Кажется, я на кладбище вугу. В других местах так не принято.
Запустив пальцы в волосы, взъерошил их, пытаясь хоть немного сосредоточиться. Нет, куда там.
Звуки снова повторились.
— Пропадать, так под музыку, — решил я и направился туда, где играли на барабане.
Сколько прошло времени — понятия не имею. Я шел и шел… и кладбище не заканчивалось. В то же время здесь не было уныния. Просто место покоя.
За спиной раздался смешок.
Я резко обернулся. В десятке шагов от меня возвышался трон из костей. На нем сидел мужчина. Темнокожий и широкоплечий. Пиджак на голое тело, черные штаны, пояс с множеством свисающих на шнурах амулетов. Кожа, где не скрывала ее одежда, была разрисована причудливыми белыми узорами. Глаза полыхали янтарем. Фиолетово-черные волосы убраны назад, голову венчал цилиндр.
Его пальцы сжимали трость с черепом-набалдашником. Прямо в воздухе зависла бутылка, из которой в такой же зависший стакан медленно стекали капли чего-то темного. В воздухе отчетливо ощущался запах рома. Ты ба-а… кажется, это сам…
— Добро пожаловать в мою скромную обитель, Тинаш, — иронично поприветствовал он. А потом протянул руку и поманил: — Иди сюда.
И в этот момент я понял, что на меня смотрит Роза. А я снова в комнате, никакого кладбища нет и в помине.
Грубые слова сорвались непроизвольно.
Роза поначалу озадаченно моргнула. Потом медленно приподнялась. Распущенные волосы окутали ее черным шелковистым плащом.
Дышать почему-то стало сложнее.
Роза откинула плед. Медленно опустила на пол смуглые босые ножки. Шаг. Еще шаг. Оказалась совсем близко, можно даже коснуться. От взгляда карих глаз стало жарко.
Изящные пальцы вдруг резко сжались на моей шее.
— Ты где шлялся, сволочь? — прошипела Роза и от души заехала мне коленом в пах.
Я быстро откинулся на спинку, удар вышел смазанным, но перед глазами потемнело. Она кинулась на меня. Кресло тут же рухнуло, не выдержав таких баталий.
— Роза, твою… Какого хрена?
Вовремя перехватил ее руку в замахе, не давая выдать оплеуху.
Глаза Розы пылали гневом.
— То есть ты еще спрашиваешь? Мало того, что я прихожу, в доме никого, только кучка осколков. Потом ко мне заявляется Максимон. Потом какая-то тварь устраивает кровавое побоище на Карнавале! Меня чуть не сжирает огромный скорпион! Я прихожу в себя в тюрьме! Мерзкий офицеришка пытается меня изнасиловать! Чтобы хоть как-то выбраться из всего, что происходит, соглашаюсь на условия вугу, которые вытащили меня из тюрьмы, а ты…
Раздались хлопки в ладоши.
Мы одновременно повернули головы ко входу.
Максимон стоял, прислонившись к дверному косяку, и аплодировал.
— Очаровательно, сеньорита ди Муэртос. Давно этому выскочке стоило объяснить некоторые очевидные вещи. С вашего позволения я продолжу там, где вы закончите.
— Я закончила, — огрызнулась Роза. — Можете занять мое место.
И начала подниматься. Пришлось снова ее перехватить. Максимон сверху — это совсем не то, чего мне не хватает для счастливой жизни.
Однако принять сидячее положение все же пришлось.
— Больше не дерись, — мрачно сказал я. — Признаюсь, был груб. Но это не повод.
Роза закатила глаза. Максимон хмыкнул.
В комнату заглянули колдуны. Ничего не сказали, зашли и разместились кто на кровати, кто в других креслах.
Нганг задумчиво посмотрел на меня.
— А теперь все с самого начала. Рассказывайте.
…закончил я через час. Роза ахала и хваталась за голову. Таонга хмурился, Экандэ теребил в руках какой-то амулет, Нганг сидел неподвижно словно статуя. Максимон разместился прямо на полу, скрестив ноги.
— Теперь нам нужно попасть в «Сахарный череп», — подвел я черту.
Роза встрепенулась:
— Мое ателье?
Я кивнул. Одно такое на весь Чилам.
— Вот что за сахарный череп, — пробормотала она.
— Ты о ком? — тут же уточнил Максимон.
— О том, кого почитают в этом доме, — мягко ответил Таонга.
Барон. Понятно.
Вспомнилось, что в полудреме он мне привиделся. Теперь вот думай, чего понадобилось вугуистскому божеству? Жаль, Роза не вовремя проснулась.
Повисла тишина.
— Мне негде жить, — мрачно сказала Роза. — Впрочем, можно просто пойти в тюрьму — крыша над головой.
— Не говори ерунды, — фыркнула Экандэ. — Ты будешь тут. Мы не бросаем людей на произвол. К тому же мама…
Максимон хохотнул:
— Боимся маму?
Я б на его месте заткнулся. Во-первых, Экандэ предложил от чистого сердца. Во-вторых, маму трех колдунов вугу… бояться надо по определению. Ну и в-третьих… Ритуал состоялся. Следовательно, мне еще расплачиваться. Поэтому отпускать нас на все четыре стороны невыгодно.
Мама Замба словно почувствовала, что разговор о ней. Так как спустя пару минут она зашла к нам и сообщила, что всем надо срочно на кухню.
— Я трупы выносить не нанималась!
