— Ну, да. Только Лорис я сама отвезу. Мне с веслами тренироваться нужно.
— Ох, упрямая ты. Смотри, ладони до крови сотрешь.
Рата подождала, пока ялик скроется за скалой, и скинула рубашку. При Трайглетане свободно не поплаваешь. Интересуется. Ну, что он поделать может — порода такая мужская.
Рата надела на шею кривоватую, сплетенную колдуном корзину и полезла в воду. Было прохладненько, но терпимо. Нырять девочка приноровилась — обязательно с открытыми глазами, и чтобы скользить у самого дна. Среди камней попадались интересные штуковины. Вчера Рата выволокла замысловатую железку — из ржавчины торчали обрывки медной трубки, но что это такое, ни ныряльщица, ни колдун разгадать так и не смогли. Штуковина была увесистая — еще одну такую отыскать, и можно якорь для ялика смастерить.
Сегодня ничего такого не попалось. Разве что угловатый кусочек непонятного легкого металла. Морская вода его проточила насквозь, — прямо решето. Похожий металл, новый и без дырок, Рата видела на «Квадро». Дурень как-то его называл, но забылось, как именно. Но точно не сказочное золото. Желтый цвет золота Дурень тоже показывал на ткани шикарных нарядов из сундуков Леди. Очень красивое.
Мидий в корзину Рата быстро напихала, но тут ее напугал шумно шлепнувшийся на воду Витамин.
— Ты мне когда-нибудь глаза выбьешь!
Баклан отметил невнятным карканьем, — из клюва у него торчал рыбий хвост.
Выбравшись на берег, Рата забрала у крылатого друга рыбу. Полюбовалась жирненькой ставридкой:
— Да, рыболов ты не чета нам.
Витамин с достоинством вспрыгнул на камень. Рата почесала ему шею. Угостила двумя печеными мидиями. Баклан человеческой едой баловался с большим удовольствием.
— Эх, занесло нас на край земли. Одна радость — тебе здесь привольно.
Витамин согласился. Выглядел он упитанным, — жизнь на Зубах ему нравилась.
— Эй, так вот кто ставридку таскает! Значит, твой баклан? Я еще на корабле это понял.
Колдуна Рата прозевала. Прибой плеск весел совсем заглушил, а ялик уже к самому берегу подошел, Трайглетан в воду спрыгнул.
Баклан каркнул и, захлопав крыльями, взлетел. Ободранному некроманту Витамин не доверял и правильно делал.
— Баклан — свободная птица, — пробурчала Рата. — Я ему не хозяйка, и таскать рыбу он не обязан. По дружбе носит.
Трайглетан молчал. Рата сообразила, что он во все глаза пялится на нее. Ну да — рубашка-то, вон она — на камне лежит. Рата прикрыла грудь и ухватилась за одежду.
— Подожди! — взбудоражено крикнул колдун.
— Еще и подожди?! — возмутилась Рата. — Ты что уставился? В бордель приплыл, что ли? Тогда к Лорис ковыляй.
— Какой бордель? Это у тебя что? — маг бесстыже тыкал пальцем.
— Да тоже, что и у всех девок! — заорала Рата. — Совсем спятил или память отшибло? Сейчас по башке получишь, мигом просветлеет.
— На животе у тебя, что?
Рата посмотрела. Ничего там не было. Порядком запал животик после гибели «Скакуна», но ничего необычного.
— Что за рисунок наколот? — не утихомиривался колдун.
— Да пошел ты в сраку стурвормью! — завопила Рата, поспешно натягивая рубашку. — Чего пристал?
Трайглетан стоял столбом, как будто ба-ка живьем увидел.
— Да что ты встал?! Лодку держи!
Колдун опомнился, ухватился за уносимый волной ялик. Вместе выволокли на берег. Рата начала сердито обуваться.
— Подожди, — растерянно пробормотал Трайглетан. — Что у тебя за татуировка на душе?
— На брюхе у меня рисунок, — злобно сказала Рата. — Змей там морской. А на душе у меня желание согнуть тебя, взять для начала этот сук и…
Колдун с кривой улыбкой выслушал все длинные пожелания изменения внешности и повседневных привычек «проклятого любителя мертвецовской любови». Девчонка красочно обещала оборвать ему все лишнее и приставить уйму необходимого.
— Ты сирота? — вдруг невпопад спросил Трайглетан.
— Да у меня целый замок родственников! — завизжала Рата. — Ты заткнешься или нет?! Я тебе сейчас мозги вышибу! — она схватила свой сук.
Колдун примирительно выставил ладони:
— Я только хотел сказать…
— Потом скажешь! Потом, когда делать будет нечего! Понял?! А сейчас пойдем, эту лахудру заберем и домой поплывем. Не желаю я с тобой разговаривать!
Взбирались по склону. Колдун, наконец, замолк. Косые лучи солнца падали сзади, и длинная тень, увенчанная лысой головой, иногда ползла по тропе выше Раты. Так и подмывало развернуться и врезать дубинкой по плешивому черепу. Чтоб его демоны сожрали, лучше с Рыжей вдвоем остаться, чем этот старый хрен будет слюной капать, на игры любовные сманивать. Что за наказание с козлами этими?
На Наблюдательном Месте Лорис не было. Рата растерянно закрутила головой. Рядом встал запыхавшийся Трайглетан. Одновременно глянули на верхушку Клыка. Рата полезла на уступы — северо-восток был чист, рыжей наверху, понятно, не было. Тьфу, куда она деться могла?
— Рататоск! — позвал снизу колдун. Он стоял у обрыва, под ногами его лежало что-то маленькое, яркое.
Рата запрыгала вниз.
