– Хочешь, я как-нибудь покажу тебе город? – предложила я.
– А Агния? – спросил Федя. Он изо всех сил пытался скрыть интерес к ней, но я-то видела, что происходит между ними… И как менялось Федино лицо каждый раз, когда он произносил ее имя.
– А что Агния? – не смогла я скрыть ревности в голосе. – Она не местная.
Мы отошли совсем недалеко от моего дома, когда я увидела Назара. Он шел как ни в чем не бывало в сторону нашего двора и смотрел по сторонам. А потом, разумеется, увидел нас. Издалека. Хорошо, что Харви его еще не заметил, иначе уже кинулся бы навстречу наперерез толпе.
Не знаю, чем я руководствовалась, вдруг остановившись, но точно не здравым смыслом. Я схватила Федю за руку, развернула к себе и кинулась парню на шею. Обняла его крепко-крепко. Федя, явно растерявшись, немного скованно обнял меня в ответ.
– Варя, в чем дело? – тихо спросил он.
Как с Федей приятно обниматься! Может, мой поступок и не был таким уж опрометчивым… Просто появление Назара подтолкнуло меня к действиям. И я решила поступить смело.
– Спасибо, что пришел сегодня, – искренне сказала я. Обнимала Федю и, щурясь от вечернего солнца, смотрела в сторону Кушнера. Он уже приближался к нам. Нарочно надев солнцезащитные очки, прошел мимо. Харви, счастливо взвизгнув, дернулся в его сторону, но я потянула поводок на себя. Когда Назар зашел за угол, я наконец отлипла от Феди.
– Да не за что, – ответил Федя. Он явно был обескуражен таким напором. – Спасибо, что позвала. И накормила.
Я улыбнулась. Если не считать неловкости между ним и Агнией, вечер прошел хорошо. По крайней мере, мне так казалось… Но Федя вдруг сказал:
– Знаешь, ты меня больше не провожай. Не надо.
– Не надо? – растерялась я.
– Да. Вон мой автобус, – кивнул на остановку Федя.
– Ну… хорошо, – откликнулась я и помахала ему на прощание. Федя в последний момент вскочил на подножку автобуса. Двери с шумом закрылись. Федя напоследок даже не посмотрел в мою сторону… Мы с Харви еще немного погуляли и вернулись домой.
Агния сидела на кухне с отсутствующим видом и пялилась в одну точку.
– Агния, и что это было? – спросила я, усаживаясь за стол. – Тебе не понравился Федя? Торт так и не пробовала, а язык проглотила…
Соседка внимательно посмотрела на меня, и я опешила. Глаза у нее были красные и припухшие, словно она проплакала весь вечер, пока мы с Федей, смеясь, болтали на кухне.
– Что случилось? – не на шутку перепугалась я.
– Варя, это очень личное, – тихо ответила Агния.
Рядом с ней на столе стояла чашка с остывшим крепким чаем. Агния сделала глоток и поморщилась. Потом встала из-за стола, вылила остатки чая в раковину и сполоснула кружку.
– Сегодня лягу спать пораньше, устала, – сказала она и направилась в свою комнату.
Я, оставшись на кухне, растерянно уставилась на синюю клетчатую скатерть. Вдруг у Агнии в семье неприятности? Она редко кому-то звонила, но, может, сегодня ей сообщили какую-нибудь неприятную новость?..
Харви, сидевший под моими ногами, вдруг застучал когтями по полу, закрутился, как юла, и понесся за красной точкой. Я, рассердившись, встала из-за стола, подошла к окну и задернула шторы.
Наутро Агния не вышла к завтраку. Это было очень непривычно, учитывая, что обычно она всегда вставала раньше меня. Я даже решила, что Агния заболела, но заходить к ней в комнату не решилась. Вспоминала вчерашний вечер, когда моя соседка в расстроенных чувствах ушла из кухни. Какой-то странный и напряженный разговор тогда между нами состоялся.
Я позавтракала одна невкусной яичницей, помыла посуду. Работы на сегодня не было, а до следующего экзамена еще четыре дня. Заняться особо нечем, да и настроение не то… Погуляв с Харви, немного послонялась по квартире, снова повалялась в кровати с планшетом, выпила растворимый кофе на крыше… Федя не писал. Устав от безделья, я созвонилась с одногруппницей Каролиной, той самой, что шьет яркие сарафаны из коллекции «Вырви глаз». Мы немного потрепались. Из разговора с подругой я узнала, что вечером намечается студенческая вписка, где будут все наши. Эта новость меня обрадовала. Какой-то неприятный осадок разъедал все внутри, хотелось отвлечься. Агния из комнаты по-прежнему не выходила. Я слышала, что она не спит, в комнате негромко играла музыка, – что-то из старого несовременного рока… Харви вертелся под дверью и иногда обиженно поскуливал. Наконец я решилась и постучалась к соседке. Музыка замолкла, и Агния крикнула:
– В чем дело?
Я упрямо молчала.
Тогда Агния снова крикнула:
– Заходи!
Она лежала на расправленном диване, что тоже меня удивило. За то время, что Агния живет здесь, она никогда не валялась в постели до обеда. Обычно с утра пораньше выходила на пробежку и бежала до набережной… На полу несколько незаконченных рисунков – мужских абстрактных силуэтов. Много разорванных и перечеркнутых листов вокруг. Видимо, Агния хотела что-то изобразить, но у нее не получалось. Видеть беспорядок в ее комнате было непривычно, ведь это моя прерогатива – создавать дома бардак, особенно когда работаю над чем-нибудь – тогда комната завалена лоскутами ткани, нитками и выкройками…
– С тобой все в порядке? – осторожно спросила я, оглядывая комнату. – Ты даже в душ сегодня не ходила.
