ДАТА: 6 декабря, 18:19
ТЕМА: День каминг-аута
Ты сделал это, сделал, сделал?
Жак
ОТ: bluegreen118@gmail.com
КОМУ: hourtohour.notetonote@gmail.com
ДАТА: 6 декабря, 22:21
ТЕМА: Re: День каминг-аута
Окей. У меня не получилось.
Когда я приехал в отель, папа уже все подготовил: упаковал и выложил подарки на тумбочку, поставил менору, тарелку с латкес[34] и два стакана шоколадного молока (потому что папа любит запивать им жареную еду). В общем, мне показалось, он очень постарался, и это было даже мило. Меня немного мутило, я ведь на самом деле собирался все ему рассказать, но не хотел переходить к этой теме с порога, поэтому решил подождать, пока мы закончим с подарками.
Слышал истории про ребят, которые признаются родителям, а те говорят, что у них и так было предчувствие? Так вот, мой папа такого точно не скажет. Я абсолютно уверен, он и не догадывается, что я гей. Ты не поверишь, какую книгу он мне подарил, — «Историю моей жизни» Казановы (или, как бы сказал ты, «гребаного» Казановы).
Если подумать, то здесь-то, наверно, и таилась идеальная возможность намекнуть ему. Может, надо было попросить его поменять Казанову на Оскара Уайльда. Не знаю, Жак. Наверное, книга и остановила меня. Может, это и к лучшему, потому что, как ни странно, я чувствую, что мама бы расстроилась, узнай папа первым. В этом плане с разведенными родителями бывает непросто. Вот так вот все сложно.
В общем, мой новый план — рассказать сначала маме. Но не завтра, ведь завтра воскресенье, а такой разговор не стоит начинать после похода в церковь.
И почему с тобой мне так просто говорить обо всем этом?
Блю
ОТ: hourtohour.notetonote@gmail.com
КОМУ: bluegreen118@gmail.com
ДАТА: 7 декабря, 16:46
ТЕМА: Re: День каминг-аута
Блю!
Поверить не могу, что папа подарил тебе книгу гребаного Казановы. Тот неловкий момент, когда родители умудряются превзойти себя по части полного неведения, да? Тогда неудивительно, что ты не смог ему рассказать. Мне жаль, Блю. Знаю, ты предвкушал этот момент. А если тебя просто тошнило от волнения, то мне жаль, что тошнило тебя понапрасну. Я даже не представляю, какой должна быть тактика «выхода из шкафа» при разведенных родителях. Я планировал однажды просто посадить своих на диван и покончить с этим. Но для тебя это не вариант, так ведь? У меня сердце болит за тебя, Блю. Как бы я хотел, чтобы тебе не пришлось давиться еще одним куском этого пирога-катастрофы.
Ну а насчет того, что со мной тебе проще обо всем этом говорить: может, это потому, что я милаха и дружу с грамматикой? Кстати, ты правда думаешь, что я с ней дружу? А то мистер Вайз говорит, я любитель неполных предложений.
Жак
ОТ: bluegreen118@gmail.com
КОМУ: hourtohour.notetonote@gmail.com
ДАТА: 9 декабря, 16:52
ТЕМА: Re: День каминг-аута
Жак!
К твоему сведению, с тобой легко говорить не потому, что ты милаха, а, скорее, наоборот. В реальности я замолкаю, когда оказываюсь рядом с симпатичными парнями. Просто застываю и ничего не могу с собой поделать. Но я знаю, что спросил ты об этом только чтобы я снова назвал тебя милым, поэтому я так и сделаю. Ты милый, Жак. И, наверное, ты и правда любишь неполные предложения, но мне это нравится.
Не знаю, намеренно ли ты раскрыл имя своего учителя по английскому… Ты даешь мне много подсказок, Жак. Иногда я задаюсь вопросом, осознаешь ли ты, насколько много.
В любом случае спасибо, что выслушал. Спасибо за все. Выходные выдались очень странными, но разговор с тобой сделал их в разы лучше.
Блю
ОТ: hourtohour.notetonote@gmail.com
КОМУ: bluegreen118@gmail.com
ДАТА: 10 декабря, 19:11
ТЕМА: Re: День каминг-аута
Блю!
Черт… Да. Я не специально упомянул мистера Вайза. Наверное, так и правда можно существенно сузить круг поиска, если захотеть. Мне от этого как-то не по себе. Прости, что я такой идиотище.
Итак, кто все эти симпатичные парни, которые заставляют тебя нервничать? Они не могут быть настолько очаровательными. Надеюсь, ИХ неполные предложения тебе не нравятся.
Дай знать, как пойдут дела с мамой, ладно?
Жак
15
Видимо, теперь репетиции Диккенса в «ВаХа» будут нашей фишкой. Сегодня пятница, и Эбби без машины, поэтому идет со мной домой после школы с сумкой ночных вещей. Знаю, жить так далеко — наверняка отстой, но вообще мне нравятся наши ночевки.
Вполне предсказуемо мы приезжаем в кафе раньше Мартина. Сегодня народу тут больше. Мы садимся за столик, но он у входа, поэтому мы как будто в центре внимания. Эбби устраивается напротив меня и тут же начинает нервно строить домик из коробочек джема и пакетиков сахара.
