здесь только из любви ко мне. Здесь он чувствует себя прикованным к дому, пленником в семье. Он бьется головой о клетку, словно лев в неволе… Увы! Я понимаю, что эта мирная жизнь не для тебя, мой бедный Пьер! Тебе нужна свобода, пространство, свежий ветер в лицо, небо над головой и вода под ногами. Тебе нужны бури и битвы, ярость людей и гнев стихии. А я-то, любя тебя, ничего этого не видела, ничего не понимала! Прости меня, дорогой мой Пьер!
Наступления утра Тереза ждала, находясь в смертной тревоге. Когда стало светло, она, стараясь придать голосу необходимую твердость, сказала:
– Пьер, тебе здесь скучно.
– Мне? – переспросил Пьер.
– Да.
– Что ты, вовсе нет!
– Пьер, ты никогда не лгал. И оставайся даже со мной честным и правдивым моряком.
Пьер пробормотал что-то нечленораздельное.
– Праздность губит тебя, мой друг, – сказала Тереза.
– Но твоя любовь меня спасает, – ответил Пьер.
– Ты должен отправляться в плавание, Пьер. Скоро начнется война.
– Да, действительно, об этом все болтают.
– А ты, дорогой мой, уже начал боевые действия.
– Что это ты такое говоришь? – с удивлением спросил Пьер.
Тереза рассказала ему о том, как он воевал минувшей ночью.
– Ну да, – согласился Пьер, – это вполне возможно. Вся ночь была сплошным сном и яростной битвой.
– А по той страсти, с которой ты вел эту борьбу, пусть она и была вымышленная, я поняла, что времена нашей спокойной жизни прошли. Поняла, что твоя настоящая жизнь там, где ты можешь смотреть в лицо опасностям и покрывать себя славой. И поэтому для себя я уже приняла решение, дружок.
– Какое же?
– Постараться как можно скорее отправить тебя в плавание.
– Ты, дорогая Тереза, бог мой?
– Да, я, Пьер. Провидение начертало нам разные судьбы, друг мой. Я ждала тебя целых семь лет и была счастлива тем, что жду. Ты приплыл и сделал меня на два года самой счастливой женщиной на земле. Теперь ты снова уплывешь, Пьер, и я снова буду ждать твоего возвращения. Но на этот раз я буду ждать тебя вместе с нашим ребенком, и поэтому ждать мне будет много легче. Мне надо многому научить этого милого ребенка для того, чтобы быть ему хорошей матерью. Я буду рассказывать ему о тебе, о твоих битвах, отзвуки которых будут долетать и до нас. А потом мы будем с ним каждый день взбираться на скалу с надеждой увидеть на горизонте твой белый парус. Так, друг мой, мы исполним с тобой тот долг, который должны выполнить перед Богом. Ты, мужчина, станешь защищать нашу страну, а я, женщина, буду растить нашего ребенка. И Господь отблагодарит нас за это.
Пьер не жаловал внешних проявлений любви, но при последних словах жены ему показалось, что над головой ее появилось сияние нимба, как у Богоматери Пленкоета. И он упал перед ней на колени.
– Ты, значит, обещаешь мне не очень убиваться по поводу моего отсутствия, жена? – спросил он.
– Не страдать, Пьер, – ответила ему Тереза, – значило бы не любить тебя! Нет, я буду страдать. Но буду также помнить и о том, что ты счастлив, и твое счастье принесет мне радость. И эта радость поможет превозмочь то горе, которое причинит мне твое отсутствие.
Пьер бросился в объятия жены. Потом выскочил из дома и помчался по улицам Сен-Мало, вызывая поименно всех матросов своей команды и поручив Пьеру Берто собрать всех, кого тот встретит по пути или застанет дома.
Спустя восемь дней полностью отремонтированная и свежевыкрашенная, приняв на борт свой прежний экипаж, возросший на двадцать человек, свои двадцать четыре восемнадцатифунтовые и две тридцатишестифунтовые пушки, «Прекрасная Тереза» покинула порт Сен-Мало для того, чтобы снова отправиться в воды Индийского океана, где Пьер Эрбель завоевал свою грозную репутацию корсара, которая была вполне сравнима со славой его друга и соотечественника Сюркуфа.
Отплыв 6 мая 1802 года, «Прекрасная Тереза» уже восьмого захватила после десятичасового боя невольничий корабль, вооруженный шестнадцатью двенадцатифунтовыми пушками.
15 мая капитан и его команда овладели португальским судном с восемнадцатью орудиями и шестьюдесятью пассажирами и десятью членами экипажа на борту.
25 мая они захватили трехмачтовый торговый корабль с грузом в пять тысяч мешков овса и пятьсот бочек сахара.
15 июня в таком же ночном бою, как описан в случае с «Калипсо», был захвачен трехмачтовый английский военный корабль, который перешел если не под команду, то уж, во всяком случае, в распоряжение Пьера Берто, мгновенно произведенного в звание лейтенанта.
И, наконец, в начале июля, проведя восемнадцать боев и захватив пятнадцать судов, «Прекрасная Тереза» бросила якорь на острове Франция, откуда, нагруженная всевозможными трофеями, она вернулась только в 1805 году, то есть после битвы под Аустерлицем.
