– Теперь, – сказал Сальватор, – слушайте меня внимательно. Я клянусь Богом, что, если завтра господин Сарранти будет казнен, я обвиню в его смерти вас, и только вас одного, мсье Жакаль! Это ясно, не так ли? Вы не станете утверждать, что я говорю вам двусмысленно? Итак, вот улики. – Он указал на останки. – Оставляю их вам. С меня достаточно протокола эксгумации. Он подписан тремя должностными лицами: врачом, нотариусом и судебным приставом. Я незамедлительно подам жалобу королевскому прокурору. Если будет нужно, я пойду к министру юстиции, даже к самому королю.
И Сальватор, сухо кивнув начальнику полиции, вышел вместе с Брезилом из кабинета, оставив господина Жакаля в подавленном состоянии от того, что тот только что услышал, и весьма обеспокоенного угрозой, высказанной молодым человеком.
Господин Жакаль уже давно знал Сальватора, не раз видел его в деле, знал, что это был решительный и последовательный в своих действиях человек, никогда не обещавший того, что не сможет сделать.
И поэтому, когда за Сальватором закрылась дверь, он очень серьезно задумался над тем, что ему в данных обстоятельствах следовало предпринять.
У него было очень простое средство все уладить: просто-напросто предоставить господину Жерару самому выпутываться из сложного положения. Но это означало бы своими собственными руками расстроить столь тщательно сплетенную интригу. Это означало бы сделать из бонапартиста героя и даже больше чем героя, – мученика. И превратить накануне выборов кандидата, в некотором роде поддерживаемого правительством, в обыкновенного гнусного убийцу. Не говоря уже о том, что господин Жерар, увидев, что он погиб, непременно обвинит господина Жакаля в пособничестве. Нет, этот путь никуда не годился.
Был еще вариант, и именно на нем решил остановиться господин Жакаль.
Он стремительно встал, подошел к окну и дернул за спрятанный там шнур звонка.
И немедленно зазвенели десять или двенадцать звонков, расположенных в жилом корпусе, где находились аппартаменты господина Жакаля, и на всех этажах здания префектуры.
– Таким образом, – прошептал он, усаживаясь на место, – у меня по крайней мере будет время на то, чтобы получить указания от министра юстиции.
Не успел он пробормотать эти слова, как дежурный доложил о том, что прибыл господин Жерар.
Глава CVВ которой господин Жакаль старается найти достойное завершение бурной жизни господина Жерара
В кабинет влетел мертвенно-бледный, позеленевший, покрытый потом и весь дрожащий господин Жерар.
– Ах, мсье Жакаль! – вскричал он. – Мсье Жакаль!
– Ладно, ладно, – сказал господин Жакаль, – возьмите себя в руки, честнейший мсье Жерар. У нас есть время подумать о вас.
Затем сказал вполголоса дежурному:
– Быстро спуститесь вниз! Вы видели только что вышедшего от меня молодого человека с собакой, не так ли?
– Да, мсье.
– Прикажите задержать его и пса, поскольку и тот и другой одинаково опасны. Но пусть те, кто будет их арестовывать, не смеют сделать ничего плохого ни человеку, ни псу. Вы меня поняли?
– Да, мсье.
– Тогда поторопитесь. Я никого не принимаю. И пусть заложат лошадей. Ступайте!
Дежурный исчез, словно призрак.
Господин Жакаль обернулся к господину Жерару.
Негодяй был на грани обморока.
Сил говорить у него уже не было. Он молитвенно сложил ладони.
– Ладно, ладно, – с отвращением сказал господин Жакаль, – что-нибудь придумаем, успокойтесь. А пока подойдите-ка к окну и скажите, что происходит во дворе.
– Как! Вы хотите сказать, что я в таком состоянии?..
– Честнейший мсье Жерар, – сказал начальник полиции, – вы ведь пришли затем, чтобы попросить меня оказать вам услугу, не так ли?
– О, да! Большую услугу, мсье Жакаль!
– Тогда знайте, что жизнь всего лишь обмен услугами. Вы нужны мне, я нужен вам. Так давайте помогать друг другу!
– Я только этого и желаю.
– А если вы только этого и желаете, то ступайте к окну.
– А что же будет со мной?
– С вами? С вами потом. Есть дела более срочные. Если бы я не делал все свои дела по порядку, то зарылся бы. Порядок, честнейший мсье Жерар, порядок прежде всего! Поэтому сначала подойдите к окну.
Господин Жерар подошел к окну, опираясь на попадавшиеся по пути предметы мебели. Казалось, что у него перебиты ноги: он не шел, а скорее тащился.
– Подошел, – прошептал он.
– Тогда откройте окно.
Пока господин Жерар открывал окно, господин Жакаль устроился поудобнее в кресле, достал свою табакерку, взял из нее понюшку и с наслаждением втянул ее в нос.
В борьбе он был поистине велик, а на сей раз он нашел в лице Сальватора достойного противника.
– Окно открыто, – сказал господин Жерар.
– Посмотрите в таком случае, что делается во дворе.
– По нему идет некий молодой человек.
– Хорошо.
– На него набрасываются четверо полицейских.
– Хорошо.
– Начинается борьба.
