Дилис взглянула на нее с неприязнью. Кэтлин шепнула мне, что у кого-то явно большие связи. Играя на публику, я картинно разорвала конверт и развернула письмо. Элис оказалась права. Поразительно, как все мы умудрялись обмениваться веселыми, оптимистичными и удивленными замечаниями о предстоящем переезде и при этом полностью игнорировать Элис Бейкер и тот факт, что она все знала заранее. Как всегда, она была целиком поглощена работой. Я всего один раз искоса глянула на нее и заметила на ее губах улыбку. Уж не знаю почему, но мне это показалось недобрым знаком.
В конце рабочего дня мы с Дилис собирались уходить, как вдруг она взяла меня за локоть. Элис Бейкер выскользнула из отдела первой – как всегда, одна.
– На днях я пошла за ней. Она ничего о себе не рассказывает. Как с самого начала не знали, где она живет и с кем, так и до сих пор не знаем.
– Откровенно говоря, это ведь не наше дело? Бывают на свете замкнутые люди.
– Странная она.
Мы стали спускаться по лестнице.
– Послушай, что я тебе скажу. Я следовала за ней по улице, а она дошла до конца, свернула налево и стала переходить через дорогу.
– Дилис, я тебя умоляю! Ну что ты ожидала увидеть? И вообще, за людьми шпионить нехорошо.
– Я не шпионила!
– А что ты делала? Собиралась сесть вместе с ней в автобус, сойти на той же остановке и идти за Элис до самого дома?
– Возможности не представилось.
– Вот и прекрасно.
Не нравилась мне эта Элис Бейкер, а все, что вокруг нее творилось, – тем более. И все же это не повод устраивать за ней слежку.
– И знаешь почему? Она переходила через дорогу, но до той стороны не дошла. Исчезла.
– В смысле, ее машина загородила? Или автобус?
– Нет, Элис просто в воздухе растворилась.
Я чуть не рассмеялась. Но тут увидела лицо Дилис, и смех застрял в горле. Вид у нее был перепуганный.
– Нет, правда, – продолжила она. – Теперь это ее исчезновение из головы не идет. Все перебираю варианты, как так получилось. Должно же быть простое, нормальное объяснение?
Конечно должно быть, но все мои версии Дилис не удовлетворяли, и в конце концов я сбежала, сказав, что мне надо в центр города и сегодня я поеду на другом автобусе.
К врачу я все-таки записалась. Приготовила целую речь о ночных кошмарах, галлюцинациях, отвратительных запахах и таинственном свете под дверями пустых помещений, но, когда пришла на прием, мне стало очевидно, что обо всем этом лучше помалкивать. Либо доктор поднимет меня на смех, либо направит на психиатрическое освидетельствование. Пожаловалась только, что очень устаю и плохо сплю. Врач сказала, что у меня переутомление, и посоветовала взять отпуск.
Этим дело и кончилось.
Следующие три недели в офисе царила суматоха. Мы разбирали бумаги, выбрасывали ненужные документы, упаковывали нужные, выгребали все из ящиков рабочих столов и надписывали ярлыки на коробках строго по установленной системе. Валять дурака не было времени, фантазировать тоже, а Элис Бейкер трудилась так же усердно, как и остальные, вот только не болтала за работой. Оценив ее методичность, мы поручили ей подписывать коробки, и она блестяще справлялась. Наша новенькая работала так эффективно, будто подготовилась заранее, и от этого становилось не по себе: она словно повторяла то, что когда-то уже делала. Элис утверждала, что видела план нового здания и знает, где будет располагаться наш отдел: нам предоставят помещение с открытой планировкой, а не тесный изолированный закуток, как сейчас. У Элис определенно были связи в верхах, иначе откуда она раздобыла свои ценные сведения? Вот только мы ее ни с кем не видели. А с другой стороны, мы же про нее ничего не знали. Может, она жена генерального директора.
За несколько дней до переезда нам устроили подробную экскурсию по новому зданию. Помню, мы ходили по коридорам нашей веселой компанией и оживленно хихикали, совсем как в детстве, когда нам, младшеклассникам, показывали старшую школу, где учатся «большие». Некоторое время я шла рядом с Элис. Она была одета в чудной вязаный жакет. Должно быть, в благотворительном магазине откопала: от него исходил не слишком приятный запах, как и от всех подержанных вещей. Откровенно говоря, я удивилась, что она делает покупки в подобных местах, хотя что я знаю про ее жизнь вне работы? Может, у нее пожилые родители или она одна растит детей. Тут мне стало грустно оттого, что Элис ни с кем из нас не подружилась и не участвовала в наших разговорах о доме или о семейных делах. Может, тогда ее не считали бы белой вороной.
От вида нового офиса у всех дух захватило. Может, через год все тут примелькается так же, как на старом месте, и мы будем воспринимать эту роскошь как нечто само собой разумеющееся, но в тот момент светлые, сверкающие новизной помещения и небывалый простор заставили нас ждать переезда еще с бо́льшим нетерпением. Казалось, меня выпустили на волю, и только в тот момент я осознала, до какой степени на меня воздействовала атмосфера в нашем темном старом здании: в таком офисе кого хочешь мрачные мысли одолеют. Неприятные события последних недель, кошмары, разыгравшееся воображение – все это результат того, что от недостатка дневного света наше тесное болотце застоялось и начало гнить.
