И вот сейчас это лицо снова передо мной.
– Иии-дддиии-оооттт, пппррриии-дддууу-ррроооккккк, – говорит оно, растягивая даже согласные.
Я из последних сил отмахиваюсь от него и проваливаюсь в Кайф.
Нет ничего хуже, чем когда ломают кайф.
– Микки, урод, очнись! Микки! – орал в ухо покойный отец.
Если я не просыпался, он стаскивал меня с кровати за ногу так резко, что я бился головой об пол. А потом мог ещё и пнуть ногой в бок для более быстрого пробуждения. С добрым утром, сынок. Сегодня отличный денёк для того, чтобы сходить в школу.
Гори в аду!
– Мик! Да очнись же ты, тупой ублюдок!
Голос схватил меня за волосы и тащил из моих галлюцинаций в реальность, с трудом протаскивая через узкую зловонную прямую кишку, поросшую полипами. Я сопротивлялся, пытаясь цепляться ногтями за стенки, но они были омерзительно скользкими. И вот свет в конце тоннеля. Меня вышвырнуло на диван, и я открыл глаза.
Надо мной стоял мёртвый ниггер в костюме охотника сафари, в высоких ботинках и с пробковым шлемом на голове.
– Что тебе?
Я ещё не понимал, что происходит, где я, и какого чёрта меня тормошить.
– Мик, что ты творишь? Ты с ума сошёл?
– В чём дело?
Память возвращалась медленно, и первым появилось гадкое чувство, что я сильно налажал. Настолько сильно, что это уже непоправимо.
– Нашёл время ширяться. Поднимай задницу и вали отсюда. Тебя ищет вся полиция штата.
– Зачем?
Три трупа в отеле, четвёртый, выряженный белым колониалистом, орёт в ухо, миллион в аэропорту. И тысячи копов берут след, бегут, уткнувшись носом в асфальт, словно охотничьи псы. Мать твою! Я вскочил с дивана. Куртка валялась на полу. Деньги среди мусора на журнальном столике. Ключи в кармане. Фух!
Подбежал к окну и увидел, как из старого «Форда» цвета гнилой морковки выходит Джек Понтела, самый «плохой» полицейский в городе. Такой плохой, что лучше даже не знать его имени. Он не брезговал ничем. Он делал деньги из воздуха. Ему платили половина дилеров и сутенёров города. Его три раза пытались пристрелить, но безуспешно, и он стал ещё злее и наглее. Я стакивался с ним несколько раз, но так как взять с меня было нечего, он отпускал меня до лучших времён. Вот они и настали, лучшие времена.
Джек остановился у входа и поднял голову, разглядывая окна. Я отпрянул, схватил куртку, деньги и бросился к двери.
Сейчас он разговаривал с Мамочкой Сью.
«Да, я видела, как он заходил, и не видела, чтобы выходил. А что случилось? Третий этаж. Не за что, сэр»
У меня всего пара минут, пока он поднимет свою задницу на третий этаж. До лестницы я добежать не успею. Прыгать в окно и лежать на тротуаре со сломанными лодыжками не хотелось. Я выскочил из комнаты и постучал в дверь напротив.
– Никого нет. Проваливайте, кто бы там ни был!
Она дома! Мэгги, открой же. Я заколотил кулаками.
– Идите в жопу, у меня не приёмный день!
– Мэг, открой! – сказал я, пытаясь не сильно кричать.
– Я занята.
– Мэг, пожалуйста.
Щёлкнул замок, и в дверном проёме появилась блондинка с халате, с растрёпанной причёской.
– Пожалуйста? Чёрт, я сто лет не слышала этого слова. Что надо, Мик?
Времени объяснять не было, и я достал из кармана деньги и сунул ей под нос.
Она без вопросов отступила и пустила меня внутрь.
– Закрой, быстрее!
Мэг захлопнула дверь и недовольно уставилась на меня.
– Микки, я думала, мы всё уже выяснили.
У нас пару лет назад был соседский роман. Она только въехала в дом, набитый всякими цветными и белыми придурками. И я взял её под своё крылышко. Даже дрался пару раз с непонятливыми чуваками, чтобы объяснить им, как общаться с леди. Мы весело проводили время. Я вёл себя, как истинный джентльмен: платил за пиво, снабжал косяками, готовил кофе и карри. Даже купил пару шмоток и несколько безделушек. Страсть длилась месяца три, пока я не предложил ей попробовать героин. Она покуривала траву, к таблеткам относилась скептически. Но поняв, что я могу подсадить её на тяжёлое, послала меня подальше. И сколько я не пытался вернуть её, она даже разговаривать со мной не хотела. Потом связалась с Костелло, и ходила в синяках, пока его не пристрелили, когда он грабил заправку.
Сталкиваясь нос к носу в коридоре, мы только здоровались кивками, и ни разу друг у друга не спросили, как дела.
Я приложил палец к губам, чтобы она говорила потише, и протянул ей половину банкнот.
– Ни фига себе! Ты что, грабанул кого-то?
– Тише, пожалуйста, мне нужна помощь. Это за то, что я пересижу у тебя часок.
Она взяла деньги. Огромная сумма для нашего района.
– Ладно. Посмотрим телевизор? У меня есть кофе.
– Как скажешь. Только, прошу тебя, тише. Меня ищут копы.
– Не сомневалась, что до этого дойдёт, – Мэг перешла на шепот.
Как только я сел в кресло, раздался стук в дверь. В дверь моей квартиры.
– Микки Эдсон, открывай, полиция. Открой, сраный торчок, или я вынесу дверь.
