— Кейри, — окликнул я отельера, когда мы выехали на мост, — а бабочек ты в лесу ловил?
— Что вы, Владыка. Они в городе живут.
— Пьют кровь у горожан?
— Нет, — Кейри рассмеялся. — Они у лекарей работают, как анестезиологи. Очень дорогие услуги, между прочим. Но спрос есть всегда, особенно при работе стоматологов. Лучше уж деньги за поцелуй отдать, чем терпеть, когда у тебя зуб выдёргивают.
— Как ты их сманил?
— Сейчас народ разъехался под угрозой светлых, клиентов мало. Вот они и согласились подработать у нас.
До гостиницы добрались без приключений. Я смыл грим и переоделся в нормальную одежду.
— Будете ужинать? Я вызвал нашу повариху, она специально для вас сделала что-то вкусное.
— Давай. Всё равно я собирался заночевать здесь.
— А можно, — Кейри вдруг потупился, — ещё с одной просьбой?
— Что-то случилось?
— Такое дело… У нас в Кемнаро есть разные партии. Одни за нейтралитет, другие против Владыки. А есть группа старейшин, мечтающая вернуть город под вашу руку. Они хотели бы встретиться с вами.
— Толпой? Нет, так не годится. Незачем привлекать лишнее внимание. Пусть выберут самого авторитетного, и я с ним поговорю.
— Спасибо, Владыка!
— Но только после ужина! Никаких старейшин кормить мы не будем.
Кейри согласно кивнул и поспешил на кухню.
Глава 15
В конце ужина Свен подал мне чашечку с эльфийским напитком пиукка. Не кауаффий конечно, но сгодится. Будем считать, что это тяготы военного времени. Вот выиграю войну, прижму Совет Старейшин и первым же указом разрешу пить кауаффий. Для начала — только себе, а остальным только за особые заслуги.
— Владыка, — Кейри показал глазами на дверь, — там прибыл старейшина, о котором мы говорили.
— Быстренько они выбрали делегата.
Отельер потупился.
— Фракция небольшая, а он самый авторитетный.
— Кейри, насколько она небольшая? Совсем крохотная?
— Пять человек, Владыка.
— Ладно, зови, раз я обещал.
Старейшина оказался пожилым тёмным, похожим на провинциального доктора. Седая бородка клинышком, тросточка, круглые очки, предобрейшие голубые глаза.
— Владыка!
Он бухнулся на колени передо мной и попытался поцеловать руку.
— Рад, безумно рад лицезреть ваше Чернейшество!
— Встаньте, не надо так раболепствовать.
Тёмный кивнул и начал, кряхтя, подниматься.
— Простите, радикулит, чтоб его. Ох!
— Садитесь, — я указал на стул с другой стороны столика, — и представьтесь, пожалуйста.
— Шарль Морис Перигор-Тулейранский. Второй секретарь Совета Старейшин.
— Почему не первый?
Он вздохнул и покачал головой.
— Интриги завистников. Одного голоса не хватило на выборах.
— Сочувствую. Так зачем вы хотели меня видеть?
— Владыка, в первую очередь мы хотели выразить свою поддержку. В этот трудный исторический период как никогда важны единство и помощь. Наша фракция всегда ратовала за возвращение Кемнаро под власть Чёрного Владыки. Тысячу лет город был опорой для ваших предков, и нынешний шаткий «нейтралитет» является глупостью и предательством. Мы категорически против ухода Кемнаро из исторической гавани, даровавшей стабильность и процветание. В то время как вы бьётесь в неравной схватке с армией светлых, мы не должны оставаться пассивными наблюдателями, ожидая результатов битвы.
Я уловил в речи Перигора знакомые нотки и обороты. Тёмные боги, точно такими же пользовались политики из моего родного мира. Ну знаете ли, так не пойдёт.
— Стоп, — я жестом остановил тёмного, — вы не на трибуне Совета. Хотите оказать мне поддержку?
— Конечно, Владыка.
— Собираете отряд верных мне тёмных? Тысячу? Две?
— Увы, — Перигор развёл руками, — мы не в силах этого сделать. Наша фракция мала, и такое решение не пройдёт через Совет.
— При чём здесь закон? Соберите в частном порядке. Наверняка каждая верная семья сможет собрать достойных тёмных рыцарей, призвать вассалов. У вас есть дети, внуки? Да и вы сами не настолько стары.
Глазки старейшины забегали.
— Я никогда не изучал военное дело. Я политик, от меня не будет толку на поле боя.
— Вот как политик и обеспечьте агитацию среди молодёжи. Если тёмные хотят показать лояльность, пусть выразят делом.
— Владыка, среди верных мало семей, воспитавших молодое поколение рыцарей. Они больше торговцы и промышленники, чем бойцы.
— Такие семьи тоже могут помочь. Деньгами.
— А…
Мне с трудом удалось сдержать усмешку. Старейшина хотел накормить меня только словами? Не выйдет. Хотят уверить меня в преданности — придётся напрячься.
— Полагаю, верные смогут собрать сто тысяч. Золотом, разумеется.
— Владыка! Такая сумма…
— Минимальный взнос на войну.
— А может, пятьдесят тысяч смогли бы помочь делу?
Я хлопнул ладонью по столу.
— Торг здесь неуместен!
Перигор вздохнул.
— Попробую сделать всё, что смогу.
— Теперь скажите мне, сколько вы будете брать с перебежчиков из других фракций, когда я выиграю войну?
— Что?! Владыка, мы никогда не будем принимать предателей.
