– Элла, ты такая глупая, – вздохнул мой мужчина.
А я разозлилась и снова приклеила ему стикер на лоб. Веня встал вместе с мятым розовым стикером над глазами и вышел из подсобки. Это было слишком, да? Я так и знала, что со своим взрывным характером все испорчу!
Я села на компьютерный стул, который громко скрипнул. Звук был похож на вой моей души. Гадство, я же извиняться не умею. Да и за что? Он точно смотрел на грудь этой кассирши!
Вениамин вскоре появился со стаканчиком кофе в руках и протянул его мне со словами:
– Сделка?
Я вспомнила, что обещала принимать кофе, пока мы в отношениях. И со вздохом облегчения приняла стаканчик. Эхом отозвался вздох облегчения Вениамина. Значит, отношения в силе, сделка не разорвана.
Я посмотрела на логотип на стакане и спросила:
– Ты поднялся на третий этаж за кофе прямо с этой надписью на лбу?
– Конечно, я подумал, что ты хотела сообщить коллегам о наших отношениях.
– Но не всему же ТЦ!
Вениамин улыбнулся и пожал плечами.
Я поманила Вениамина пальцем, он послушно наклонился, чтобы я могла достать до него с сидячего положения. Правда, недостаточно низко, я схватила его за галстук и наклонила ниже, чтобы легко поцеловать в щеку, нежно в морщинку у глаза и страстно в губы. Мы увлеклись, и стикер отпал сам. Веня тяжело дышал после поцелуя и оперся о стол, который скрипнул, таки подтверждая предположение Вениамина, что скоро развалится и нам нужен новый.
Я огляделась, нашла розовый стикер у себя под ногой и подняла его, задумчиво смотря на свой кривой почерк.
– Сахарок, – усмехнулась я, а затем и хихикнула, – для диабетика.
– Я не диабетик, – сказал Веня, покачав головой, – мне можно.
– В смысле? Мне же врач сказала!
И я точно помню про диабет было упоминание при нашем разговоре с врачом Вени после его попадания в больницу.
– Вообще-то, у меня не сахарный диабет, а несахарный диабет.
– Не сахарный, а несахарный? Что?
Я от удивления выронила стикер. Он, конечно, заикается иногда, но не целыми словосочетаниями.
Веня сел на корточки и взял за почему-то задрожавшие руки. Что за привычка у родных мне людей тискать мои пальцы? Они же ничем не примечательны, я даже маникюр не делаю, состригая ногти под корень.
– Элла, есть такая болезнь, которая называется «несахарный диабет». Из-за нее мой организм не может сохранять воду в организме. К счастью, при регулярном приеме лекарств и низком уровне стресса заболевание несильно сказывается на моем уровне жизни.
– И Паша? – спросила, вспомнив, как много он пил воды и как будто не мог напиться.
– Да, у нас наследственное. К счастью, Сашу обошло.
О боже! Я вырвала пальцы, схватила себя за волосы и потянула пряди, причиняя себе боль.
– Элла, Эллочка, да послушай ты. В этом ничего такого нет, никак тебе не помешает.
– Не помешает? – спросила в отупении.
– Мы научились справляться. Ну, может, туалет будем слишком часто занимать, и бутылки стоят по всей квартире. В остальном никаких неудобств.
Он что, за мое неудобство переживает? Совсем мозги растерял?
– Я же Паше никаких лекарств не давала, даже не подумала о таком! А Саша упоминал, что Пашка часто в больницах, могла бы догадаться! Это из-за меня Паша…
– Ш-ш-ш, – Вениамин приложил большой палец к моим губам, а второй ласково провел по моей руке, расслабляя пальцы и высвобождая мою руку из шевелюры.
На пальцах были волосы, в большом количестве. Кажется, я перестаралась, дергая себя за пряди. Убедившись, что я молчу и не собираюсь продолжать самобичевание, Вениамин добыл и вторую мою руку, освободил обе от оторванных волос и начал гладить на моих ладонях линии.
– Ты прости меня за тот день, я просто за Пашку очень испугался, вот на тебя и накинулся. А вообще это я сам виноват… – начал второй круг самобичевания Вениамин, только уже в собственном исполнении.
Он еще и извиняется?
– Ну знаешь ли, мне тебя еще учить и учить, – прошипела я, вдруг снова начиная злиться.
– Чему?
– Злиться. И не извиняться потом за это, – сказала улыбнувшись.
Сжала его руки, прекратив поглаживания, подкатилась на стуле поближе и поцеловала его в губы. Не знала, как еще показать, что эта болезнь с дурацким названием нисколько меня не отталкивает и не беспокоит, ну кроме факта, что они снова могут оказаться в реанимации…
Веня судорожно вздохнул мне в губы, кажется, его действительно очень беспокоило, что я откажусь от такого шикарного мужика из-за подобной ерунды. И кто из нас глупый?
Глава 28. Труп Лиды
19.08
Паша попросил у папы телефон для того, чтобы включить что-то посмотреть, Вениамин согласился. Саша просил включить стримы, Паша хотел смотреть клипы, но только измазывал едой экран. В итоге они с Сашей чуть не подрались за телефон, и Вениамин включил им дискавери про животных. Или смотрите это, или ничего.
