– Лу, привет, – сказал Чак, пряча пистолет в кобуру подмышкой.
– Ключи на столе.
Чак открыл клетку, помог Лу подняться.
– Ну, ты красавчик! Это тебя покойник так отделал?
– Неоднократно.
Лу прислушался в боли. Скорее всего, было всё не так страшно, как он думал вначале. Он знал эту боль. Недаром занимался боксом. Болело отбитое мясо. Может быть, трещины в рёбрах, не более. Почки должны быть в порядке.
На стуле рыдал от боли и счастья Пит. Он отделался всего-навсего пальцем. Не очень высокая плата за сохранённую жизнь.
– Пойдём, Лу. Здесь больше не в кого стрелять.
– Триста сорок девять, – пробормотал Лу.
– Ты о чём?
– Я считаю, сколько жителей осталось в этой дыре.
– Что с этим делать? – Чак кивнул в сторону Пита.
– Мистер, – завыл тот, – развяжите, пожалуйста! Прошу вас, увезите меня. Выбросьте где-нибудь на трассе, только вывезите отсюда. Умоляю! Лу, прости меня, прости!
– Лу, что скажешь?
– Пристрелить бы его, чтоб не мучался, – сказал Лу, но, увидев, что Чак полез за пистолетом, остановил его. – Пусть живёт. Чак, можешь развязать его? У меня сил нет.
– Лу, – выл Пит, – я не виноват. Я просто слабак, я трус, дерьмо! Не бросай меня здесь! Умоляю! Я буду тебе ноги целовать, Лу, забери меня отсюда!
Чак отвязал его от стула, и Пит упал на колени, умоляя об одном – чтобы его здесь не оставляли. Кровь лилась из пальца, как из крана, бок залит красным.
– Иди к чёрту, – сказал Лу. – Скажи спасибо, что я тебя оставляю в живых. Прощай, Пит. Разбирайся со своими проблемами сам.
Они вышли на улицу, и Лу увидел серебристый бронированный «Хаммер», возле открытых дверей которого курили двое громил – Большой Боб и Кувалда.
– Лу, можешь ничего не рассказывать. Я уже всё знаю, – сказал Чак. – Один вопрос – где бутылка? Она цела?
– Думаю, да, – соврал Лу.
– Не лучший ответ.
– Как вы меня нашли?
– Очень просто – спутниковая система слежения. В машине маячок.
– В смысле?
– Не мне тебе рассказывать, что в нашем бизнесе нельзя полагаться на случай. Полный контроль, иначе нельзя. Босс забеспокоился, что от тебя никаких известий. Мобильник молчит. Вот я и приехал, разузнать, что к чему. Разузнал всё про этот городок. Интересное местечко. Парочка местных укурков рассказали, что судили парня, а он устроил побег, убив охрану, показали твою машину. Она до сих пор стоит возле бара с открытым багажником. Лу, где бутылка?
– Чак, я не знаю. Она здесь, но где точно – понятия не имею. Я переверну всё вверх ногами, но найду её. Поверь мне, я никогда не проваливал ни одного задания. И это… У меня ещё три дня. Я найду её, если придётся перевернуть всё вверх ногами.
– Мы найдём её вместе, но учти, если с ней что-то не так – отправишься к боссу. И будешь объяснять всё ему.
– Я понимаю.
– С чего начнём?
– С судьи. Чак, спасибо, что спас меня.
– Ты льстишь себе, думая, что я приехал за тобой. Я приехал за бутылкой.
– Я всё понимаю. Но, всё равно спасибо.
– Думаю, что бармен за двадцатку расскажет нам, кто где живёт. Как ты думаешь, Лу?
Лу промолчал. Ему было страшно. Нужно сделать, чтобы Чак уехал. Если он узнает, что случилось с вином, то сразу же повезёт к боссу, и тогда ещё не известно, какая смерть была бы мучительней – от рук шерифа или от парней босса. Те были не меньшими любителями хирургии, а особенно ампутирования.
