Амелия пронзительно вскрикнула и начала молить Саймона о пощаде. Саймон поднял вверх руку:
— Слушайте, вы обе. Клянусь ранами Господними, что никакого вреда, никакой несправедливости мадам Маргарет от меня не претерпит. Теперь говорите.
— Я боюсь, не могу, о, пощадите…
Саймон встал:
— Тогда следуйте за мной, мадемуазель.
— Ах, нет, нет, я скажу. Умоляю, выслушайте меня. Я скажу всю правду, — зарыдала Амелия и упала бы на колени, если бы Джеффри не подхватил ее и не усадил бы заботливо в кресло.
Саймон снова сел:
— Тем лучше для вас, мадемуазель. Когда сбежала мадам Маргарет?
— В тот день, когда вы… вы… уехали в Саль-де-лак. Немного раньше… утром, очень рано.
Глаза Саймона угрожающе сузились.
— Я был еще в замке?
— Да, о, да! Я… ох, Боже, помоги мне!
— Каким образом графине удалось обмануть стражу за пределами замка?
— Это Леон, его пропуск. Она… О, Элен, Элен!
— Леон? Паж? Да, помню. Как ухитрилась она пройти по его пропуску?
— Она переоделась пажем. Леон дал графине свою одежду, а мадам вписала в пропуск «и сестра». И Жанна ушла с ней.
Джеффри тихо присвистнул от восхищения.
— Вот так Амазонка, — усмехнулся он.
— Куда они пошли?
— В Туринсель, чтобы… позвать герцога Фернана на помощь… против вас…
Саймон улыбнулся:
— Тогда графиня зря старалась. Туринсель капитулировал. Куда бы могла пойти графиня из Туринселя?
— Не знаю, честное слово, не знаю.
С минуту Саймон молчал, хмурясь, затем встал.
— Можете идти. И мадемуазель Элен тоже.
Мадемуазель Элен, однако, задержалась:
— Милор’, что вы собираетесь делать?
— Отправлюсь за ними в погоню и верну сюда этих глупых девчонок. Как могли вы отпустить их? Одному Богу известно, что может случиться с ними, — подождав, пока женщины уйдут, он обратился к Джеффри. — Пришли ко мне Сантоя и пятерых из моих людей. Передай им, чтобы вооружились и седлали коней. По два коня на каждого.
— Саймон, ты думаешь, опасность так велика?
В ответ раздался короткий и горький смех Саймона.
— Я опасаюсь самого худшего. Когда я ехал через эту страну, то своими глазами видел, как туго она набита всяким сбродом и головорезами.
Джеффри заметно побледнел:
— О Боже! Жанна… Саймон, я отправлюсь с тобой искать их. Это мой долг.
— Как хочешь. Надень свой панцирь. Пришли ко мне Алана, он останется за меня. Шевалье здесь?
— Да. Я думаю, он ни о чем не знает, — ответил Джеффри, уже почти бегом покидая зал.
Через час они выехали из Бельреми плотным строем с зеленым и черным султанами во главе и направились в Туринсель. К вечеру они прискакали туда, и Саймон сразу же направился к замку, где ему сказали, что герцог Фернан де Туринсель отсутствует. Капитан стражников вышел навстречу Саймону и, с интересом глядя ему в лицо — потому что слава обладателя этого имени уже распространилась по всей Франции, — выразил готовность выслушать Саймона самым внимательным образом.
— Скажите мне, — обратился к нему Саймон, — не приходил ли недавно сюда, к замку, паж со своей сестрой и не требовал ли этот паж, чтобы его пропустили к герцогу Фернану де Туринселю?
— Возможно, такое и было, точно не знаю. Надо спросить моих людей.
— Вы можете позвать их, сэр? Этот паж был не кто иной, как моя пленница графиня Маргарет де Бельреми.
У капитана от удивления чуть округлились глаза.
— О Боже! Не угодно ли вам сопровождать меня, милор’?
Саймон вместе с капитаном пришел в помещение для стражников, и те сразу же выстроились перед ним.
— Приходил ли сюда не так давно паж с сестрой? — спросил капитан. — Паж хотел видеть нашего герцога.
Стражник, который не пустил Маргарет к замку, сделал шаг вперед:
— Да, господин капитан, приходил один малый, странный какой-то, сказал, что он графиня де Бельреми. С ним еще женщина была, молодая совсем, и какой-то здоровенный детина, он еще хотел силой прорваться, да мы их не пропустили.
— Мужчина? — спросил стражника Саймон. — Вы уверены?
— Да, сэр, огромный такой, с рыжей бородой.
Саймон нахмурился.
— Кто бы это мог быть? — обратился он к Джеффри. — Не знаешь?
Джеффри отрицательно покачал головой:
— Нет. Скажи мне, любезный, как выглядел этот паж?
— Ну, как? Красивый малый, сэр, черноглазый такой, ну, и… норовистый.
— Это она, можно не сомневаться, — сказал Джеффри. — А вы не видели, какой дорогой они ушли отсюда?
— Нет, сэр. Я как-то не подумал об этом и не посмотрел…
— Так, все ясно, — сказал Саймон. — Господин капитан, благодарю вас за вашу любезность. Того, что я услышал, достаточно.
— Милор’ Бьювэллет, очень сожалею, но больше мы, кажется, ничего не сумеем вам сказать. Хотя нет, постойте! В котором часу приходил паж?
Стражник взглянул на своих приятелей — других стражников:
— По-моему, было уже довольно поздно, сэр, часов около четырех, но ручаться не могу.
