Вскоре легкое суденышко отчалило, и три храбреца отправились в ночное плавание, проявив при этом столько изобретательности и отваги, что их вполне можно было сравнить с тремя мудрецами из Готэма[8], которые отважились выйти в море в лохани. Начался прилив, вода стала быстро подниматься. Течение само несло ялик, и налегать на весла пока не требовалось. Темный контур города почти сливался с ночным небом. Местами мигали слабые огоньки – из комнаты какого-нибудь больного или из иллюминатора стоявшего на якоре судна. Ни одно облачко не заслоняло безграничный небесный шатер, и на безмятежной водной глади плясали, отражаясь, бесчисленные звезды; метеор бледной полоской прочертил небо и упал в том направлении, куда двигалась лодка, что было истолковано доктором как в высшей степени благоприятное знамение.
Некоторое время спустя они уже проплывали мимо мыса Корлирс Хук с его деревенским трактиром, где некогда разыгралась страшная ночная драма. Хозяева, видимо, спали, так как в доме было темно и тихо. А вот и место гибели флибустьера. Вольферта мороз пробрал до костей. Он показал доктору Книпперхаузену, где именно утонул старый морской волк. Все уставились в эту точку, и им почудилось было, что там во тьме притаилась лодка; однако в тени мыса прибрежные воды скрывала непроницаемая черная завеса, так что ничего толком разглядеть не удалось. Потом сзади послышались тихие всплески, как будто кто-то греб осторожно, не желая себя выдать. Сэм налег на весла, и поскольку он хорошо ориентировался в местных водоворотах и быстринах, вскоре преследователи – если таковые, конечно, были – остались далеко позади. Миновав Черепашью бухту и бухту Кипа, отважные кладоискатели оказались в кромешной темноте, окружавшей остров Манхэттен, который отбрасывал вдоль своих берегов широкую непроглядную тень. Скрытые от посторонних взоров, они устремились дальше. Наконец Сэм завел ялик в маленькую бухточку, со всех сторон окруженную растительностью, и привязал к уже известному нам металлическому кольцу. Все трое высадились на берег. При свете фонаря они забрали из лодки инструменты и медленно двинулись сквозь густой кустарник, вздрагивая от каждого звука, даже от собственных шагов по сухим листьям; а когда неподалеку с печной трубы на развалинах старинной голландской усадьбы заухал филин, у них внутри все похолодело.
Несмотря на то, что при первом посещении этого места Вольферт постарался запомнить как можно больше ориентиров, прошло немало времени, прежде чем удалось найти ту окруженную деревьями полянку, где, как предполагалось, были зарыты сокровища. Когда они вышли к скале, на выступе которой Вольферт в прошлый раз обнаружил три загадочных креста, он, посветив фонарем, показал их доктору. У всей честной компании сердца учащенно забились, ибо с предстоящим испытанием каждый связывал свои самые сокровенные надежды.
Доктор передал Вольферту Веберу фонарь, а сам достал лозу – небольшой раздвоенный у основания прутик. Взявшись за короткие концы, он направил длинный перпендикулярно вверх, походил туда-сюда, удерживая прутик на некотором расстоянии от земли, но безрезультатно; все это время Вольферт светил ему фонарем и, затаив дыхание, следил за его манипуляциями. Вторая попытка оказалась более успешной – лоза стала медленно поворачиваться. Лицо доктора посерьезнело, и он дрожащими руками сжал прутик еще сильнее. Лоза вращалась не переставая, до тех пор, пока не застыла, указывая, как стрелка компаса, прямо под ноги доктору.
– Здесь! – едва слышно произнес он.
Вольферт почувствовал, что сердце вот-вот выпрыгнет наружу.
– Ну что, копать? – спросил негр, берясь за лопату.
– Pots tausend[9], нет! – резко ответил доктор.
Он велел компаньонам держаться к нему как можно ближе и помалкивать. Сначала нужно было принять определенные меры предосторожности и совершить кое-какие церемонии, чтобы защититься от злых духов, стерегущих зарытые сокровища. Проделав необходимые манипуляции, доктор очертил установленное место кругом, достаточно широким, чтобы в него поместились все трое. Затем набрал сухих веток и листьев, разжег костер и бросил в огонь какие-то снадобья и сушеные травы из корзины, которую принес с собой. Над костром поднялся густой дым и распространился едкий запах, на удивление отдававший серой и асафетидой[10]. Возможно, обонятельные нервы духов и призраков находят его приятным, но бедный Вольферт от этого зловония едва не задохнулся в кашле, перешедшем в хриплую одышку, на что разбуженная громким звуком роща отозвалась эхом. Доктор Книпперхаузен расстегнул медные застежки и раскрыл толстую книгу, которую до того держал под мышкой. Это было печатное издание на немецком языке с буквами, оттиснутыми черной краской и киноварью. Вольферт светил фонарем на книгу, а доктор, вооружившись очками, прочитал какие-то заклинания по-немецки и по-латыни. Лишь после этого он велел Сэму взять кирку и приступить к работе. Земля оказалась твердой – явный признак того, что ее не тревожили долгие годы. С трудом преодолев верхний слой почвы, Сэм добрался до песка и гравия, копать стало легче, и он с воодушевлением принялся уже лопатой раскидывать землю налево и направо.
