— Девушка прелестна, это верно, — согласился Сальватор.
— У меня должна быть дочь тех же лет… если только она жива.
— Вы не знаете, что с нею сталось?
— Когда я уезжал из Франции, я поручил ее славным людям, у которых еще спрошу отчет, как только смогу сделать это открыто. Когда придет время, мы еще поговорим на эту тему, господин Сальватор.
Тот поклонился в знак согласия.
— Меня особенно взволновало, — продолжал генерал, что вы назвали ее Миной.
— Так зовут эту девочку.
— Мою дочку тоже так звали, — прошептал генерал. — Я бы хотел, чтобы моя Мина оказалась столь же красивой и чистой, как ваша, дорогой господин Сальватор.
Уронив голову на грудь, генерал вновь умолк, вынужденный замолчать под влиянием тех же чувств, которые заставили его заговорить.
Оба некоторое время молчали, поглощенные своими мыслями.
Теперь первым заговорил Сальватор.
— Меня сейчас беспокоит одно, — признался он.
— Что именно? — думая о своем, спросил генерал.
— В этом замке жили всего три человека: Мина, господин де Вальженез и некая женщина, вроде гувернантки.
— Мина… — повторил генерал, словно находя удовольствие в том, чтобы повторять это имя.
— Мина уехала с Жюстеном; господин де Вальженез в руках Жана Быка и Туссен-Лувертюра, они его не выпустят, за это я ручаюсь. Остается гувернантка.
— Итак… — заинтересовался генерал, понимая, что Сальватор подводит его к делу, которое сейчас занимало их обоих — иными словами, к оправданию г-на Сарранти.
— Итак, — повторил Сальватор, — если она не спала, то должна была слышать выстрелы, а если она их слышала, то, верно, поспешила сбежать.
— Давайте ее поищем, — предложил генерал.
— К счастью, — продолжал Сальватор, — у нас есть Брезиль, он-то и поможет нам ее отыскать.
— Кто такой Брезиль?
— Мой пес.
— Я думал, его зовут Ролан.
— Кличка его в самом деле Ролан, но у моего пса, как и у меня самого, генерал, два имени: одно — для всех, и оно соответствует его теперешней жизни, другое знаю только я, оно досталось ему из жизни прошлой; надобно вам заметить, что у Ролана жизнь не менее бурная и почти такая же таинственная, как у меня.
— Если бы я смог когда-нибудь стать вашим другом настолько, чтобы узнать эту тайну, сударь… — проговорил г-н де Премон.
Он замолчал, понимая, что настойчивость с его стороны может быть истолкована как нескромность.
— Возможно, когда-нибудь так и будет, генерал, — отвечал Сальватор, — пока же надо бы раскрыть тайны, связанные с жизнью Брезиля.
— Это не так просто, — заметил генерал. — И хотя я говорю на семи или восьми языках, я не возьмусь служить вам переводчиком.
— О, мы с Брезилем и так отлично друг друга понимаем, генерал; сейчас вы убедитесь в этом сами… Вы видели, каким беззаботным он может быть, верно? Но обратите внимание, как он начинает волноваться по мере приближения к замку. А ведь там свет не горит, никаких звуков оттуда не доносится… Взгляните сами: нигде ни свечи, замок безжизнен, словно труп.
В самом деле, подходя к безмолвному и неосвещенному дому, Брезиль насторожился, стал принюхиваться и ощетинился, будто приготовившись к схватке.
— Видите, генерал? — сказал Сальватор. — Помяните мое слово: если гувернантка еще в замке, пусть в погребе, пусть на чердаке, мы ее отыщем, как бы старательно она ни пряталась. Войдемте, генерал!
Проникнуть в дом было несложно: выйдя прогуляться в парк, Мина оставила дверь незапертой. Как мы уже сказали, дом освещался лишь снаружи, то есть луной.
Сальватор вынул из кармана маленький потайной фонарь и зажег его.
Посреди передней Брезиль завертелся волчком, словно проводя проверку предметов и разведку местности; потом вдруг, решившись на что-то, ткнулся мордой в низкую дверь, которая, по-видимому, вела во внутреннюю часть дома.
Сальватор открыл эту дверь.
Брезиль устремился в темный коридор; в конце коридора скатился по небольшой лесенке в шесть-восемь ступеней и, первым влетев в подвал, взвыл так страшно, что Сальватор и генерал вздрогнули, хотя уж их-то напугать было не очень просто.
— Что там такое, Брезиль? — спросил Сальватор. — Не здесь ли, случайно, Рождественскую Розу…
Пес, казалось, понял вопрос хозяина; он бросился из подвала и исчез.
— Куда это он? — спросил генерал.
— Не знаю, — пожал плечами Сальватор.
— Не пойти ли нам следом за ним?
— Нет. Если бы он хотел, чтобы мы пошли за ним, он повернул бы ко мне морду в знак того, что я должен идти. Раз он этого не сделал, значит, будем ждать его здесь.
Ждать Сальватору и генералу пришлось недолго.
Пока оба они смотрели на дверь, низкое окошко разлетелось вдребезги, и Брезиль упал между ними с налитыми кровью глазами и вывалив в сторону язык. Потом несколько раз обежал подвал, словно искал, кого бы разорвать.
— Рождественская Роза, да? — спросил Сальватор у собаки. — Рождественская Роза?
Брезиль яростно взвыл.
