. Особенно на одной делянке бросалось в глаза неукротимое буйство ее всходов: каждый день появлялись все новые и новые побеги.
Вот только не мог Ромка сказать, какие семена он посеял на этой делянке: то ли из правого кармана, то ли из левого, то ли с поля соседнего совхоза. Из-за этого опыт терял научную ценность.
А с арбузами и дынями просто смех получился. Вырасти они все-таки выросли. Правда, самые спелые арбузы были размером с крупный апельсин, а дыни походили на большие огурцы-семенники. Но это бы еще полбеды.
Случалось так, что в тот самый день, когда Ромка снял урожай арбузов и дынь и позвал на угощенье весь класс, в совхозный магазин тоже привезли арбузы. Спелые, сахарные, каких никогда раньше здешние ребятишки не видывали.
Поэтому гости заявились к Ромке с раздутыми животами. На его арбузики и дыньки только поглядели поудивлялись, но попробовать никто не захотел. Поэтому Ромка здорово расстроился: никакого триумфа не вышло. Но кто ж виноват!
На другой день он решительно объявил Славе:
— А ну их, эти арбузы и дыни! Пускай растут там где тепла больше, а в наших местах с ними не стоит возиться. Одно баловство. Надо серьезными вещами заниматься. Чтоб польза была.
— Ну и чем же ты хочешь заняться? — насмешливо спросил Слава.
— А чем я уже занимаюсь, — ответил Ромка и тут же поправился: — Чем мы с Борисом Васильичем занимаемся: богатырской рожью! Для нее тут климат самый подходящий. Если, конечно, по-настоящему взяться за дело…
— Пустой номер! — оборвал его Слава.
— Что? — не понял Ромка.
— Твоя богатырская рожь — пустой номер! — повторил Слава слова отца. — Ничего у вас с Прометеевым не получится.
— Сказану-ул! — обиделся Ромка. — Пустой номер! Да откуда тебе знать, получится или нет?
— А вот знаю!
— Борис Васильич и то пока что наперед ничего не знает!
— Потому и не знает!
— Почему — потому?
— А потому, что все это одни выдумки!
— Нечего сказать — вот и мелешь языком! — презрительно поглядел на него Ромка. — Выдумки!.. Ячмень на опытном поле, под которым рожь кустилась, уродился не хуже, чем на других полях. Вот тебе и выдумки! И на моей делянке — тоже. Не беспокойся, пока все идет как надо!
— Думаешь, так прямо и будет урожай сам-семьсот?
— А вот и будет!
— Складов в совхозе не хватит, — язвительно засмеялся Слава — Зерно некуда будет девать!
— Найдем куда, не беспокойся! Тебе на макушку насыплем!
Пока Слава соображал, как лучше ответить Ромке, прозвенел звонок на урок. Вошла Клавдия Петровна и стала спрашивать материал по зоологии. Ромка, как всегда, потянул руку первым, и, пока он с увлечением рассказывал про амеб, Слава решил прокатиться на своей яхте.
И надо же. Только вышел в открытое море и «Вега» понеслась с туго наполненными ветром гудящими парусами навстречу приключениям, как в этот самый момент Клавдия Петровна вызвала Славу отвечать урок…
Глава ТРИДЦАТЬ ВОСЬМАЯв которой проходит почти целый год
Андрей Константинович послушался совета Прометеева, и люди в других отделениях совхоза вскоре и правда стали работать лучше. Почти так же старательно, как на своих огородах.
Однако упущенного времени не вернешь, и если прошедшим летом не заготовили вдоволь кормов для совхозного скота, то зимой хоть в доску расшибись, а сена не накосишь.
Ну что ж, рассудили люди, впредь надо умнее быть. Если следующей весной и летом поработать на совхозных полях на совесть, то к новой зиме во всех отделениях, не только в Клюквиной, кормов будет столько, сколько коровы смогут съесть.
Так все и вышло, как рассудили. Уже к середине нынешнего лета во всех отделениях сенные склады были заполнены доверху. А еще будет второй урожай.
С весны, после зимовки, быстро пошла в рост богатырская рожь. Летом она дружно выколосилась, и тогда над опытным полем заклубился прозрачный желтый туманец. Рожь зацвела. Но вот цвет облетел, и усатые колосья стали наливаться зерном.
Ромка чуть ли не каждый день бегал на опытное поле А про делянки на пришкольном участке и говорить нечего — только не ночевал возле них.
Тем временем Слава, второе лето подряд, крейсировал вдоль берегов Озера…
Глава ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТАЯв которой Слава доказывает, что он не вруша
После обеда он прихватил «Робинзона Крузо» и, накопав в огороде целую банку превосходных червей, выгреб на окуневое место. Однако сколько ни кружил на том пятачке, сколько ни вглядывался в воду — хоть бы какая паршивенькая рыбешка попалась на глаза!
В конце концов Славе надоело искать, он стал на якорь и уткнулся в книгу.
Робинзон уже спас Пятницу, которого прибывшие на остров дикари собирались поджарить и съесть. Уже Робинзон с Пятницей спасли от той же участи отца Пятницы и испанца, уже испанец и старик индеец отправились на материк выручать остальных пленников европейцев, и уже разбуженный рано утром Пятницей Робинзон увидел в подзорную трубу корабль, как вдруг до Славиных ушей долетел знакомый писклявый голос:
— Мотылек! Смотри, летит!
