орой этаж поднялся, смотрю – действительно, старенький «Москвич» Константина. Он машину запер и в дом пошел. А где-то в полпятого проснулся, оттого что холодно стало, слышу, мотор завелся. В окошко выглянул – Константин ворота открывает. Я еще подумал, куда он в такую рань? А оказывается, его тут и не было!» Я давай Пашку уговаривать в милицию заявить. А он мне: «Почти два года прошло, мне скажут: а ты уверен, что машину Смердина именно в ту ночь видел? А ты бабка, чего в кустах подслушивала? А может, шрамы у соседки тебе пригрезились? Где другие свидетели? Почему она никому не жаловалась?.. По милициям нас затаскают, и только. А мне что, больше делать нечего? Да и тебе тоже. Смердин, сама говоришь, из Перми уже куда-то намылился. Нет, мать, сиди и не рыпайся, внуками своими занимайся. Свалил соседушка, не смердит здесь, и слава богу. Хотя, может, и не он убил. Я ведь кроме машины ничего не видел».
Вскоре я распрощалась со словоохотливой Валентиной Емельяновной и вышла на улицу. Решила не тратить время на ожидание автобуса, поскольку надо было еще забрать вещи из гостиницы и расплатиться. Поймать частника оказалось несложно и буквально через десять минут видавший виды «Москвич» остановился довез меня до места.
Я покидала Чусовой, считая, что выяснила здесь все, что могла. Подтвердилось предположение о том, что девичья фамилия Алены – Кирякова. Выяснилась фамилия предполагаемого «папочки» и то, что мать Алены, Инна, была убита практически так же, как дочь – привязана в постели и задушена черной шелковой лентой. Осталось неизвестным, откуда у молодой девушки такие средства, и как она превратилась в Щербакову… Возможно, это я узнаю в Перми, у Светы Гусевой.
В начале девятого я стояла у дверей нового многоэтажного дома. Набрала на домофоне номер квартиры.
– Я к Свете Гусевой, вам звонила Людмила Патрогина.
– Заходите.
Замок щелкнул, и через пару минут я вышла из лифта на тринадцатом этаже. Одна из дверей на площадке была открыта, на пороге меня встречала молодая женщина в халате, с годовалым ребенком на руках. Поздоровавшись, она предложила пройти в квартиру.
– Не пугайтесь, у нас ремонт, мы недавно переехали. Пойдемте на кухню.
В просторной, уже полностью и вполне современно оборудованной кухне Света пристроила своего сына на высокий детский стульчик, дала ему в руки маленькую машинку, предложила мне присесть и села сама.
– Так что вы хотели узнать об Алене? И с чем это связано?
– Ничего не могу вам сказать, меня просто попросили узнать о возможных любовниках Алены Киряковой. Поверьте, ей это ничем не повредит.
– Как же не повредит, если о человеке заглазно сплетничать? – покачала головой моя собеседница. – Может, милиция лучше бы у нее спросила?
Я поняла, что, в отличие от завистливой Патрогиной, Света не горит желанием выкладывать всю подноготную подруги юности. Может, все-таки сказать, что Алена мертва? Об умерших люди с удовольствием рассказывают все, что помнят, это аксиома. Но тогда разговор точно должна вести милиция или прокуратура.
И тут я вспомнила о «прикольном» удостоверении «следователя детективного агентства» Валерии Сергеевны Троепольской, которое ко дню рождения состряпал для меня сынок. На фальшивку ксива никак не тянула, там все было вперемешку: герб КГБ, надпись «Министерство внутренних дел», а на развороте печать детективного агентства «Лунный свет». Попробую представиться детективом, решила я, достала из сумочки Андрюшкин подарок и через стол показала хозяйке квартиры.
– Я частный детектив из Петербурга.
Светлана не успела прочитать удостоверение. Услышав щелчок открывающегося замка, она сорвалась с места в коридор. Я убрала корочки в сумку. Из прихожей раздавались приглушенные голоса. Ребенок на стульчике захныкал – мама ушла, осталась только чужая тетя. Я поцокала языком над мальчиком, пытаясь его успокоить, но он не унимался. Через минуту Света оказалась рядом с сыном.
– Тихо, мой хороший, мама здесь, я никуда не ушла. Сейчас вы с папой будете кушать. Может, и вы с нами поужинаете? – предложила она.
– Нет, спасибо, я могу подождать.
– Тогда я вас в комнату провожу, я быстро.
Не прошло и десяти минут, как хозяйка присоединилась ко мне, присела на диван в просторной, почти пустой комнате. Стены только недавно оклеены, в углу сложены рулоны обоев, мешки со строительными смесями.
– Ну вот, Тимка с папой, теперь можно спокойно поговорить. Так что случилось?
– Света, ваша подруга Алена убита.
Увидев, что собеседница тихо ахнула, закрыв рот рукой, я сделала небольшую паузу.
– В убийстве подозревают ее мужа, но он невиновен. По его поручению я веду расследование. Некоторые факты указывают на то, что убийца – давний любовник Алены, еще с тех времен, когда она жила вместе с бабушкой.