— Здесь пытались убить Рождественскую Розу, — догадался Сальватор.
— Кто такая Рождественская Роза? — поинтересовался генерал.
— Пропавшая девочка, в покушении на которую обвиняют господина Сарранти.
— В покушении? — переспросил генерал. — Значит, вы уверены, что убийства не произошло?
— К счастью, нет!
— А девочка?..
— Я же вам сказал, генерал: девочка жива.
— И вы с ней знакомы?
— Да.
— Почему бы не расспросить ее?
— Она не хочет отвечать.
— Что же, в таком случае, делать?
— Расспросить Брезиля! Вы же видите: он-то отвечает!
— Тогда продолжим!
— Да, черт побери! — согласился Сальватор.
Они подошли к Брезилю; тот злобно царапал и грыз землю.
Сальватор задумчиво наблюдал за тем, как беснуется собака.
— Кто-то здесь зарыт, — предположил генерал.
Сальватор покачал головой.
— Нет, — возразил он.
— Почему нет?
— Я же вам сказал, что девочка жива.
— А мальчик?
— Он похоронен не здесь.
— Вы знаете, где его могила?
— Да.
— Стало быть, мальчик мертв?
— Мертв!
— Убит?
— Его утопили.
— А девочку?
— Ее едва не зарезали.
— Где?
— Здесь.
— Кто же помешал убийце?
— Брезиль.
— Брезиль?
— Да. Он разбил окно, как сделал это только что, и, вероятно, прыгнул на убийцу.
— Что же он здесь ищет?
— Уже нашел!
— Что это?
— Взгляните сами!
Сальватор опустил фонарь и осветил плиту пола.
— Похоже на следы крови, — заметил генерал.
— Да, — согласился Сальватор. — С Божьего соизволения пятна теплой крови не стираются никогда. Как верно то, что господин Сарранти невиновен, так верно и то, что кровь, над которой беснуется Брезиль, принадлежат убийце!
— Однако вы же сами сказали, что девочку пытались зарезать.
— Да.
— Здесь?
— Возможно.
— Но Брезиль?..
— Полно, он никогда не ошибается. Брезиль! — позвал Сальватор. — Брезиль!
Пес успокоился и подошел к хозяину.
— Ищи, Брезиль! — приказал Сальватор.
Брезиль обнюхал плиты и бросился в небольшой чулан, имевший выход в сад.
Дверь в чулан была заперта. Пес стал царапать ее и жалобно скулить, потом несколько раз лизнул пол.
— Заметили разницу, генерал? — спросил Сальватор. — Здесь кровь девочки. Она убежала через эту дверь. Сейчас я ее отопру, и вы увидите, как Брезиль побежит по ее следам, отмеченным каплями крови.
Сальватор отворил дверь. Брезиль бросился в чулан, останавливаясь несколько раз, чтобы лизнуть плиту.
— Смотрите! Вот отсюда девочка убежала, пока Брезиль сражался с убийцей.
— Кто же убийца?
— Я думаю, женщина… В минуты безумия — а девочка становится иногда почти безумной — она два или три раза кричала: «Не убивайте меня, госпожа Жерар!»
— Вся эта история — какой-то страшный лабиринт! — вскричал генерал.
— Да, — согласился Сальватор. — Однако у нас в руках один конец нити, и нам нужно добраться до другого ее конца.
Он позвал:
— Брезиль! Ко мне!
Брезиль, уже отбежавший на порядочное расстояние в парк, где он, казалось, искал потерянный след, вернулся на зов хозяина.
— Нам здесь больше нечего делать, генерал, — сказал Сальватор. — Я знаю все, что хотел узнать. Теперь очень важно, как вы понимаете, не дать убежать гувернантке.
— Давайте ее поищем.
— Ищи, Брезиль, ищи! — приказал Сальватор, поднимаясь из подвала и возвращаясь в переднюю.
Брезиль бежал за хозяином. В передней он замер: через отворенную дверь он увидел пруд, блестевший, словно полированная сталь, и пса потянуло на берег.
Сальватор его удержал.
Тогда Брезиль стал подниматься по лестнице, но не торопясь, будто этот путь должен был если не привести его к цели, то вывести из вестибюля.
Но, очутившись в коридоре второго этажа, он бросился в самый его конец, потом остановился у одной из дверей и заворчал не злобно, а скорее жалобно.
— Не здесь ли мы найдем гувернантку? — предположил генерал.
— Нет, не думаю, — возразил Сальватор. — По-видимому, эта комната принадлежала кому-то из детей. Впрочем, сейчас мы все увидим.
Комната была заперта на ключ. Но, стоило Сальватору навалиться плечом, как замок поддался и дверь распахнулась.
Пес ворвался в комнату с радостным лаем.
Сальватор не ошибся: первое, что бросалось в глаза — альков с двумя одинаковыми кроватями; очевидно, на них когда-то и спали дети. Брезиль радостно носился от одной кровати к другой, вскакивая передними лапами на покрывала и посматривая на Сальватора с выражением такой радости, что ошибиться было невозможно.
— Видите, генерал, детская находилась здесь, — повторил Сальватор.
Брезиль оставался бы здесь вечно, он был готов растянуться между этими кроватями и так умереть.
Но Сальватор заставил его выйти, несколько раз настойчиво повторив его имя.
Брезиль последовал за хозяином, опустив голову; вид у него был несчастный.