ЮР А она училась с ним, что ли?
ЕБ Училась с ним в институте на одном курсе. Я ничего не знала. А потом вдруг уже после отъезда Тани, Ремы и детей, Леша пришел вечером и сказал, что здесь останется, что он разошелся с Олей, вначале ничего не объясняя. Оля очень такая властная девочка, и я видела по Лешке, что у него какое-то депрессивное состояние, хотя вроде и молодая жена, и чудный ребятенок, Катька прелестная, маленькая. А какой-то он погасший. Был счастливый ребенок, перестал им быть. Вот я это чувствовала, больше ничего не чувствовала.
ЮР У вас какое-то материнское ощущение было?
ЕБ Да! Но что он на пороге развода – у меня этого не было. Просто парень после женитьбы не расцвел, а потух.
И вот Леша должен как бы идти с Олей объясняться, и какие-то безумные сложности были. И я боялась, не дай Бог, Оля на себя руки наложит или наоборот Леша. Все это безумно напряженно было.
А Оля, как и положено невестке, меня сразу стала не выносить. И Андрей очень переживал эту ситуацию. Но Оля такая девочка была, что, по-моему, он тоже думал, что лучше освободиться. И он сказал: все, я еду туда и я буду там дежурить, я тоже боюсь, что они и как там будут разбираться.
И здесь возникла Лиза.
ЮР А вот Андрей Дмитриевич, он как, сочувствовал, был в сговоре во внутреннем с Алешей?
ЕБ Мне кажется, без слов мужики были в сговоре.
ЕБ Появилась идея ехать на свидание с Эдиком Кузнецовым, но Андрей же мне не носильщик, я же всегда какого-нибудь парня брала, кто свободен, кого уволили с работы: передачи, все прочее, я же не могу сама таскать все. Это не только я такая барыня, всегда, когда жена там, или сестра, или кто-то из баб едет на свидание, всегда старается кто-то из друзей или мужиков, родственников ехать, как помощник просто.
А здесь Алешка, мы втроем едем в Мордовию. Вечером сидим ужинаем перед отъездом.
ЮР Кто втроем – Алеша, Андрей Дмитриевич и вы?
ЕБ Да, Андрея я взяла как имя и фигуру на фоне сомнительном: может быть, дадут свидание. А Эдика до этого много раз лишали свидания. В общем, Андрей у нас был такой ценный груз. Мы сидим ужинаем перед поездом, и работает приемник, и вдруг радио «Свобода» голосом Володи Максимова говорит, что умер Галич и рассказывает всю эту историю. И нам даже дослушать некогда, потому что надо на вокзал и на поезд. Я не могу сказать, в каком шоке мы были.
С этим мы приехали туда, свидание не дают. Мы живем в Сосновке, в общежитии, в котором живут вертухаи, – офицерское общежитие. Там дают комнату для приезжающих на свидание. Ходим в столовую. Надеемся на свидание.
Я теперь вспоминаю, что на самой станции Потьма, на которой надо пересаживаться на узкоколейку лагерную, там везде и бандюги, и там вообще очень страшно. Понимаешь, для чего мужик нужен?
Ну, в общем, мы не добились свидания. Все это была довольно интересная эпопея, она была интересна прежде всего тем, что мы десять дней жили бок о бок с лагерной охраной – с младшим офицерским составом. А для Андрея вообще школа реальной жизни.
Там был красный уголок, и вечером все вместе смотрели телевизор. Алешка сидел там, в Красном уголке, мы с Андрюшей в своей комнате были. Он прибегает и кричит: идите сюда, там Дэзик Самойлов. И все вертухаи были потрясены, потому что Лешка им объяснил – это мамин дружок.
ЮР А он по телевизору.
ЕБ Да, для вертухаев это было потрясением. Что есть живые люди, которые с теми, кто в телевизоре, знакомы. И Леша завел с вертухаями тайную дружбу. В сортире они общались. И вертухаи рассказывали, что делается там, в лагере. Тайком в мужском сортире Алеша получал сведения. Весь лагерь на ушах стоял, пока Сахаров был в Сосновке.
А мы не знали, что в мире делается. Мы поехали в Явас, решили, что нам надо купить приемник. Но если рассказать историю покупки, то любой школьник бы запомнил ее. «Спидола» – дефицит. Алеша у нас красивый молодой человек. И он умел обаять. «Спидол» нет – нам с Сахаровым говорят. А Алеша говорит: ну вы походите по поселку, а я здесь побуду. Мы походили, потом Леша прибегает и говорит: мам, давай деньги! Он уже приглядел там какую-то девочку из продавцов, обаял, эта девочка просто продала ему «Спидолу». Мы приехали и на все это общежитие «Свободу» слушаем. А «Свобода» рассказывает, что нам свидание не дают. Вертухаи крутятся под дверями, им интересно. В общем, некий праздник мы там устроили.
ЮР То есть они сами были довольны, что у них развлечение.
ЕБ Более того, пара вертухаев в Красном уголке заводили довольно серьезный разговор с Сахаровым. Рассказывали, как они после армии остались на сверхсрочную, потому что в деревню возвращаться не хочется, вышли в ефрейторы или еще что-то такое. Они были с нами вроде бы хорошие ребята, рассказывали про вертухая, который очень плохо с зэками обращался. Такая какая-то жестокость агрессивная у некоторых, а некоторые ничего там. И Андрей иностранным корреспондентам позже говорил, что у них ужасно скудная жизнь. И вообще их жалко, вертухаев. Например, при нас телефонный разговор: звонят из какого-то другого поселка, что там в гастроном привезли треску. И из нашего поселка вертухаи махнут в тот, чтобы купить два кило трески. Вот эта тамошняя жизнь, тамошний быт. Этот сортир-очко. И Андрей это сказал корреспондентам. Ну, все ничего не поняли и понаписали, что мы ездили вообще жалеть вертухаев.
