ти). Нобусукэ Киси, дед премьер-министра Синдзо Абэ [140], сам был премьер-министром с 1957 по 1960 год в начале существования ЛДП. Известно, что Киси имел неприятные связи с миром якудза, в частности с неким Рёити Сасакавой – бизнесменом-националистом, с которым он подружился в тюрьме, где Киси отбывал срок как военный преступник класса «А». Шестьдесят лет спустя, когда Синдзо Абэ проводит жесткую правую политику, следы грязного наследия предшественников так никуда и не делись.
Кладбище чести
Как и в фильмах жанра, в играх SEGA представлена Япония (или, по крайней мере, некоторые ее районы), охваченная вспышками криминального насилия. В реальности такие критические ситуации увидеть почти невозможно, хотя время от времени и происходят какие-то разборки. Бандитские стычки, иногда попадающие в заголовки газет, почти никогда не затрагивают гражданских лиц. Однако история якудза включает в себя невероятно насыщенные периоды и жестокие эпизоды, из которых авторы игровой серии с удовольствием черпают информацию при создании ее захватывающих сюжетов. Например, Ямагути-гуми пережила долгую войну за преемственность после смерти своего знаменитого патриарха по имени Кадзуо Таока в 1981 году. Семья оказалась разорвана на части, и было неясно, кто возьмет верх. Когда назначенный преемник оказался в тюрьме, появились другие претенденты, которых поддержали различные фракции внутри организации. Необычным для этой в целом мизогинной среды стало то, что в столь неспокойный период у руля встала вдова умершего лидера, Фумико Таока. Создатели Yakuza 2 определенно вдохновлялись этой подробностью, когда сделали Яёи Додзиму, вдову Сохэя Додзимы, временным боссом Тодзё-кай. Она держала власть железной хваткой, чтобы обеспечить мирный переход между предполагаемой смертью пятого патриарха, Юкио Тэрады, и появлением шестого, своего сына Дайго Додзимы.
В 1990 году среди банд разразилась настоящая война. Это случилось после того, как группировка Ямагути-гуми предприняла серьезную попытку завоевать регион Токио. Руководители ассоциации осмелились разместить большое количество своих представителей в Канто, чтобы расширить сферу влияния, и, что еще хуже, нарушили закон преступного мира, набрав в свои ряды членов, ранее принадлежавших к другим организациям. В качестве ответной меры Сумиёси-кай сформировала коалицию с Инагава-кай, у которой было давнее перемирие с группировкой из Кансая. В Токио начались перестрелки, в ходе которых шальные выстрелы привели к гибели трех гражданских лиц, что вызвало как медийный, так и общественный скандал. «В пригородном Хатиодзи бои происходили так часто, что муниципалитет раздавал детям карты с указанием „безопасных маршрутов“ до школы, – пишут Дэвид Каплан и Алек Дубро. – Но Ямагути-гуми достигла своей цели: группировка прочно обосновалась в Токио» [141]. Знаменитая открытая война, послужившая источником вдохновения для борьбы между Тодзё-кай и Оми-рэнго в Yakuza (особенно во второй и пятой частях), частично привела к принятию в 1991–1992 годах важных законов, регулирующих преступный мир в Японии.
До тех пор власти, в основном принимавшие законодательные акты по делам жестоких банд, редко вмешивались в деятельность якудза. Только в 1964 году, когда организация достигла своего пика (в 1963‐м по всей стране насчитывалось 184 000 представителей), началась первая крупномасштабная операция против этих бандитов. Как показывают игры SEGA, японские гангстеры сражаются только со своими коллегами, то есть полиция не воспринимается как главный враг якудза [142]. Напротив, как в случае дружбы между Кадзумой Кирю и детективом Макото Датэ, они часто работают вместе, обмениваясь информацией о конкурирующих группировках или очищая улицы от шпаны тимпира. «Банды уважают полицию, – пишут Дэвид Каплан и Алек Дубро. – Они понимают, что полицейские обязаны следить за правопорядком. Поэтому после совершения преступления убийца из рядов якудза самостоятельно отправляется в ближайший полицейский участок, чтобы дать полные показания» [143]. Похожая ситуация повторяется несколько раз на протяжении всей саги Yakuza. Более того, учитывая, что преступный мир оставался весьма полезной для различных ветвей власти консервативной силой, потребовалось много времени, чтобы оснастить японскую полицию инструментами, необходимыми для борьбы с организованной преступностью. До 1991–1992 годов не существовало законов против рэкета и отмывания денег, а полицейским не разрешалось вести электронное наблюдение и устраивать слежки. Секретные операции были под запретом, как и возможность предоставления поблажек свидетелям. Это был золотой век якудза.
