Сайбэй.
(Северное приграничье).
Пролог:
Титры кирилицей и иероглифами.
Упадок империи Мин стал очевиден в связи с засухами, неурожаями, экономическим кризисом, коррупцией, произволом военачальников и войной с маньчжурами (1618—1644). Эти катастрофические события вынудили крестьян взяться за оружие. В северо-восточном Китае началась крестьянская война, которая продолжалась 19 лет (1628—1647).
В 1640-х годах крестьян больше не пугала ослабевшая армия, терпевшая поражение за поражением. Регулярные войска попали в клещи между маньчжурскими войсками на севере и восставшими провинциями, в них усилилось брожение и дезертирство. Армия, лишённая денег и продовольствия, потерпела поражение от предводителя восставших крестьян Ли Цзычэна. Столица была оставлена практически без борьбы. Предатели открыли ворота перед войсками восставших, и те беспрепятственно смогли войти внутрь. В апреле 1644 года Пекин покорился восставшим; последний минский император Чунчжэнь покончил жизнь самоубийством, повесившись на дереве в императорском саду.
Этим воспользовались маньчжуры. Маньчжурская армия под руководством князя Доргоня, соединившись с войсками У Саньгуя, охранявшего Великую Стену, разбила восставших у Шаньхайгуани и вслед за тем подошла к столице. 4 июня 1644 года армия восставших крестьян в замешательстве оставила столицу. Через 2 дня маньчжуры заняли город и провозгласили императором юного Айсиньгёро Фулиня.
После овладения Пекином началось массовое переселение в провинцию Чжили всех «знамённых» маньчжур, живших в Южной Маньчжурии. Маньчжурия превратилась в пустынный край. В этих условиях часть северных тунгусских племён начала платить ясак уже не маньчжурским, а русским властям.
В XVII веке русские активно осваивали регион Забайкалья и Приамурья, получивший название Даурия. В Даурию из других районов Сибири, и даже из Москвы, самовольно уходили массы крестьян, служилых и промышленных людей. Впереди шли отряды казаков. В это время русские остроги Забайкалья подвергались постоянным нападениям. Несмотря на то, что земли русских поселенцев не граничили ни с родовыми землями маньчжуров, ни с Китаем, цинское правительство отнеслось к ним крайне враждебно, опасаясь ухода недавно покорённых маньчжурами эвенков и иных племён к русским.
Костяк забайкальских казаков составили донские казаки, которые появились в Забайкалье около 1639. В 1654 казаки Петра Бекетова основали Нерчинск. По образцу казачьего войска были организованы полки бурят и тунгусов, которые позже слились с казаками. Отличительной особенностью забайкальских казаков был тот факт, что наряду с православием часть из них исповедовала ламаизм.
Первые сведения о серебряной горе Оджал появились после экспедиции Василия Пояркова в 1640-х. Гора принадлежала даурским князьям Шамшахану и Алака-Батуракану. При проведении первых русских горных работ в 1676, гора стала называться Култук, а при строительстве поселения Аргунский промысел была освящена православным священником и переименована в Крестовую. Рядом находится Яшмовая гора с месторождениями яшмы и золота. Рудник на горе Крестовая — колыбель горнорудной промышленности Забайкалья, первый рудник по добыче серебра в России.
Эпизод 1.
Тускло освещенный зал в китайском стиле. За низким столиком двое людей играют в го. Одна – ханеянка, настоятельница монастыря. Другой – маньчжур, военачальник из столицы. В углу зала замотанная в вуали и бесформенные одежды девушка играет мелодию «Санлин сань» – «Изгнанные из Санлина». Вертикальными титрами идет рассказ об этой мелодии.
Настоятельница:
– Итак, русские заняли Яшмовую гору, и гору Серебряную, ранее принадлежащие даурам?
Военачальник:
– Совершенно точно. Они уже знают и про серебро, и про золото. У них огнестрельное оружие. Они никому не подчиняются и никому не принадлежат. Если вы хотите, чтобы в Поднебесной были яшма, золото, серебро – вы поймете, что мы должны их прогнать прямо сейчас, пока они не закрепились.
Настоятельница:
– Полагаю, что все дауры уничтожены поголовно. Против огнестрельного оружия они, увы, бессильны.
Военачальник:
– Вовсе нет. Русские смешиваются с даурами, берут их женщин в жены.
Настоятельница откладывает камень обратно в чашу.
- Пожалуйста, повторите еще раз, дажэн!
Военачальник:
– Они не вырезали дауров. Они берут их женщин в жены.
Настоятельница берет чашку с чаем, и ее рука вздрагивает.
– Это необычные варвары. А как они относятся к подданным Срединной империи?
Военачальник берет камень, с громким стуком ставит его на доску.
– Это не имеет значения. Мы теряем источник яшмы. Мы теряем золото. Мы теряем серебро. Все это принадлежит Богдыхану. Он прогневается, если узнает, что в принадлежащем ему Срединном государстве пропала целая гора яшмы. Все наши войска воюют на юге, у меня крайне мало людей здесь. Впрочем, теперь здесь вообще мало людей. Ваша обитель уцелела… пока. Нам нужно лучшее, что есть в вашей обители. Кстати, я съел вашу центральную группу.