Мы разведали, где что находится, посмотрели на наши новые рабочие места и уже строили планы. Я решила, что не хочу сидеть у окна, хотя свет и воздух люблю. Тут кто-то сказал, что на окна повесят шторы. Никому не придется работать на солнцепеке, к тому же здесь установлены стеклопакеты, и ни шум, ни холод через них не проникнут. Думаю, после этой экскурсии приободрились все. Мы ведь уже не верили, что переезд состоится.
Из старого офиса мы уходили не оглядываясь. Я мысленно собрала в один ворох все неприятные моменты, мысли и ощущения, страхи и кошмары и выбросила их прочь. В голове прояснилось, будто и там тоже прибавилось света и воздуха. И вот я вышла за дверь.
Все происшествия, связанные с Элис Бейкер, я тоже списала на старый офис. Понимаю, звучит нелогично, но это темное ветхое здание – как раз подходящее место действия для странных историй. Разные люди время от времени называли наш офис жутковатым, хотя мы на эту тему старались не говорить. Нам же тут каждый день работать.
Всем не терпелось начать с чистого листа. Но не успели мы обосноваться, как стало еще хуже. В воздухе висел хотя и слабый, но навязчивый запах старых труб, и стоило приблизиться к Элис Бейкер, как вонь усиливалась или сменялась другой: казалось, рядом с ней кто-то сдох, причем больше недели назад. Один раз я спускалась вслед за ней по лестнице и почуяла еще один мерзкий запах, будто от протухших яиц. Мы переглядывались, но в открытую эту тему обсуждать не могли, потому что Элис постоянно сидела на своем месте и трудилась не поднимая головы.
А еще в воздухе витал страх. Причем это ощущение настигало меня даже не на работе, а прямо с утра, сразу после пробуждения, а дальше только усиливалось: к тому времени как подходила к офису, я обливалась по́том, готовая удариться в панику. Несколько раз едва не убежала обратно домой.
Остальные пробовали пересаживаться за другие столы или переставлять кресла, а несколько человек, которые раньше ни одного рабочего дня не пропускали, брали больничные.
Жуткое ощущение, будто все вокруг нас разлагается, то появлялось, то отступало. Некоторые дни проходили нормально, в офисе царила радостная атмосфера новизны. Мы то и дело смотрели в большие окна и, если не было дождя, устраивали перерывы на улице. Даже пустырь у канала казался приятным местом.
Но в один совсем не прекрасный день в офисе стояла затхлая вонь, а в отяжелевшем небе висели набухшие, подернутые желтизной тучи. Настроение у всех было подавленное, сотрудники жаловались на головную боль, как будто атмосферное давление упало еще до начала сильной грозы. Набирая текст, я наделала в нем кучу опечаток, хотя со мной такое бывает редко. Энджела уронила чашку с кофе. Напольные покрытия в офисе прорезиненные, но фарфор все равно треснул. Фотокопир барахлил, свет мелькал: то погаснет, то опять загорится. От пола исходило тепло, хотя систему подогрева полов здесь не устанавливали, да и вообще, в августе ее включать не стали бы. Прошу прощения, если мои слова прозвучат дико, но эти волны тепла вдобавок жужжали и вибрировали.
Так продолжалось неделю, а потом мы созвали собрание. Постановили, что кто-то должен обратиться в отдел кадров. Выбрали меня и Ивонн.
– Вы по срочному вопросу? У нас много работы.
– Да, по очень срочному.
Нам позволили просочиться внутрь и сесть напротив девушки-подростка, хотя, конечно, она наверняка была постарше. Девушка слушала, а через некоторое время ее лицо расплылось в ухмылке.
– Ничего смешного. У нас уже нервы не выдерживают. Сами бы поработали в таком…
– Подождите. Надо поговорить с миссис Кирби.
Так нас допустили на следующий уровень. Миссис Кирби не ухмылялась. Она сидела, не поднимая глаз от стола, и внимательно слушала.
– Это все? – наконец спросила она.
Я заранее дала себе слово, что не струшу, но ее резкая манера речи и неодобрительное выражение лица заставили меня краснеть и запинаться.
– Ну… Да, наверное… да. А разве этого… ну… мало?
Некоторое время миссис Кирби молча глядела на меня – не на Ивонн, на меня одну. Впрочем, Ивонн с таким же успехом могла никуда не ходить: за все время она ни слова не произнесла, только два раза сказала «доброе утро».
– Могу предложить вам только одно решение проблемы: вызвать строительную бригаду.
– Строительную бригаду?
– Да, в первые два месяца после сдачи объекта к ним можно обращаться, чтобы устранить неполадки: в новых зданиях они бывают нередко, и наше не исключение. Скорее всего, проблемы с канализацией.
– Нет, вы не поняли. Это не простой запах. Он появляется, только когда в офисе она.
– Тогда запах должен стоять в отделе постоянно: мисс Бейкер не пропустила ни одного рабочего дня.