ЮР Ну, это нормально.
ЕБ У Андрея – он эти десять дней вел дневник – все записано. Вот такая эпопея была. И вот тут Леша – как-то в эти дни много с Андрюшей они вдвоем ходили, гуляли – раскрылся. Ослепительный снег чистый, если выйти за поселок, небо сверкает, мороз сухой – хорошо. Про Олю, Лизу Алеша больше уже не со мной, а с Андрюшей вел разговор. И мы вернулись, и Алеша привез Лизу в дом первый раз после Нового года.
Вот такая история. Она была осложнена тем, что Лешка на пороге армии, мы его заставляем подать заявление на выезд. Оля не дает развода и не дает бумажку на выезд. Они подают заявление вместе уезжать, но Леша не хочет вместе с Олей уезжать. В общем, там было много сложностей.
Мы перевели Оле какую-то колоссальную по тем временам сумму денег. В результате Оля дала бумажку об отсутствии материальных претензий. И Алеша подал документы. Вот он сегодня подал документы, один день прошел, и вдруг звонит какая-то дама и просит его к телефону, я даю Алеше трубку, и ему там говорят, чтобы он немедленно выезжал в течение скольких-то дней. И Алеша говорит: вы с ума сошли, что я, Солженицын что ли, так быстро выезжать.
ЮР То есть ему дали быстро разрешение?
ЕБ Через день. И у нас сложилось впечатление, что они хотели, чтобы Алешка уехал. То есть сделать нас беспомощными. Но мы еще не были беспомощными, они ошибались.
ЮР То есть оставить вас одних, отрезать от семьи?
ЕБ Да, мама, Андрей и я.
ЮР Потому что Андрею Дмитриевичу выезд невозможен никакой был в то время?
ЕБ Да. Конечно. Никто и не думал об этом из нас никогда.
ЮР Но это совпадало и с вашими идеями тоже. Вы же хотели, чтобы они уехали?
ЕБ Мы хотели, потому что мы боялись за их судьбу. Угрозы Моте, угрозы Реме, угроза армии. Все это не давало чувства благополучия.
Через силу Алеша принимал свое решение. Еще раньше, в 74-м году, когда Таню выгнали из университета и когда впервые возник вопрос, не уехать ли ребятам учиться, он сказал Андрею такую очень продуманную фразу. А вообще мальчишка был еще совсем и сказал, что он психологически больше готов к Мордовии, чем к загранице. Это было очень серьезно. И Андрея потрясло. И Андрей, в один из контактов с Солженицыным, это сказал ему. Солж тогда упрекал Андрея за то, что он согласился обратиться в ОВИР, когда получил приглашение из Принстона быть один семестр профессором.
ЮР Приглашенным профессором.
ЕБ Да. И Андрей считал, что это большая честь: и Эйнштейн там был, имя первое, которое ему вспомнилось, и другие. И он решил подать заявление, но, как всегда, это даже не было с элементом надежды, а больше с элементом того, чтобы не упрекнуть себя за то, что ничего не сделал. И опять не дают характеристику ему, и все. То есть на этапе даже не ОВИРа, а формально на этапе института это кончалось.
Дальше в лес все хуже и хуже. Очень смешно с Алешей было, когда он пошел делать копию зачетки в нотариальной конторе. Уже студент последнего курса был, когда его выгнали. И там было написано, что он отчислен за неуспеваемость. Нотариус, который делал копию, спросил: так почему же вас выгнали? Одна тройка была где-то на первом курсе, вроде по марксизму, и четверок-то наперечет. Так за что же вас выгнали? Алеша говорит: ну, написано за неуспеваемость. Даже формально какая-то была такая лажа, ну придумали бы еще чего-нибудь.
Ужасно грустно и тяжело было, когда дети уезжали. Когда уезжали Таня с Ремой, это 77-й год, 5 сентября, проводы были в Жуковке, в день рождения Анечки. Ей два года исполнилось. Она вообще, по-моему, как-то все понимала, она жутко привязана к Андрею была. Она в него вцепилась и с рук не сходила. И все дни до отъезда дети были при Андрее. Все остальные занимались сборами, я не знаю, дуростью маялись. А дети были при Андрее. И для Андрея расставание с ними было очень тяжелым переживанием. Я думаю, что не меньшим, чем для меня. Причем даже не так с Таней и Ремой, как с маленькими.
ЮР Ну да, я понимаю, потому что уже внуки родились при нем.
ЕБ Да, они уже были свои. Там уже выросшие дети – чужие. При наличии этих – своих. Ведь почти что на его руках росли. И как-то еще на аэродроме он держался, а Анька в него вцепилась и орала, просто орала. Таня ее силой от Андрея буквально оторвала. И уже дома они все были угнетены, моя тетка из Ленинграда приехала, мама, Андрей. Почти как похороны.
А накануне ночью, перед отлетом, когда мы разошлись по комнатам, Андрей что-то стал говорить о детях и потом вдруг стал плакать по-настоящему. И он все время говорил: мне так тебя жалко, ты их никогда потом не увидишь.