Напомним, что после событий, последовавших за XIV съездом ВКП(б), Сергей Миронович Киров 26 февраля 1926 года был избран первым секретарем Ленинградского губкома ВКП(б) и Северо-Западного бюро ЦК ВКП(б). Будучи блестящим оратором, беспредельно преданным партии, он пользовался огромным авторитетом у советского народа, особенно в его рабочей среде.
Первая встреча Сахаровского с Кировым произошла в 1931 году. Вот как о ней вспоминал сам Александр Михайлович:
«Бывают в жизни человека короткие мгновения общения с яркой личностью, которые не только запоминаются на всю жизнь, но и оказывают на его дальнейшую судьбу решающее, благотворное влияние. Это счастливые моменты. У меня это были встречи с Сергеем Мироновичем Кировым. Их было три… Первая происходила так.
1931 год. Смольный. На совещании комсомольских работников и творческой молодежи Ленинграда я участвовал от Нарвского райкома комсомола. Должен был выступать. Подготовка у меня — заводская, рабочая. Предоставляют мне слово. И я довольно остро критикую репертуар недавно созданного молодежного театра. В конце делаю вывод: театр должен глубже изучать интересы рабочей молодежи.
В перерыве между заседаниями Киров спустился в зал, сел на ступеньки, ведущие на сцену. Его окружили участники совещания, завязалась непринужденная беседа. Сергей Миронович любил непосредственное общение с участниками совещаний, задавал вопросы, высказывал свою точку зрения по тем или иным проблемам.
Заметив меня среди окружавшей его молодежи, Киров сказал тогда примерно следующее:
— Вот вы выступили с позиций рабочего. Вы понимаете, что нужно рабочей молодежи. Но и молодежь театра надо понять. Художественному коллективу ведь надо время, чтобы найти себя. Поэтому, может быть, не стоит предъявлять к нему сейчас слишком высокие требования. Ему надо помочь.
И, обращаясь уже к секретарю нашего райкома, предложил поручить мне вести секцию по связи рабочей молодежи с творческой.
Слова Сергея Мироновича я вспоминал потом не раз, находясь на различных участках партийной работы. Всякое новое дело требует времени, и задача коммуниста состоит в том, чтобы это новое “начало работать” на нас как можно быстрее».
Подошло время призыва Александра Сахаровского в Красную армию. Для себя он считал службу в армии необходимой. Тем более что в октябре 1930 года вышло постановление ЦК ВКП(б) «О декаде обороны», в котором говорилось о необходимости укрепления материально-технического оснащения РККА и усилении пролетарского влияния на нее.
Александр видел себя уже в военной форме, но на райкомовских работников была наложена бронь. И все-таки решение его было твердым. В райкоме он выдвинул ультиматум: «Если не отпустите, буду писать Ворошилову». И добился своего.
В октябре 1931 года Александр Сахаровский был призван в РККА и стал красноармейцем 13-й отдельной местной стрелковой роты в городе Ленинграде, в мае 1932 года был переведен во 2-й полк связи. Здесь, в полку, он был избран секретарем бюро ВЛКСМ. Коммунист Сахаровский теперь должен был не только быть образцовым исполнителем прямых служебных обязанностей, но и нести ответственность за политическую подготовку молодых воинов, за воспитание надежных защитников страны. И в этой обстановке у него проявились такие качества, как удивительная простота, чуткость и отзывчивость, прямота и искренность, умение расположить к себе молодежь. Об этих качествах Александра Михайловича неоднократно вспоминал и его коллеги, с которыми позже он работал на более ответственных участках.
Однако работа комсомольского вожака не только требовала полной самоотдачи, но и учила умению видеть и выделять главное, нацеливать коллектив на выполнение боевых задач.
В период военной службы Сахаровскому довелось во второй раз привлечь внимание Кирова, который присутствовал на окружном армейском совещании командиров и партийно-комсомольского актива.
«Я выступал тогда, — вспоминал А. М. Сахаровский, — по вопросу о “захолустных” частях. Захолустными они назывались потому, что находились как бы на отшибе, обеспечивая охрану различных объектов в области, и им не всегда уделялось должное внимание. Помню, когда я закончил выступление, Киров, обращаясь к сидевшему рядом с ним в президиуме начальнику политуправления округа Славину, сказал: “Надо прислушаться. Вопрос поставлен правильно”. Эта короткая реплика меня тогда очень ободрила».
В начале 1930-х годов партия резко повысила требования к руководящему составу Красной армии. В постановлении ЦК ВКП(б) от 5 июля 1931 года «О командном и политическом составе РККА» подчеркивалось: «Выросший политически и культурно красноармеец требует более квалифицированного политического руководства. Это ставит перед политработниками и командирами задачу решительного повышения своих политических знаний, умения четко политически руководить красноармейскими массами».
