жи в окружающей местности. Султан Тугрил, видя, что ибн Кафжак становится опасным, покинул его и вернулся в свою страну, а его бывший защитник продолжал бесчинствовать. Музаффар ад-Дин, повелитель Ирбиля, сумев завоевать доверие этого человека, заманил его в свой город, принял как близкого друга, а затем захватил его в плен. Когда ибн Кафжак обнаружил, что Музаффар ад-Дин захватил его владения, он написал в диван халифа, сообщая об этом и надеясь заручиться благосклонностью и милостью халифа, умоляя его вмешаться в происходящее.
В-третьих, в письме содержался приказ отправить послом в Багдад ал-Кади ал-Фадиля для достижения некоторых предварительных соглашений и получения от дивана информации по некоторым вопросам.
Султан ответил в следующих выражениях: «Во-первых, мы не давали никаких указаний в деле, по поводу которого вы сетуете. Эмир переправился через реку, чтобы собрать войска для борьбы против захватчиков и вернуться с ними; однако поскольку обстоятельства принудили его несколько задержаться, мы отправили к нему, приказывая ему вернуться; во-вторых, вас информировали о характере ибн Кафжака и его бесчинствах, и Музаффар ад-Дину было ведено захватить его с собой в Сирию, где он должен был выделить ему вотчину, чтобы тот мог отдать всю свою энергию борьбе с захватчиками; в-третьих, ал-Кади ал-Фадил, вероятно, не сможет отправиться к вам; он почти все время болеет и не имеет сил, необходимых для того, чтобы отправиться в Ирак». Таков был смысл этого ответа.
В 5-й день месяца шаввал нам сообщили, что в качестве посла маркиза, повелителя Тира, прибыл повелитель Сидона (Рено, ранее взятый Саладином в плен и отправленный в Дамаск. — А. В.). Мы уже часто вели с ним беседы, и он заявлял, что желает порвать с франками и объединиться против них с нами. Причиной этого раскола стала ссора между маркизом и другими франкскими предводителями в связи с его религиозным меркам и стал причиной великих разногласий. Маркиз, заботясь о своей личной безопасности, под покровом ночи бежал в Сидон, взяв с собой жену. Затем он обратился к султану, стремясь заручиться поддержкой этого правителя. Мусульманам был на руку разрыв маркиза с франками, ибо в его лице враги лишились наиболее энергичного предводителя, самого опытного воина и мудрейшего из советников. Когда султану доложили о прибытии его посла, он приказал оказать ему самый пышный прием. Для него был разбит шатер, в котором находились подушки и ковры, достойные королей и великих людей. По приказу султана ему предложили спешиться там, куда доставили багаж, чтобы он мог немного передохнуть перед беседой. В 16-й день месяца шаввал султан приказал своим телохранителям спрятаться в пещерах в окрестностях долины с отрядом арабов. Как только они заняли свои позиции, арабы, по своему обыкновению, начали охотиться на врагов, которые собирали в окрестностях лагеря фураж и дрова, выбирая наиболее благоприятный момент для нападения на них. Когда из лагеря вышел отряд вражеских фуражиров, арабы подвергли его яростному обстрелу. Те стали защищаться, а враги, услышав сигналы тревоги, послали конный отряд, чтобы атаковать арабов, которые дрогнули и отступили в ту сторону, где была устроена засада. Враг последовал за ними, полагая, что вскоре захватит их, но тут на него со всех сторон с оглушительными воплями из укрытий налетели пешие и конные мусульмане. Теперь для франков настала очередь отступать, и они обратились в бегство к своему лагерю. Едва услышав о нападении мусульман, их соотечественники отправили большой отряд на место событий. Сражение разгорелось вновь; бой стал нешуточным, и обе стороны понесли тяжкие потери. Несколько врагов получили ранения; мы также завладели несколькими пленными и лошадьми. Благодаря предпринятым султаном мерам это сражение завершилось (благополучным для нас исходом): он предвидел, что произойдет, и приказал Ахару Асламу, Сейф ад-Дину Язкужу и некоторым другим офицерам, на которых мог положиться, занять позицию в тылу у мусульман и оказать им поддержку. «Вступайте в бой, если увидите, что войскам в засаде приходится туго», — сказал он. Когда эмиры заметили, что вражеское войско имеет численное превосходство, они приказали своим пешим и конным воинам выдвинуться вперед. Как только франки увидели, что на них идут мусульманские батальоны, они повернули назад, к лагерю, а наши воины гнали их, наступая на пятки. Сражение закончилось почти сразу после полудня. В то утро я сопровождал султана, когда он выехал на коне, чтобы узнать о сражении, и мы встретили первых солдат, которые возвращались из боя. Все они оказались арабами, покинувшими поле боя до его окончания. Они вели пять захваченных ими лошадей. Между тем разведчики и гонцы постоянно держали нас в курсе происходящего: враги потеряли свыше шестидесяти человек убитыми; некоторые мусульмане получили ранения, а Ияс ал-Махрани, воин, прославившийся отвагой, пал в бою, покрытый ранами; два знатных франкских рыцаря были захвачены в плен, под наше покровительство перешли два франка со своими лошадьми и оружием. Султан вернулся в свой шатер, отдал этих лошадей тем, кто лишился своих, и приказал тщательно позаботиться о раненых. В конце этого дня ал-Малик ал-Адиль получил письмо от английского короля, который жаловался на засаду и просил о беседе.
