Ротмистр подумал, пожал плечами.
– Вроде бы нет. Крутились поблизости люди. Зеваки, прохожие. А целенаправленно… нет.
Щепкин неопределенно хмыкнул. Он сам просил Старшинова отправить несколько человек посмотреть за передвижениями съемочной группы по городу. Причем не за самой группой, а за теми, кто мог следить за ними.
Старшинов тогда недовольно буркнул, мол, совсем работа встанет, все кадры на Щепкина работают. Но пообещал. И раз уж Гоглидзе не заметил пристального внимания, значит, служба наружного наблюдения в здешней полиции поставлена хорошо. Хотя факт того, что ротмистр не вычислил слежку, не радует. Надо обратить на это внимание… но потом.
– У нас все в порядке, – в свою очередь рассказывала Диана. – Правда, Брауна с нами не было, но Скорин вел себя спокойно. Никуда не уходил, малевал что-то в альбоме. Хотя вид у него был не очень довольный.
Холодова присматривала за теми, кого Щепкин считал возможными соглядатаями японцев. И хотя настоящих причин так полагать у него не было, но он все же взял их под контроль. Может быть, от безысходности, а может, опять интуиция подсказала.
– Кстати, Браун сделал Зинштейну интересное предложение! – заявил Гоглидзе.
– Что, замуж позвал? – хихикнул Белкин.
Щепкин усмехнулся, погрозил поручику пальцем. Тот зажал рот ладонью.
– Браун хочет стать со… черт, вот слово заковыристое…
– Со-про-дю-сером, – пропела Диана. – Это значит войти в долю, стать участником. Мне Джек объяснил. Он говорит, что готов организовать прокат фильма в Америке, если он будет иметь успех в России. Берет на себя расходы по рекламе, копированию пленки, переводу титров, подбору музыки.
– Как ты это все запомнила? – уважительно поинтересовался Гоглидзе. – Я и половины слов не выучил.
– Он хотел с тобой об этом поговорить, но ты был занят, – добавила Диана, обращаясь к Щепкину. – Кстати, он сегодня ездил в порт, его компаньон отправляет судно с лесом в Японию. Я, конечно, не проверяла, но думаю, это правда. Джек действительно бизнесмен, а не шпион.
Капитан пожал плечами. Возможно и так. Что ж, одним подозреваемым меньше.
– План здания консульства будет завтра. Поработаем с ним, потом посмотрим вживую, – сказал он. – Чтобы не вызвать подозрений, организуем еще один… как там это называется, Григорий?
Диана покосилась на Гоглидзе, тот пожал плечами.
– Не важно. Но чтобы кто-то из съемочной группы там был. И Скорина прихватим. Кстати, когда Зинштейн запланировал там съемки?
– А когда надо?
– Через день или два. Но не позже.
Гоглидзе наморщил лоб, потом полез за блокнотом. Полистал его.
– Завтра вечером съемка в трактире… драка, похищение княжны…
– Княжна – это я, – пояснила Диана.
– Кстати, Зинштейн хочет набрать массовку из матросов и грузчиков, – скривил губы ротмистр. – Я отговаривал, но он настаивал. Мол, нужна реалистичность.
– Бог с ней, с этой реалистичностью. Что со съемками у консульства?
– Если все будет готово – то послезавтра!
– А все – это что?
– Костюмы, реквизит, кареты…
Щепкин кивнул.
– Нормально. Мы тоже будем готовы. Значит, утром рекогносцировка, днем проработка деталей плана, вечером…
– Съемки. Мы с Дианой в… ага, в кадре! – ротмистр обрадовался правильно произнесенному термину. – Ты будешь?
– Буду, буду. С завтра все ясно. Остальное по факту. Сейчас отдыхать.
– За консульством следят? – спросил Белкин.
– Да. – Щепкин перехватил внимательный взгляд Дианы и добавил: – Они никуда не денутся.
Холодова мягко улыбнулась, чуть прищурила глаза.
– Тогда на боковую, – сказал Белкин, вставая. – В сон клонит. В Питере утро, а тут еще и ночи нет. Ходишь, как опоенный.
– Пошли, опоенный. – Гоглидзе хлопнул его по плечу и первым пошел к дверям.
Белкин кивнул Щепкину и Диане и последовал за ним. Холодова подождала, пока за ними не закроется дверь номера, потом встала напротив сидящего в кресле капитана и пристально на него посмотрела.
Щепкин не понял взгляда, вопросительно развел руками.
– Что?
– Странный вы какой-то, мон капитан. И на меня смотрите, как…
– Как?
Диана подошла ближе, наклонилась. Щепкин почувствовал аромат ее духов. Холодова провела ладонью по его щеке. Прикосновение было приятным, но не вызвало ровным счетом никаких чувств. Капитан ощущал только пустоту внутри.
– Вы где-то далеко, мсье, – с огорчением заметила Диана. – Я вас не интересую. Почему, Василий?
Щепкин в очередной раз подивился женской проницательности, пожал плечами.
– Видимо, мне лучше оставить вас одного. А жаль… – Диана вздохнула. – Я хотела с тобой поговорить.
– О чем?
– О нас, – она неопределенно качнула головой, не сводя глаз со Щепкина. – О будущем, о жизни… о любви.
Щепкин едва заметно нахмурился, Диана уловила его мимику.
