Назар принялся аккуратно расчесывать мои волосы. Это оказалось не больно, а очень даже приятно. Руки тут же покрылись мурашками. Я-то уже представила себе, как Кушнер примется выдирать мне расческой волосы, как я в детстве своим куклам, но все было совсем иначе. Я смотрела на город в расслабленном состоянии и любовалась видами. Так хорошо и одновременно спокойно. Наша кабина неспешно ползла вверх. Внизу остались крошечные посетители парка и те самые аттракционы, которых я так боялась.
– Все оказалось не очень-то страшно, – сказала я Назару, не оборачиваясь, – не считая последнего «Бустера»… Можно было обойтись и без него. Но в некоторые аттракционы я влюбилась.
– Так всегда и бывает, – ответил Назар, – пока не попробуешь, не узнаешь. Зря боялась, получается.
Да, действительно зря… Может, и с нашей дружбой так? Вдруг мне понравится не конфликтовать с Назаром?
– У тебя нет резинки для волос? – спросил Кушнер, выводя меня из романтично-задумчивого состояния.
– А? – встрепенулась я. Резинки у меня не было, иначе я убрала бы волосы еще до аттракционов. Но зато в сумке нашлась небольшая ленточка, о которой я совсем забыла.
Когда с прической было покончено, я потребовала у Назара, чтобы он сфотографировал результат. Боясь очередного подвоха, я осторожного взяла из рук Назара телефон. А увидев получившуюся фотку, ахнула.
– Назар, ты точно пошел учиться на ту профессию? – рассмеялась я. – Тебе нужно быть парикмахером.
Назар смущенно улыбнулся в ответ.
– У меня есть опыт. Мама много работала, и долгое время я отводил сестру в садик. Научился косы плести на «Ютюбе», это несложно.
– Ну да, ну да, – озадаченно пробормотала я, приближая на фото необычные хитрые плетения.
Колесо снижалось, и наша кабина уже практически подобралась к земле.
– А папа? – спросила я, оторвавшись от телефона.
Мне вдруг захотелось узнать Назара поближе.
– Его давно нет в живых.
– Ой, извини, – смутилась я, снова опуская голову.
– Ничего страшного. Я же сказал, что уже много времени прошло. Это жизнь.
Я растерянно кивнула.
Из парка я выходила еле живой. Солнце по-прежнему нещадно полыхало. Я была под таким впечатлением от сегодняшнего насыщенного дня, что едва волочила ноги, поэтому Назар вызвал нам такси. В машине я практически сразу отрубилась, а когда проснулась, с ужасом обнаружила, что всю дорогу проспала на плече у Назара. Но он это, к счастью, никак не прокомментировал.
Прощаясь во дворе, я поблагодарила Назара за наше дружеское свидание.
– Не за что, Варвар… А! Варвара, – исправился тут же Кушнер, заметив мой красноречивый взгляд. – Спасибо, что согласилась провести со мной время. Я удивлен.
Да и я удивлялась. Но стоило признать, что день получился сумасшедшим, но очень классным.
Напоследок Назар неожиданно меня обнял и прижал к себе. Конечно, это было тоже вполне себе дружеским жестом, но мое сердце отчего-то гулко застучало.
– Пока, Мечетина, – подмигнул мне на прощание Кушнер.
– Пока, – растерянно отозвалась я, прислушиваясь к странным ощущениям внутри. Внезапно я почувствовала себя абсолютно счастливой. И немного обалдевшей, конечно.
В парадной было слышно, как Жорик привычно лабает на фортепиано. И сейчас эта музыка вдруг показалась мне самой прекрасной. И растения на подоконниках, и кружевные перила, и пол в шашечку… Все такое родное и любимое.
Уже на нашем этаже у меня зазвонил телефон. Папа. Я с удивлением уставилась на экран, а затем поспешно приняла вызов.
– Алло?
– Зайчонок, – взволнованно начал папа, – есть минутка?
– Да хоть десять, – весело отозвалась я. После нашего дружеского свидания, а может, и выброса адреналина, я испытывала только положительные эмоции. Сейчас мне казалось, что жизнь начала налаживаться…
– Я по поводу нашего отъезда…
Настроение резко испортилось. Привалившись плечом к двери, я принялась искать ключи в сумочке и проворчала:
– Папуля, ну хоть ты не начинай. Я сразу все для себя решила. И не давите с мамой на меня…
Отец вздохнул, а затем неуверенно продолжил:
– Понимаешь, котенок, у тебя нет выбора.
– Это еще почему? Выбор есть всегда. Это мама тебя подговорила?
– Мама здесь ни при чем. Ей сейчас вообще волноваться нельзя, – ответил папа. – Зайчонок, я заеду к тебе через полчаса и все расскажу при встрече.
Глава девятаяАгния
Июнь набирал обороты и баловал жаркими солнечными днями. После заката город укутывала таинственная серебристая вуаль. И этими белыми ночами мне было не до сна. В этом месяце я пребывала в каком-то странном, одурманенном состоянии, будто дрейфовала в открытом космосе. И хотя до вступительных экзаменов оставалось всего ничего, я не чувствовала тревоги. Впервые за долгое время не думалось ни о чем плохом, может, потому, что все свободное время я проводила с Федей. Целыми днями мы гуляли по городу, катались на речных трамваях, провожали белые ночи и встречали первые солнечные лучи. Проспекты, кафе, парадные, парки, разведенные мосты… Все смазалось в одну сплошную пеструю массу. Один день похож на другой, но нам это безумно нравилось. Я не помню, когда еще мне было так хорошо, как в этом теплом июне. Быть может, и ни разу.