Зеленая шелковая косынка Лорис. В шелк надежно завернут поясок с крошечными серебряными пряжками и кошель с косметикой, что рыжая все время у пояса таскала.
Рата скомкала зеленый шелк и всхлипнула:
— Зачем?
Колдун помолчал, потом вздохнул:
— Она, должно быть, тоже думала — зачем? Бывает, кольцо жизни раньше замкнется. И жив ты вроде, а уже кончился.
— Нельзя так! — крикнула в пропасть Рата. — Бой, он до конца должен быть! Неправильно так!
— Верно говоришь, — Трайглетан осторожно оттащил девчонку от края. — Только как быть, когда твой бой уже закончен, а ты еще жив? Кольцо все не замыкается, а уже пустота кругом.
— Нету никакой пустоты! И кольца нету! Вечно бой идет! И мы вечны! — Рата села и разрыдалась. Давным-давно так не плакала. Утирала морду шелком, от которого слабо пахло благовониями, и от этого слезы только сильнее брызгали. Надо же, шлюху пожалела. Ведь сама ее убить была готова.
Трайглетан сидел рядом, не трогал.
Рата высморкалась, — не в шелк, — так, пальцами.
— Пошли. Не будет сегодня кораблей. Ничего не будет.
Спускались с трудом — солнце почти утонуло, склон плыл резкими грубыми тенями. Колдун зацепился о железку, порвал штаны. Уже когда вытолкнули ялик, и выгребли из бухты, сказал:
— Рататоск, я тебя не трону. Обещаю.
— Хорошо, — пробормотала Рата, теребя влажный шелк, повязанный на шею. — Тронешь, я тебя убью. Но хорошо хоть, обещаешь. Жаль, не выдержишь. Мы здесь одни. Полезешь на молоденькое.
— Ты девушка очень милая. Как не соблазниться. Только я не полезу. Вот если сама захочешь…
— Не захочу! Противно мне это. И у меня жених есть. Вот отвергнет меня, тогда пусть хоть все воинство слуа на меня залазит — ублажу.
Маг дернул веслами:
— Не говори так! Я тебе сказать должен…
— Да что ж такое?! Я не говори, а ты говорить должен. Заткнись! Не могу я ничего слышать сейчас. Потом когда-нибудь…
Без журчания ручейка в пещере было очень тихо. Мертво. Рата машинально насадила на нить ставридку, подвесила на сквознячке, рядом с остальными. Трайглетан возился с костром. Поужинали в тишине.
Рата повалилась на подстилку, плотнее закуталась. Вот и еще один лишний плащ появился. Заснуть бы быстрее…
Рата заснула и в самой середине ночи проснулась. Как в старые спокойные времена. Последние дни, на «Скакуне» и позже, спала, как убитая. Усталость — лучшее снотворное средство. Рата подняла голову — у входа прохаживался смутный силуэт призрачного стража.
— Опять бродишь? — пробормотала девушка. — Зануда.
— Недавно он явился, — отозвался колдун. — Прогнать?
— Да пусть, — вздохнула Рата. — Он, вроде как, на посту. А ты чего не спишь?
— Думаю.
— Зачем? Тут думай, не думай…
— Рататоск, я должен тебе сказать важную вещь.
— Да что ж тебе неймется? Все болтаешь, болтаешь…
— Я и промолчать могу, — холодно сказал Трайглетан. — Ты рано или поздно своим умишком додумаешься. Только, пожалуй, не один год до этого пройдет. Можешь не дожить. Невежество иной раз куда как сужает кольцо жизни.
— Да нет никакого кольца! Я жить буду, сколько захочу!
— Соплячка зеленая, — тихо сказал маг. — Кольцо-то у тебя на животе в два цвета выколото. Ума не нажила, а упрямства на десятерых. Не боишься, значит, ничего? Неупокоенные тебе — тьфу? Призраки слегка спать мешают, кости человечьи бездумно переступаешь и даже не оглядываешься. Ужас смерти тебе неведом, страх, как дым, рукой разгоняешь. Глупость — твое счастье.
— Ты что такое болтаешь? — неуверенно пробормотала Рата. — Ну, не сильно я умная. Я почти и не училась. Только что такое страх да ужас, я очень хорошо рассказать могу.
— Ну и в чем твой ужас? — с обидной насмешкой спросил колдун.
— Во тьме зеленой, — громко сказала Рата, глядя в темный потолок. — Когда тьма в горло входит, да грудь распирает.
— Тонула, что ли? — Трайглетан помолчал. — Ладно, это я понимаю. А неупокоенных почему не боишься?
— Как не боюсь? — изумилась девчонка. — Да я как пегого утопленника увидела, так чуть… В общем до полусмерти испугалась. И потом, когда мертвяки на корабль полезли, — у меня аж руки-ноги свело.
— Ерунда, — нетерпеливо сказал колдун. — Ты кого больше боялась: утопленников оживших или Морка?
— Да одинаково я их боялась! Был бы топор — и сейчас бы в мелкие куски долбила, что живых, что мертвых. Ублюдки трахнутые!
— Ну, да, — ядовито согласился Трайглетан. — Потому ты их и зовешь. Бессознательная ты. Зато неупокоенные души громче боевого рога тебя слышат. Это надо же — соплячке, и такая сила! И ведь инициацию совсем недавно прошла. Откуда твой род пришел, объяснить можешь?
«И этот с ума сошел, — с ужасом поняла Рата. — Одна я осталась».
Запомнилась эта ночь. Въедлив был Трайглетан. Объяснял и доказывал упорно, хоть действительно в лоб его дубиной бей. Рата орала, плевалась, к морю выскакивала. Слушать наотрез отказывалась. Мидиями в проклятого колдуна швырнула. Заткнулся, наконец, всезнайка Трайглетан.