– Тсс! – предостерег компаньонов Вольферт, которому послышались чьи-то шаги по сухой листве и шуршание в кустах. Сэм прервал работу, и все трое навострили слух. Никаких шагов – вокруг было тихо. Мимо беззвучно пролетела летучая мышь; птица, напуганная ярким светом, пробивавшимся сквозь деревья, вспорхнула с гнезда и сделала несколько кругов над костром. В полном безмолвии уснувшего леса можно было различить журчание потока, омывающего скалистый берег, и далекий рокот воды у камней близ Врат Ада.
Негр возобновил работу; вскоре он выкопал довольно глубокую яму. Все это время доктор стоял у самого края и периодически зачитывал из своей книги какие-то заклинания или подбрасывал в огонь снадобья и травы; с другого края ямы Вольферт, склонившись, внимательно наблюдал за каждым движением лопаты. Любой человек при виде этой сцены, расцвеченной всполохами костра, мерцаниями фонаря и их зловещими отсветами на красном плаще Вольферта, наверняка принял бы коротышку доктора за черного мага, творящего очередное злодеяние, а седовласого негра – за злобного гоблина, состоящего у него на службе.
Но вот лопата старого рыбака наткнулась на какой-то твердый предмет – полый, судя по звуку, от которого сердце Вольферта радостно затрепетало. Сэм снова ударил лопатой.
– Это сундук, – сообщил он.
– Ручаюсь, набитый золотом! – воскликнул Вольферт и захлопал в ладоши от восторга.
Едва он это сказал, как до его слуха откуда-то сверху донесся шорох. Вольферт поднял глаза и – о ужас! – в отблесках угасающего пламени увидел над гребнем скалы зловещую физиономию утопшего флибустьера. Мертвец смотрел прямо туда, где он стоял, и мерзко ухмылялся.
Издав громкий вопль, Вольферт уронил фонарь. Его паника передалась остальным. Негр одним прыжком выскочил из ямы; доктор, бросив книгу и корзину, стал читать молитвы по-немецки. Все были охвачены ужасом и смятением. Костер еле тлел, фонарь погас. В суматохе кладоискатели натыкались друг на друга, отчего пришли в полное замешательство. Им казалось, что на них ринулись целые полчища призраков, и в мерцающем свете угасающего костра мерещились странные фигуры в красных колпаках, орущие и беснующиеся. Доктор рванул в одну сторону, негр в другую, а Вольферт устремился к берегу. За ним гнались. Вольферт отчетливо слышал твердую поступь. Он мчался напрямик через густой колючий кустарник, но преследователь не отставал. Шаги слышались уже ближе. Вольферт почувствовал, как его хватают за плащ… и вдруг кто-то напал на преследователя. Завязалась отчаянная драка. Прогремел выстрел. Вспышка пороха на секунду осветила скалу и кустарник, выхватив из темноты две сцепившиеся фигуры. В следующий миг опять сгустилась тьма, еще более непроглядная, чем прежде. Борьба продолжалась. Противники душили друг друга, кряхтели, стонали, катались по камням, чертыхались и рычали, словно свирепые псы, перемежая дикие возгласы проклятиями. Вольферту почудилось, что один из голосов принадлежит флибустьеру. Он с радостью убежал бы, но, оказавшись на самом краю пропасти, не мог сделать и шагу.
А яростная схватка между тем продолжалась: противники уже вновь были на ногах – видимо, исход поединка решался в противостоянии физической силы и выносливости. В конце концов одному из сражавшихся удалось сбросить другого с выступа скалы, и тот головой вниз полетел прямиком в глубокий бурлящий поток. Вольферт услышал, как тело плюхнулось в воду, и еще какие-то сдавленные булькающие звуки, но детали картины скрыл ночной мрак, а прочие шумы потонули в рокоте стремительно несущейся воды. С одним покончено, думал Вольферт, да только неизвестно, друг то был или недруг, кто знает, может, оба они – его враги. Победитель приближался к нему, и Вольферта с прежней силой охватил страх. По кромке хребта скалы, прорисованной на фоне горизонта, двигалась человеческая фигура. Ошибки быть не могло: это мертвец-флибустьер. Бежать, но куда? Ведь он не умеет летать! Позади – обрыв, впереди – убийца. Расстояние, отделявшее Вольферта от врага, неумолимо сокращалось – несколько шагов и… Вольферт попробовал спуститься по крутому откосу. Его плащ зацепился за колючки росшего у края обрыва растения, он не удержался на ногах и повис в воздухе, едва не задушенный шнурком, которым заботливая жена закрепила плащ вокруг его шеи. Вольферт уже почти простился с жизнью и препоручил свою душу святому Николаю, как вдруг шнурок разорвался, и он полетел вниз, перекатываясь с камня на камень, сминая попадавшиеся на пути кусты. Красный плащ, оставшийся висеть на колючках, теперь развевался на ветру словно кровавое знамя.
Немало времени утекло, прежде чем Вольферт пришел в себя. На востоке уже зарделась алая полоска рассвета. Он обнаружил, что лежит на дне лодки. Побитое камнями тело сильно ломило. Вольферт попробовал сесть, но от боли не смог даже пошевелиться. Дружелюбный голос тут же посоветовал ему лежать и не двигаться. Приподняв голову, Вольферт увидел Дирка