Пообщаться с Варей в эти сумасшедшие дни у меня не получалось. Часто она убегала куда-то ни свет ни заря, а я возвращалась домой только под утро. Если нам и удавалось поговорить, то на какие-то нейтральные темы. Я даже не сразу заметила, что Варю что-то гложет. Временами она тоже будто выпадала из реальности, становилась печальной и задумчивой. Пару раз за ужином я пыталась вывести ее на откровенный разговор, но это оказалось непосильной задачей. Варя отшучивалась и переводила тему. А я не знала, как раскрутить Мечетину на беседу по душам. У меня было слишком мало опыта в подобных разговорах. В какой-то момент казалось, что Варя вовсе замкнется в себе и не скажет мне больше ни слова. Тогда я поспешно принимала правила ее игры и поддерживала ничем не примечательный девичий треп. Но прекрасно видела, какие печальные у Вари глаза…
Пытаясь выяснить причину ее поведения, я даже как-то полезла в нашу «тетрадь нетерпимости», которая теперь лежала на подоконнике на кухне, на самом видном месте – как настоящая книга жалоб. Но в ней по-прежнему значилось всего одно слово: «Назар». Меня мучила мысль, что Варя все же сильно расстроилась из-за Феди… Что-то Мечетину грызло изнутри, и я пока заняла наблюдательную позицию, ожидая, когда Варя не выдержит и сама все мне расскажет. Ну а я… я буду рядом.
Еще одно странное событие этого лета – Алик. Как-то внезапно он появился в моей жизни и занял в ней значимое место. Впервые Алик зашел к нам как бы невзначай: сказал, что проходил мимо и решил заглянуть. Я ведь вроде как говорила, что он может приходить в гости в любое время. И даже Татьяна передала мое приглашение, брошенное в подъезде. Где один раз, там и второй, и третий… Я быстро привыкла к Алику. Вел он себя совсем по-другому, нежели дома. Иногда мы сидели с ним на кухне и смотрели всякие глупые видео на «Ютюбе». Порой он с разрешения Вари забирал Харви и пропадал с ним на весь день. Его девчонка, Катя, тоже была в восторге от нашего четвероногого друга. Новых синяков на лице Алика больше не появлялось, и это меня немного успокаивало. Я надеялась, что те отморозки все-таки оставили брата в покое, хотя иногда в душу закрадывалось беспокойство. А когда Алик долго не появлялся, не покидало дурное предчувствие.
Но больше всего я любила те вечера, когда к нам присоединялся Федя. Мы устраивали уютные семейные ужины, которые я буду помнить и ценить до самой старости. Мы с Аликом выступали в роли помощников повара – Федора. Готовили плов, лазанью и пирог с картошкой… Иногда к нашим ужинам присоединялась Варя. В такие моменты я старалась уловить ее настроение и понять, как моя соседка относится к Феде, но Варя вела себя как обычно. Смеялась, шутила и уминала за обе щеки ужин. С Аликом они быстро нашли общий язык, иначе Варя ни за что бы не доверила брату Харви.
В общем, жизнь текла своим чередом. С веселыми посиделками, волнениями перед предстоящими экзаменами, поцелуями и долгими прогулками. Эта здоровая обстановка, которая воцарилась вокруг меня впервые за долгое время, внушала уверенность, что все получится. Я поступлю. Я готова на все сто. Рядом близкие люди, которые всегда поддержат. А еще город, в который я влюбилась до сумасшествия…
В одно такое спокойное и размеренное утро, когда Варя уехала к родителям, а мы с Федей пили на кухне кофе, в гости приехал Алик. Я удивилась его раннему приезду, поскольку братишка любил поспать до обеда. Но, возможно, погода виновата: когда за окном такое солнце, сидеть дома – преступление.
– Что-то случилось? – спросила я озадаченно. – Ты так рано… Решил с Харви погулять? Варя его сегодня с собой к родителям взяла. Хотела ему прививку по пути сделать…
Алик молча меня выслушал, так и не проходя в квартиру. Когда мой словесный поток прекратился, он коротко бросил:
– Собирайся.
– Куда?
– К бабушке. Она нас к обеду ждет.
Отчего-то я страшно разволновалась. Я всегда любила бабушку, но не видела ее с раннего детства, мы только переписывались. Каждый Новый год бабуля отправляла мне советские открытки с белочками и зайчиками, на обороте которых писала мелким почерком много приятных слов. К открытке обязательно прилагалась посылка – кулек конфет и вязаные носки или варежки. Открытки я бережно хранила в ящике письменного стола, а варежки и носки исправно носила в детстве каждую зиму.
Несмотря на то что мы не виделись много лет, я отчетливо, в деталях помнила ее крохотную, но уютную квартиру – с обоями в розовый мелкий цветочек и старой лакированной мебелью. На стене – часы с кукушкой, которые уже давно не шли, но бабушка их не выбрасывала, потому что они напоминали ей о дедушке. Эти часы им подарили на свадьбу.
Мы приезжали к бабушке на Новый год. Бабушка всегда щедро накрывала на стол. Мы дожидались боя кремлевских курантов у нее, а потом уходили на залив, кататься на санках… Это были редкие счастливые воспоминания детства.