[161] и Андрей Дмитриевич, я за ним смотрел, мы уже были с ним знакомы, потому что я сюда к вам раньше пришел и познакомился. Я сказал: хочу сделать интервью. Вот эта фотография после семинара, она такая странная, плечи втянуты у него, как-то он напрягся.
ЕБ Вот я хочу, чтобы ты ответил на кардинальный вопрос. У Андрюши дома лицо другое? Не такое, как на людях где-нибудь, на собрании или еще?
ЮР Вообще у него необыкновенно пластичное лицо было. Иногда было такое ощущение, что вообще разного человека снимаешь. То он какой-то долгоносик.
ЕБ Да, Буратино.
ЮР Буратино с вытянутым носом, с такими довольно мягкими размытыми чертами лица. А иногда вдруг появляется какая-то жесткость.
ЕБ У него выступает нижняя челюсть сразу, впадают как бы щеки и становится жестким лицо.
ЮР Вот я об этом говорю – вот посмотрите: два лица.
ЕБ А это совершенно мягенькое, кругленькое, улыбающееся.
ЮР А вот эта фотография мне нравится.
ЕБ Эта фотография чудная.
ЮР Тут они оба красивые такие. Мигдал к Андрею Дмитриевичу относился просто, я бы сказал, вожделенно. Так вот, он все время засыпал. Не Мигдал засыпал, а Андрей Дмитриевич.
ЕБ Но он всегда, когда с ним разговаривают долго. А потом очнулся и что-нибудь сказал по делу.
ЮР Я сидел рядом с Мигдалом, говорю: Андрей Дмитриевич устал. Он говорит – нет, вы вот увидите, когда закончится, он станет делать резюме, и все будет абсолютно точно. И правда, когда он встал, все встало на место.
ЕБ А однажды тут так смешно было. Револьт Пименов, потом он был депутатом, был сидельником, математик он. И Андрюша не любил с ним разговаривать. Ему были его математические теории не интересны, но как к человеку он вполне прилично относился. И Пименов звонил, что ему надо поговорить. Пришел: часа два они сидели разговаривали, потом Револьт, уходя, мне говорит: очень хорошо поговорили, очень довольный ушел. А Андрей потом пришел ко мне на кухню. Я его спрашиваю: устал так долго разговаривать? Нет, я очень хорошо отдохнул, отключился полностью от него, не слушал его математику.
ЮР То есть он кивал, а тот доволен был очень. Сейчас, забегая вперед, я вспоминаю: мы что-то с ним говорим-говорим, а он пережидает, пока я закончу говорить. Ему даже отчасти интересно, но он начал фразу. А я его перебил. Мне кажется, что в нем была вот такая идея завершенной мысли.
ЕБ Конечно.
ЮР После семинара была жуткая погода, я повез на своей «копейке» его и Мигдала по домам. Дальше вы знаете эту историю – он хотел купить пылесос.
ЕБ Это же канун Нового года, он решил пылесос и, по-моему, весы напольные мне подарить.
ЮР Что это вдруг, следить за вашим здоровьем, чтобы у вас не было лишнего веса?
ЕБ Вот он считал, что мне надо думать не то что про вес, это и врачи считали, а чтобы отеков не было.
ЮР А его комплекция устраивала или он всю жизнь старался корректировать?
ЕБ Его устраивала комплекция, и более того, он все хотел, чтобы я наголо остриглась. Потому что голова перегревается, ты будешь больная от этого.
ЮР Как перегревается?
ЕБ Вот у него был такой пунктик про собственную голову. Вот чуть-чуть у него отрастут волосы сзади. Он мне говорил: Люся, подстриги меня немедленно или я сам себе остригу, у меня мозжечок перегревается. И значит я быстро должна была хватать ножницы и, что бы я ни делала, вдруг его стричь. Вот пунктик такой был.
ЮР Ну а так комплекция устраивала?
ЕБ Моя? Вполне. Ему очень нравилось. Я ему когда-то сказала, что вот Ваня говорил: стройная – это хорошо для гостей. А для дома и для семьи надо, чтобы везде было. И Андрей сказал: Ваня очень хорошую формулу придумал.
ЮР Мне интересно, как он рассказывал о семинаре, об институте, о возвращении? Потому что это целая тема должна быть.
ЕБ Ты знаешь, на самом деле, кроме того, что его очень хорошо и много встречали, как-то подробностей об этом не было. Андрей очень легко забыл, вышел из сложности взаимоотношений в период Горького и очень легко вошел снова в нормальные отношения. У него никогда не было близких отношений, но всегда были теплые отношения с Евгением Львовичем Фейнбергом и теплое отношение к нему. Андрей Дмитриевич чувствовал как бы, что Евгений Львович, с одной стороны, политическая фигура очень такая комфортная для властей, так бы я сказала, ужасный конформист, но по-человечески очень привязан к Андрею. И Андрей это понимал.
ЮР Андрей Дмитриевич, как мне казалось, в ФИАНе не был особенно привязан ни к кому, кроме, допустим… Вот с Таммом, по всей вероятности, у него были отношения?
ЕБ Да, к Тамму он был привязан, к кафедре и к молодым ко всем очень хорошо относился.
