Умудренный опытом Сахаровский понимал, что в принципе разведка действительно запоздала с постановкой разведывательной работы в Африке. Но для получения значительных оперативных результатов необходимо было отобрать и подготовить квалифицированных специалистов. Нужно было время, а именно его и не давали. Сахаровский, как и многие другие руководящие сотрудники разведки, понимал, что Шелепин на посту председателя человек временный и что после проведения серии реорганизаций он уйдет из КГБ.
Так оно и случилось. В декабре 1961 года при поддержке Хрущева Шелепин был избран секретарем ЦК КПСС, в 1962-м назначен заместителем председателя Совета министров Советского Союза и председателем Комитета партийно-государственного контроля.
Новым председателем КГБ при СМ СССР был назначен ставленник Шелепина генерал-полковник Владимир Ефимович Семичастный.
«Назначение Семичастного, — отмечал В. А. Кирпи-ченко, — вызвало у руководящего состава КГБ недоумение. Он был просто неприлично молод — тридцать семь лет. Никто не воспринимал его в качестве государственного деятеля, все понимали, что он прежде всего человек Шелепина, и это на первых порах вызывало чувство неуверенности».
Генерал армии Филипп Денисович Бобков вспоминал: «Семичастный быстро схватывал любую идею, был прост и доступен. Он внимательно относился к профессионалам, не рубил с плеча, вдумчивей, чем Шелепин, расставлял кадры. Не держался за свою идею. Если чьи-то рекомендации находил разумными, не цеплялся за свое мнение. Он был, пожалуй, слишком доверчив…»
Бывший начальник разведки ГДР генерал-полковник Маркус Вольф говорил: «Это был доброжелательный и дружелюбный руководитель. Но за внешней привлекательностью скрывался умный, расчетливый, идеологически жесткий человек».
В отличие от Шелепина, который не вникал в детали оперативной работы, Семичастный с головой ушел в дела и нужды КГБ. Он не стеснялся учиться у подчиненных и сам признавался:
«Я, когда пришел, был совершенно слепой. Я им прямо сказал: без вас не смогу.
Пришел начальник разведки Сахаровский на первый доклад, и мне надо принимать решения по нашей работе в Индии или Бангладеш, не помню сейчас. И не просто решать, а сказать, сколько дать денег — пять тысяч долларов или три тысячи. Без моего указания это не оформить.
Вот я прямо спросил: “Твое мнение? Ты как считаешь?” Как он сказал, такое решение я и принял. Нелепо было бы действовать иначе. Между прочим, за шесть лет работы они меня ни разу не подвели. Даже попытки такой не было — проверить меня или специально что-то подсунуть. Боже сохрани!
Начальники разведки и контрразведки — Александр Михайлович Сахаровский и Олег Михайлович Грибанов — оба были очень сильные генералы. Сахаровский — посуше, официальнее, немногословный. А Грибанов — даже с налетом авантюризма, и мне это нравилось, потому что для контрразведчика иметь чуть авантюризма и фантазии — блестяще».
И тем не менее Семичастный хотел иметь если и не свою верную команду в ПГУ, то хотя бы своего человека. Как вспоминал Вадим Кирпиченко, Семичастный решил поставить во главе разведки кого-либо из земляков Дзержинского, полагая, что данное назначение будет воспринято с энтузиазмом. Во исполнение этой идеи на должность первого заместителя начальника разведки был выписан из Литвы местный чекист генерал-майор Альфонсас Бернардович Рандакявичус. Это был вежливый, обстоятельный, внимательный к собеседнику и приятный во всех отношениях человек, с уважением к тому же относившийся к профессионалам разведки.
Однако дел разведки Рандакявичус не знал, внешней политикой никогда не занимался, иностранными языками не владел. Но эти обстоятельства Семичастного не смущали. Если сам он может руководить КГБ, не имея соответствующего опыта, то почему чекист Рандакявичус не может руководить разведкой? Второе оказалось более трудным. В разведке всегда ценились профессионалы своего дела, и если начальник не может дать дельного совета подчиненному, помочь ему преодолеть трудности разведывательной профессии, то, будь он хоть трижды хорошим человеком, уважением и авторитетом в разведке он пользоваться никогда не будет. Такая участь и постигла кандидата на должность начальника разведки.
Реально осознавая трудности своей новой службы, Рандакявичус нервничал. Сказывалось на его неуверенном состоянии и недостаточное знание русского языка. Боясь допустить ошибку в оценке событий, он очень тщательно подбирал слова и обычно начинал свою речь с осторожного словосочетания «по-видимому».
Семичастный, поняв, что из Рандакявичуса нового Дзержинского не получится, начал готовить новую команду руководства разведкой, но кто-то наверху этому противился, и реформа ПГУ, как замыслил ее Семичастный, осталась неосуществленной. Но слухи о смене руководства доходили до ПГУ, и это выводило из равновесия действующих начальников.
Для Рандакявичуса все закончилось весьма плачевно. В один из отпусков, когда он находился в Литве, его сразил тяжелый инфаркт. Спас его фронтовой друг, светило литовской медицины. Оправившись, Рандакявичус приступил к работе, но вскоре был заменен и уехал в Литву, где работал министром юстиции. А. М. Сахаровский выстоял, несмотря на то что отношения и с Семичастным, и с Ран-дакявичусом были достаточно сложными. При всей своей сдержанности Александр Михайлович иногда жаловался близким, что и так непростая служба становится особенно трудной из-за условий, в которых ему приходится работать.
