ало поделить пополам. Посланник уехал сразу после того, как ему сообщили эти условия. В понедельник, в 28-й день месяца раби I, в сопровождении отряда легкой конницы в лагерь прибыл Асад ад-Дин, сын Мухаммада и внук (великого) Ширкуха, который обогнал следовавшее за ним войско.
Этот эмир прибыл в Святой Город в четверг, в 1-й день месяца жумада II. Султан, который в это время находился со своим братом ал-Маликом ал-Адилем и увидел ал-Маштуба весьма неожиданно для себя, был очень обрадован и поднялся, чтобы заключить его в объятия. Затем он велел освободить помещение и завел с ним беседу, обсуждая то, чем занимается неприятель, и то, что они думают о мире, и в ходе этого разговора он узнал, что король Англии ничего не говорил по этому поводу. В тот же день султан отправил послание своему сыну ал-Малику ал-Афдалю, прося его переправиться через Евфрат и взять власть над областями, которыми овладел ал-Малик ал-Мансур, сын ал-Малика ал-Музаффара (Таки ад-Дина). Этот эмир, у которого были основания бояться султана, открыто выступил против султана; однако он доверял ал-Малику ал-Адилю и обратился к нему с просьбой заступиться за него перед султаном. Это произвело на султана весьма неблагоприятное впечатление; он был очень недоволен подобными сговорами между членами своей семьи, ибо он никогда не подозревал кого-либо из них в измене и никогда не требовал от них вассальной верности. По этой причине король Англии отложил заключение мира, ибо вызванный им раздор (в семье султана) мог внушить ему отвращение к войне и принудил бы его согласиться на те условия, которые бы он сам выдвинул. Поэтому султан велел ал-Малику ал-Афдалю вторгнуться в страну (мятежного правителя) и написал ал-Малику аз-Захиру, повелителю Алеппо, чтобы тот, в случае необходимости, пришел на помощь своему брату (ал-Афдалю) и снабдил его могучим войском. Ал-Афдаль отбыл со всеми почестями, а по прибытии в Алеппо был сердечно встречен своим братом аз-Захиром. Он устроил роскошный пир в его честь и передал ему бесценные подарки.
В 6-й день месяца раби I 588 г. (21 апреля 1192 г.) посол Юсуф вернулся, чтобы возобновить переговоры от имени маркиза. Он сказал: «Он намерен заключить соглашение между ним (маркизом) и франками; если это случится в ближайшее время, франки сядут на корабли и отправятся к себе на родину; поэтому в случае, если ты и впредь будешь медлить, то можешь считать, что никаких переговоров о мире и вовсе не было». Султана очень беспокоило то, что происходило на востоке, и он волновался, как бы (ал-Малик ал-Мансур) сын Таки ад-Дина, не заключил союз с Бектимуром, что помешало бы продолжению священной войны. Это заставляло его соглашаться с предложениями маркиза, ибо он полагал, что договор с ним пойдет ему на пользу. Поэтому он приказал составить соглашение, в котором были бы отражены вышеупомянутые условия, и этот ответ он передал послу Юсуфу, который отбыл в 9-й день того же месяца.
В 16-й день месяца раби II (1 мая 1192 г.) мы получили донесение от нашего посла, аккредитованного при дворе маркиза. В этом послании сообщалось, что этот правитель был только что убит, и Аллах направил его душу в адский огонь. Вот как об этом говорилось: «Во вторник, 13-й день месяца, он обедал с епископом и вышел из дома в сопровождении небольшой свиты. Затем на него набросились двое из его слуг и принялись наносить ему удары кинжалами до тех пор, пока он не испустил дух. Они были немедленно схвачены и подвергнуты допросу, на котором заявили, что были подкуплены английским королем. Затем, до той поры, пока об этом событии не станет известно христианским правителям, командование и защиту крепости возложили на себя два офицера маркиза. Дела были улажены, и в городе водворился порядок».
Когда эмиру стало известно о недовольстве султана, он направил гонца к ал-Малику ал-Адилю, умоляя его заступиться за него и попросить, чтобы ему дали либо города Харран, Эдессу и Сумейсат либо, если это не получится, города Хаму, Мамбиж, Саламию и Маарру, а также чтобы его назначили опекуном его младших братьев. Ал-Адиль несколько раз обращался к султану (в поддержку этих просьб), но не получил его согласия. В конце концов султан поддался на уговоры всех своих эмиров, которые постоянно заступались за этого эмира, так что он устыдился своего упрямства; поддавшись своей врожденной щедрости, он поклялся составить документ, по которому города Харран, Эдесса и Сумейсат переходили к ал-Мансуру. В этом документе говорилось, что молодой эмир станет владеть городами, о которых просил, с того момента, как пересечет Евфрат (и покинет Сирию); ему надлежало осуществлять опекунство над братьями и отдать (султану) все, что ему тогда принадлежало (в Сирии). Ал-Малик ал-Адил вызвался отвечать за должное исполнение указанных условий и попросил султана поставить (на документе) свою подпись. Султан отказался, а он настаивал. Тогда султан разорвал документ на мелкие клочки. Это произошло в 29-й день месяца раби II и положило конец переговорам. Я принимал участие в этом деле. Султан был возмущен мыслью о том, чтобы один из детей его детей (т. е. его внучатый племянник) посмел выступить с подобными притязаниями.
