— Камлать будем, — многозначительно подмигнул он мне и разлил по первой, — ну, за знакомство.
Пришлось взять пиалу и выпить залпом. Ух! Ну и гадость они здесь пьют.
— Ты кем работаешь? — спросил шаман, выставляя между нами тарелку с нарезанным сыром.
— Владыкой.
— И как?
— Ну, мне нравится.
Орой вздохнул.
— А я шаманом. Надоело до жути!
Съев кусочек сыра, он разлил по второй.
— Жертвы заставляют приносить? — сочувственно уточнил я.
— Да нет, — он скривился, — никого я не приношу.
— А в чём тогда дело?
— Достали, — шаман провёл ладонью по горлу, — сил уже нет. Сначала приходят «вызови нам дождь». Ну я целый день прыгаю, как заведённый, с бубном. На погоду, знаешь ли, обычные заклинания не действуют, только «бабушкины обряды». И что?
— Что?
— Идёт дождь. Так они приходят на следующий день и говорят: «Сделай, чтобы дождь не шёл». Я что им, бюро заказов погоды? У меня бубен скоро порвётся от частых плясок.
— А отказать?
Орой покачал головой.
— Э нет, брат, нельзя. Обидятся, да!
Мы с ним помолчали, выпили ещё раз.
— Или вот ещё: сделал я одной орке амулет против скисания молока. Сказал: повесь над кувшином, проволочки не трогай. Через пару дней прибегает — ой, скисает снова. Иду к ней. Показывай, говорю, где амулет. А она его повесила аж за три метра от молока, да ещё и проволочки погнуты. Ой, я ничего не делала, говорит, оно само. Как само? Я куда сказал повесить? Кто проволочки погнул? Ух, так бы и выпорол! Но нельзя, мне воспитание не позволяет.
— Мне Владыкой тоже бывает несладко. То светлые нападают, — пожаловался уже я, — то родственник на трон претендует. То Казна не слушается.
— Выпороть её, — со знанием дела заметил шаман, — розгами.
— А как же воспитание?
Мы разом вздохнули, грустя о такой замечательной, но упущенной возможности.
Проснулся я в том же вигваме. Голова раскалывалась, а во рту будто кто-то нагадил. Выползая наружу, я клятвенно обещал себе — никогда больше не камлать. Ни за что, ни за какие коврижки. Мумия пошлю, пусть он этим занимается. Всё равно мёртвый, голова по определению болеть не может. А Владыке такое времяпрепровождение вредно!
Лавочка стояла пустая, и я обессилено упал на неё. В ответ на резкое движение, на поясе булькнула фляжка. Ага! Шагра что-то говорила про эту воду и шаманов. Не помню, что конкретно, только мне сейчас она и нужна. Я отвинтил пробку и сделал пару глотков. Ммм… Идеально!
Рядом кто-то плюхнулся, жалобно застонав. Ага, вот и шаман явился. Выглядит, кстати, он так себе — помятый, с мешками под глазами.
— Добрый человек, — хрипло попросил он, — дай глоточек сделать.
Мне было не жалко, и я протянул ему флягу. Глоточком он не ограничился, присосавшись к горлышку на целую минуту.
— Ой, спасибо!
Шаман вытер лицо рукавом.
— Рассказывай, что у тебя стряслось.
— Ехал с отрядом. Напали ыволки. Потерялся. А магия, чтобы связаться со своими, не работает.
— Ясное дело, — хмыкнул Орой, — это я конкурентов глушу. Метод огненной эфирной стены, слышал? Нет? Ну, в общем, на десяток миль кроме меня никто колдовать не может.
Мне захотелось стукнуть этого умника. Он, значит, давит, а мне приходится мотаться по пампасам без связи? Вот как дам больно!
Орой заметил мой взгляд и замахал на меня руками.
— Да ты не нервничай! Я же так, временно. Сейчас тебя в исключения добавлю и всё заработает.
Шаман вытащил из кармана обсидиановую пирамидку и скороговоркой прошептал над ней заклинание.
— Вот, всё. Можешь ворожить, никаких проблем.
Благодарить я его не стал: пусть сам скажет спасибо, что я его не прибил на месте. Сейчас надо связаться с Шагрой, а там разберёмся, кого бить.
Глава 35
Стоило шаману отключить магическую «глушилку», как у меня в кармане завибрировало зеркальце. Я вытащил его и щёлкнул по стеклу ногтем.
— Владыка! — на «экране» появилось обеспокоенное лицо Шагры. — Где вы? С вами всё в порядке?
— Нормально, только голова болит, — я повернулся к шаману, — как это место называется?
— Роща Кржбль.
— Шагра, — я снова склонился над зеркалом, — ищите меня…
— Слышала, — кивнула орка, — скоро будем. Владыка, — она перешла на шёпот, — не камлайте с шаманом. Это очень вредно для здоровья! Вы видели, какие у него круги под глазами?
— Попробую. Вы там поторопитесь, ладно?
— Скачем во весь опор!
Я сунул зеркальце обратно в карман.
— Может, — шаман мне хитро подмигнул, — проведём малое утреннее камлание? Для поправки здоровья.
— Нет, обойдусь.
На лице Ороя начала появляться обида, и я решил переключить его на другую тему:
— Скажи, а почему у тебя клыков нет?
Шаман мгновенно скис и посмотрел на меня грустным взглядом.
— Неприлично про такое спрашивать. В самое больное место, между прочим.
— Прости, не знал. Я же не местный, не знаю ваших обычаев.
Он махнул рукой.
— Да, точно, откуда тебе.