– То есть, Алену кто-то убил? – все еще не могла переварить услышанное Света. – Что за судьба! Ее маму ведь тоже убили! Вы не представляете, как все тогда в Чусовом маньяка боялись – такие страсти ведь не каждый день случаются…
Я кивнула. Действительно, это в «криминальной столице» убийства, даже зверские, происходят едва ли не каждый день, а для маленького провинциального городка такое событие – тема для разговоров не на один месяц.
– Алена сама не рассказывала об этом, но все знали. Возможно, ей казалось, что это обсуждают за ее спиной, поэтому она и держалась особняком. Только с Людкой Черновой общалась и со мной. Со мной больше. Людка с парнями разными встречалась, по дискотекам бегала, а Алена это не очень одобряла.
– То есть – сама она по дискотекам не ходила?
– Ходила несколько раз, а потом перестала.
– А парни у нее были?
– Да ничего серьезного, только на последнем курсе она с Симоненко переспала один раз и дала ему от ворот поворот. Хотя он парень вроде неплохой был, долго потом за ней ходил, жениться предлагал. А Алена мне говорила, что за сантехника замуж выйти – себя не уважать, и что в сексе он ноль.
– А это правда, что она предпочитала мужчин постарше?
– Что значит предпочитала? Болтала девчонка, как все, мол, если мужчина старше, значит опытнее, ну и соответственно с деньгами у него получше. Чего хорошего в парадных с пэтэушниками обжиматься!
– Людмила мне сказала, что как-то раз вы видели Алену в обнимку с взрослым мужчиной.
– Может, я и ошиблась, издалека видела… Знаете, десять лет назад у всех куртки были похожи, это сейчас каждая девушка старается выделиться. Алена тогда уверяла, что я обозналась. А вот письма она кому-то писала, это точно. Как-то из тетради у нее выпало, ее рукой написанное. Мне бросились в глаза слова: «дорогой, любимый, жду встречи с тобой» и так далее…
– А отчима Алены вы никогда не видели?
Света отрицательно покачала головой.
– А сама она о нем не рассказывала?
– Нет, никогда, но кто-то мне говорил, что он уехал из города вскоре после смерти жены.
– Когда Лена уезжала в Петербург, она сказала вам, что едет учиться?
– Нет, она прекрасно понимала, что с ее подготовкой ни в один даже самый захудалый питерский вуз не поступить, а на платный – денег не было, – Света замялась, как бы решая, стоит ли продолжать. – Мне казалось, ее кто-то туда вызвал.
– Мужчина? Подруга?
– Не знаю. Но уезжала она очень воодушевленная, такая счастливая бегала, со всеми прощалась, как будто не вернется сюда никогда. И действительно, почти три года о ней не было слышно, только если бабушка что рассказывала. Зато приехала – красавица, не узнать… Волосы в черный цвет выкрасила, ей очень идет – знаете, бывает кожа белая, а волосы как вороново крыло?
– Она в тот приезд рассказывала о себе?
– Конкретно ничего не говорила. Но я поняла так, что она замужем, муж немолодой, но состоятельный. Я ее еще спросила, а не противно ли вот так, без любви? А она ответила, что с любовью у нее все в порядке, но как-то так сказала, что было понятно: к мужу это отношения не имеет.
– То есть, у нее был любовник?
– Не могу сказать наверняка, это всего лишь мое впечатление.
– Фамилию мужа она не называла?
– Нет, как-то к слову не пришлось.
– А когда Алена приезжала во второй раз, она у вас останавливалась?
– Да нет, несколько часов пробыла, и на обратном пути из Чусового заглянула, машину отдать. Она на несколько дней попросила машину моего мужа, – пояснила Света.
– И что она тогда рассказывала о себе?
– Она все больше рассказывала о курортах, на которых побывала. Ей нравились солнечные страны. Я вот, например, по Европе бы лучше поездила, а она любила пальмы, море, пляжи. Я спросила, что же ее раньше муж не курорты не посылал? А она сказала, что у нее уже другой муж, а тот объелся груш. Так и ответила, и ничего не объяснила.
Света замолчала. Тут я вспомнила:
– Люда говорила, что вы собирались к ней в Питер?
– Да, мы с Петькой ездили, полтора года назад, еще Тимки не было. Ленка нас встретила, отвезла на свою квартиру, только она там сама не жила, это у нее холостяцкая. Двухкомнатная, не очень большая, одна комната на ключ была закрыта, а во второй мы жили. Ленка нас Петродворец посмотреть свозила, а потом сама куда-то уехала, в Испанию, кажется. Вернулась через две недели, как раз перед нашим отъездом.
Я вспомнила о связке ключей с зайцем-брелком.
– Вы не могли бы сказать мне адрес той квартиры?
– Пожалуйста: Большой проспект, дом семьдесят четыре, квартира девять.
– На Васильевском острове или на Петроградской? – спросила я, записывая адрес. – В Петербурге два Больших проспекта.
– На Васильевском.
– У вас не создалось впечатления, что в той квартире Лена жила не одна?
– Нет, только мы ведь всего в одной комнате были. А так все стильно, идеально чисто, только мебель, посуда и никаких личных вещей. – Света сделала небольшую паузу. – Вот вы спрашивали про любовников. Знаете, создавалось впечатление, что Алена любит и любима, знаете, это же всегда заметно. Только это было ее тайной, и не имело отношения к мужу.