— Тебе что-нибудь нужно, дорогая?
Рина повернула голову и взглянула на нее. На лице Элен была трогательная забота.
— Нет, — ответила Рина. — Который сейчас час? Элен посмотрела на часы.
— Три.
— О, а во сколько обещал прийти доктор?
— В четыре, — сказала Элен. — Тебе действительно ничего не надо?
Рина покачала головой.
— Нет, спасибо, все в порядке.
Она взяла журнал, лениво полистала страницы и снова бросила его на кровать.
— Я хочу, чтобы меня выпустили отсюда.
Элен встала с кресла и наклонилась над Риной.
— Не волнуйся, ты скоро выйдешь, а пока еще надо немножко полечиться. На студии ждут не дождутся твоей выписки, чтобы предложить тебе роль мадам Помпадур.
— Опять вспомнили старую байку. Уже столько раз брались за эту картину, и все без толку. Разжигали ажиотаж, давали большую рекламу, а потом отправляли сценарий пылиться на полку.
— На этот раз все будет по-другому, — серьезно сказала Элен. — Вчера я разговаривала с Берни Норманом, у него новый автор, и Берни сказал, что сценарий великолепен и имеет социальное звучание.
— Социальное звучание? — улыбнулась Рина. — А кто сценарист? Юджин О'Нил?
Элен посмотрела на нее.
— Ты что, знала?
— Нет, не знала, — покачала головой Рина. — Это моя безумная мечта. А что, Норману действительно удалось заполучить О'Нила?
— Да, и как только сценарий будет закончен, Норман пришлет тебе копию.
Рина была поражена. Может, действительно в этот раз Берни настроен серьезно? Она почувствовала возбуждение. О'Нил настоящий писатель, не чета обычным голливудским щелкоперам, у него может получиться серьезная вещь. Внезапно возбуждение прошло и Рина почувствовала себя даже более слабой, чем до разговора. Социальное звучание. С тех пор, как президентом стал Рузвельт, американцы полюбили цветастые фразы.
— Который час?
— Десять минут четвертого, — ответила Элен.
Рина откинулась на подушку.
— Почему бы тебе не пойти выпить кофе?
— Не волнуйся, со мной все в порядке, — улыбнулась Элен.
— Но ты ведь здесь целый день.
— Я хочу быть с тобой, — ответила Элен.
— Иди, — Рина закрыла глаза. — Я вздремну до прихода доктора.
Элен немного подождала и, услышав ровное тихое дыхание, осторожно расправила покрывало. Глаза Рины были закрыты, калифорнийский загар не скрывал синюшной бледности лица. Элен убрала белокурые волосы со лба Рины, быстро поцеловала ее в плотно сжатые губы и вышла.
В соседней комнате находилась сестра.
— Я спущусь вниз выпить кофе, — обратилась к ней Элен. — Мисс Марлоу уснула.
Сестра улыбнулась и ответила с профессиональной уверенностью:
— Не беспокойтесь, мисс Гейлард, сон для нее лучшее лекарство.
Элен кивнула и вышла в коридор. Она чувствовала, как устала, сказывалось напряжение последних нескольких недель, глаза застилала пелена. Выйдя из лифта, она направилась в кафе. Погруженная в свои мысли, она не услышала, как ее окликнул доктор.
— Мисс Гейлард? Не возражаете, если я присоединюсь к вам?
— Конечно, нет, — ответила Элен, стряхнув задумчивость.
Доктор улыбнулся и распахнул перед ней дверь. Они вошли в кафе и сели за угловой столик. Доктор жестом заказал две чашки кофе.
— А как насчет булочки? — поинтересовался он. — По-моему, вам надо немного поесть. Мне бы не хотелось в вашем лице заполучить еще одного пациента.
— Нет, спасибо, — ответила Элен, — Кофе достаточно.
— Хороший кофе, — сказал доктор, отхлебывая из чашки.
— Рина спит, — произнесла Элен первое, что пришло ей на ум.
— Хорошо, — ответил доктор, разглядывая ее. Его темные глаза сверкнули под стеклами очков. — Есть ли у мисс Марлоу здесь родственники?
— Нет, — машинально ответила Элен. Внезапно до нее дошел смысл вопроса. — Вы думаете... — голос ее задрожал.
— Я ничего не думаю, но в случаях, подобных этому, мы предпочитаем знать имена ближайших родственников.
— Насколько мне известно, у Рины нет родственников.
Доктор удивленно посмотрел на нее.
— А муж?
— Кто? — смешалась Элен.
— Разве она не замужем за Невадой Смитом? — спросил доктор.
— Была, но три года назад они развелись, потом она вышла замуж за Клода Данбара — режиссера.
— Это замужество тоже кончилось разводом?
— Нет, — коротко бросила Элен и сжала губы. — Они прожили чуть больше года, а потом он покончил жизнь самоубийством.
— О! — воскликнул доктор. — Извините, но последнее время я как-то мало следил за светской хроникой.
— Если вам что-нибудь понадобится, вы можете всегда обращаться ко мне. Я ее ближайшая подруга, а также веду ее дела.
Доктор молча посмотрел на Элен. По его глазам, хоть и скрытым за стеклами очков, она догадалась, о чем он думает. Элен гордо вскинула голову. Какая разница, что он думает, какая разница, что думают другие.