— Будете, — я улыбнулся, — обязательно будете, по глазам вижу.
Тёмный потупился.
— Ну, платное вступление во фракции действительно существует. Но если вы против, мы, конечно же, откажем.
— Я не против, пусть вступают. И деньги вы брать будете. Но с каждого старейшины, перешедшего под ваш флаг, я хочу получить десять тысяч золотом.
Перигор чуть со стула не упал.
— Владыка! Даже ведущие фракции берут не больше пяти.
— Ладно, я сегодня добрый. Пусть будет пять. Мне. Сколько вы возьмёте сверху для себя, я спрашивать не буду.
Тёмный вздохнул.
— Сделаем.
— Вот и отлично. Что-то ещё?
— Мы хотели обсудить ваши планы на Кемнаро.
— Завоёвывать город я не собираюсь. Мне ни к чему лишние жертвы. Если Кемнаро решит вернуться под мою власть — милости просим. А нет, так нет.
— Но ведь город всегда был вашим! После победы у вас будет армия, а городская стража легко перейдёт на вашу сторону. Мы уже подготовили списки для конфискации имущества ваших недругов.
Вот жуки! Я чуть не расхохотался.
— Перигор, для желающих быть на стороне Калькуары, у меня будет отдельное предложение. Верные тёмные семьи я не брошу, обещаю. Но заниматься репрессиями не в моём вкусе.
На лице у старейшины промелькнуло разочарование.
— Так всегда делалось.
— А вы не подумали, что начав такой процесс, сами можете попасть под каток? Скажем, ваш заместитель придёт ко мне, и покажет, что вы сотрудничали со светлыми. Поставляли продовольствие или ещё что-то. Я как раз буду не в духе, и вы пойдёте вслед за вашими противниками.
Тёмный скривился.
— Я заранее уберу заместителей.
— «Доброжелатели» всегда найдутся. Перигор, репрессий не будет.
— А светлые всегда так делают, — обиженно поджал губы старейшина.
— Мы тёмные и не будем уподобляться.
Шарль Морис Перигор-Тулейранский свернул разговор, откланялся и сбежал. Тоже мне, доморощенный опричник — конфискации ему подавай. Нет уж, мы пойдём другим путём.
— Кейри, — дождавшись, когда гость уйдёт, я позвал отельера.
— Да, Владыка?
— Мне не нравится этот тип. Какой-то он не тёмный, а серый.
— Он очень влиятельный человек в Совете Старейшин, Владыка.
— Тем больше он мне не нравится.
— Других нет, — пожал плечами Кейри, — по правде, он мне тоже не слишком симпатичен. Сударь Перигор всегда с презрением относился к недворянам.
— Вот что мы сделаем. Списывать его со счетов не будем — будет контактом на всякий случай. А ты составь мне каталог этих ваших старейшин. Отдельно список, кто в какой фракции, отдельно справку: отношения со светлыми, родня, недвижимость, бизнес.
— Сделаю, Владыка.
— А теперь спать, уже поздно. Доброй ночи, Кейри.
— Чёрных снов, Владыка.
Я вернулся в особняк и плюхнулся в постель. Хорошо! Очень хорошо. Шестерёнки разных планов медленно проворачивались. Если всё пройдёт, как задумано, штурм мы отобьём и прогоним назойливых светлых. А дальше? Надо что-то менять в этой постоянной круговерти. Кто решил, что Чёрный Владыка обязан быть мальчиком для битья? Пора сломать эту мерзопакостную традицию. Только как?
С такими мыслями я и заснул. А разбудил меня резкий окрик.
— Ваня!
Кто-то потряс меня за плечо.
— Ваня, вставай! Тревога!
Я открыл глаза. Надо мной стоял мумий.
— Быстрее в Калькуару, светлые собираются на штурм.
Одеваясь, я бросил взгляд на окно. Там ещё стояли густые утренние сумерки.
— Что-то рано они.
— Сам удивляюсь, — мумий зевнул, — хорошо, что я вышел прогуляться на стену. Гляжу, а в их лагере шевеление. И ведь хитрецы, огонь не зажигали, но я в темноте вижу, как кошка.
— Идём, посмотрим, что к чему.
Казна высадила нас сразу на стену. Я подошёл к бойнице и вгляделся в сумерки. Неа, ничего не видно.
— Деда, точно идут?
— Ага, вон там уже строятся. Через час будут под стенами.
— Бука знает?
— Эм… Нет, я сразу за тобой рванул.
— Надо его предупредить сейчас же.
Рядом в темноте раздался смешок.
— Не надо, я уше жнаю.
Бука появился из полумрака, в доспехах и с топором на поясе.
— Мои дожорные давно жаметили. Мы тоже в темноте видим хорошо.
Я хлопнул орка по плечу.
— Молодец. Ты завтракал?
Генерал отрицательно мотнул головой.
— Тогда пойдём, торжественно вкусим пищи перед боем, как полагается великим героям.
Особой торжественности не получилось. Бабушка наделала нам бутербродов, а Шагра сварила кауаффий. Большую кружку мне и маленькую чашечку Уру-Буке. Я с сомнением посмотрел, как орк пьёт его мелкими глотками.
— Не волнуйтешь, Владыка, — Бука подмигнул мне, — меня в детштве уронили в чан ш кауаффием. Теперь он на меня не дейштвует.
— Он теперь всегда агрессивный, — Шагра притворно шлёпнула брата по затылку, — нахлебался на всю жизнь. Вы представляете, он этот чан весь выпил, пока там плавал!