Он встает и уходит. Настоятельница остается сидеть. К ней подходит девушка.
Лун Ин:
– Шинян, он правда съел центральную группу?
Настоятельница:
– Может съесть. Но он не замечает, что в его тылу появились новые камни, и они атакуют.
С этими словами настоятельница ставит камень в левый верхний угол доски.
Лун Ин: (шепчет)
– Сай бэй – северное приграничье.
Светильник гаснет.
Эпизод второй.
Утро в обители.
Раннее утро. Первые лучи солнца, настоятельница с ученицей выполняют танец с мечами. Гибкие мечи обволакиваются вокруг копий, согнувшись о деревянную колонну, продолжают движение, и втыкаются в деревянную стену, заползают под пластины доспехов, висящих на стенах галереи.
Звук колокола. Остальные сестры выходят на тренировку, настоятельница поднимается на верхнюю галерею, там уже стоит военачальник.
Настоятельница с военачальником стоят на галерее храма. Во внутреннем дворике ученицы демонстрируют гунфу. Девушка с прямым мечом выполняет самые сложные движения. Она побеждает одну за другой всех сестер. Военачальник и настоятельница понимающе кивают друг другу.
Эпизод третий.
В покоях настоятельницы. Тот же зал. При свете дня видно, что зал очень старый. Настоятельница занимается каллиграфией и беседует с ученицей – той самой девушкой. Военачальник сидит в стороне, и контролирует каждое слово.
Настоятельница:
– Таким образом, ты войдешь в отряд героев, который прогонит большеносых варваров, и вернет Яшмовую гору под контроль Срединного государства. Вы должны преподать варварам жестокий урок.
Военачальник:
– Жалости не должно быть места. Это дело государства. Уничтожить их всех!
Настоятельница:
– Покажи, на что ты способна, Лун Ин (Цветок Дракона). Покажи себя достойной нашей обители.
Ученица смотрит на военачальника, потом на настоятельницу, замечает некоторое отчуждение между ними – они не смотрят друг на друга.
Лун Ин:
Прошу шинян одарить каллиграфией!
Наставница берет нераскрашенный веер, и пишет по краю маленькими иероглифами:
– Меч подчиняется руке, рука подчиняется энергии, энергия подчиняется духу, дух контролируется сердцем. (Проговаривает вслух).
Военачальник утвердительно кивает головой, не глядя на настоятельницу.
Настоятельница молча пишет в центре веера большой иероглиф «сердце».
(перевод иероглифа закадровым голосом или вертикальным субтитром)
Ученица с благодарностью принимает веер, резко раскрывает его, оставаясь совершенно бесстрастной.
Эпизод четвертый.
Тайга. Зима. Из леса к деревне тянется санный обоз. На трех санях – покрытые мешковиной тела. Атаман Хмурый с несколькими казаками подходит, откидывает мешковину, всматривается в лица убитых, смотрит на раны. На флейте исполняется мелодия «Ой, да не вечер, да не вечер:
Атаман: (глядя на раны бойца)
– Ведьма!
Возчик:
– Она.
Атаман подходит к следующим саням:
– Отплясался Петр.
Возчик молчит, смотрит вниз.
Атаман подходит дальше, с изумлением вглядывается.
– За что ж она его так?
Возчик:
– Пьяных, грят, не любит.
Атаман:
– Похоронить. По христиански. А потом возвертать будем должок.
Эпизод 5.
Мелодия продолжается. Наше время. Предположительно Новороссия. Атаман Хмурый (сначала в кадре бородатое лицо, потом ракурс меняется, видно, что Хмурый в камуфляжке и разгрузке) просыпается. Мелодия обрывается. Звук бомбежки.
Вбегает боец:
– У нас трое двухсотых.
Атаман: (встает)
Васька, Петр, и Бухарь?
Боец:
– Бухаря – в клочки.
Атаман: (хмуро)
– Знаю.
Боец изумленно смотрит вслед командиру. Снова мелодия «Ой, да не вечер, да не вечер».
Эпизод 6.
Изба, освещенная лучиной. Боярин и Атаман Хмурый.
Боярин:
– Я тебе не мамка, ей надо плакаться. А Москва слезам не верит.
Атаман:
– Не для себя прошу. Дай стрельцов. Выкинут нас с Яшмовой горы.
Боярин:
– Чтобы твои казачки с десятком даур не справились?
Атаман:
– Не дауры это. Маньчжуры. За главаря у них – ведьма. Режет нас, как скот.
Боярин:
– Когда серебро будет, Хмурый?
Атаман:
– Дай стрельцов, а то и серебра, и нас уже не увидишь.
Боярин:
– Не время нам с Богдыханом воевать. Ладно, дам тебе десяток стрельцов. Но не свисти на весь лес. Для Богдыхана – они не царевы люди, а твои. Понял?
Атаман:
– Похоже, в Москве другой ветер подул, а? Стрельцы не в чести?
Боярин:
– Не твое дело, Хмурый.
Атаман:
– Не мое. Не мне кафтан обрежут, не мне бороду сбреют, не мне голову на плахе снимут.
Боярин:
– Так ты знаешь? Про полки немецкого строя?
Атаман: (хмуро)
Знаю.
Боярин изучающе смотрит на него, опять звучит мелодия «Ой, да не вечер, да не вечер».