Пожевав губами, Орой рассказал:
— Шаманам специально зубы подтачивают, чтобы могли чётко заклинания выговаривать. А то начну обращаться к духам и вместо солнца получу «шолнче».
— Больно было?
— Не, под наркозом делают. А вот жениться потом сложно. Считается, что клыки показывают мужскую силу.
— Сочувствую.
Шаман тяжело вздохнул и пожал плечами:
— Привык уже. Не, плюсы тоже свои есть. Я же образованный, учился в университете.
— Погоди-погоди. Мне говорили, что орков не учат магии.
— Ну, — он усмехнулся, — лазейки всегда есть. Шаманы особая корпорация: у нас есть фонды, есть особые магические предметы, которые делаем только мы. Не очень сложно договориться с ректорами университетов, чтобы приняли на учёбу нескольких «провинциальных» студентов.
— Однако, — я покачал головой, — никогда бы не подумал. А внешность, зелёная кожа?
— Заклинание «личины» меня заставили вызубрить наизусть. Утром просыпаешься, идёшь умываться и бормочешь его. Я за пять лет даже забыл, как выгляжу по-настоящему. Долго потом не мог привыкнуть обратно.
Ну ничего себе хитрецы! Настоящие агенты под прикрытием.
— Жаль, что нельзя было остаться, — шаман почесал подбородок, — я бы в аспирантуру пошёл, наукой занялся. А вместо этого приходится дождь вызывать и вывихи вправлять.
Я задумался на минутку, а потом предложил:
— А поехали со мной?
— Зачем?
— У меня в планах была организация своего университета. Такого, чисто для тёмных и орков. Со всякими нужными кафедрами, студентами и дипломами.
Орк на меня недоверчиво посмотрел и хмыкнул.
— Серьёзно?
— Абсолютно. Только камлать придётся реже, чтобы не нарушать учебный процесс.
Шаман, ничего не говоря, встал и ушёл в вигвам. Обиделся, что ли? Ну и ладно, обойдусь.
В роще послышался шум и топот соронов. Буквально через минуту на поляну въехал мой отряд.
— Владыка!
Шагра спрыгнула из седла на землю и подбежала ко мне.
— Вы в порядке? Вас никто не обижал?
— Нормально. Я сам кого хочешь обижу.
Она попыталась меня ощупать, чтобы удостовериться.
— Прекрати, щекотно! Сказал же, всё хорошо. Давайте, поите соронов, набирайте воду и едем дальше. Я устал сидеть в этой роще.
Орки и скелеты быстренько напоили птиц и привели моего скакуна, пасшегося в ближайших кустах.
— Всё, готовы?
— Да, Владыка.
Из вигвама появился Орой, с мешком за плечами.
— Сорон для меня найдётся?
Я вопросительно посмотрел на него.
— Ты предложил, я согласился, — шаман улыбнулся, — кафедру големостроения мне отдашь?
— Забирай, — я рассмеялся, — дайте Оройхониусу запасного сорона.
— Оройхониусу Хурюковичу, — гордо вскинул будущий декан подбородок.
— Поехали, Хурюкович. Вот возьмёшь студентов, с них и требуй.
Мотаться по оркским пампасам — дело скучное, нудное и утомительное. Весь день едешь, ночью спишь, и так, пока не найдёшь очередную стоянку очередного клана. После этого день ешь, ночь ешь, делаешь важный вид, слушаешь шепелявые здравицы орков-мужчин и сам толкаешь речи в ответ. Потом день отсыпаешься и до утра пьёшь цветочный чай с женщинами-орками. На этом сборище больше молчишь, пока выступает Шагра, и отвешиваешь комплименты хозяйкам. Тут, главное, не тушеваться и сыпать как можно цветастее. Например: «О, зелень пустошей, чей запах наполняет воздух свежестью и радостью утра». Или «О, прекраснейший цветок, радующий глаз и водящий пёрышком по печени». Это к слову, что орки считают печень обиталищем души. Ну и всё в таком духе. А потом снова в седло и едешь до следующей стоянки.
Вот так мы и ездили по пустоши целых два месяца. Я загорел до черноты, сбросил лишний жирок, став жилистым и поджарым. Эдакий ковбой из прерий, верхом на ездовой птице. Даже шляпу себе завёл — из кожи ыволка, как сказал орк, который её сделал. Кстати, мой головной убор ужасно понравился оркам: они принялись шить себе такие же. Наш отряд развозил моду по пампасам и, похоже, скоро вся пустошь будет как настоящий Дикий запад. Только салунов не будет — камлать разрешено исключительно шаманам, и они не собираются отдавать эту привилегию.
Кстати, о шамане Оройхониусе. Он оказался вполне приличным товарищем: как и обещал, камлать практически прекратил. Рассказывал про обычаи пустоши, мастерски находил стоянки кланов и колодцы. А на переговорах оказывал настоящую поддержку — делал оркам намёки, что я угоден тёмным богам и оркским идолам. Ну и здравицы произносил будь здоров!
В долгих поездках по степи, во время вечерних посиделок у костра, я научился играть на местном музыкальном инструменте — козовое. Это такая штука, вроде балалайки, только длинная и всего две струны. Дёргаешь их по очереди, зажимаешь на ладах между порожками из клыков ыволка и поёшь, желательно что-то тягучее в стиле «что вижу, то пою», попадать в ноты не обязательно. Шагра, кривившаяся от моих первых музыкальных экспериментов, под конец сказала, что из меня получился бы недурной музыкант. Уж не знаю, где мне пригодится такое умение. Разве что пленных эльфов пытать, когда не хотят выдавать военные тайны.