[123] Катя, у которого прошел обыск и которого увезли ночью из дома, и она приехала ко мне спрашивать, что делать дальше. Но у нее было такое лицо, что в любое время суток я бы ей открыла дверь. Я одна здесь, Андрей в Горьком. Это уже очень напряженное время. Вот такие случаи были.
ЮР Чтобы пустить в любое время суток в дом? Но я понимаю, что вы большая физиономистка, вы и меня пустили в дом сразу. Вы поняли, что я хороший человек?
ЕБ Нет, не поняла, просто пустила по глупости.
ЮР Но вот, теперь расплачивайтесь.
ЕБ Был такой физик Глинер, я знаю, что Андрею нравилось с ним обсуждать физические проблемы. Он всегда приходил и говорил: у вас хватает газет, чтобы заткнуть дверь, или вам добавить? Это чтобы ветер не открывал дверь, мы вставляли газету. Так живут люди некоторые, а некоторые осуждают это. Моя сестрица, например.
ЮР Зорю[124] вы имеете в виду?
ЕБ Да. У нее дверь закрывается на три замка. А у меня кто бумаги будет воровать? Что у меня можно воровать, скажи?
ЮР Я вам сказал – от сквозняка.
ЕБ Я не боюсь сквозняков, это он их боялся, теперь вообще можно все нараспашку. Я совершенно не боюсь сквозняка, даже люблю.
И знаешь что, есть тьма телеграмм поздравительных, когда Андрей получил Нобелевскую премию, и из заграницы приходили, и еще откуда-то – много. Но мою телеграмму Андрей спрятал. Он мне сказал, что я ее получил, Люсенька, я ее спрятал, а теперь я ее не могу найти. И вот его спрятание по сей день – так и не нашла ее.
ЮР Он, наверное, в какую-то книгу вложил, а вы не знаете. А содержание телеграммы какое было?
ЕБ Не помню точно. Ну что-то «поздравляю», там еще что-то, и «целую» тоже было, не помню я точно слов, честно говорю.
ЮР А были у вас какие-то ласкательные имена, или он вас просто называл Люся, а вы его Андрюша?
ЕБ Андрей меня чаще всего называл Люсенька. Нет не было, я только очень часто и по сей день путала Алеша, Андрюша, и сейчас Алешку очень часто Андрюшей называю. А когда Андрей был жив, я его иногда Алешка называла.
ЮР А вот таких ласкательно-уменьшительных не было?
ЕБ Не было. И я должна сказать, что, во всяком случае у меня, они не могли родиться, я знаю почему. Потому что в свое время, когда вышел двухтомник писем Книппер-Чеховой и Чехова, меня очень раздражали их имена. И меня безумно раздражала подпись Маяковского к письмам Лиле – Щен. Ну зачем этот Щен?
Ты вот сейчас говоришь, а я за секунду до тебя подумала: что я никогда Севку, кроме как Севкой, не называла. Ну в письмах писала «милый» или «дорогой». Но всегда был Севка. И я не помню, чтобы он меня как-нибудь называл.
ЮР Именно Люсей он называл?
ЕБ Да.
ЮР А Леной называл вас кто-нибудь?
ЕБ Леной меня называли, начиная с первого дня армии и всю армию. Весь институт, все сослуживцы – Лена. А домашние и для близких друзей всегда была Люся.
через день //
«Каторга, какая благодать!»
Казенный дом
Вторжение в Афганистан
Страховка Брежнева
Тайное от всего мира свидание
«Это пишут для быдла»
Соседи
Бабушка-эмансипе
Религиозность
Обыск в поезде
Квартирные воры
«Примак»
Сахаровская конституция
Странные записки
Деньги для белых
ЕБ Андрей ехал на семинар, его остановили и завернули в Прокуратуру СССР. Я эту банальную общую историю рассказываю очень бегло. В прокуратуре сказали, что он лишается всех наград и высылается. Мне эта история уже надоела – тоже воспоминание.
ЮР На семинар в институт ехал?
ЕБ Да, он ехал на семинар в ФИАН. И еще ехал с авоськой, потому что надо было получить в академической столовой заказ.
И вдруг он звонит, а я дома сидела за машинкой и печатала. И говорит: Люся, я звоню из прокуратуры, меня высылают. Это первая фраза, которая была. А я в ответ только спросила: а я? Меня в то мгновение ничто больше не интересовало. Да, если ты хочешь, ты можешь лететь со мной. Я сказала: да, хочу. Потом он мне говорит: сколько тебе надо времени на сборы? Я говорю: два часа. Хорошо, за тобой заедут через два часа.
ЮР А что, ему даже не дали домой зайти? Не дали собрать ничего?
ЕБ Абсолютно. И я сразу же сказала: Лиза, беги звони, Андрея высылают. Она говорит: кому? Я говорю: кому угодно. Она мне шепчет: Насте? Я говорю: хорошо, Насте.
ЮР Насте какой?
ЕБ Маши Подъяпольской[125] дочка. И Лиза побежала. И это было ужасно удачно, потому что внизу автомат оказался выключенным. У меня тоже сразу выключили. И она добежала до гастронома за мостом и позвонила Насте, только успела сказать и вырубилось. Настя успела позвонить Ире Каплун. И Ира Каплун[126] уже звонила всем. В общем, девочки сработали очень быстро. Все. И мы стали собираться.