— Почему трупы? — тихо спросил я, склонившись к Розе.
— Труп — от голодной смерти, — поступил ответ.
Что ж, не стоит отказывать в мудрости этой прекрасной женщине, которая прекрасно понимает, когда нужно прийти и что сказать.
Вкусная еда и усталость разморили, меня начало клонить в сон. Нас с Розой развели по разным комнатам. Я уже было обрадовался, что высплюсь, но тут Нганг подал голос:
— Уважаемый Маам-Симон, не окажете нам честь: провести ночь под крышей дома вугу?
— С удовольствием. Польщен вашим предложением, уважаемый Таонга.
Я чуть не споткнулся. Максимон любезно подхватил меня локоть.
— Заодно и прослежу, чтобы с Тиошем было все в порядке, — заявил с самым невозмутимым выражением лица.
«Я тебя убью», — намекнул мой взгляд.
«Не могу дождаться», — тут же пришел ответ.
Стоило двери закрыться, я сразу направился к кровати. Уважаемый Маам-Симон переживет и поспит на диване, ничего с ним не будет.
Я быстро скинул одежду и лег.
— Добрых снов, — четко сообщил, давая понять, что на задушевные беседы не настроен.
Тишина. Укоризненная такая тишина.
Шуршание одежды, скрип дивана.
И снова тишина.
Я сделал глубокий вдох. Вот так. Чудесно.
Ни слова.
Через какое-то время стало неуютно. Готов поклясться своим черепом, что меня просто сверлят взглядом и ждут, когда проснется совесть. Последняя сладко посапывала все это время, но сейчас неожиданно заворочалась.
Разглядывание ощущалось почти физически. И тишина, которая теперь практически давила.
В какой-то момент я не выдержал, резко повернулся набок и посмотрел на Максимона:
— Ну что?
Он подпер кулаком щеку. В черных глазах плясали демоны всей Шибальбы. Все вопросы, все непонимание, все желания, которые только могли быть за все это время.
— Я до сих пор здесь, Тиош. И теперь время говорить о том, что могут знать только двое. Ты и я.
Шестой кин Снежного Орла по Долгому Счету Дней. Мкштун Змея
(Двенадцать вактунов назад)
— Максимон, это реально, — произнес я, глядя на него.
Ответа не последовало. Максимон сидел над пропастью, беспечно свесив ноги и глядя на плещущее внизу Мексианское море. Вода фосфоресцировала, превращаясь поистине в фантастическое зрелище.
Максимону моя идея не нравилась. Он курил, щурился и смотрел вдаль. Мои слова так и висели в воздухе.
Снежный Орел распростер свои крылья над Оутлем, заставляя местных жителей кутаться в одежду и прятаться в теплых жилищах.
Но в нас был огонь. Огонь, который вспыхнул, стоило только оказаться в этом мире. Мы пришли вместе. Черное и белое. Без прошлого, но с будущим. Поначалу все было очень странно, но нас встретил Ичтли, бог дождя, который осмотрел обоих с ног до головы и хмыкнул:
— А у нас пополнение. Добро пожаловать в мир смерти, ребятки.
А потом как-то все стало на свои места. Максимона стала слушать земля. А он ее — слышать. Я же чувствовал жизнь. Не от начала и до конца, но чем дольше жил в Оутле, тем быстрее росли мои возможности. И с каждым разом удавалось все на более долгий срок отодвигать момент, когда человек должен покинуть Оутль.
Ненормальный лекарь. Сумасшедший бог. Нефритовая маска. Последнее закрепилось лучше всего. Древняя раса ольтеков считала нефрит камнем жизни. Ольтеки исчезли — их слова и верования — остались.
— Тиош, здесь не рождаются дети, — наконец-то произнес Максимон. — И я понимаю, почему. Старые хрычи, которые питают этот мир смертью и возвели ее культ на пьедестал, не хотят ничего менять. К тому же сам подумай… Если будут рождаться дети, и будут приходить те, кто умер в других мирах, будет перенаселение.
— Достаточно уничтожить пирамиды, — отстраненно сказал я, усаживаясь рядом.
Скрестил ноги, оперся локтями на колени. Между ладонями пробежало зеленое пламя, сформировавшись в шар.
Максимон покосился на меня.
— Тиош, а ты не думал, что пирамиды держат этот мир? Они дают Оутлю сумасшедшую энергию, которая бережет и поддерживает мир.
— Или наоборот ограничивает его? — хмыкнул я, всматриваясь в шар.
А потом со всей силы отправил его в темное небо, прямо в Чичен-Ацу, где люди начали подхватывать болезни, которые вечно выползали во время Снежного Орла.
Максимон проследил за шаром.
— Всех не спасти.
— Поэтому надо даже не пытаться?
Максимон резко развернулся ко мне. В черных глазах разлилась сама ночь. Бесконечная и беззвездная.
Мне стало немного не по себе. Вот как у него так получается?
— Тиош, ты хочешь спасти мир или что-то доказать самому себе?
— А я доказываю, да? — вкрадчиво поинтересовался я, и по лицу Максимона промелькнула какая-то тень. — Я доказываю, когда лечу людей? Когда не пускаю их в последний путь?
Море зашумело внизу слишком громко, однако я не обратил внимания.
— Скажи, Максимон, каково тем матерям, которые смотрят на вугу? У вугу рождаются дети. Просто потому, что их боги сумели послать к чочмо местные правила и утвердить свои. Эс-калавера тоже воспитывают наследников. А…