Слава оглянулся и увидел идущую к нему знакомую зеленую лодку. Валька показывала рукой на летящую чайку и пищала:
— Мотылек! Мотылек!..
Лодка приблизилась. Игорь с усмешкой, но миролюбиво кивнул:
— Здорово, Мотылек!
Слава отложил книгу.
— Привет…
Игорь с преувеличенным вниманием поглядел в воду и сказал:
— Что-то не видать рыбы. Ну и грабанул ты ее вчера!
— Сами виноваты! — огрызнулся Слава. — Я как только первого окуня вытащил, стал махать вам. Надо было поглядывать.
— А мы поглядывали, да только не поняли, чего это ты размахался, — все так же беззлобно усмехнулся Игорь. — Хоть теперь-то, дело прошлое, признайся, что не было никаких мотыльков!
Жгучая обида захлестнула Славу. Он свирепо уставился в насмешливые глаза Игоря и сжал кулаки.
— Не веришь, да? Не веришь?..
— А ты нас с Валькой за дурачков принимаешь?
— Вот ни на столечко не верим! — показала Валька на мизинце.
— Признайся, что на червей ловил!
— А вот и нет! — крикнул Слава. — На мотыльков!
— Докажи!
— А ты докажи, что у меня были черви! Хоть одного видал?
— И мотыльков твоих никто не видал. Ты их просто выдумал!
— Выдумал, да?.. — Слава задохнулся от негодования. — Выдумал, да?.. Может, и летучих рыб я тоже выдумал?
— Каких еще летучих рыб? — удивился Игорь.
— Обыкновенных, — пожал плечами Слава, а в животе захолодило от предчувствия нового прыжка. — Которые летают. У них вот такие большущие плавники. В воде наберет скорость, а потом выскочит и летит… — Слава повел взглядом над поверхностью Озера, словно проследил за полетом летучей рыбы, и пальцем начертил в воздухе дугу. — Вот так блеснет над волнами, глядь — уже набрала высоту и обратным курсом идет на снижение. А за ней дельфин по воде так и чешет! Она только волны коснется, а он уж тут как тут — хап ее! Вообще… Не позавидуешь такой жизни…
— А на удочку летучих рыб можно поймать? — спросила Валька.
— Можно и без удочки, — сказал Слава. — Они целыми стаями летают. Когда ночью идешь на яхте, какая-нибудь обязательно налетит на грот-мачту. А то и не одна. Утром подбирай их с палубы, потроши и — на сковородку…
— Здорово ты врать умеешь! — восхитился Игорь. Слава не на шутку разозлился.
— Я — вру?.. Так?.. — терять ему уже было нечего, и он попер напролом: — Может, я и на Островах Зеленого Мыса не был?
— А как докажешь, что ты там был? — спросил Игорь.
— Пф!.. Сколько хочешь! — и Слава пообещал показать им большую розово-перламутровую раковину, которую он подобрал во время отлива на острове Сантъягу.
— Ну и что? — сказал Игорь. — У нас дома тоже есть большая красивая раковина. Папа ее в Москве купил. На Арбате. Может, и твоя тоже в магазине была куплена.
— А чучело крокодила тоже в Москве в магазинах продается?
— А у тебя есть?
— Есть!
— Где взял?
— В магазине. Вернее, в лавке. В Дакаре они спокойно продаются. Город есть такой в Африке. Дакар. Столица Сенегала.
— Ты, что ли, в самой Африке был? — прищурился Игорь.
— Ну, был, — небрежно обронил Слава. — Это миль триста от Сантъягу, если плыть прямо на восток. Мы с дядей Шурой в Дакар на яхте ходили, — и, не дав Игорю с Валькой времени на размышления, привел еще одно доказательство своей правдивости: — Я еще зуб акулы оттуда привез. Сам вытащил из пасти…
— Покажешь?
— Ну. Мне что, жалко!
— А акула живая была? — спросила Валька.
— Ты что! — Слава сделал страшные глаза. — К живой только подойди близко, даже если она лежит на земле и не шевелится. Мертвая была, ясно! Ее негры с пирса на кусок свинины выловили. Мы с дядей Шурой как раз мимо проходили, у нас там недалеко яхта была пришвартована… Да я и живую, вот как вас сейчас, в воде видел. Это когда мы уже назад возвращались. После шторма за нами увязалась, часа полтора не отставала…
И Слава со всеми подробностями стал рассказывать, как они с дядей Шурой целых двое суток боролись со штормом и как он, Слава, вися на бушприте, первым увидел плывущую рядом с яхтой акулу, которую они сами же и приманили, выбросив за борт рыбьи потроха.
Ребята слушали с нескрываемым интересом.
И в тот самый момент, когда Слава кончил рассказывать про акулу, на борт его лодки сел мотылек. Это было так неожиданно и так чудесно, что Слава не сразу поверил в то, что и мотылек не придуман им заодно с акулой. Какое-то время он смотрел на него почти не дыша и боясь пошевелиться. Затем скосил глаза на притихших ребят… И прикрыл мотылька ладонью.
Игорь размотал леску и подал Славе крючок:
— Насаживай!
Тем временем Валька поймала еще одного мотылька. Слава еще не успел размотать свою удочку, а поплавок у Игоря уже повело.
Почти сразу клюнуло и у Славы. Вытащили они, правда, не ахти каких окунишек, да разве в этом было дело!