На территории Западной Германии только от одного из источников были получены документальные данные на несколько сотен американских агентов, занимавшихся вербовкой советских граждан.
Ценным источником внешней контрразведки был кадровый сотрудник английской разведки Джордж Блейк. Большой объем материалов о структуре, кадрах и оперативной деятельности разведок Англии и США, в том числе о заброске американской и английской агентуры на территории СССР и стран народной демократии, был получен от Кима Филби.
Было ясно, что работу по этой линии нужно усиливать. И Сахаровский со своими заместителями явился инициатором создания в структуре ПГУ службы внешней контрразведки, которую и возглавил Григорий Федорович Григоренко.
Руководство страны требовало от своей внешней разведки аналитической информации, касающейся проблем взаимоотношений с зарубежными государствами. Начальник разведки Сахаровский прекрасно понимал, что для решения этой задачи без хорошо поставленной информационно-аналитической работы в Центре не обойтись.
Между тем еще в первой половине 1953 года информационное управление внешней разведки было преобразовано в отдел и существенно сокращено. Из 170 сотрудников оставили лишь 12 информационных специалистов, 12 переводчиков, секретариат и руководство — всего 30 человек. Управление переименовали в Отдел переводов и обработки информации.
Трудно представить, как 12 информационных работников могли обрабатывать всю информацию, да еще следить по открытым источникам за положением дел в капиталистическом мире. Начальник отдела Филипп Артемьевич Скрягин подчеркивал в отчете о работе своего подразделения за 1952–1954 годы, что «определенная часть трудностей, слабостей и недостатков в работе информационного подразделения ПГУ в отчетный период явилась следствием отрицательного влияния на нее элементов субъективизма и волюнтаристских решений отдельных лиц, возглавлявших некоторое время органы госбезопасности СССР».
И Сахаровский совместно со Скрягиным принимает активные меры, чтобы поднять информационно-аналитическую работу центрального аппарата разведки на должный уровень.
Но прежде всего хотелось бы сказать несколько слов о человеке, которому Сахаровский доверял и к мнению которого прислушивался.
Начальник информационно-аналитического подразделения разведки Филипп Артемьевич Скрягин был почти ровесником Александра Михайловича. Родился в 1910 году в 90 верстах от Киева, в небольшом городе Переяслав (в 1943–2019 годах — Переяслав-Хмельницкий). Отец его был крестьянином хутора Воскресенского Переяславского района. Оттуда в поисках лучшей доли уехал в Екатеринослав, где стал специализироваться по столярному делу на вагоностроительном заводе. Отец был неграмотным, но сметливым и быстро освоил и плотницкое, и столярное ремесло. Мать тоже была неграмотной и в молодости натерпелась всякого, особенно когда работала горничной. Семья Скрягиных состояла из девяти душ. Из четырех сыновей Филипп был третьим. Много лет спустя он скажет: «С рождением мне повезло, я смог больше, чем другие братья и сестры, учиться».
В 1926 году, в неполные 16 лет, Филипп начал работать подручным столяра на мельнице, в 1927-м, когда ему не исполнилось еще и семнадцати, уехал в Киев поступать на рабфак. Здесь в маленькой комнатушке жила с мужем и дочерью его сестра. С трудом устроившись на работу, он к семи часам утра шел на завод, а к шести вечера спешил на рабфак. Занятия продолжались до одиннадцати вечера каждый день, кроме воскресенья. Учился он охотно, напористо, пройдя за два года трехлетний курс обучения. Принимал активное участие в комсомольской работе.
Прекрасно зная биографию Скрягина, Сахаровский проникся к нему полным доверием. Он понимал, что этот человек принадлежит к той категории людей, которые своим трудом и личным примером будут создавать слаженное, дружное и боеспособное звено внешней разведки. И Сахаровский не ошибся.
В работе для Скрягина не существовало мелочей. Он отрабатывал документы, стремясь добиться полной ясности и достоверности, не подделываясь под ту или иную конъюнктуру. Если было надо, мог работать с исполнителями всю ночь, выполняя важное задание руководства. Не терпел двуличия и приспособленчества, подхалимов, разгильдяев, интриганов. Сам вел себя в высшей степени корректно, замечания делал по существу, избегал задевать человеческое достоинство.
Военная служба, фронтовой опыт, работа с важной информацией заложили в Скрягине тот фундамент, который помог ему в сложившихся условиях изменить прежнюю практику и организацию информационной работы. Пришлось преодолеть немало трудностей. Введение жесткого подхода к оценке получаемых информационных материалов исключало появление легковесных — «мотыльковых», по выражению Скрягина, — разведывательных сообщений. Важным направлением работы стала тщательная оценка разведматериалов, что позволяло выявить дезинформаторов или лиц, стремившихся заработать на передаче нам несекретных, почерпнутых из открытых источников сведений, которые они выдавали за секретные.