– Вот-вот. Я и говорю – вы где-то далеко. Что ж, спокойной ночи, мон капитан. И приятных снов. Надеюсь, завтра вы обратите на меня благосклонный взгляд?!
Она послала ему воздушный поцелуй и пошла к дверям. В проеме обернулась, подмигнула.
Щепкин посмотрел на ее стройную фигуру, почти черную в слабом свете лампы, и вдруг ощутил смутное беспокойство. С недавних пор темный неподвижный силуэт на фоне света вызывал у него неприятные ощущения.
Диана махнула рукой и вышла из номера. Замок едва слышно клацнул, показывая, что дверь закрыта.
Щепкин медленно подошел к двери, закрыл ее на замок, потом, повинуясь внутреннему желанию, задвинул небольшой засов.
Он был в ванной, когда раздался телефонный звонок.
– Господин капитан? – глухо проговорил незнакомый голос. – Максаков из полицейского управления. Докладываю, экипаж японцев, проследовавший в порт, пытался уйти от наблюдения. Но неудачно. Однако в переулке из экипажа выскочил мужчина. Он ушел дворами, наши люди не успели проследить за ним. А экипаж доехал до порта и вернулся обратно, заехав в торговые ряды. Возчик купил полфунта говядины и овощей. Потом экипаж проследовал до консульства.
– А ушедший от наблюдения?
– Он не появлялся.
– Благодарю, – ответил Щепкин. – Следите за консульством, он обязательно вернется.
– Слушаюсь!
Щепкин положил трубку и пошел в ванную.
Значит, они что-то задумали. Вывезли документы из консульства? Вряд ли. А если бы человек не ушел из-под наблюдения? Вывел бы на тайник. Рискованно. Связь с нелегальными агентами? Возможно, но зачем? А может, это местные дела, не связанные с документами? Но японцы работают в городе крайне осторожно. Все же здесь союзники. Нет, тут что-то иное. И нечего гадать, никаких данных нет. Надо ждать. И готовить операцию. Последнюю. Больше шанса никто не даст. Но это завтра, все завтра. Утром надо быть бодрым и сильным. И больше не тянуть жилы воспоминаниями. На боковую, как говорили в детстве. На бок и спать!
…Ушедший от наблюдения филеров человек был нелегальным агентом, жившим во Владивостоке под легендой повара в небольшом китайском ресторанчике. Он получил простое задание – уйдя от возможного наблюдения, найти своего коллегу – такого же агента-нелегала и передать ему послание.
Щепкин ошибся, полагая, что «повар» должен вернуться в консульство. Агент после выполнения задания ушел обратно в ресторанчик, где его отсутствие никто и не заметил.
Приказ «повар» выполнил, послание коллеге передал. Оно было устным: «Используя связи в преступном мире, руками русских уголовников организовать похищение некоего Скорина Григория – художника из съемочной группы – и провести дознание на предмет наличия у него украденных бумаг. Результат доложить по обычным каналам связи».
На этом варианте настояли Идзуми и Кинджиро. Такеда возражал – столь недружественный акт по отношению к союзнику ставил консульство в крайне неприятное положение. Но подчинился доводам Идзуми.
Пришлось вспоминать времена войны с Россией, когда японская разведка работала здесь очень активно и не стеснялась применять силу. Это было совсем некстати, но если надо…
Идзуми доказал, что надо. Такеда пошел навстречу, но предупредил помощника посла о том, что собирается поставить в известность о действиях Идзуми руководство. Тот только развел руками: пусть так!
Консул выполнил просьбу, но потерял покой. Он привык к тому, что здесь всегда тихо. А приезд из Петербурга личного помощника посла это спокойствие нарушил. Что будет дальше? Будда, дай силы пережить эти дни!..
К трактиру с романтическим названием «Шахерезада» Щепкин вместе с Белкиным подъехали с небольшим опозданием. Судя по пролеткам и авто, стоявшим неподалеку, по толпе зевак и бродившим рядом городовым, съемки фильма уже шли. Или вот-вот должны были начаться.
– Весело у них тут, – заметил Белкин, обходя поставленные в ряд экипажи. – Что они там снимают? Вавилонское столпотворение?
У входа тоже стоял городовой и заглядывал внутрь раскрытых дверей. Оттуда доносились шум, гам и ругань. Щепкин подошел ближе, кашлянул.
Городовой отошел, посмотрел на капитана и откозырял:
– Пожалте…
Щепкин миновал небольшой вестибюль, в котором тоже хватало людей, и вошел в зал.
Это было большое помещение с высоченными потолками, широкими окнами и тремя рядами столов. Часть столов скрыта за цветастыми раздвижными ширмами. Широкая лестница в левом углу помещения вела на второй этаж. Там были отдельные кабинеты, а еще дальше ход во вторую половину здания.
Насколько помнил Щепкин, трактир соединял в себе две ипостаси. И если первая выставлена напоказ, то вторая скрыта от посторонних глаз за надежными дверьми. Эту скрытую часть именовали на иностранный манер борделем. Сиречь притоном.
Сейчас нижний зал был заполнен людьми почти до отказа. Взгляд капитана выхватил моряков с иностранных судов, среди которых затесались несколько чернокожих и с пяток азиатов. Тут же сидели здоровые мордатые грузчики, работяги, мелкие дельцы, чьи доходы наполовину, а то и больше состояли из торговли опиумом, фальшивым золотом, а также контрабандой.