1980‐е обернулись десятилетием избыточности и привели к ужесточению законодательства в отношении преступных организаций, когда лопнул так называемый «японский финансовый пузырь». Сам этот «пузырь» и безудержные спекуляции позволили представителям якудза массово проникнуть в легальный бизнес: кланы владели собственностью по всей стране, управляли агентствами недвижимости, креативными бюро, ростовщическими предприятиями, строительными площадками и отлично чувствовали себя в торговле. Все это позволяло им отмывать астрономические суммы денег, которые накапливались быстрее, чем их могли потратить. Именно такую роскошь и декадентство эпохи великолепно демонстрирует приквел Yakuza 0, где во время драк из вражеских карманов вылетают купюры по 10 000 иен, на дискотеках искрятся бутылки шампанского, а игроку позволяют пристраститься к мини-игре по управлению недвижимостью – любимому виду спорта якудза образца 1980‐х годов. «По словам Такадзи Кунимацу, главы отдела национальной полиции по расследованию уголовных преступлений, к концу 1980‐х преступный мир сильно изменился: его главный принцип – „не вмешиваться в жизнь порядочных людей“ – остался таковым лишь на бумаге, – объясняет Филипп Понс. – Напротив, криминал становился центральным звеном подпольной экономики, которая функционировала посредством шантажа, вымогательства и насилия, разъедая весь мир бизнеса» [144]. Якудза вышли из 1980‐х преображенными и, когда «пузырь» окончательно лопнул, на них справедливо указали как на основных выгодополучателей этой катастрофы. Законы 1991–1992 годов о борьбе с отмыванием денег и правда несколько очистили мир легального бизнеса, исключив из него, по статистике, около десяти тысяч якудза, но этих мер все равно было недостаточно. Хуже того, удар по криминальной среде заставил преступников прекратить сотрудничество с полицией. Вдобавок эти организации перенесли свою деятельность за границу и стали действовать еще более скрытно, используя многочисленные фиктивные прослойки и подставные компании.
Следует учитывать, что в 2005 году, когда начинается действие Yakuza, славная эпоха преступности уже позади. В этом отношении сага немного отходит от реальности и позволяет демонстрировать ситуации, редко встречавшиеся в начале XXI века, но они все же соответствуют романтическим представлениям об этом мире. В целом, все, что кажется показным – армии солдат в идеально подогнанных костюмах, значки (которые теперь демонстрируют менее охотно, чем раньше), открытые потасовки и даже юбицумэ, – было больше не актуально. С другой стороны, сага Нагоси точно документирует преобразования своего времени и отражает старые порядки, постепенно теряющие свой лоск.
В 2011 году, между выходом Yakuza 4 и Yakuza 5, против преступных организаций были приняты новые и более эффективные законы. С этого момента члены синдикатов больше не могли заключать контракты с банками и агентствами недвижимости, а они в свою очередь должны были следить за тем, чтобы их клиенты подписывали любые заявления под присягой. В случае доказанного факта намеренной лжи нарушителя полагалось поместить под арест за мошенничество. Другой закон гласил, что отныне запрещено вымогать деньги за протекцию от кланов. Более того, теперь кумитё прямо затрагивают случаи, когда их подчиненные наносят кому- либо ущерб, чего не было раньше.
Политика отчуждения якудза, похоже, принесла свои плоды – по оценкам Национального полицейского агентства Японии, с 2011 года число членов группировок ежегодно сокращается примерно на 10 %. В 2018 году насчитывалось всего 30 500 якудза, что в шесть раз меньше, чем в начале 1960‐х [145]. В результате стольких препятствий «профессия» якудза больше не представляет собой перспективную отрасль, и набор новых кадров постепенно иссякает, пока общественное мнение все меньше и меньше благоволит криминальным семьям. Новая экономическая реальность напрямую учитывается сценаристами Yakuza: пятый и шестой эпизоды знаменуют упадок группировки Тодзё-кай, ряды которой редеют, а влияние ослабевает. В Yakuza: Like a Dragon в свою очередь обсуждается конец японской организованной преступности, сметенной радикальной операцией по «чистке». Однако следует оговориться: несмотря на очевидный по статистике успех полиции и сокращение числа членов группировок, все еще существует множество «подельников», связанных с преступным миром через легальную сферу. Кроме того, приостановленное развитие организованной преступности можно объяснить и ее внутренними метаморфозами, ведь все ее сети и структуры стало гораздо труднее обнаружить. Не будем забывать, что в современную эпоху японские преступники привыкли моделировать свою деятельность на основе экспансии бизнеса и, следуя за экономическим ростом, сумели раствориться в водах капитализма.
Более того, нынешний консервативный идеологический контекст вполне способен привести к мощному возвращению якудза, о чем свидетельствуют повторяющиеся вспышки насилия. 27 августа 2015 года группировку Ямагути-гуми потряс раскол, когда часть высокопоставленных кумитё отделилась и образовала Кобе Ямагути-гуми, что вызвало серию кровавых стычек, убийств и попыток устрашения (вплоть до отмены традиционной вечеринки синдиката в честь Хэллоуина). Рассказывая об этих эпизодах, Джейк Адельштейн утверждает, что из-за отсутствия жертв среди гражданского населения «полиция и общественность склонны наблюдать за этими войнами банд со стороны, как за спортивными соревнованиями»