– Хорошо. Внимательно следите за тем, что произойдет дальше, честнейший мсье Жерар, поскольку в руках у этого молодого человека ваша жизнь.
Господин Жерар вздрогнул.
– О! – воскликнул он. – Там еще и собака!
– Да-да, и довольно пронырливая собака! Что происходит?
– Собака вступилась за него.
– Так я и думал.
– Полицейские зовут подмогу.
– Но не отпускают молодого человека, не так ли?
– Нет. Они держат его ввосьмером.
– Но этого же недостаточно, черт возьми!
– Он бьется, словно лев.
– Отважный Сальватор!
– Одного он сбил с ног, схватил за горло другого. Собака вцепилась в горло третьему.
– Черт возьми! Дело осложняется! А где же солдаты?
– Только что прибыли.
– И?..
– Они повалили его на землю.
– А собака?
– Собаке накинули на голову мешок и завязывают этот мешок на шее.
– Эти болваны довольно изобретательны, когда речь идет о спасении своей шкуры.
– Человека уносят.
– А собака?
– Собака следует за ним.
– Что еще?
– Человек, собака и полицейские скрылись под сводом.
– Все кончено. Закройте окно, честнейший мсье Жерар. А теперь сядьте вот в это кресло.
Господин Жерар закрыл окно, подошел к столу и скорее рухнул, чем сел, в кресло.
– А теперь, – произнес господин Жакаль, – поболтаем немного о наших делишках… Вы сегодня устроили шикарный ужин по случаю назначения вас мэром, не так ли, честнейший мсье Жерар?
– Я полагал, что в том положении, в котором я нахожусь, ответив на просьбы депутации…
– Да, попробовать подкупить их с помощью кулинарии. Я вас ничуть за это не осуждаю, дорогой мсье Жерар. Так поступают многие. Но вы допустили ошибку.
– Какую же?
– Не следовало покидать гостей в разгар застолья.
– Но, мсье Жакаль, ко мне пришли и сказали, что вы немедленно желали меня видеть.
– Надо было отложить все дела на другой день и ответить как Гораций: Valeat res ludicra![20]
– Я не посмел, мсье Жакаль.
– И на период своего отсутствия оставили гостей сидящими за столом?
– Увы, да!
– И даже не подумали о том, что стол находится на том самом месте, куда вы перезахоронили труп несчастного ребенка!
– Мсье Жакаль! – вскричал убийца. – Откуда вам?..
– У меня ведь профессия такая: все знать!
– Значит, вам известно?..
– Мне известно, что по возвращении домой вы увидели, что гости разбежались, что дом пуст, стол опрокинут, а могила пуста.
– Мсье Жакаль! – воскликнул подонок. – Где же может быть скелет?
Господин Жакаль потянул за уголок лежащей на его рабочем столе скатерти и открыл останки.
– Здесь, – сказал он.
Господин Жерар издал душераздирающий вопль, вскочил, как бешеный, и бросился к двери.
– Э, да что это вы делаете? – спросил господин Жакаль.
– Не знаю… Спасаюсь.
– Но куда же? В таком состоянии вы и четырех шагов не сделаете, как вас арестуют!.. Мсье Жерар, когда человек является вором, убийцей, клятвопреступником, он должен иметь не такую голову, как ваша. Я начинаю верить, что вы родились честным человеком. Хватит, вернитесь на место и давайте поговорим спокойно, как того требуют сложившиеся серьезные обстоятельства.
Господин Жерар, покачиваясь, вернулся к столу и сел в кресло, с которого только что вскочил, словно ужаленный.
Господин Жакаль приподнял очки и посмотрел на мерзавца взглядом кота, держащего в когтях своих мышь.
Затем, по прошествии нескольких секунд этого изучения, от которого на лысом черепе убийцы выступили крупные капельки пота, господин Жакаль продолжил:
– А знаете, вы могли бы стать поистине бесценным персонажем для такого автора мелодрам, каким является господин Жильбер де Пиксерекур, или для такого романиста, как господин Дюкре-Дюминиль! Какая другая жизнь может быть столь богата драматическими событиями, кроме вашей! Господи боже! Какими волнующими сценами, какими волнительными моментами наполнена никому не известная драма вашей жизни. Не говоря уже об этой собаке! Так где же вы познакомились с этим псом? Это ведь потомок собаки Монтагриса! Видно, что этот дьявол Брезил имеет что-то личное против вас!
Господин Жерар застонал.
Господин Жакаль сделал вид, что ничего не слышит, и продолжил:
– Слово даю, весь Париж аплодировал бы драме подобного содержания. Правда, в ней еще нет развязки, но мы для того сейчас и собрались, чтобы дописать ее конец, не так ли, честнейший мсье Жерар? Занавес упал после четвертого ее акта: опрокинутый стол, пустая могила, сбежавшие из проклятого дома гости и слуги, – такова картина!
– Мсье Жакаль, – пробормотал убийца умоляюще, – мсье Жакаль!..
– О! Я прекрасно знаю, что вы хотите сказать: вы не знаете, как из всего этого выпутаться. Черт побери! Это уж ваше личное дело: когда люди работают вместе, каждый занимается своей частью работы или один из них страдает. Я свою часть работы сделал: арестовал защитника невинного человека и его добродетельного пса.