Сахаровский оценил желание Скрягина заложить фундамент для серьезной аналитической работы, его стремление тщательно, с перспективой на будущее отбирать способных к аналитической работе сотрудников и всемерно поддерживать их. В результате каждый подготовленный ими аналитический документ заслуживал доверия.
Позже, говоря о своем товарище и коллеге, который за многие годы совместной работы ни разу не подвел начальника разведки, Сахаровский дал ему следующую характеристику:
«Филипп Артемьевич — способный, инициативный, обязательный человек. Он очень ответственно подходил к оценке и обработке материалов. Спокойно и уверенно занимался решением порученных вопросов. Был требователен, но не шумлив. Умело выращивал людей. Постоянно находил новые формы и направления в работе, щедро делился своим опытом с другими. Внимательно выслушивал чужие мнения, настойчиво отстаивал свое, но это не было упрямством».
По мнению Сахаровского, личный вклад Скрягина в организацию целенаправленной работы по глубокому анализу поступавшей разведывательной информации был огромен. К тому же Александр Михайлович ценил в нем уверенность в себе, умение отстаивать свое мнение на любом уровне и остро развитое чувство собственного достоинства.
В доказательство правоты Сахаровского приведем лишь один из многочисленных примеров. У Скрягина шло совещание. Вдруг по вертушке раздался телефонный звонок — говорил председатель КГБ. Всех удивили очень спокойный голос и уверенные ответы начальника, хотя, как все поняли, речь шла об очень важных и срочных делах. Закончив разговор, Филипп Артемьевич положил трубку и таким же спокойным голосом закончил прерванную телефонным звонком фразу. Затем, извинившись перед присутствовавшими, направился к председателю КГБ.
Полная, по определению Сахаровского, «беспощадная» самоотдача Скрягина в работе, преданность долгу, цельность натуры давали ему неоспоримое право открыто и без опасений излагать свои мысли и не бояться последствий, искренне считая, что интересы дела превыше всего, и уж конечно выше его служебных продвижений, к чему он всегда относился весьма философски.
Напряженная работа, переутомление, отсутствие режима — все это не могло не сказаться на здоровье Филиппа Артемьевича. В октябре 1963 года он оказался в госпитале, где ему сделали операцию. С сентября 1964 года Ф. А. Скря-гин стал работать консультантом при начальнике ПГУ.
Предпринятые меры, направленные на перестройку информационной работы в ПГУ, положительно сказались на деятельности всей внешней разведки. Вспоминая о том периоде, Ф. А. Скрягин позже скажет:
«Совершенствование в целом деятельности разведки в этой области было бы немыслимо без глубокого понимания со стороны бывших начальников ПГУ А. С. Панюшкина и А. М. Сахаровского всей важности информационно-аналитической работы для решения стоящих перед разведкой задач. Их принципиальность и настойчивость при проведении мер, направленных на улучшение деятельности разведки, оказались решающими при устранении стоящих на пути к этому препятствий».
Отмечая большую роль этих руководителей в истории разведки, он подчеркивал: «Во многом благодаря им в ПГУ, а затем и в резидентурах резко улучшилось отношение к информационной деятельности и к тем сотрудникам, которые отдавали все свои силы, знания и способности ее совершенствованию».
Панюшкин, Сахаровский, Скрягин настойчиво и плодотворно работали над улучшением информационно-аналитической работы. Им удалось в разгар холодной войны укрепить это важное направление деятельности внешней разведки, добиться тщательного анализа получаемых сведений, выделения среди них наиболее актуальных и достоверных, отсеивания сомнительных данных и дезинформации.
Глава шестаяв годы холодной войны
Хотя в настоящий момент и нет оснований для предположения, что советское правительство намечает военную агрессию, надо объединяться и исходить из того, что СССР представляет собой непримиримого врага западной цивилизации.
От перемирия к конфронтации
Разгром фашистской Германии и милитаристской Японии не привел к улучшению международной обстановки. Правящие круги стран — бывших союзниц СССР не хотели мириться с происшедшими глобальными переменами. Пытаясь не допустить дальнейшего ослабления своих позиций, они встали на путь ядерного шантажа, холодной войны, создания агрессивных военных блоков и гонки вооружений.
Стараниями официальных отечественных и зарубежных историков принято считать, что холодная война началась в марте 1946 года, когда бывший премьер-министр Англии Уинстон Черчилль в своей знаменитой Фултонской речи (5 марта 1946 года в Вестминстерском колледже, расположенном в американском городе Фултон, штат Миссури) заявил, что Европа оказалась разделенной «железным занавесом», и призвал западную цивилизацию объявить «войну коммунизму».