Тереза сдержала данное мужу слово: каждый день она с сыном, которому к тому времени уже исполнилось три года, поднималась на скалу, чтобы посмотреть на море. И по возвращении, когда с корабля уже можно было рассмотреть детали берега, Пьер Эрбель увидел на одной из скал женщину и ребенка, которые приветственно махали ему руками.
Тереза узнала бриг своего мужа задолго до того, как другие не только смогли распознать, но и различить корабль на горизонте.
Глава LXIIМальмезон
Наступил 1815 год.
Дело было 6 июля. На горизонте еще вился дым битвы при Ватерлоо.
21 июня в шесть часов утра Наполеон вернулся в Елисейский дворец. 22 июня он подписал вот такую декларацию:
«Французы!
Начиная войну для того, чтобы защитить независимость страны, я рассчитывал на объединение всех сил, всех желаний и на помощь властей страны. Я имел все основания верить в успех предприятия, пренебрег всеми заявлениями иностранных держав в мой адрес. Но обстоятельства изменились: я решил пожертвовать собой для того, чтобы отвести ненависть врагов от Франции. Смогут ли они честно выполнить свои заявления в том, что им нужен лично я? Моя политическая жизнь закончилась, я провозглашаю моего сына под именем Наполеона II императором Франции. Нынешние министры временно составят совет управления. Интересы моего сына заставляют меня просить палаты немедленно организовать установленное законом регентство. Объединитесь все во имя общественного спасения для того, чтобы Франция сохранила свою независимость.
Писано в Елисейском дворце 22 июня 1815 года.
Наполеон».
Через четыре дня после подписания этой декларации, то есть 26 июня, Наполеон в качестве ответа, как мы видим, на свое отречение получил следующее постановление:
«Правительственная комиссия постановляет следующее:
Статья 1. Министр военно-морского флота обязан отдать приказ о снаряжении двух фрегатов, базирующихся в порту города Рошфор, для доставки Наполеона Бонапарта в Соединенные Штаты Америки.
Статья 2. Ему будет предоставлен по его желанию для сопровождения к месту посадки на корабль эскорт в достаточном составе под командованием генерал-лейтенанта Бекера, на которого возлагается обеспечение его безопасности.
Статья 3. Генеральный директор почт должен отдать все необходимые распоряжения относительно обеспечения подменными лошадьми.
Статья 4. Министр военно-морского флота должен отдать распоряжение фрегатам вернуться домой сразу же после высадки пассажиров.
Статья 5. Фрегатам запрещается покидать рейд Рошфора до того, как их капитаны получат должным образом оформленные пропуска.
Статья 6. Министру военно-морского флота, военному министру и министру финансов предписывается выполнить настоящее постановление в части, их касающейся.
Подписи: Герцог д'Отрант; граф Гренье;
граф Карно; барон Кинет;
Коленкур, герцог де Висанс».
На другой день герцог д'Отрант во исполнение нового решения правительства разрешил императору взять с собой под расписку: серебряный сервиз на двенадцать персон; фарфоровый сервиз по названию «главная ставка»; шесть комплектов столового белья на двенадцать персон из камчатого полотна; шесть комплектов столового белья из простой ткани; двенадцать пар простыней; шесть дюжин салфеток; две дорожные кареты; три седла и сбруи для генеральского состава; три седла и сбруи для уланов; четыреста томов книг из библиотеки в Рамбуйе; разного рода географические карты и сто тысяч франков на дорожные расходы.
Это было последнее имущество императора.
В тот же самый день примерно в четыре часа дня генерал граф Бекер, которому была поручена охрана и сопровождение того, кто теперь звался просто Наполеоном Бонапартом, получил от военного министра князя Экмюля письмо. Хотя министр и продолжал еще величать своего бывшего господина «императором» и «величеством», но мы видим, что это его ни к чему не обязывало и было сделано только в силу привычки. Итак, вот это письмо:
«Господин генерал,
имею честь вручить вам постановление министерской комиссии, которая поручает вам уведомить императора Наполеона о том, что обстоятельства радикальным образом изменились и Его Величеству необходимо решиться как можно скорее отправиться на остров Экс.
Это постановление было принято как в его личных интересах, так и в интересах страны, которая ему дорога.
Если император после того, как вы уведомите его об этом постановлении, не примет должного решения, вам надлежит организовать самое строгое наблюдение и охрану для того, чтобы Его Величество не смог покинуть Мальмезон, либо для того, чтобы воспретить всякое покушение на его особу. В этом случае вы должны будете взять под охрану все улицы и аллеи, которые ведут к Мальмезону. Я отдал распоряжение первому инспектору жандармерии и коменданту парижского гарнизона выделить в ваше распоряжение столько жандармов и солдат, сколько вы у них запросите.
Повторяю вам, господин генерал, что это постановление целиком и полностью отвечает интересам государства и принято для обеспечения личной безопасности императора. Вы должны добиться немедленного претворения его в жизнь, поскольку от этого зависит судьба Его Величества и его семьи.