Бабуля высказала свое ценное мнение по поводу воспитания и что детям пора свои телефоны, иначе они потеряются в Москве, да и нечем будет понтоваться.
Я согласно закивала, что нынче у всех детей телефоны, я даже акцию однажды устраивала на продажу телефонов для родителей современных чад. Вениамин буркнул, что мы сговорились, да и вообще кто в этом доме батя. Татьяна напомнила, кого считает батей. И такого отца, как я нужно, брать, пока тепленькая, а не скакать вокруг да около, дергая за косички, как будто Веня младше собственных сыновей. Я хотела напомнить, что теперь наступать на гордость Вениамину могу только я, но из динамиков телефона раздалось:
– Самцы жаб рода Ателопы могут сидеть на своих самках до пяти месяцев в ожидании спаривания, чтобы не подпускать к ним конкурентов.
Мы с Татьяной, не сговариваясь, расхохотались.
– Точно сговорились, – буркнул самец рода Ателопы и покрутил у виска.
В итоге Татьяна приняла решение ретироваться и съехать от нас, чтобы самец Ателопы очухался и начал предпринимать какие-то более активные действия, кроме просиживания задницы.
Я бы тоже не отказалась от активных действий, которые мы с Вениамином не предпринимали довольно давно. Свою квартиру я продала, в его комнате до сих пор жила мама, и Веня спал с ней на одной кровати. Ее нежелание спать на маленькой кушетке с Говнюком и Лексом в неотремонтированной комнате я понимала, так что взяла эту роль на себя. А еще я до сих пор не получила новой прописки и являлась бомжом даже больше дяди Гриши.
Но меня все устраивало. Татьяна абсолютно точно поспособствовала тому, что мы с Веней вообще решились ступить в зону реальных отношений, так что не выгонять же ее было. А вдруг все немедленно угаснет?
К счастью, мысль оказалось глупой, стоило маме уехать, как Вениамин наконец-то смог выполнить обещанное и переселить меня с кушетки в свою кровать. От того, как затянулся мой переезд, мы немного посмеялись, а затем занялись давно откладываемым делом.
И вот настал следующий день, когда нам надо было обоим явиться на работу, но мальчиков теперь не на кого оставить. Это что вообще за выбор такой: или секс, или работа?
Только обретенное первое терять не хотелось, а оставлять детей одних после недавних приключений – тоже, и мы поехали в магазин с мальчиками.
Вениамин смылся общаться с поставщиками, а я пыталась погрузиться в мелькающие на экране цифры. Меня постоянно отвлекал голос детей, которых не заинтересовал мой допотопный телефон, а папин – вне зоны доступа. Вот они и требовали развлечений.
К счастью, подошла Галина и напомнила детям, что выдала им канцелярию, и они могли бы снова посидеть и тихо порисовать, не отвлекая взрослых от дел. Дети снова подарили нам десять минут спокойствия.
Я наконец смогла разобраться и распечатать бланк. Подошла к детям, так как вся канцелярия была нынче рядом с ними. Рука Паши была измазана чем-то красным.
– Что это? – спросила подозрительно, мало ли, болячка какая, а я по поводу Пашиного здоровья и так нервничала вечно.
– Чешуя, – ответил ребенок, приподняв руку и показав ближе, что просто разрисовал руку выделителем.
– Больше так не чеши, – сказала, усмехнувшись.
– А у меня, как у водного дракона! – Саша показал свои руки, красиво разрисованные зелено-голубыми чешуйками.
Как у Саши красиво получается рисовать, вот бы он свою неуемную энергию использовал на рисование, может, вырастет тогда гениальным художником.
– У вас классно выходит, прям настоящие драконы.
– Я ящерица! – поправил меня Паша.
Ну главное, что не жаба рода Ателопы. Но я промолчала и просто порадовалась, что дети довольны похвалой и улыбаются. Ну и ладно, не захотят быть художниками там или еще кем – неважно, лишь бы счастливы были.
Я вот определенно талантлива в продажах, но мне моя работа никогда не нравилась. Вот вылечу Алю и подумаю о том, чтобы найти свое призвание. Или хотя бы просто сменю на менее нервную профессию. К тому же мне явно не стать территориальным директором, разве я себе теперь позволю обойти Вениамина? У него двое детей, замечательная команда, способности и любовь к делу. А у меня только упрямство и стервозный характер, совершенно неподходящий под управленческую должность.
Зашел Миша и спросил, можно ли забирать документы. Я вспомнила, что подошла к мальчикам за печатью, выудила нужную из-за их голов, жмякнула на документ и вручила бумаги Миши.
Тот, всегда отличавшийся внимательностью и педантичностью, мне их вернул.
– Не та печать, – сказал он с улыбкой.
Миша и улыбается? Этот вечный зануда. Я недоуменно забрала документ и прочитала на нем большими синими буквами «ЖОПА» вместо «ПРИНЯТО».
– Причем полная. Будет сейчас вам, мелкие хулиганы! – зашипела я.
Сашка громко рассмеялся, чуть не упав с коробки с пенопластом, которую ему выдали как стул. Вот же выдумщик и фантазер! Дракон он, называется. Какой дракон будет менять в печати буквы?
И тут я замерла, я же была рядом, и сейчас поменять буквы, да еще и быстро так, они не смогли бы. А значит, Вениамин понес поставщикам документы с надписью…