Пару раз в мои рабочие дни Сашка не мог остаться с бабулей и ездил на работу со мной. Ни разу при этом он не помешал ни клиентам, ни нам. Особенно если отдать ему смартфон. В игры фитнес-браслета он, кстати, все же играл. Каждый раз это вызывало у меня улыбку, но я понимала, что это значит: мальчик совсем заскучал. И я оставляла магазин на Галю и уходила с Сашей в соседний зоомагазин, так как он, оказывается, обожал животных. Или мы ездили гулять в парк. Или к Але. Удивительно, но Саша любил эти поездки к моей сестре, а Аля отвечала ему тем же. И я, регулярно посещая то Алю, то Пашу с Веней, все меньше начала бояться больниц. Мои жуткие воспоминания медленного угасания матери и сестры стали замещаться приятными воспоминаниями, как мы вместе проводили время, обнимали и улыбались друг другу.
А ведь эта ужасная больница дала мне самое главное – время принять факт, что мама не вечна, и попрощаться с ней. Наверное, я так ненавидела отца именно потому, что он этим временем не воспользовался.
Сегодня я была особенно счастлива. Те самые покупатели, что зашли во время потопа, пришли еще раз осмотреть квартиру и сказали, что будут покупать. И даже не пришлось сильно сбрасывать сумму, я же и так значительно ее уменьшила, чтобы побыстрее продать.
Жаль только, что на мою разбитую машину покупателей не нашлось, но и на Вениной машине я ездила, только если нужно было куда-то повезти Сашку.
Настроение портил только подсунутый мне томик любовного романа. Татьяна явно хотела найти себе собутыльника по поглощению и обсуждению всей этой литературы. А то, что я сама запоем не читаю такие книги, считала моей ошибкой, мол, просто не нашла нужного автора и книгу, чтобы начать.
Соглашалась я на это только потому, что не привыкла к наличию у меня выходных и свободного времени, а своего какого-либо хобби не имела. Да что уж говорить, даже мой ноут, кажется, пал жертвой то ли потопа, то ли неосторожного обращения детей.
Мне банально нечем было заняться, пока Сашка играл за компьютером в комнате Вениамина. Полагаю, обычно сюда детей или не пускали, или пускали редко, скорее последнее, судя по тому, что с техникой Саша обращаться умел. Вот парень и дорвался до любимых игр и пропадал в виртуальном мире, а нам с Татьяной приходилось развлекать себя самих. И если первые дни я ходила за Сашкой хвостиком или он за мной, то сейчас я чувствовала себя гораздо расслабленнее. А судя по тому, что Саша регулярно напоминал мне поесть, меня действительно позвали здесь жить не в роли няньки, а в роли той, за кем присматривают. И то, что бабуля детей вернулась из командировки и имеет кучу свободного времени, то моей острой необходимости находиться здесь не было.
Вот и сегодня после звонка сына Татьяна подозрительно много всего наготовила и чуть ли не насилу усадила меня за стол. Я была не настолько голодной, чтобы съесть все предложенное, но из-за стола меня не выпускали, как будто в этой квартире семилеткой была я, а не Саша. Вот я и взялась за предложенную к прочтению книгу. Читалось, кстати, легко и интересно, давно не брала в руки художественную литературу и как-то представляла, что она вся как в школе: нудная и с единственной моралью: жить смысла нет, иди спрыгни со скалы или бросься под поезд.
– А как героини привлекают столько мужиков? – спросила, когда по дамочке со страниц начал сохнуть очередной богатый и властительный. И ведь именно влюбляются, а не просто хотят переспать разок.
– Не так важно сколько, как того самого! И не привлечь, а влюбить! – сказала Татьяна, отвлекшись от той книги, что читала сама.
Кстати, сказала прям в продолжение моих мыслей. А что, если взять пример по влюблению в себя Вениамина из книг? По идее, вот он пикап-мастер-класс, еще и бесплатный. И в огромном количестве, судя по тому, что подозрительно тяжелым был вовсе не один чемодан, который я затащила в квартиру в день приезда Вениной матери.
– И что нужно им сделать, чтобы влюбить того самого? – перешла к самому практичному.
– Ну тут смотря какой жанр. У тебя вот сентименталка, там плачут, в обмороки падают…
Не вариант, могу только шпилькой ногу отдавить.
– …жизнь герою спасают…
А я его на машине сбила.
– …детей рожают. Даже такой поджанр есть беременяшек…
А я его сына чуть не угробила.
– …в ромфанте если, то дракона убивают, – продолжала подкидывать невыполнимые идеи Татьяна, все больше меня вгоняя в тоску.
– А это разве не принцы должны делать? – удивилась я, оказывается, единственное, что я знала о сказках, – и то не в счет!
– Не в любовных романах, деточка. Для сентименталки мужику достаточно быть супервластным, пупербогатым и брюнетом.
– И зачем героине ради такого к опасному дракону переться? – спросила, ведь то, что мужик богат, не значит, что поделится своими деньгами, а властность скорее противопоставление заботливости. Да и властная в моей семье буду я. Ну, может, только с брюнетом в этом списке я согласна.
