70Затем плыли они много дней и по многим землям, и до тех пор, пока они не увидели живые существа другого рода и вида; из этого поняли они, что оставили позади свои земли и страны. – Данная фраза в Походе Ингвара маркирует границу описываемого в саге мира, населенного христианами. Далее будет рассказываться о встречах героев с драконами, великанами, фантастическими народами (которые в средневековой Исландии также причислялись к великанам и рассматривались как их разновидность. См. раздел «Risaþjóðir» («Народы великанов») в средневековой исландской энциклопедии «Alfræði Íslenzk» (Bls. 34–36), в котором упоминаются кинокефалы, панотии и др.), а также язычниками.
Д. Хофманн замечает, что Гардарики принадлежала к окраине освоенного скандинавами мира. Им было известно, что там жили обычные люди, с которыми у многих их соотечественников были определенные контакты. За Гардарики же начиналась удивительная «чужбина», от которой ожидали много того, чего не было в более знакомых странах. Этот средневековый взгляд на отдаленный мир, считает Д. Хофманн, и воплощен в данном свидетельстве саги (Hofmann 1981. S. 196). Он сопоставляет рассматриваемую фразу «Саги об Ингваре» с описанием Великой Свитьод (Svíþjóð hinn mikla) у Снорри Стурлусона в «Саге об Инглингах», в которое, по мнению исследователя, сам автор верил: «В Свитьоде много больших областей. Там и много разных народов, и много языков. Там есть великаны, и там есть карлики, и там есть синие люди, и там есть разные удивительные народы. Там есть и звери, и удивительно большие драконы».
(«Í Svíþjóð eru stórheruð mǫrg. Þar eru ok margs konar þjóðir ok margar tungur. Þar eru risar, ok þar eru dvergar, þar eru blámenn, ok þar eru margs konar undarligar þjóðir. Þar eru ok dýr ok drekar furðuliga stórir». – ÍF. B. 26. S. 10). У нас нет достаточных оснований вслед за Д. Хофманном полагать, что Снорри верил в то, что он описал в своей саге. Скорее всего, он отдавал дань географической и энциклопедической традиции, помещавшей всякие удивительные существа на окраине ойкумены.
…существа другого рода… – Слово siðr, переведенное здесь как «род», имеет широкий спектр значений. См. Cleasby, Gudbrand Vigfusson 1957. P. 526.
71Одним вечером увидели они вдалеке, что будто полумесяц стоит на земле. – В своем справочнике-каталоге фольклорных мотивов в древнеисландских памятниках И. М. Боберг выделяет отдельный мотив – «указание на сокровище». Она полагает, что упоминание полумесяца, находящегося близко к земле, сигнализировало слушателям или читателям саги о том, что в этом месте находится сокровище (Boberg 1966. C. 202. № N532.1). Судя по тексту саги, Вальдимар, нарушивший запрет Ингвара и сошедший с корабля на землю, действительно обнаружил здесь золотое кольцо и попытался взять его.
72Якуль (iakulus). – Согласно саге, Якуль – летающий дракон, которого, по мнению Э. Ольсона, автор саги представляет «хёвдингом» или «конунгом» своего племени (Olson 1912. S. LXXXIV). Образ летающего, в отличие от ползающего, дракона нехарактерен для исландской литературы: согласно Г. Седершёльду (Cederschiöld 1884. S. CXLIX ff.), он фигурирует лишь еще в двух источниках – «Саге о Конраде» («Konraðs saga») и «Пряди о Торстейне Любопытном» («Þáttr Þorsteins forvitna»), а также в англосаксонском «Беовульфе».
Своего рода каталогизация подобных чудовищ произведена в древнеисландской рукописи AM 194 8vo, созданной в 80-х гг. XIV в., получившей название «Alfræði Íslenzk «и являющейся энциклопедией, которая содержала самые разнообразные сведения об ойкумене. Один из разделов в ней озаглавлен «Гады» («Ormar»). Древнеисландское слово ormr имело несколько значений и могло обозначать не только змей и червей, но также и драконов. Именно драконы стали предметом особого интереса автора энциклопедии. Он дает им краткую характеристику и называет имена драконов, известные ему по письменным источникам. Среди прочих он упоминает летающего дракона Якуля: «Iaculus heitir ormr, hann flygr i gegnum mann, sva sem aur verdr hardazt skotit» («Змея зовут Якулюс, он вылетает против человека так, как если бы мы выстрелили, приложив всю силу». – Alfræði Íslenzk. Bls. 39). Раздел о змеях также специально выделен в рукописи «Rímbegla» (Rímbegla. S. 356–358).
Имя Якуль привлекло внимание исследователей «Саги об Ингваре». Э. Ольсон, а вслед за ним Херманн Паульссон и П. Эдвардс полагают, что образ летающего дракона Якуля попал в текст саги из письменного памятника, а не из устной традиции. Таким источником могло быть, по их мнению, сочинение античного автора I в. Лукана «Фарсалии, или О гражданской войне» (Lucanus. Pharsalia. 9:822) либо хорошо известные в средневековье «Этимологии» Исидора Севильского (Isidorus. XII:29), в которых Исидор приводит цитату из Лукана, где упоминается дракон Якуль (Olson 1912. S. LXXXIV; Hermann Pálsson, Edwards 1989. P. 7). В XII книге своего сочинения Исидор пишет:
«[…] Iaculus serpens volans. De quo Lucanus:
Iaculus volucres.