— В таком случае они остались на ночь в Туринселе, — сказал Саймон. — Ваш слуга, сэр, — обратился он к капитану. — Идем, Джеффри.
И они удалились из караульного помещения в сопровождении капитана.
— Милор’, будь здесь наш герцог, он приказал бы мне сделать для вас все возможное…
— Благодарю вас. Мне осталось только проверить здесь все трактиры и постоялые дворы, а с этим я без труда справлюсь и сам.
— Их здесь шесть, милор’. Вы позволите дать вам проводника?
Саймон остановился:
— Вы очень любезны, сэр. Если вам угодно, сделайте это.
Проводник явился сразу, и в наступающей темноте кавалькада тронулась в путь.
— Все ясно, — сказал Джеффри. — Они скорее всего в Туринселе. Где им еще быть?
— Мадам Маргарет слишком упряма и не отступится так легко от того, что задумала, — сказал Саймон. — Здесь не вышло — еще куда-нибудь пойдет. Чумы на нее нет!
Неприметный трактир у городских ворот был четвертым по счету на пути их поисков. Джеффри был уже весьма встревожен безрезультатностью расспросов в трех предыдущих трактирах. Хозяин четвертого не торопился выкладывать свои сведения и поначалу ходил вокруг да около, но когда Джеффри бросил ему золотой, язык трактирщика развязался. Оказалось даже, что этот почтенный человек не прочь подслушать за дверью и для пользы дела, конечно, — заглянуть в замочную скважину.
— Ночью они были здесь, сэр, вот в этой комнате, я сам принес им сюда ужин. Этот бородач, что был с ними, сидел сгорбившись. Похоже, очень уж он устал, а, может, заболел. Чисто случайно я… услышал, что они собрались идти в Вазинкур. Этот рыжебородый верзила очень уж громогласный, так вот, с вашего позволения, сэр, я слышал, как он назвал имя Рауля Свирепого. Он предупреждал женщин, что идти через земли Рауля опасно, и это чистая правда, сэр, потому что этот Рауль сущий дьявол. Я думаю… думаю, они собирались идти через его владения, потому что короче пути в Вазинкур нет.
— Рауль! — Джеффри схватил Саймона за руку. — Помнишь? Тот коротышка с красными глазками. Бедная Жанна! Саймон, надо немедленно отправляться туда, за ними! О, моя бедная Жанна!
— Жанна? Она не такая красивая, как Маргарет. Когда Рауль увидит графиню, то… О Господи, можно ли быть безрассуднее?
Он уже готов был выйти из гостиницы к своим людям, оставшимся при лошадях, когда к нему обратился проводник:
— Сэр, было бы неразумно отправиться во владения Рауля Свирепого глядя на ночь. Да и что можно сделать ночью? Оставайтесь лучше здесь до утра, сэр.
Саймон остановился:
— Да, пожалуй…
— Саймон, не будем терять времени даром! — настаивал Джеффри.
— Нет, наш проводник прав: ночью нам ничего путного не сделать. Заплати ему, Джеффри.
За ужином они обсудили сложившуюся ситуацию. Джеффри горячился, Саймон же сохранял спокойствие.
— Если Рауль схватил их и держит у себя, то не причинит им никакого вреда. Ему гораздо выгоднее передать их мне, сначала как следует поторговавшись. Он не захочет раздражать нас и испытывать наше терпение. Помнишь, не успели мы высадиться здесь, как он уже пришел сдаваться. Тьфу!
— Ты многого не знаешь! — возразил Джеффри. — Я всякого наслышался об этом выродке. Неспроста его зовут Свирепым, а до женщин эта скотина охоча — дальше некуда!
— Если ему вздумается поразвлечься с этими женщинами… — Саймон не договорил, но Джеффри прочитал мысль Саймона в его сверкнувших глазах. — Сначала мы поедем в его замок. Если там их нет, прочешем всю местность вокруг. Может быть, им удалось пройти через владения Рауля без приключений. И все-таки что-то подсказывает мне — они в опасности. И что за рыжебородый великан с ними?
— Какой-нибудь мошенник.
— Но он ушел с ними отсюда. Скорее всего, он вовсе не собирался их грабить, а то мог бы сделать это и здесь. Мадам Маргарет, мне кажется, умеет внушить мужчинам желание быть преданными и служить ей. Дай Бог, чтобы хоть это было так.
— Ты что-то очень уж беспокоишься за мадам Маргарет, — заметил Джеффри, однако он был слишком встревожен, чтобы подшучивать над Саймоном.
— Я отвечаю за нее перед королем, — сказал Саймон, как поставил точку над «и».
На следующий день они прискакали во владения Рауля, но им не удалось разузнать ничего нового, хотя Саймон был доверенным представителем короля Генриха и имел при себе документ, подтверждавший это и внушавший людям боязливое почтение к нему. Ни Саймон, ни Джеффри еще не могли знать, что ведомые Гастоном беглянки тщательно избегали больших дорог и оттого никому не попадались на глаза, да и сами владения Рауля были достаточно велики. Следы беглянок, казалось, окончательно затерялись, и Саймон уклонился к северу, оставив в стороне дороги, ведущие на Вазинкур, и приближаясь к замку Рауля.
— Если он не схватил их, то окажет мне помощь, — сказал Саймон Джеффри. — Пока мы скакали бы в Вазинкур, Рауль мог бы прочесать свои собственные владения. Он не осмелится отказать мне, потому что дорожит своим спокойствием. Вспомни, как он вел себя, когда прибыл свидетельствовать свою преданность нашему королю.