– Ребята, – сказал Чак громилам, – мы с Лу прогуляемся пешком до бара, а вы сзади тихонечко езжайте, и по сторонам смотрите внимательно. Мало ли что.
Пока они шли, Лу вкратце рассказал, что с ним случилось, чуть не проговорившись, что осудили его даже не за вино, а за уксус. Сзади медленно ехал «Хаммер». Улица была пустынна, по пути им попался всё тот же старик с собакой и две женщины вышли из магазина.
В баре было пусто. Бармен читал потрёпанную книгу, а официантка дремала за столиком.
– Привет, – поздоровался с барменом Чак, – не густо у вас народа.
– Утром всегда так, – отложил чтение бармен. – Да и вечером, если честно, нет ажиотажа.
– Два кофе, – заказал Чак. – Скажи, друг, мы ищем одного человека. Не подскажешь, как нам найти судью?
– Эй, парень, – уставился бармен на Лу, – да это же тебя арестовали пару дней назад! Так? Здорово тебя помяли.
– Не отвлекайтесь, – Чак уже держал бармена на прицеле. Как у него получается так быстро доставать пистолет? – Итак, где нам найти судью. Простите, что повторяю вопрос, но это очень важно.
– Судья – мой тесть. Зачем он вам?
– Есть один вопрос к нему. Всего один. А вы делайте кофе, делайте.
– А не пошёл бы ты. Здесь не справочное.
– Хорошо, извините. Как вы думаете, вон та дама сможет мне подсказать? – Чак указал на официантку.
Бармен пожал плечами.
– Тогда вопросов к вам больше нет.
Хлопок, и бармен с удивлением на лице, свалился за стойку бара.
– Триста сорок семь, – сказал радостно Лу.
Чак повернулся к официантке, равнодушно наблюдавшей за происходящим.
– Миссис, вы не могли бы помочь? Нам так хотелось кофе.
Официантка встала, поправила фартук и юбку, и пошла за стойку.
– Спасибо вам, мистер, – бросила она, проходя мимо Чака.
– За что?
– За то, что прикончили этого ублюдка. Сколько бессонных ночей я мечтала об этом.
Она зашла за стойку и принялась заваривать кофе по-восточному, ёрзая туркой по раскалённому песку и иногда поглядывая вниз, где лежал труп.
– У нас есть кофейный автомат, вы не думайте. Просто хочу хотя бы так отблагодарить вас. Я делаю просто шикарный кофе. Дня не было, чтобы эта скотина не била меня. Могу показать, на мне живого места нет. Вся в синяках. Раньше бил по лицу, но когда мы открыли бар, официантка с фингалом под глазом – не лучшая реклама заведению. Он забыл моё имя и называл жирной коровой и свиноматкой. Это когда в настроении. От этого наркоши я родила мёртвого ребёнка, у которого не было пальцев на руках и одного глаза. Я благодарила господа, что ребёнок не выжил. Когда я рожала, он нюхал кокаин со своими дружками. Сколько раз я представляла, как убиваю его. Но я не могу. Не могу убить.
– Он, что, ваш муж?
– Бывший. Знаете, я сейчас поняла, что быть вдовой очень даже приятно.
Она налила кофе в чашки.
– Сколько с нас?
– За счёт заведения.
Кофе действительно оказался крепким, вкусным и ароматным. Настоящим кофе, а не теми помоями, которые обычно наливают в подобных забегаловках.
– Мэм, – сказал Чак, – я даже не знаю, соболезновать вам или радоваться за вас, но давайте вернёмся к делу. Как я понимаю, вы дочь судьи?
– Лучше бы я была дочью дворовой собаки.
– Да у вас не жизнь, а сплошная трагедия.
– Простите, сэр, что загружаю вас своими проблемами.
– Ничего, кому ещё можно выговориться, как не чужому. Итак, как найти вашего отца?
– Вы его тоже убьёте? – с надеждой в голосе спросила официантка.