ЮР То есть у него были ровные и хорошие отношения со всеми? А такой пиетет человеческий и ученый – это было только, по-моему…
ЕБ Только Тамм и Ефим Фрадкин[162].
ЮР Очень важна вот эта среда. То, что я видел – я видел чрезвычайно уважительное отношение к Сахарову. Я знаю, что, когда он пришел на первый семинар, они встали и стоя аплодировали. Было так?
ЕБ Я не знаю, Андрей мне не сказал. Андрей такими вещами никогда не хвастается.
ЮР Мне кажется, так было, но в конце концов это можно спросить. Потом и Гинзбург[163] жив. Но Гинзбург, хотя мы с ним знакомы, в нем присутствует дистанция.
ЕБ Гинзбург тоже по-своему ущемленный. Однажды он позволил себе такое выступление на Западе. Он сказал, что Сахаров фигура сделанная. Дескать, его вклад в бомбу не такой уж великий, а просто вождям и учителям, когда вокруг Гинзбург, Зельдович, Харитон, надо было русского.
Ну, по-моему, это неправильное освещение событий. Действительно, основополагающей идеей, как ни крути, была Андрюшина, и вторая идея, очень важная – Гинзбурга. Это ни Андрей, никто никогда не оспаривает.
И открой любую книгу серьезную по бомбе, везде написано, что Сахаров конструктивную первую идею дал, по которой надо делать. А Гинзбург добрал то вещество, которое это все как бы воспламеняло, эту так называемую «Лидочку». Первое – это слоеный пирог, «слойка Сахарова». А второе – это так называемая Лидочка, дейтерий лития. И это и дало российскую советскую водородную бомбу.
ЮР Но у меня еще есть вопросец небольшой. Я с трудом представляю Андрея Дмитриевича в роли руководителя, он мог руководить другими людьми? Мне кажется сомнительно.
ЕБ Ты не прав. Я думаю – уверена, что он мог давать им абсолютно четкие задания по той проблеме, над которой работала вся группа. Андрей любую мысль свою, будь то научная, будь то общественно-политическая, умел высказывать очень четко, очень организованно. Наверное, ему было бы сложно быть администратором: учет рабочих часов, еще чего-нибудь, зарплатных начислений. Но в чисто научной проблеме и даже производственной, я думаю, что Андрей был очень толковым человеком. Не думаю, уверена.
ЮР То есть он мог спросить и требовать.
ЕБ Думаю, что да. Он мог дать задание, он мог дать пути решения этого задания, и он мог на каждом этапе выполнения задания, которое он давал, помочь человеку, который выполнял это. И соответственно – требовать.
ЮР Но у него не было циклотимии такой, то есть он начинал одно дело, потом параллельно другое. Он доводил все до конца?
ЕБ Да. Он не был душевнобольным. Это признак душевной болезни, если не умеют доводить до конца.
ЮР Перед вами сидит сумасшедший.
ЕБ Нет. Все идеи нельзя воплотить, которые рождаются, но ты не сумасшедший, потому что ты совершенно четко многие дела свои довел до конца. А все довести до конца в этой жизни никому не удавалось.
ЮР Вы сказали, что он пришел очень злой с приема, в чем это выражалось, что это такое – злой? Переносил ли то, что он расстроен и озлоблен, на вас?
ЕБ Нет, у него этого никогда не было, во всяком случае в отношении меня и наших домашних. Я не знаю, как в другой жизни, но в нашей никогда не было. Чтобы внешние неудачи он срывал на близких.
ЮР Тогда как вы узнали, что он злой, если он такой ровный был?
ЕБ Так видно. Он говорил мне это. Он был злой на себя, что он не понял, что гэбэшники его останавливают. Он не понял, что он должен был преодолеть это. Я ему говорю: но они тебя не пустили, а ты бы крик поднял в этом зале, где все делегаты этого самого Форума, что бы я сделала – да дала бы по морде тому, кто меня остановит. Ну хорошо, ты не хочешь дать по морде, так кричи. Что это такое, ты приглашен на прием, Горбачев хозяин этого приема, ты его гость, и тебя какие-то шныри, шестерки не пускают подойти к хозяину. Я думаю, что его настырное поведение на съезде, которое видела вся страна, – это в какой-то мере результат многих моих упреков, что когда ты в своем праве, ты должен его добиваться. А не давать шестеркам тебя останавливать.
ЮР Я понимаю, но я думаю, что в нем вот эта твердость и несгибаемость сидела, просто интеллигентность не давала.
ЕБ Понимаешь, в этом разница, он не понимает, что вот этого совка нельзя словами убедить, а только действием.
ЮР Я говорю, разница существенная. Видимо, вот эти годы армейские вашей жизни, вообще внутренне вы себя чувствовали вправе, у вас не было комплексов никаких.
ЕБ Если бы у меня были комплексы какие-нибудь, я бы не выжила.
ЮР Я думаю, что у него такая врожденная мягкость, интеллигентность.
ЕБ Вот ему очень трудно было через нее переступать. Но все-таки он научился.
ЮР А он был рефлексирующий человек, переживал?
ЕБ Напрочь нет. И самокопанием и каким-то эксгибиционизмом душевным не страдал. Есть такие интеллигенты: копают-копают, это ему абсолютно несвойственно было.