Жесточайшие схватки с Сегюре происходят все чаще. Нам приходится расшифровывать каждую его фразу, чтобы понять, что за ней кроется. Не слишком приятно искать скрытый смысл в словах единственного человека, который должен нас поддерживать.
— Мне осточертело целыми днями ломать голову, чтобы понять, почему люди так говорят и какие у них задние мысли, — бурчит Жером.
— Бесполезно бороться с обычной двусмысленностью языка, — вздыхает Матильда, — мы все то и дело лжем, даже не желая этого.
— Самое грустное — это засилье слов-паразитов, — говорит Старик, — что лишает речь остроты и естественности.
Лукавишь, любезничаешь, используешь дежурные перифразы, а в результате не можешь быть уверенным, что сумел донести свою мысль. Я даже размечтался о языке, на котором нельзя говорить туманными или цветистыми фразами. О языке, на котором не смогут общаться льстецы и подхалимы.
— Вместо того, чтобы заговаривать зубы, — говорю я, — достаточно четырех точных искренних фраз, чтобы выразить все, что думаешь.
— Представляю, какое тогда начнется светопреставление! Матильда, конечно, права, но я уверен в одном: искренность гораздо привлекательнее лицемерия.
— Всего четыре фразы...
— Четыре искренних фразы.
Никому не хотелось уходить. Весь вечер мы продолжали обмозговывать идею о четырех искренних фразах. К двум часам ночи, немного обалдев от разговоров, мы установили новое правило, которое гордо окрестили Четверть Часа Искренности. Отныне в каждой серии «Саги» будет Четверть Часа Искренности. Чтобы убедиться, что идея сработает, мы решили придумать эпизод до конца этой ночи. Старик достал диалог между Марией Френель и Вальтером Каллахэном. Решающий момент, когда они уже готовы переспать. Мы прочитали диалог вслух, чтобы вспомнить, о чем там шла речь. Матильда читала за Марию, Жером — за Вальтера. Я слушал их, занимаясь приготовлением кофе.
Вальтер только что починил раковину в ванной комнате, расположенной рядом с комнатой Марии.
Мария. Обычно все в доме чинит Фред, но с тех пор, как он вбил себе в голову спасти мир, его невозможно заставить взяться за отвертку.
Вальтер выходит из ванной в грязной, распахнутой на груди рубашке, держа в руке разводной ключ и вытирая потный лоб.
Вальтер. Мне сейчас нужен хороший душ.
Мария. Пользуйтесь ванной комнатой, я принесу вам полотенце. Не стесняйтесь, это такие мелочи.
Вальтер. Вы же знаете, у меня тоже есть ванная комната, достаточно перейти лестничную площадку.
Мария. Как хотите...
Они молчат и смотрят друг на друга. Вальтер колеблется.
Вальтер. В конце концов, почему бы и нет. Тем более, что у Милдред появилось дурацкое увлечение — часами прихорашиваться в ванной. Мне кажется, она решила стать красивой.
Мария. У нее такой возраст... (Открывает шкаф, достает полотенце и протягивает его Вальтеру.) У меня есть ванильное мыло.
Вальтер (удивлен, но находит это забавным). Ладно, сойдет и ванильное...
Мария. Еще что-нибудь?
Вальтер. Нет, спасибо... Я недолго, одну-две минуты.
Исчезает в ванной комнате. Мария бросается к зеркалу, чтобы поправить прическу. Слышно, как шумит вода. Мария торопливо подкрашивает глаза.
Вальтер (из душа). Ваш душ тоже нуждается в небольшом ремонте.
Мария. В этом доме все надо ремонтировать!
Шум воды прекращается. Мария с непринужденным видом садится на край кровати.
Вальтер (из душа). Здесь действительно можно оставаться часами.
Мария. Бак с горячей водой опустошается за десять минут.
Входит Вальтер, застегивая рубашку.
Вальтер. А оно недурно, ваше ванильное мыло.
Мария. Есть еще и шампунь с таким же запахом..
Вальтер зашнуровывает туфли и подходит к ней. Молчание. Он осторожно берет ее за руку. Мария вздрагивает.
Мария (напряженно). Вальтер... Вы здесь так недавно.
Он садится рядом с ней.
Вальтер. Я был уверен, что никогда не смогу излечиться от любви к Лоли... С тех пор как она исчезла, я ни разу не взглянул на женщину так, как сейчас смотрю на вас.
Мария. С тех пор как умер Серж, меня не обнимал ни один мужчина.
Он пытается обнять ее. Она осторожно отталкивает его.
Мария. Не знаю, готова ли я...
Он обнимает ее и расстегивает несколько пуговиц на платье. Она перестает сопротивляться.
— Что вы об этом думаете?
— Их можно заставить пережить Четверть Часа Искренности, как вы считаете?
Вальтер только что починил раковину в ванной комнате, расположенной рядом с комнатой Марии.
Мария. Я долго не решалась попросить вас починить кое-что в ванной комнате. Боялась, что вы подумаете, будто я заманиваю вас... в ловушку.
Вальтер (из ванной). Зато теперь мне не нужно ее искать.