В 1-й день месяца жумада I из Константинополя прибыл посол, принятый с королевскими почестями и щедростью. В 3-й день месяца он предстал перед султаном и передал ему свое сообщение. Среди прочего он просил о том, чтобы, во-первых, крест распятия был передан ему; во-вторых, чтобы храм Воскресения и все другие церкви в Святом городе были переданы его священникам; в-третьих, чтобы два народа заключили наступательный и оборонительный союз. Он также просил содействия султана в военном походе против острова Кипр. Он пробыл у нас два дня, а затем уехал, сопровождаемый Ибн ал-Баззазом-египтянином, назначенным нашим послом. На каждое из предъявленных им требований был дан отрицательный ответ. Говорят, что грузинский царь предлагал двести тысяч золотых монет [динаров] за этот крест и что его предложение было отвергнуто.
После того как ал-Малик ал-Афдал направился в эту страну, ал-Малику ал-Адилю удалось смягчить сердце султана и выпросить прощение сыну Таки ад-Дина. Этого он достиг после многочисленных бесед на эту тему. Затем султан велел мне отправиться в путь и узнать, какого мнения придерживаются по этому поводу эмиры, служащие ал-Афдалю. Эмир созвал их к себе, и я сообщил собравшимся, для чего был прислан султаном. Тогда слово взял эмир Хусам ад-Дин Абу-л-Хейжа, и сказал следующее: «Мы — слуги и рабы султана. Может случиться так, что этот молодой человек из страха заключит союз с кем-то другим. Мы не сможем одновременно вести две войны, одну с мусульманами, а другую с неверными; если султан желает, чтобы мы сражались с мусульманами, он должен позволить нам заключить мир с неверными; тогда мы переправимся через Евфрат и будем сражаться, но только в том случае, если он согласится возглавить нас. С другой стороны, если он желает, чтобы мы продолжали священную войну с захватчиками, то пусть он простит мусульман и дарует им мир». Все присутствующие поддержали его ответ. Тогда султан смягчился и приказал составить новый документ, скрепил его клятвой и отправил его сын Таки ад-Дина, поставив на документе собственноручную подпись. Затем ал-Адиль попросил султана отдать ему те области (Сирии), которые все еще оставались владениями сына Таки ад-Дина после того, когда он заявил о своей независимости. Начались переговоры между двумя сторонами о том, что должно было достаться султану вместо тех областей, которые ему следовало отдать, и я выступал на них в качестве посредника. В конце концов было решено, что он (ал-Малик ал-Адиль) получит те области, о которых просил, но передаст (султану) свои владения в Сирии близ Евфрата. Замки ал-Керак, аш-Шубак и ас-Салт, регион ал-Балка, а также уделы, которыми этот эмир владел в Египте, оставались за ним, но он должен был передать султану ал-Жизу.
Кроме того, ему надлежало ежегодно поставлять султану шестнадцать тысяч мешков зерна, которое следовало доставлять в Иерусалим из ас-Салта и ал-Балка; урожай текущего года он мог оставить себе, за исключением урожая с земель, расположенных за Евфратом, которые должны были отойти султану. Салах ад-Дин подписал этот документ, и в 8-й день месяца жумада I (ал-Адиль) выехал довершить это дело с сыном Таки ад-Дина и успокоить этого эмира.
Франки — да будут они прокляты Аллахом! — увидев, что султан отвел свои войска, двинулись вперед и напали на ад-Дарун, надеясь захватить его. Правителем этого города был Илм ад-Дин Кайсар, и в этот момент город был в распоряжении его наместников. В 9-й день месяца жумада I (24 мая 1192 г.) вражеская пехота и конница начали решительный штурм города. Минеры из Алеппо, приданные аванпосту у Акры, были подкуплены английским королем, и теперь им удалось подвести под крепость подкоп и поджечь ее. После этого гарнизон запросил о перемирии, чтобы получить время на переговоры с султаном, но враг отверг эту просьбу и продолжал штурмовать город до тех пор, пока не захватил его. Те из гарнизона, которым по воле Аллаха суждено было принять мученическую смерть, погибли, а остальные были захвачены в плен. Предопределено веление Аллаха непреложному исполнению (Коран, 33:38). После захвата ад-Даруна, оставив в нем гарнизон из отборных воинов, франки покинули этот город и остановились в месте, называемом ал-Хаси, неподалеку от гор ал-Халил (Хевронских гор). Они прибыли туда в 14-й день месяца, провели там день, а затем, завершив приготовления, двинулись по направлению к укреплению, называемому Маждал Яба. Они вышли к этому месту легковооруженными, потому что оставили свои шатры в ал-Хаси. Гарнизон, оставленный султаном в Маждал Яба, выступил из укрепления и дал бой врагу, и в этой яростной битве был убит знаменитый меж франками граф. Мусульмане потеряли только одного человека; он спешился, чтобы подобрать свое копье, и пытался вновь вскочить на коня, который был очень беспокойным, когда франки набросились и убили его. Затем враги вернулись в свой лагерь, которого они достигли в тот же вечер