Генерал армии Валентин Варенников позже отмечал: «Семичастного на пост председателя КГБ поставил Хрущев. Но, когда Никита Сергеевич “зарылся”, не стал ни с кем советоваться и, делая одну ошибку за другой, стал наносить своими решениями ущерб государству, Семичастный содействовал тому, чтобы Хрущев спокойно ушел в отставку. Ведь долг перед народом и ответственность за безопасность страны, конечно, должны быть выше личных отношений…»
К 1967 году наглядно проявились некоторые черты в поведении Шелепина, свидетельствовавшие о его серьезных политических амбициях. Чтобы их пресечь, на одном из пленумов Брежнев обвинил Шелепина в «ложном демократизме». Отступника от «единой линии партии» быстро перевели на пост председателя ВЦСПС, а вскоре отправили на заслуженный отдых.
Данные обстоятельства привели Семичастного, который являлся человеком Шелепина, к отставке с поста председателя КГБ при СМ СССР и удалению его из общесоюзной политической жизни. Таким ходом Брежнев решил ослабить влияние Шелепина. Семичастный был уволен «в почетную отставку» на малозначительный пост первого заместителя председателя Совмина УССР. Формальным поводом для его увольнения с поста председателя КГБ послужили отказ дочери Сталина Светланы Аллилуевой возвратиться в СССР из поездки в Индию и планирующийся выход на западе ее книги воспоминаний.
В мае 1967 года на должность председателя КГБ был назначен Юрий Владимирович Андропов. К моменту назначения у него за плечами был уже солидный послужной список: руководящая партийная работа в Карелии, посты посла СССР в Венгрии, заведующего отделом и секретаря ЦК КПСС. Очевидно, что Комитет государственной безопасности нуждался в приходе человека такого масштаба, как Андропов. С одной стороны, это был опытный государственный деятель, с другой — ему был интересен этот участок работы, к которому он относился с уважением еще со времени работы послом в Венгрии.
Личная ответственность за безопасность государства, положение страны в международном сообществе, соблюдение законности и порядка — все это просто обязывало каждого председателя КГБ быть особо доверенным человеком у руководства страны.
Михаил Федорович Сахаровский, отец Александра, в период службы в армии. 1916 г.
Саша Сахаровский (первый слева) с родителями и родственниками
Михаил Федорович Сахаровский. 1950 г.
Александр Сахаровский — секретарь бюро ВЛКСМ 2-го полка связи. Ленинград, апрель 1933 г.
Александр Сахаровский — сотрудник УНКВД по Ленинграду и Ленинградской области. 1939 г.
Вера Алексеевна, жена А. М. Сахаровского. 1936 г.
Удостоверение А. М. Сахаровского. Октябрь 1943 г.
А. М. Сахаровский (в первом ряду третий слева) с сотрудниками фронтовой оперативной группы. Славковичи, июль 1944 г.
А. М. Сахаровский. 1947 г.
А.М. Сахаровский. 1947 г.
Полковник Сахаровский. Москва. 1949 г.
Иван Александрович Серов, председатель КГБ в 1954–1958 годах
Александр Николаевич Шелепин, председатель КГБ в 1958–1961 годах
Владимир Ефимович Семичастный, председатель КГБ в 1961–1967 годах
Юрий Владимирович Андропов, председатель КГБ в 1967–1982 годах
Удостоверение к нагрудному знаку «Почетный сотрудник госбезопасности»
А. М. Сахаровский (сидит первый слева) на встрече у министра госбезопасности ГДР Эриха Мильке. Берлин, март 1968 г.
А. И. Микоян вручает А. М. Сахаровскому орден Ленина
А. М. Сахаровский в Каире. 1970 г.
А. М. Сахаровский (третий слева) в зале заседаний XXIV съезда КПСС. 1971 г.
Начальник ПГУ КГБ при СМ СССР генерал-полковник Сахаровекий
Сахаровский, старший консультант Группы консультантов при председателе КГБ СССР по разведке. 1972 г.
Александр Семенович Панюшкин, начальник советской внешней разведки в 1953–1955 годах
Федор Константинович Мортин, первый заместитель Сахаровского в 1958–1971 годах, начальник внешней разведки в 1971–1974 годах
Александр Михайлович Коротков
Иван Иванович Агаянц
Владимир Павлович Бурдин
Борис Александрович Соломатин
Вадим Алексеевич Кирпиченко
Владилен Николаевич Федоров
Георгий Александрович Орлов
Приход Андропова в КГБ не мог не повлечь за собой некоторых кадровых перестановок. По свидетельству генерала армии Бобкова, «положение дел в КГБ к моменту назначения Юрия Владимировича было сложным и напряженным. Оно определялось распрями между отдельными группами руководящих работников. Основную группу составляли бывшие партийные работники, пришедшие в органы госбезопасности в 1951 году после ареста Абакумова и занимавшие многие ключевые посты. Они считали себя по прошествии полутора десятков лет профессиональными чекистами и претендовали на ведущее положение. Им не по душе был приход новых людей, в основном из комсомола, дорогу которым на руководящие посты в разведку и контрразведку открыли Шелепин и Семичастный. “Старики” из числа партработников не хотели сдавать позиции… Трудно приходилось профессиональным сотрудникам, хотя они несли в основном всю тяжесть оперативной работы. Как поведет дело новый председатель? С приходом Андропова на первый план вышли бывшие партработники. Они старались войти в доверие к новому председателю. Зарекомендовать себя его сторонниками».