Он выходит из ванной в грязной, распахнутой на груди рубашке, держа в руке разводной ключ и вытирая потный лоб.
Мария. Вам нужно принять хороший душ. Сейчас принесу вам полотенце.
Они молчат и смотрят друг на друга.
Мария. У меня есть ванильное мыло. Не отказывайтесь, я всегда мечтала почувствовать запах мужчины, смешанный с запахом ванили.
Вальтер. Гм, я буду рад, если от меня будет вкусно пахнуть...
Исчезает в ванной комнате. Мария бросается к зеркалу, чтобы поправить прическу.
Мария (громко). Еще что-нибудь?
Вальтер. Идите ко мне под душ.
Мария. Нет, этого я не люблю.
Она с любопытством смотрит в сторону ванной комнаты.
Мария. Зато мне очень хочется посмотреть, как вы моетесь.
Вальтер (из душа). Не надо, у меня эрекция, и я боюсь, что покажусь вам смешным.
Мария смеется, поправляя платье. Вальтер выключает душ. Мария садится на край кровати, скрестив ноги.
Вальтер. Наверное, мне не обязательно одеваться?
Выходит из ванной комнаты в плавках.
Мария. Я очень давно не занималась любовью и боюсь показаться немного неловкой.
Вальтер. Не беспокойтесь, я тоже не уверен, что окажусь на высоте — я так давно не занимался любовью, не выпив перед этим. Однако я думал об этом моменте с тех пор, как впервые увидел вас. В ваших глазах есть что-то порочное, что сводит меня с ума.
Они страстно обнимаются.
Мария. Мне сорок три года, и мне нужен мужчина, который сумеет разбудить мое тело. Любить хотя бы изредка. И ничего больше.
Вальтер. Для меня вы — идеальная любовница. Независимая, свободная, готовая попробовать вещи, на которые раньше не осмеливалась, и, в довершение всего, моя соседка.
Мария. Если в момент оргазма я скажу, что люблю вас, не верьте этому.
Вальтер. Вы можете говорить мне и более ужасные вещи, я все забуду, как только выйду отсюда.
Он снова обнимает Марию и начинает расстегивать пуговицы на ее платье.
В комнату, прихрамывая, входит Тристан. Прежде чем растянуться на диване, он внимательно всматривается в наши застывшие силуэты, освещенные настольными лампами.
— Такое никогда не пройдет, — говорит Жером.
— Для домохозяек, любительниц телемагазина еще сойдет, — замечает Луи, — но нужно учесть, что в это время детвора собирается в школу.
— Скажите честно, какая фраза может сильнее травмировать восьмилетнего ребенка: «О, Спектор, я приказываю тебе рассеять вирус, пожирающий мозг землян» или «Я всегда мечтала почувствовать запах мужчины, смешанный с запахом ванили»? — интересуется Матильда.
Разумеется, Сегюре скажет, что вторая. Не потому ли, что она травмирует самого Сегюре?
— А если бы спонсором сериала был продавец ванильного мыла? В конце концов, не стоит брезговать никакими средствами, если хочешь продать товар. По всей стране запускается реклама ванили, чей запах обладает возбуждающим эффектом и сводит с ума женщин. Вы можете представить себе метро, благоухающее ванилью в часы пик?
— Марко, тебе пора ложиться спать.
Мы единодушно решаем сохранить эту сцену, хотя и не сомневаемся, что потом нам за нее влетит.
Уже три часа ночи, и Луи предлагает подвезти нас на машине, но Матильда предпочитает пройтись пешком.
— Мне нужно проветрить мозги, иначе я ни за что не усну.
Я предлагаю немного проводить ее. Нельзя упустить возможность прогуляться на рассвете по Парижу под руку с красивой женщиной. Вот так романтизм берет верх над моей сексуальной неудовлетворенностью. Мы поднимаемся по авеню де Турвиль, направляясь к Дому инвалидов.
Тема для разговора у меня наготове, сейчас идеальный момент проконсультироваться у специалиста.
— Ваша гипотеза о том, что вам бросили вызов, не слишком удачна. Чтобы так поступить, нужно быть менее жизнерадостной, чем ваша Шарлотта. Исчезнув, она дает вам шанс. Но давайте разберемся по порядку.
Матильда с удовольствием играет роль семейного консультанта. И ее слова звучат убедительно.
— Вызов первый: Шарлотта хочет, чтобы вы разобрались в причине ее ухода, однако не дает ни малейшей подсказки. Вы размышляли над этим?
До головной боли. Как только я ложусь в нашу постель, то начинаю ломать голову, какую же совершил ошибку. Единственный правдоподобный ответ отнюдь не в пользу Шарлотты: она не смогла смириться с тем, что я наконец-то осуществил свою мечту и стал сценаристом.
— У меня есть роман на эту тему, — объясняет Матильда, — поэтому я имею полное право сказать: такая трактовка излишне психологична. Если верить вашему описанию, Шарлотта — полная противоположность женщине-наседке, боящейся, что ее подрастающий сын в один прекрасный день улетит на своих крыльях. Как и большинство из нас, она предпочитает бабочку куколке. Перейдем ко второму пункту.