— Вы получили результаты анализа крови?
Доктор кивнул.
Сдерживая дрожь в голосе, Элен спросила:
— Это лейкемия?
— Нет, — ответил доктор и, увидев вспыхнувшую надежду в глазах Элен, быстро добавил, — это то, что мы и предполагали, — энцефалит.
Заметив недоуменный взгляд Элен, доктор пояснил:
— Иногда его называют сонной болезнью.
Мелькнувшая было в глазах Элен надежда угасла.
— Но есть ли хоть какой-нибудь шанс?
— Очень небольшой, — ответил доктор, продолжая внимательно разглядывать Элен. — И даже если она останется жива, трудно сказать, что с нею будет.
— Что вы имеете в виду? — хрипло спросила Элен.
— Энцефалит — это вирус, который поражает мозг, — медленно начал доктор. — Через четыре-пять дней ее начнут мучить страшные приступы лихорадки, во время которых вирус будет разрушать мозг. И только по окончании приступов можно будет точно определить, насколько тяжело ее состояние.
— Вы имеете в виду, что она лишится рассудка? — глаза Элен расширились от ужаса.
— Не знаю, — ответил доктор, — возможны различные формы. Может быть, у нее полностью парализует память, когда она не сможет вспомнить даже своего имени. Последствия этой болезни определяются степенью поражения мозга.
Элен охватил страх, она побледнела.
— Дышите глубже, — сказал доктор, — и выпейте воды.
Она выполнила его указания, и бледность постепенно прошла.
— Но разве нельзя что-нибудь сделать? Хоть что-нибудь?
— Мы делаем все, что в наших силах, но мы очень мало знаем об этой болезни, о том, каков ее механизм. Предполагается, что в тропических странах ее переносят насекомые и заражение вызывается их укусами. Но в Америке и в других странах отмечаются случаи заражения этой болезнью без каких-либо видимых причин.
— Мы только три месяца назад вернулись из Африки, где снимали фильм, — сказала Элен.
— Я знаю, — ответил доктор, — мисс Марлоу говорила мне об этом. Тогда-то у меня впервые и закралось подозрение.
— Но ведь больше никто не заболел, а мы все жили в течение трех месяцев в одинаковых условиях.
Доктор пожал плечами.
— Я же объяснил, что мы не знаем точно, чем вызывается эта болезнь.
— И почему это случилось не со мной? Она обязательно должна жить!
Доктор перегнулся через стол и взял Элен за руку.
— Как много раз в жизни я стихал подобный вопрос, но с тех пор, как услышал его впервые, не приблизился к ответу ни на йоту.
— Как вы думаете, ей следует сказать об этом?
Глаза доктора снова засверкали за стеклами очков.
— А что это даст? Оставим ее наедине с мечтами.
Рина услышала за дверью приглушенные голоса. Она так устала, ослабла и устала. Все вокруг казалось мягким, окутанным дымкой. Интересно, увидит ли она снова тот сон, который только что пришел ей на память. Да, вот он. Ей снова стало хорошо.
Она мягко погружалась в него, все дальше и дальше. Она улыбнулась и прижалась щекой к подушке. Теперь она была во власти сна — сна о смерти, который она видела, когда еще была маленькой девочкой.
2
В тени огромных старых яблонь было холодно. Рина сидела на траве, рассаживая кукол вокруг деревянной доски, изображавшей стол.
— Послушай, Сюзи, — обратилась она к маленькой темноволосой кукле, — надо есть спокойно, а не хватать пищу. — Черные немигающие глаза куклы уставились на нее. — Ох, Сюзи, ты опять испачкала все платье, и мне надо снова переодевать тебя.
Рина быстро раздела куклу и принялась стирать ее платье в воображаемой ванне, а потом гладить.
— Больше не пачкайся, — сердито побранила она куклу. — А тебе понравился завтрак, Мэри? — обратилась она к другой кукле, — чтобы вырасти большой и здоровой, надо съедать все до конца.
Иногда Рина бросала взгляд на большой дом. Она была рада, что ее оставили одну — ведь это случалось нечасто, обычно кто-то из слуг звал ее в дом. Потом мама ругала ее и говорила, что ей надо играть не во дворе, а рядом с кухней, в дальнем конце дома.
Но она не любила бывать в кухне — там всегда было жарко и не было травы, одна только грязь. Кроме того, кухня находилась рядом с конюшнями, и оттуда доносился запах лошадей. Рина не понимала, почему мама так волнуется. Вот мистер и миссис Марлоу ничего ей не говорили, когда заставали играющей во дворе. Один раз мистер Марлоу даже взял ее на руки и стал подбрасывать в воздух и своими усами защекотал ее почти до истерики.
Когда же она вернулась с улицы, мама отругала ее и велела отправляться в комнату и не выходить оттуда весь день. Это было самое страшное наказание, так как Рина любила бывать на кухне, когда мама готовила обед. Там вкусно пахло, и все говорили, что у Марлоу еще никогда не было такой замечательной кухарки.
Она услышала шаги и подняла голову. Рональд Марлоу опустился на землю рядом с ней. Она закончила кормить Сюзи и как бы между прочим поинтересовалась:
— Не хочешь ли пообедать?
Он презрительно посмотрел на нее с высоты своих восьми лет.
— Я не вижу тут никакой еды.