два. За это время Скиди как раз закончит «строительство», и мы займемся делом.
Если подумать, у нас не так уж много времени. Каких-то пять-шесть месяцев.
Придется постараться.
Глава девятнадцатая,в которой герой проявляет великодушие, связанное с немалыми лишениями
– Страшная участь! – с болью в голосе проговорила Рунгерд. – Я просила богов, чтобы в нем никогда не проснулась отцова кровь. Боги не вняли.
– Неужели всё так плохо? – спросил я.
Лично мне участь берсерка вовсе не казалась такой уж трагической. Что плохого, если тебя не берет железо, а силы утраиваются?
– Одиночество – удел воина-оборотня, – Рунгерд старалась держать себя в руках, но слезы блестели на ее ресницах. – У берсерка нет друзей. У него нет любимых. Поверь, я знаю. Что может быть страшнее, чем лечь в постель с мужчиной, а проснуться с диким зверем?
Совсем не о том я хотел поговорить. Вовсе не о безумии Медвежонка. Я-то надеялся пригласить Рунгерд в гости. Поохотиться на йети, а заодно… Нет, не так. Это йети – заодно. А всё остальное как раз и есть главное.
Но предлагать страдающей от горя матери небольшой сексуальный круиз – просто свинство. Даже такая циничная скотинка, как я, на такое не способна.
Хотя, видит Бог, я не знаю лучшего способа забыться, чем этот. Эх! В своем несчастье Рунгерд стала еще красивее. Надменность королевы пропала. Зато буря, кипевшая внутри, озарила ее лицо той самой женской чувственностью, которую она так умело прятала за маской властной дамы.
И от этого она была для меня еще желанней. Нестерпимо хотелось ее обнять и… Наверное, я попросту не мог отнестись к ее страданиям всерьез. Хотя бы потому, что только что дегустировал с ее сыном славное пиво и пытался исполнять «Охоту на волков» Высоцкого в переложении на древнескандинавский.
– Но разве этим… даром Одина нельзя управлять?
– Можно научиться. Мой муж умел… Но, чем чаще в человеке просыпается зверь, тем зверь сильнее. И тем меньше человеку хочется быть человеком. Потому что быть зверем легко. Чувства зверя остры, а радости – просты. Зверем быть легко, а человеком – трудно. А человек-зверь… – Она запнулась. Боль едва не выплеснулась наружу. Ей бы поплакать…
Но королевы не плачут. Она сдержалась.
– Мой муж говорил: когда дух Медведя входит в него, это величайшее из наслаждений. Первый глоток пива после тяжкой дороги, первое соитие с женщиной после долгого плавания… Всё это не может сравниться с восторгом, какой испытывает берсерк, обращаясь, и запах крови пьянит его сильнее зимнего вина!
Весьма поэтичная речь. Однако я так и не понял – что в этом плохого? Я сам отлично знаю, что такое радость битвы. А тут – то же самое, только в разы сильнее. И даже если потом сутки валяешься никакой, то оно того стоит. Ну вроде как расслабон после бурного секса.
Рунгерд продолжала говорить… Зверь, дух, безумие Одина… Я перебил ее:
– Погоди! Давай будем преодолевать трудности по мере их возникновения. Сейчас в чем главная трудность? В том, что дух Медведя овладевает твоим сыном тогда, когда хочет дух, а не когда хочет Свартхёвди. Так?
Рунгерд кивнула.
Ну да, управляемое безумие. Я читал об этом в разных эзотерических книгах о боевом искусстве. В большинстве это был полный бред. Домыслы доморощенных теоретиков о том, в чем они понимают не больше, чем Папа Карло – в станках с числовым программным управлением. Но были еще всякие первоисточники, которые я тоже читал. И у меня не было оснований сомневаться в их правдивости. Проблема в том, что первоисточники, что восточные, что западные, описывали картинку, не вдаваясь в методологию. А там, где всё было разложено по полочкам, это «всё» было более чем сомнительно. Уверен, ни один из этих писак сам не испытывал ничего подобного.