В 18-й день месяца шаввал ал-Малик ал-Адиль присоединился к авангарду, где для его приема был разбит большой шатер. Он привез с собой всевозможные лакомства и деликатесы, различные напитки и красивые дары, достойные того, чтобы быть подаренными одним правителем другому. Когда он делал подобные подарки, никто не мог превзойти его в великолепии. Прибывшего короля Англии он принял с величайшим почетом в своем шатре; затем король отвел его в свои покои и велел подать еду, состоявшую из блюд, привычных для страны, которые, как он полагал, будут гостю наиболее по вкусу. Ал-Адиль отведал их, а король и его свита ели блюда, приготовленные ал-Адилем. Их встреча продолжалась большую часть дня, и они расстались с взаимными заверениями в абсолютной доброжелательности и искренней любви.
В тот же день король Англии попросил ал-Малика ал-Адиля обратиться к султану от его имени и попросить о встрече. Когда султану доставили послание, в котором говорилось об этом, он посовещался со своими советниками относительно того, как следует на него ответить. Ни одно из многочисленных высказанных мнений не совпадало с тем, которого придерживался султан, и он изложил свой ответ в следующих выражениях: «Для королей было бы позором сражаться друг с другом после того, как состоится встреча между ними. Пусть сначала будут улажены существующие между ним разногласия. Они смогут встретиться и поговорить о серьезных вещах лишь после того, как будут улажены эти проблемы. Кроме того, я понимаю твой язык не больше, чем ты понимаешь мой; поэтому нам понадобится переводчик, которому мы оба доверились бы в качестве нашего посредника. Как только будут улажены конкретные вопросы, мы встретимся и заложим основы для искренней дружбы между двумя государствами». Королю Англии очень понравился этот ответ, и он понял, что сможет добиться желаемого только в том случае, если учтет пожелания султана.
В 19-й день месяца шаввал султан устроил прием и приказал привести к нему повелителя Сидона, чтобы побеседовать с ним и узнать о цели его миссии. Я был при нем, когда к нему вошли посол и его свита. Султан оказал ему самый любезный прием, сказал несколько слов его свите, а затем приказал устроить для них великолепный пир. Посланники просили султана заключить договор с маркизом, повелителем Тира; в последнее время к его партии присоединились некоторые влиятельные предводители франков, такие как повелитель Сидона и другие известные предводители… Султан ответил, что он очень хочет заключить с ним мир, но при условии, что тот открыто и активно будет противостоять заморским франкам. Маркиза можно было побудить сделать такой шаг благодаря страхам, которые он испытывал, а также тому, как франки отнеслись к его женитьбе. Султан обещал заключить этот договор, но только при условии, что маркиз посеет раздор в среде франков и приведет к тому, что усилия одной партии будут сводить на нет усилия другой.
Вечером того же дня в лагерь султана с посланием от короля Англии прибыл сын Хонфери, один из больших правителей и сыновей правителей у франков. В его свите находился человек, про которого говорили, что ему сто двадцать лет. Послание короля гласило: «Мне нравится твоя искренность и стремление к дружбе. Ты сказал, что передал бы своему брату все прибрежные регионы, и я обеспокоен тем, что при разделе этой земли ты должен сделать выбор между ним и мной. Однако мы обязательно должны обладать частью Иерусалима (ал-Кудс аш-Шариф). Я желаю, чтобы ты поделил (землю) таким образом, чтобы ни твой брат не получал никаких упреков со стороны мусульман, ни я — со стороны франков». Султан сразу же ответил на это послание, обещая уладить все проблемы, и немедленно отпустил посла, доставившего ему послание, которое произвело на него глубокое впечатление. Как только тот уехал, он послал за депутацией, чтобы поговорить о пленных, о деле, которое следовало улаживать отдельно. Ему ответили, что в случае заключения мира все эти вопросы будут включены в договор; в противном случае о пленных не могло быть и речи. Задача султана состояла в том, чтобы не допустить заключения мира. Под занавес аудиенции, когда посланники удалились, султан обратился ко мне и сказал: «Если мы заключим мир с этими людьми, ничто не защитит нас от их предательства. Если я умру, то может оказаться сложным собрать армию, подобную моей, а тем временем враг может стать сильнее. Лучшее, что можно сделать, — это продолжать священную войну до тех пор, пока мы не прогоним всех их с Побережья либо пока не умрем, пытаясь сделать это». Таково было его личное мнение, но его убедили заключить мир.
В 11-й день месяца шаввал султан призвал к себе эмиров и государственных советников, чтобы изложить им предложения маркиза, которые он был весьма склонен принять. Следовало обсудить, стоит ли позволить ему овладеть Сидоном при условии, что он открыто порвет с франками и присоединится к нам в активном противостоянии им. Затем султан изложил предложения, сделанные королем Англии в качестве основы для договора. Он просил ряд городов в прибрежных регионах, перечисленных по названиям, предлагая отдать мусульманам холмистую местность, или же владеть этими го