Оказываюсь в маленьком тамбуре, который наконец открывается.
Комната не слишком загромождена — всего лишь пара стульев да очень длинный стеклянный стол меж ними.
Жером сидит перед большим видеоэкраном и смотрит какой-то репортаж. Внутри гигантской голографической карты обоих полушарий, где-то между Японией и Австралией, затерялся хрупкий силуэт Матильды. Звук видео заглушает мои шаги. А их чувства уже не так остры, чтобы догадаться о моем присутствии.
Присматриваюсь к ним исподтишка. Жером растолстел и со своей седоватой бородой стал похож на бывалого автопутешественника, эдакого старого дорожного волка, ушедшего на покой. Он даже избавился от своих замашек голливудского гуляки и вновь щеголяет в истертых шмотках, как раньше. Матильда напоминает пожилую учительницу, непреклонную и исполненную чувства долга. Серый костюм с длинной юбкой, волосы собраны в узел на затылке, маленькие овальные очки. Не курит.
Он останавливает изображение на экране и оборачивается к ней, надув губы.
— Слушайте, вы не находите, что они здорово дали маху с этим Мирным Фронтом?
Не ответив, она слегка пожимает плечами.
— Проклятье, не прикидывайтесь глухой!
— Они выдержат, если мы им поможем.
— Ну да… Вы уже забыли Кордовский саммит?
— Ситуация совершенно изменилась, с тех пор как мы вывели на сцену Джеффри. Это харизматическая фигура. Они ему доверяют, и он будет избран.
— Предпочитаю сначала дождаться выборов, а уж потом принимать меры.
Молчание. Он опять включает свое видео, она выходит из своей голографической карты и заглядывает в открытую папку на большом стеклянном столе.
— Раз вы, похоже, настроены против мер, значит думали о Стокгольме?
— Я был уверен…
— Дорогой мой, об этом ведь придется заговорить.
— Я как раз ищу решение.
— Одного эмбарго будет недостаточно.
— Знаю!
— И повышение тона тут вряд ли поможет.
— Они все меня уже достали этими дурацкими северными лесами!
— Я поняла.
— В ожидании доклада предлагаю вам потихоньку перевернуть ситуацию, я это умею, они ничего заметить не успеют.
— Я бы вам не позволила даже мысленно прикасаться к соглашению по Двум Атоллам. Попытаемся придумать что-нибудь менее… топорное.
— Спасибо за «топорное».
— Этот ученый, итальянчик, добился, кажется, потрясающих результатов, вот его и надо туда отправить. Это немного оживит дело. Надо всего лишь найти предлог.
— Нобелевская премия?
Она вдруг поднимает голову от своей папки и, просияв, поворачивается к нему.
— Превосходная идея! Наконец-то я вас узнаю, друг мой. Если бы у вас нашлось еще что-нибудь столь же блестящее для инцидента в Кобе…
— Им надо подкупить закон — и дело в шляпе!
— Ни за что!
Я больше не могу сдерживать смех. Изумленная Матильда хватается за грудь, а Жером застывает в своем кресле.
Только взгляд друга может превратить искорку в пожар. Приятное тепло изливается из моего сердца и согревает все тело.
Жером таращит глаза, увидев бутылку перцовки.
— Это еще попадается?
— Нет.
Он достает три стопки из встроенного в стену шкафчика. Предлагаю помянуть Старика.
— Когда он умер?
— Месяц назад, в своей гостинице.
Каждый из нас пытается что-то сказать, но какая-то мелочь нам мешает. Заповедь Луи: «Сценарий — не слово, это прежде всего образ. Никакой диалог не сравнится с молчанием».
Мы встали и чокнулись, высоко подняв наши стопки.
После огненного глотка красивое худощавое лицо Матильды внезапно сморщилось.
— Даже в те времена не могла понять, что вы находите в этой отраве.
А у нас вместе с нахлынувшими воспоминаниями кровь приливает к щекам. Алкоголь ведет к могиле, но он способен также за несколько секунд омолодить вас на тридцать лет.
— Вас там внизу не слишком допекли?
— Как в «Процессе» Кафки, не более того.
— Тут ничего не поделаешь, в отношении безопасности они довольно занудны. Надо сказать, что ты первый посетитель за несколько лет, им это в диковинку.
— Я тут послушал вашу болтовню. Диалог был ничего себе, но я ни слова не понял.
Они переглядываются. Улыбаются. Никакой влюбленности, никакой двусмысленности. Жером несколько смущенно показывает пальцем вниз, туда, где прямо под нашими ногами находится зал Генеральной Ассамблеи.
— Вначале предполагалось, что это ненадолго. Им там внизу всего лишь нужна была кое-какая помощь.
— Делегатам?
— Они нас «пригласили» консультантами, пять лет назад. И больше уже не отпускали.
— Консультантами?
— Они неплохие теоретики, но структурного мышления им не хватает.
— Воображение на нуле.
— Что вы мне тут заливаете оба?
— Выдай ему голую фразу, Жером.
— Им нужны «негры», парень, чтобы вместо них писать Историю.
— Кончайте надо мной издеваться…
— Вначале нас это тоже немного удивило. А со временем стало просто работой, не хуже любой другой.
— Мы тут живем как короли. У каждого своя свита. Нам отсюда даже выходить не хочется, верно, Матильда?
Она подтверждает улыбкой.
В некотором ошеломлении я сажусь на стул и смотрю в окно на Ист-Ривер. Жером выцеживает последние капли перцовки в мою стопку.
Я не способен выдавить из себя ни слова и только пытаюсь вообразить их здесь вдвоем круглый год, добровольно заточивших себя в этой башне из слоновой кости.
Она. Он. Их взаимное притяжение. Их нескончаемая борьба. Их восхищение друг другом.
Апостол войны и принцесса любви.
На свете ведь только это и бывает…
В первый раз придется соврать Шарлотте.
Но впереди у меня еще долгий путь, чтобы выдумать что-нибудь правдоподобное.