Но в этом мире методики должны быть наверняка.
– Значит, – сказал я, – первоочередная задача проста: сделать дар Одина Свартхёвди управляемым. Есть предложения?
Предложения были. Где-то в глухом лесу, километрах в ста отсюда живет, если не помер, конечно, некий дедок по имени Каменный Волк, который может научить берсерка держать в узде свою зверушку. Ага, что-то такое я слыхал от Хрёрека. А не тот ли это дедушка, у которого тусовался покойный муж Рунгерд?
Тот самый, подтвердила вдова. Именно к нему и надо идти Медвежонку.
Ну так в чем проблема? Зима, как я понимаю, для датского викинга – не помеха. На лыжах по снегу – милое дело. Спим в снегу, едим что поймаем. Сто километров – пять дней пути. Если погода хорошая. А плохую всегда можно переждать где-нибудь в снежной берлоге под елкой.
Но, как выяснилось, проблема всё же была. И заключалась она в том, что Свартхёвди – берсерк. Причем безумия своего не контролирующий. А следовательно, способный впасть в него по первому подходящему поводу. И потом, независимо от результатов духоборчества, свалиться в отключке… И стать хавчиком для любого проголодавшегося хищника. Или попросту замерзнуть. Словом, путь, который был сущей ерундой для психически здорового Свартхёвди, становился чертовски опасным для Свартхёвди, шизанутого на почве оборотничества.
Ну так в чем же дело? Парню просто нужен партнер, который обеспечит безаварийную доставку.
Вот в этом-то и проблема, разъяснила Рунгерд. Кто же на такое согласится? Ее люди – вряд ли. Они еще помнят папу-Медведя, который порешил немало народу так, за здорово живешь. А ведь Сваре был, что называется, оборотень обученный.
Да и не годится трэль или даже свободный бонд-арендатор в сопровождающие. Впади Свартхёвди в безумие, он их первыми и порубит. Тут воин нужен, причем опытный. Наверное, Гнуп Три Пальца сгодился бы, да ноги у него поморожены. Зимой ему лучше в дальние походы не соваться.
– Тоже мне проблема! – фыркнул я. – А я – на что?
Удовольствие от зимнего похода для меня, выходца из мира центрального отопления и автомобильного климат-контроля, – довольно сомнительное. Однако для друга я готов пойти на некоторые лишения. Главное – не заплутать. Но тут уж я целиком полагаюсь на Медвежонка. Берсерк он там или нет, но на своем острове он ориентируется не хуже, чем кошка – на дачном участке хозяев. Так что можно хоть завтра отправляться…
Оп-па!
– Рунгерд! Что ты делаешь? – воскликнул я в крайнем изумлении, когда гордая дочь Ормульфа Полудатчанина опустилась передо мной на колени и обняла мои ноги. – Эй, вставай! – Я попытался ее поднять, но не тут-то было. Женщина обхватила мои ноги, запрокинула прекрасное лицо и воскликнула пылко:
– Проводи его, Ульф-храбрец! Проводи его – и моя семья будет навеки в долгу у тебя! Клянусь Тором и Ньёрдом! Клянусь памятью предков! Я никогда этого не забуду! Никогда!
Вот блин! Это очень серьезно! Очень!
– Вставай! Вставай, моя хорошая! – На этот раз Рунгерд позволила себя поднять. – Конечно, я его провожу! Не беспокойся. И ничего мне не надо. Какие счеты между нами! Ты что, моя радость! Вы же мне – как родня…
Глава двадцатая,в которой герой отдает долги
Ну да, именно долги. Я не забыл, что у меня имеется ученик, которого следует наставлять и строить. Так что прежде, чем отправиться в путь к наставнику оборотней, я должен был выполнить свой собственный долг наставника и выдать Скиди задание на время моего отсутствия.