– По ситуации.
– Я сейчас ему позвоню.
– Миссис, только без всяких штучек. Я хочу послушать ваш разговор.
Она достала из-под стойки старый телефон, набрала номер.
– Па, привет. Ты не мог бы подойти в бар? Нет, всё нормально, нужен твой совет. Дело срочное.
В трубке послышалась длинная тирада на высоких нотах. Судья ругался. Официантка терпеливо слушала.
– Это на пять минут, не больше. Пожалуйста, – наконец, смогла вставить она.
Повесив трубку, официантка умоляюще посмотрела на Чака.
– Можно я уйду? Я не хочу это видеть.
– Нет. Вы останетесь здесь. Я не могу выпустить вас. Не бойтесь ничего.
И тут дверь открылась, в бар зашли трое мужчин ковбойского вида, сели за столик, недовольно посматривая на чужаков.
– Кристи, принеси нам молоко и по косячку, – крикнул один официантке. Та вопросительно посмотрела на Чака.
– Господа, бар закрыт, – сказал им Чак, – прошу освободить помещение.
– А ты кто такой?
– Я попросил вас выйти.
– Кристи, а где Гарри? Он в курсе, что ты тут вертишь своим жирным задом перед чужим мужиком? Парень, это твоя машина у входа?
– Пошли вон!
Ковбои вскочили со стульев с намерением навалять нахалу, который в их родном баре качает права. Сколько таких здесь побывало, и одних выносили вперёд ногами, а другие сейчас работают на плантациях.
Но не успели пройти и пары шагов, как были сражены меткими выстрелами Чака. Каждый получил дырку во лбу. Чак стрелял, как в тире, спокойно и уверенно. Ковбои, падая, свалили столик и стулья.
– Непонимание и неумение оценить ситуацию губит людей чаще всего, – Чак спрятал пистолет, – Лу, как они могли попереть на человека приехавшего на «Хаммере» в компании двух громил? Нужно быть полными даунами. Подозреваю, что подобные автомобили не часто проезжают через эту глухомань, но всё же… Кристи, вас так зовут? Простите за беспорядок. Заприте-ка дверь в бар, во избежание подобных казусов. Лу, что ты всё молчишь? Что с тобой? Я тебя не узнаю.
Лу судорожно прокручивал варианты. Нужно было избавиться от Чака. Заставить его уехать. Но ни одного убедительного аргумента придумать не удалось. Чак без бутылки отсюда не уедет. А если и уедет, то повезёт боссу голову Лу, вместе с телом, естественно, чтобы босс лично мог её отрезать. Что сказать, как убедить его? Чак не поверит, он уже не верит Лу, который так лажанулся. Лу теперь просто заложник ситуации, он уже не игрок, у него отобрали карты и разрешили посмотреть, чем закончится партия. И судьба его полностью зависела от исхода этой игры. И Лу уже знал финал этой эпопеи. Чак перевернёт всё, пересреляет весь посёлок, но бутылку найдёт. И когда он её найдёт, тогда конец. Что делать? Навязчиво крутилась мысль – завалить Чака и Боба с Кувалдой. Тогда можно было ещё разыграть партию по-своему. Но этот вариант можно рассматривать только в очень смелых фантазиях. На Чака покушались восемнадцать раз. Его пытались убить профессиональные киллеры, отморозки-любители и даже подосланная проститутка. Единственное, что им удалось – шрам на лице, и три лёгких пулевых ранения. Зато все, кто покушался на него – трупы. И проститутка в том числе. Чак не был жесток, у него не было садистских наклонностей, но убивал он не задумываясь, если того требовала ситуация. Если стоял выбор – убить и избавиться от проблемы раз и навсегда, или не убить и оставить хотя бы мизерный шанс того, что могут потом возникнуть малейшие неприятности, Чак ни секунды не сомневался. И если он даже просто почует, что у Лу возникла такая неудачная идея… нет, лучше даже не думать об этом.