Мне хотелось впитаться в обивку дивана, превратиться в потёртый кожзаменитель. Я снял с ключей ярлыки с номерами ячеек. Ключи бросил на комод, а брелоки за кресло. Предварительно запомнив цифры. Сто двенадцать и сто тринадцать. Сто тринадцать я точно не забуду. Это число было сегодня главным числом дня.
– Считаю до трёх! Раз.
Удар ногой в дверь. Джек был тот ещё боров. В молодости выступал на ринге, довольно успешно. Но потом ему что-то отшибли, и из спорта пришлось уйти. Сейчас он заплыл, но под слоем жира находилась машина смерти. Говорят, его правый джеб без вопросов уносит в глубокий нокаут даже самых крепких парней.
– Два, сукин сын! Лучше открой сам!
Удар! Хоть бы ты ногу подвернул, сволочь!
– И три.
Он таки выбил дверь.
– Где ты, Микки?
Джек орал на весь дом с разочарованием и растерянностью в голосе, проклинал меня и топал ногами.
– Закройтесь в своих норах, – крикнул он кому-то любопытному, высунувшему нос из двери.
– Вонючий педик, я всё равно найду тебя!
– Ты педик? – прошептала Мэг.
– Тебе-то что?
И тут в дверь Мэгги постучали.
Мэг вопросительно посмотрела на меня.
– Откройте, полиция!
Я на цыпочках добрался до двери и стал так, чтобы меня не было видно, когда дверь откроют. Дал сигнал Мэгги, чтобы открыла. Всё равно этот придурок не успокоится, и начнёт вышибать двери во всём доме.
– Сейчас, что вы там расшумелись? – крикнула Мэг и пошла открывать.
– Мэм, вы не видели сегодня Мика Эдсона из квартиры напротив?
– В гробу я его видела. И не только сегодня.
– Может, слышали, был он дома или нет?
– Я ничего не слышала. И не видела. Я не слежу за соседями. Тем более такими, как Мик.
– Могу я зайти?
Мошонка у меня от страха поджалась так, что я думал, яйца просто расплющатся.
– Сэр, если у вас есть ордер, то можете, если нет – проваливайте ко всем чертям.
– Вы чего-то боитесь?
– Да, я боюсь маньяков с фальшивыми полицейскими значками. Проваливайте.
Она попыталась закрыть дверь, но вместо этого влетела в комнату, будто выпущенная из пушки, свалила журнальный столик и, не долетев до дивана, упала на бок.
– Сучка, у меня сейчас плохое настроение. Он вошёл в комнату. Я видел мощную шею, могучую спину, и короткую стрижку на затылке. Если бы у меня была пушка, я бы расшвырял его мозги по всей комнате, но голыми руками его не одолеть. Поэтому стоял в оцепенении, и ждал, когда этот удав обнаружит меня и сожрёт.
Мэгги пыталась отползти дальше, но ей мешал диван, и она с мольбой посмотрела на меня. На левой скуле наливался синяк, а разбитая губа опухала на глазах и сочилась кровью.
Джек поймал её взгляд, обернулся и улыбнулся, увидев меня.
– Малыш Микки, я как раз тебя ищу.
Он закрыл дверь, а я так и стоял, онемев и не зная, что делать.
– У меня к тебе разговор. Для начала подними руки, чтобы я видел.
Я подчинился и получил удар в живот такой силы, что показалось, внутренности лопнули все разом. Я согнулся пополам и упал на колени, уткнувшись лбом в пол. Он задрал мне куртку, проверив, нет ли за поясом пушки.
– Вот так будет лучше. Зашёл перепихнуться к подружке? Прости, что помешал. Я не думал, что ты настолько тупой. Это сюрприз для меня. Думаю, тебе трудно говорить, так что пока слушай, а когда я попрошу, просто ответишь на несколько вопросов. Окей?
Я даже кивнуть не мог в ответ, так меня скрутило, а изнутри пожирало адское пламя.
– Вот и хорошо. Мик, знаешь, чем я отличаюсь от остальных копов? Я работаю с людьми, помню лица и имена, в моей голове архив на тысячи таких подонков, как ты. Поэтому я приехал первым. Видишь, пока там умники пытаются узнать, кто же этот чувак, который засветился на камерах видеонаблюдения, я уже здесь. И у меня очень мало времени. Два вопроса – где пушка и что в сумках?
Он наставил на меня ствол.
– Давай, открывай рот и извлекай звуки. Если в течение трёх минут я не получу ответы, то пристрелю тебя и твою подружку. А за это получу отпуск, премию и повышение. Второй вариант – ты всё рассказываешь, я даю тебе фору – можешь прямо сейчас смотаться отсюда. Итак?
– Какие сумки? Какой пистолет? Какие камеры? Джек, ты же знаешь меня…
– Хорошо. Сделаем так – ты сейчас поедешь со мной. А то тут полицейских будет больше, чем местных жителей и всё мне испортят. Я отвезу тебя в гараж, где буду отрезать от тебя по кусочку, пока ты не признаешься, а потом пристрелю, и меня покажут по телеку, как героя. Вставай! А я пока разберусь с твоей подружкой. Повешу на тебя ещё один труп. Тебе же всё равно.
Он повернулся к Мэг. Та уже взобралась на диван, и сидела с видом загнанной в угол кошки. Понтела пошёл к ней, увидел на тумбочке деньги.
– Неплохо.
Взял пачку, сунул в карман, схватил телефонный аппарат и вырвал шнур с трубкой.
Мэгги побледнела и забилась в угол дивана.
– Джек, – крикнул я. – Я всё скажу.
Ничего он не получит. Я навру ему и буду тянуть время, пока не приедут копы. Мне всё равно конец. Он прикончит меня в любом случае. Но может, Мэгги повезёт.