Выполняя решения партии, политработники РККА пошли учиться. Среди них был и Сахаровский, который стал слушателем вечернего отделения ленинградской Военно-политической академии имени Н. Г. Толмачева (позднее — имени В. И. Ленина). Итак, вечерний комвуз, как тогда это называлось. Сохранилась одна из немногих фотографий довоенного периода жизни Александра Михайловича (большинство пропало в блокаду): 22-летний Александр Сахаровский за рабочим столом. На столе папка с газетами, книги, бумаги… Александр в форме красноармейца (секретарям комсомольских бюро подразделений не присваивали в то время званий) выглядит, пожалуй, старше своих лет. А может быть, фотограф застал его во время глубоких раздумий, и это наложило свой отпечаток на образ, запечатленный на фотографии. Подумать же было над чем.
Впервые появилась у Сахаровского возможность изучать классиков марксизма-ленинизма. С его «ученым багажом» это было непросто, но, как он сам выражался, «грыз науку, чтобы свободно ориентироваться в полемике, которая велась в то время». Из ленинских работ особенно привлекала книга «Что делать?», поскольку «теоретический подход в ней ясно увязывался с решением практических вопросов революционной борьбы».
В 1933 году Александр получает предложение перейти на дневное отделение академии. Конечно, это была прекрасная возможность продолжить целенаправленную учебу, но ей не суждено было стать реальностью.
Международная обстановка требовала повышения боеготовности Красной армии. В приветствии ЦК ВКП(б) РККА и Реввоенсовету СССР по случаю 15-й годовщины создания Красной армии, опубликованном в газете «Красная звезда», указывалось: «Не забывайте ни на минуту об опасности военного нападения на Советский Союз! Враги за пределами наших границ продолжают вооружаться, готовятся протянуть свою разбойничью руку к границам Советской страны! Будьте начеку!»
По решению политуправления РККА в октябре 1933 года Александр Сахаровский направляется на должность секретаря бюро ВЛКСМ 63-го отдельного строительного батальона в Советскую Гавань Дальневосточного края.
В 1930 году село Знаменское — единственный населенный пункт, расположенный на берегу залива Советская Гавань, являющегося в свою очередь частью Татарского пролива, — было преобразовано в рабочий поселок Советская Гавань Дальневосточного края. Он находится в 581 километре от Хабаровска, в гористой местности.
Позже А. М. Сахаровский вспоминал:
«Часть формировалась в Томске. Оттуда ехали поездом во Владивосток, а дальше — небольшим пароходом “Каширстрой” в Совгавань. После приличной болтанки высадились в Совгавани, добрались до места назначения, расположились в Константиновской бухте, неподалеку (по дальневосточным меркам) от рыболовецкого совхоза. Вели строительство военного объекта».
Изложено кратко, четко, доступно. Но на самом деле было не все так просто. Здесь, на краю земли, начались первые испытания для политработника Александра Сахаровского. Самой главной проблемой было питание. Пароход с продуктами налетел на камни, почти все продукты пришли в негодность. Только мука — она была в непромокаемой упаковке — осталась цела. Через несколько месяцев началась цинга, у людей от голода пухли ноги. Но батальон должен был выполнить поставленную перед ним задачу.
В такой обстановке, чтобы сохранить боевой дух подразделения, надо было знать каждого человека, его слабые и сильные стороны, наладить взаимопонимание и взаимопомощь.
С помощью местных жителей научились использовать подножный корм: дикий чеснок — черемшу, зелень, похожую на щавель, ягоды, рыбу. Как-то раз удалось завалить кабана.
В Константиновской бухте Александр впервые почувствовал дыхание смерти, когда вдали от берега в шторм перевернулась его лодка. Ему пришлось в полутьме вплавь добираться до скалистого берега и неоднократно пытаться взобраться на скалу. Только утром он был подобран рыбаками.
Обстановка на Дальнем Востоке в то время была очень сложной. Японское правительство, видя, что европейские державы и США целиком поглощены внутренними делами в связи с экономическим кризисом, решило воспользоваться случаем и попытаться нажать на слабо защищенный Китай. Используя ими же создаваемые «местные инциденты» на арендованной Японией Южно-Маньчжурской железной дороге, японцы ввели войска в Маньчжурию. Чтобы развязать себе руки, Япония вышла из Лиги Наций и стала усиленно вооружаться.
Это обстоятельство вынудило США, Англию и Францию заняться укреплением своих военно-морских позиций на Дальнем Востоке. Понятно, что Советский Союз не мог не отреагировать на это: необходимо было обеспечить обороноспособность Дальневосточного края, привлекая для этого как воинские подразделения, так и отдельные строительные батальоны. Они занимались строительством и охраной стратегически важных объектов — мостов на железных дорогах и магистральных шоссе. Командирам и комиссарам батальонов, которые зачастую формировались из представителей окраинных районов страны, приходилось много внимания уделять воспитанию комсомольцев, суждения которых отличались некоторой резкостью и недовольством трудностями службы. Поэтому главным в воспитательной работе была морально-волевая подготовка молоды