Вскоре в «ВаХа» врывается Мартин, и за шестьдесят секунд успевает дважды передумать насчет заказанного напитка, рыгнуть и, энергично размахивая руками, уничтожить сахарно-джемовый домик Эбби.
— Черт, прости-прости, — говорит он.
Эбби мимолетно мне улыбается.
— И я забыл сценарий. Фигня какая-то.
Да он сегодня в ударе.
— Можем вместе читать с моего, — предлагает Эбби, придвигаясь к нему поближе.
Увидев выражение его лица, я едва сдерживаю смех.
Мы сразу приступаем ко второму акту, и масштабы катастрофы уже не так велики, как неделю назад. По крайней мере, мне не приходится подсказывать им каждую строчку. Мои мысли начинают блуждать.
Я думаю о Блю. Всегда о нем. Мои мысли на самом деле всегда блуждают только в одном направлении. Сегодня утром я получил от него еще одно письмо. В последнее время мы переписываемся почти каждый день, и я до безумия много о нем думаю. Сегодня даже чуть не облажался на лабораторной по химии, потому что в голове отвечал на письмо Блю и забыл, что разливаю азотную кислоту.
И это странно, потому что раньше его письма были отделены от моей офлайн-жизни, но теперь, возможно, они и есть моя жизнь. А все остальное — лишь попытки пробраться сквозь сон.
— О боже, Марти, нет, — просит Эбби. — Не вздумай.
Внезапно Мартин опускается на колени, откидывает голову назад, прижимает руку к груди и начинает петь. Это большой шикарный номер из второго акта. Мартин полностью вошел в образ Фейгина: голос у него низкий и неровный, а в словах проскальзывает британский акцент. Мы его потеряли.
На нас глазеют люди. И у меня нет слов: мы с Эбби просто уставились друг на друга в этой самой ошеломительной неловкой тишине, которая когда-либо повисала в мире.
Мартин допевает песню до конца. Наверное, он репетировал. А потом (я не шучу) он возвращается на место, словно ничего не случилось, и начинает поливать вафли сиропом.
— Даже не знаю, что сказать, — произносит Эбби.
А потом вздыхает и обнимает его.
Клянусь, в эту секунду он похож на гребаного героя из аниме. Из глаз у него почти выскакивают сердечки. Он ловит мой взгляд, и его мультяшный рот прямо-таки расплывается в сияющей улыбке. Ничего не могу поделать — я широко улыбаюсь ему в ответ.
Может, он шантажирует меня. Может, в то же время становится моим другом. Кто, черт подери, знает, возможно ли такое.
А может, я просто очень взбудоражен. Не знаю, как и объяснить. Сейчас все кажется забавным. Мартин забавный. Мартин, который горланит на весь «Вафл Хаус», целиком и полностью, уму непостижимо, как уморителен.
Через два часа мы прощаемся с ним на парковке, и Эбби забирается ко мне в машину на пассажирское сиденье. Над нами — темное чистое небо. С минуту мы дрожим от холода и ждем, пока в салоне потеплеет. Я выруливаю с парковки и выезжаю на Росвелл-роуд.
— Чья песня? — спрашивает Эбби.
— Rilo Kiley.
— Не знаю их. — Она зевает.
В машине играет тот сборник, который Лиа записала мне на день рождения, в него включены три песни Rilo Kiley с их первых двух альбомов. Лиа вроде как запала на Дженни Льюис, солистку группы. Но на нее невозможно не запасть. Я на двадцать лет младше, стопроцентный гей — и то бы с ней замутил.
— Мартин сегодня… — Эбби качает головой.
— Чудо в перьях.
— Очаровательное чудо в перьях, — поправляет она меня.
Я поворачиваю налево к жилому району. Машина нагрелась, улицы почти пусты, и все вокруг такое тихое, уютное и безопасное.
— Точно, очаровательное, — заключает она. — Хотя, увы, не в моем вкусе.
— И не в моем, — выпаливаю я, и Эбби смеется.
И снова тяжесть в груди. Надо просто рассказать ей.
Блю сегодня признается маме, что он гей, — таков, по крайней мере, план. Они устроят ужин, и он наверняка специально нальет ей вина. А потом соберет волю в кулак и все ей расскажет.
Я волнуюсь за Блю. И, может быть, немного ему завидую.
Это его признание станет для меня в каком-то смысле потерей. Наверное, мне нравилось быть единственным, кто знает его секрет.
— Эбби, можно с тобой кое-чем поделиться?
— Конечно, давай.
Кажется, музыка затихает. Мы останавливаемся на светофоре, я собираюсь повернуть налево и слышу только бешеное тиканье поворотника. Мое сердце словно бьется ему в ритм.
— Только обещай, что никому не скажешь. Никто не знает.
Эбби не отвечает, но я вижу, как она поворачивается ко мне. Она сидит в кресле с ногами. Она ждет.
Я не собирался делать этого сегодня.
— В общем, тут такое дело… Я гей.
Никогда раньше я не произносил эти слова вслух. Я молча опускаю руки на руль в ожидании каких-то необычных чувств. Загорается зеленый.
— Оу, — произносит Эбби, и повисает напряженная пауза.
Сворачиваю налево.
— Саймон, тормози.
Впереди справа стоит маленькая пекарня, и я подъезжаю к ней. Она закрыта на ночь. Я припарковываюсь.
— У тебя руки трясутся, — тихо говорит Эбби.