ЮР Вспомните все предметы как следует.
ЕБ Я читала Натана Эйдельмана «О Павле I», маленький трехтомник Пушкина – это был весь интеллектуальный багаж. Далее белье, свитер Андрею, свитер мне, в каждой сумке по пледу было, две маленькие подушки. Я же не знала куда-чего. Две простыни на двоих всего. Два полотенца, трусы, лифчик, ему носки и еще что-то такое. В общем, такой минимум. Все деньги, какие были в доме, обшарила, взяла его и свой паспорта, взяла свою книжку инвалида войны. Здесь в холодильнике был кусок сыра, какая-то пачка печенья, кипятильник маленький, термос маленький. Какие-то консервы, коробка шпрот была, лосось коробка, кофе, чай, сахар. По-моему, это все. Я собралась быстро.
ЮР Бумагу писчую?
ЕБ Нет, не брала бумагу. Лекарства Андрюшины, свои.
ЮР Вы знали, что едете в Горький?
ЕБ Ничего не знала. Погода была такая слякотная, но я надела дубленку.
ЮР А Андрей Дмитриевич в чем поехал в институт?
ЕБ Он поехал как всегда в костюме, он был тоже в дубленке, по-моему, когда он летел. У него была дубленка, которую он не очень-то любил. Но она была приличная, в ФИАН он в ней зимой ходил.
У меня была немножко недожаренная к его возвращению кура, ее я тоже взяла. Дожарила. Мы еще поели что-то втроем, я, мама и Лиза. И прошло как раз два часа. Пришли два человека. Спросили: я готова? Я сказала – готова. И тут мама сделала глупость, спросила: а можно нам поехать ее проводить, нам с Лизой. И главный из этих двух сказал: да, пожалуйста.
ЮР Оставили квартиру пустой?
ЕБ Оставили квартиру пустой. Ну вот, неважно. Нас спустили на лифте на черный ход во двор, прямо под наш балкон. Стояло две машины. Нас в одну запрятали.
ЮР Две «Волги» были, наверное?
ЕБ Нет, не «Волги», а такие похожие на микроавтобусики, вроде «Скорой помощи».
ЮР Рафики.
ЕБ Посадили в один – все в занавесках. Я отодвинула занавеску, он на меня прикрикнул, но я успела заметить, что стоит уже толпа корреспондентов и людей у подъезда.
ЮР Никто не догадался во двор войти?
ЕБ Никого не было во дворе, нас спустили туда, ни один человек в доме не увидел. И мы поехали в Домодедово. Въехали на поле и какой-то маленький домик, нас высаживают, и там сидит Андрюша. И он увидел нас, и такая сияющая улыбка.
ЮР Никакого огорчения ничего?
ЕБ Ничего, абсолютно.
ЮР А вы какой-нибудь вопрос задали?
ЕБ Кому?
ЮР Ну, ему – что произошло? Или вы как конспиратор – ничего, ноль?
ЕБ Ноль. И тут же сразу они сказали: все, на выход к самолету. Он даже поговорить ни с Лизой, ни с мамой не мог, не успел. Они поцеловали нас, и нас погрузили в самолет.
ЮР Вас посадили, уже люди были в самолете?
ЕБ Никаких людей – спецрейс был. К нам подошел некто, потом говорили, что это Цвигун[127], и сказал: Андрей Дмитриевич, Елена Георгиевна, если вы будете волноваться, у нас тут врач и медсестра.
ЮР Самолет не помните какой? Ну, большой или маленький?
ЕБ Ну такой, на 24 человека.
ЮР Як-40. Летели долго?
ЕБ Ну, я не знаю, мне кажется, около часа, может быть, полтора. Очень все деликатно, мы сидим, в нашем отделении никого нет. Стюардесса: садитесь, мы сели.
ЮР Как бы найти эту стюардессу, наверняка есть.
ЕБ Она сразу подошла: хотите воды, что-нибудь еще? Ничего не хотели. Она сказала: после подъема я вас буду кормить, такая «фи-фи-фи». И как только она ушла, мы переглянулись, и я сказала: каторга, какая благодать! И Андрюша вот буквально так же рассмеялся и поцеловал меня.
А ты знаешь откуда строчки? Пастернак, «Лейтенант Шмидт». Мы ведь в последний год черт знает что тогда думали: может, тюрьма, может быть, убьют где-нибудь нарочно. А тут «каторга, какая благодать». И опять абсолютно все хорошо.
ЮР Вот вы долетели, вас покормили?
ЕБ Да. Очень смешно. Нам принесли роскошную закуску, где была и семга, и белая рыбка, и еще что-то такое. И она говорила, сейчас будет горячее готово. Я думаю: ах, и горячее будет готово. Этих рыбок много, я белую рыбку взяла, завернула в салфетку и положила в сумку. Потому что неизвестно, что дальше будет.
ЮР И курицу не стали есть в этот момент?
Дома, на улице Чкалова.
ЕБ Свое ничего не раскрывали. Потом нам принесли горячее, вот убей не помню что, но нормальное, хорошее все было. Потом мы начали снижаться и подыматься, снижаться и подыматься. Совершенно непонятно. В окно уже было видно, что мы вроде пролетели какой-то город. Потом до нас дошел слух, что вроде у нас шасси не выходило.