– Если честно, неважно себя чувствую, – негромко ответила Агния. Она лежала на животе. Светлые волосы практически закрывали ее лицо. – Спала плохо.
– Ты мне еще вчера не понравилась.
– Вчера это и началось, – буркнула Агния.
– Может, врача вызвать? – обеспокоенно спросила я. – Вдруг аппендицит?
– Такое не вырежешь, – туманно отозвалась Леманн, – от этого меня никто не сможет спасти.
От чего – от этого? Я молчала, не зная, что теперь делать. Буркнуть: «А, ну ладно, отдыхай тогда». Или лезть под кожу со своими расспросами? Признаюсь, редко с таким сталкивалась. Мои университетские подруги были моей копией – сами с радостью изливали душу. Так легче пережить что угодно. Но Агния явно была не из таких, она все держала в себе. Мы с Харви так и зависли на пороге комнаты. Пес, чувствуя плохое настроение Леманн, тоже не решался войти и уселся у меня в ногах. В комнате Агнии царила угнетающая, непривычная для нас обстановка. Окно оставалось зашторенным, оттого здесь витал полумрак. Вдруг снизу зазвучала «Песенка Мамонтенка» в исполнении Жорика. Это показалось мне сейчас таким неуместным, что я рассердилась.
– Хорошо, – наконец вздохнула я, – если тебе понадобится какая-нибудь помощь, я к твоим услугам. До двух часов. Потом, наверное, все-таки съезжу в преисподнюю.
А вот тут Агния уже заинтересовалась. На то и был расчет. Леманн приподнялась на локте. Взъерошенные светлые волосы упали на лицо.
– Куда-куда?
– К родителям, – объяснила я немного нехотя. – В тот раз у меня так и не получилось до них доехать… Я ведь Федю встретила. И пошла с ним гулять.
– У тебя проблемы с родителями? Вы в ссоре? – спросила Агния.
– Они из той категории людей, которые со всеми слишком хорошо общаются, – проворчала я, – с ними невозможно поссориться.
– Тогда почему ты назвала их дом преисподней?
– Чтобы тебя заинтриговать, – ответила я, хотя была уже на грани и мне хотелось рассказать, какие отношения у меня с родителями, но в последний момент передумала. – С ними невозможно поссориться другим… А для меня в этой жизни нет ничего невозможного.
В то время как я собиралась к родителям, Агния все-таки выползла из комнаты и умылась. Она по-прежнему напоминала привидение. Когда Леманн пила кофе, я заглянула на кухню.
– А вечером мы можем сходить потусоваться, – предложила я.
– С кем это? – настороженно спросила моя соседка.
– C Каролиной из моей группы, – ответила я, – и еще парочкой знакомых девчонок. Я тебя со всеми познакомлю. Будет весело.
Агния замялась.
– Ну не знаю. У меня не то настроение.
Это было заметно по ее припухшим красным глазам.
– Я в принципе не особо люблю тусовки, – продолжила Агния, – мне кажется, я для этого уже слишком стара.
– Ты серьезно? – Я расхохоталась. – Точно, на кладбище уже пора ползти!
Агния криво улыбнулась. Сказала, что подумает, но я уже заранее знала ее ответ.
До Московского проспекта, на котором жили мои родители, я доехала в самом мрачном настроении. Заранее настроила себя на худшее: мама обязательно выскажет свое недовольство по поводу того, что я давно к ним не заходила. Брать с собой Харви не стала – родители не любят собак. Я долго слонялась по двору под окнами родительской квартиры, не решаясь войти. Перед разговором нужно как следует настроиться. Если к нему вообще можно быть готовым… Весь мой путь до нужного этажа лифт неприятно гудел, что тоже не прибавляло настроения. Дверь долго никто не открывал, и я уже обрадовалась, что родителей нет дома. В выходные они вполне могли укатить за город на дачу. Но, как только я собралась уходить, замки щелкнули и на пороге появилась мама.
– Солнышко! – воскликнула она. – Что же ты нас не предупредила? Мы тебя в прошлый раз ждали, я пирог испекла, а ты не пришла…
В мамином голосе, как обычно, послышался укор.
– А сегодня мне даже нечем тебя угостить, – продолжила она, не пуская меня на порог квартиры.
– Я вам эклеры принесла, – вытащила я из-за спины коробку со сладостями.
– Да? Тогда отлично! Проходи. Отец, конечно, как всегда, занят, но уж на эклеры твои отвлечется.
Мои родители – врачи. Отличные специалисты, между прочим. И я вроде как всю жизнь ими горжусь… Папа – кардиолог, врач высшей категории и кандидат медицинских наук. Мама – гинеколог. Бабушки тоже трудились в сфере медицины, поэтому у нас что-то вроде династии, которую я первая прервала… Но в школьные годы и речи не могло идти о том, что я поступлю куда-то, кроме медицинского. Мама с папой никогда не понимали моего увлечения модой. Не разрешали экспериментировать ни со стилем, ни с прической. Класса до седьмого я беспрекословно их слушалась. Заплетала упрямые кудри в тугую косу, носила скучные рубашки и расклешенные шерстяные юбки с белыми колготками и лакированными туфлями. У меня и мысли никогда не возникало, что может быть по-другому. И мамино давление в детстве так остро не ощущалось… Обращалась она ко мне всегда ласково, как и к своим пациенткам: «солнышко», «зайчик», «котенок»… Я знала: мама желает для меня самого лучшего.