– Так он же в глубине души хороший и изменится, – пояснила мне Татьяна, закатив глаза, показав этим, что я ничегошеньки в этой жизни и в любви в целом не понимаю.
Я протянула многозначительное «а-а-а». Мне еще как-то ее сына в себя влюблять, лучше согласиться.
– Еще от казни спасают, королей умоляют о помиловании или с мечом и стрелами дерутся. Мир спасают…
– А что-то более реальное и дельное, чем спасение мира и убийство живых существ входит в список? – спросила.
Я, конечно, могу, но как-то плохо представляю, кто сойдет за дракона? Миша, конечно, много ест, но в основном кабачки. Игорь Николаевич сидит в своей пещере и почти не высовывается, но начальник хороший, все еще меня не уволил, какое счастье!
Мда, если бы я была в любовном романе… Как его? Ромфанте? То драконом была бы я…
– Ну, можно еще соблазнить, но это уже чаще герои, а не героини делают.
О, это у меня сработало, только как-то безрезультатно.
– А как соблазняют герои? – решила зайти с другой стороны.
– В замке запирают.
Эээ… а гараж дяди Гриши считается? Наверное, считается, уж соблазнить точно удалось. Что же до собственного замка, он у меня знатно поистрепался и почти продан, успеет ли Веня выйти из больницы, а я его закрыть у себя в квартире за следующую неделю?
– В начале убить хотят. Или хотя бы отомстить. От ненависти до любви называется, – продолжала Татьяна сыпать бесконечными идеями по убийству, тьфу ты, соблазнению собственного сына.
Убить хотелось, это правда. И даже почти удалось. Вот только…
– А это точно любовь? – уточнила с сомнением, а то больше похоже на мои взаимоотношения с отцом и сотрудниками.
– У меня тоже иногда вопросы возникают, но читательницам почему-то нравятся властные мужики.
Властным мужиком быть – это я могу. Подчиненные не раз говорили, что у меня железные яйца. А с учетом того, сколько раз я их посылала, а они рядом оставались, то и не только яйцами я славлюсь.
– А конкретные примеры? – перешла я к чему-то реально полезному. Не продолжать же углубляться в свои мысли, ей-богу.
– Если эсэлерка, то…
– Что, простите?
– Современный любовный роман. СЛР. Так вот, если он, то там часто офисные романы между боссами и подчиненными. Девочки обязаны выполнять их приказы, что создает атмосферу властности.
Я так понимаю, герой – босс, а героиня – подчиненная. Ну а раз герои соблазняют, а мне надо у них учиться… выходит, мне таки нужно стать территориальным директором.
– И потом герой много раз сделает ей больно, но в какой-то момент он поймет, как ошибался. И что так любимую можно и потерять. Поэтому он изменится, спасет ее семью там или хотя бы двери придерживать будет, как джентльмен. Слова красивые скажет о том, как ошибался.
Словоблудие – это я могу. Вопрос только один:
– А бывают книги наоборот, где это героиня властная, ненавидящая и делающая больно стерва, но она меняется, поэтому надо поверить ее словам и полюбить?
– Такого не читала. Женщинам мало что прощают не только в жизни, но и в книгах. А вот мужикам прощают все. И почему-то верят, что если извинения изо рта того, кто с яйцами, – значит, правда, – добавила бабуля, явно что-то припоминая из своей жизни.
Черт! Похоже, такие, как я, рождены быть одинокими.
– Элла, ты заставила меня задуматься о таком… что на трезвую голову осмыслить я не готова, – сказала Татьяна, отложив книгу, которую весь разговор держала в руках.
– Я б тоже выпила… – призналась я, схватившись за заболевшую от объема информации голову.
Естественно, при ребенке мы не стали напиваться, но уже было время ложиться спать, так что отправили Сашку чистить зубы и спать, проконтролировав выполнение указанных ему задач. Затем мы обе пошли по новой ночной привычке: на балкон курить. А я ведь думала, что бросила, эх.
В этот раз мы обе молчали и прислушивались, не заорет ли попугай, разбудив Сашку, но обошлось. Когда вернулись на кухню, я привычным движением накрыла попугая плотным полотенцем – это, оказывается, единственный способ его заткнуть.
Обсудить с Татьяной мне было нечего, поэтому мы с ней молча глушили коньяк и продолжили чтение любовных романов, находя поводы поболтать там. Я вот, например, дошла до эротической сцены и замерла на одном слове, даже глаза прищурила, вдруг из-за нечеткого по пьяни зрения читаю неправильно. Тут же высказала свое мнение Татьяне:
– Пульсирующий? В смысле дергающийся? Это как? Из стороны в сторону, намекая, что он отказывается? – Я даже поставила ладонь себе между ног и завертела ею, изображая, что имею в виду. – Или вверх, вниз, типа не может определиться, нравится или нет? – Потом мой взгляд наткнулся на следующее слово, и я возмутилась сильнее: – Горячий? А бывает холодный? Что-то не помню, чтобы у меня хоть раз после минета случилась ангина! – возмутилась подобному дурацкому описанию секса.
– При ангине холод не вреден, это миф, – сказала Татьяна, подняв указательный палец вверх, затем медленно перевела взгляд на свой указующий перст и глупо захихикала.