Exiliunt enim in arboribus, et dum aliquod animal obvium fuerit, iactant se super eum et perimunt; unde et iaculi dicti sunt. In Arabia autem sunt serpentes cum alis, quae sirenae vocantur, quae plus currunt ab equis, sed etiam et volare dicuntur; quorum tantum virus est ut morsum ante mors insequatur quam dolor» (Isidorus. XII:29. T. II).
Неясно, использовал ли автор саги непосредственно сочинения Лукана и Исидора. Можно сказать определенно, что в конце XII в. в Исландии оба автора были хорошо известны. Приблизительно в 80-х гг. этого века в окружении епископа Скалахольта была написана «Сага о римлянах» («Rómverjasaga»), представляющая собой вольный перевод сочинений римского историка I в. до н. э. Саллюстия «Югуртинская война» и «О заговоре Катилины» и «Фарсалий» Лукана. Позднее, около 1200 г., там же создается «Всемирная сага» («Veraldar saga») – исландская историческая хроника от сотворения мира до конца XII в., ядром которой явились работы Беды Достопочтенного и Исидора, а часть, посвященная истории Рима, основана главным образом на созданной ранее «Саге о римлянах» и «Фарсалиях» Лукана (Jakob Benediktsson 1993b, 1993c). В «Саге об Ингваре», однако, следов непосредственного влияния рассказа о Якуле, содержащегося в сочинении Лукана, не прослеживается: кроме имени монстра, ничто, как кажется, не говорит о прямом заимствовании из текста «Фарсалий». Представляется более вероятным, что автор саги почерпнул информацию из вторых рук, возможно в пересказе. Дополнительной опорой в этом случае (как и в других эпизодах «Саги об Ингваре») для него стало, скорее всего, сочинение Исидора, в котором кратко упомянуто о драконе Якуле.
Д. Хофманн отметил, что в «Саге об Ингваре» латинское слово iaculus употреблено в качестве имени собственного, хотя у Лукана и Исидора оно, скорее всего, использовано в нарицательном значении (Hofmann 1981. S. 209–210).
73Следующей ночью на страже стоял Вальдимар. […] и рассказал Ингвару всю правду. – Несмотря на то что Ингвар под страхом сурового наказания запретил своим спутникам сходить на землю без его ведома, Вальдимар, нарушивший этот приказ, не был наказан. Е. А. Мельникова видит в этом намек на особый статус Вальдимара в отряде Ингвара и считает это дополнительным аргументом в пользу своего предположения о том, что образ Вальдимара восходит к реальному историческому прототипу – новгородскому князю Владимиру, сыну Ярослава Мудрого (Мельникова 1976. С. 82. См. также ранее, коммент. 63). Это вряд ли можно считать весомым аргументом для отождествления Вальдимара саги с реальным Владимиром Ярославичем, поскольку данный эпизод является сюжетным повтором ситуации, описанной в саге раньше и касавшейся проступка Кетиля, который, нарушив запрет Ингвара, также не был наказан. Более вероятно было бы объяснить такое особенное положение этих героев тем, что они представлены в саге ближайшими соратниками Ингвара, что, очевидно, и показал автор, подчеркнув в сюжете их относительную независимость от его распоряжений.
74И когда Якуль пролетел над тем кораблем, которым правили два священника, выплюнул он столько яда, что погибли и корабль и люди. – Фрагмент, описывающий гибель корабля, которым правили священники, вновь показывает читателю, что земли, куда приплыли герои, таят опасность именно для христиан.
75Манеры женщин (букв.: женская учтивость; kuenna kurteisi). – Слово kurteisi (также: korteisi: 1) учтивость, любезность, обходительность; 2) рыцарство, рыцарский дух, рыцарское достоинство и т. п. – Cleasby, Gudbrand Vigfusson 1957. P. 359) – нетипичное для исландского языка заимствование из французского. Оно вошло в язык довольно поздно, с появлением моды на континентальные рыцарские романы, и стало широко употребляться в XIII–XV вв. в популярных переводных романах, а позже и в возникших на исландской почве рыцарских сагах (об эволюции жанра рыцарской саги в Исландии см.: Матюшина 2001). Слово настолько прочно ассимилировалось в языке, что в тех случаях, когда им обозначали личные качества женщин, оно стало использоваться не только для характеристики иноземных красавиц, но и для рассказа о собственно исландских героинях.
76 …потому что он хотел узнать, могла ли она говорить на разных языках […] и на многих других [языках], которые были в ходу на Аустрвеге. – В «Саге об Ингваре» вновь поднимается тема языковых контактов на Восточном Пути. В тексте перечисляются языки, которыми владела Силькисив: hon kunni at tala romuersku, þyuersku, donsku ok girszsku ok margar aðrar, er gengu um austurueg («она могла говорить на латыни, по-немецки, по-датски и по-гардски, и на многих других [языках], которые были в ходу на Аустрвеге». – YS. Bls. 15:13–15). Во введении уже была дана характеристика «датского» и «греческого/гардского» языков (см. с. 88–90). Два других, упомянутых в данном фрагмен